Сегодня я расскажу тебе о Скрипке. Он узнал ее, сразу, как только услышал. Кто Он? Обычный Музыкант, ну как обычный, с виду как все, ничего примечательного, но внутри у него всегда звучала мелодия, его мелодия. У кого–то тараканы в голове, у него мелодия, тоже ничего необычного. Вот только он считал, даже был убежден, что его предназначение, воплотить ее в жизнь, исполнить так, как он ее слышит. Вот для этого, ему и нужна была скрипка, его Скрипка, вместе с которой, сможет озвучить мелодию, звучащую в нем. Ведь Музыкант не может играть без инструмента, и наоборот. А ему нужна была именно Скрипка, Он так слышал…
Он был действительно странный, если учесть, что еще не сыграл ни единой мелодии. Если он и был Музыкантом, то Музыкантом единственной мелодии, мелодии его жизни. И вот теперь, Он точно знал, что нашел ее, не имея на то никаких оснований. Вот такой странный Музыкант однажды возник в жизни нашей Скрипки. Он внимательно ее разглядывал, пытаясь понять, почувствовать. Заглянуть в глубину, отбросив все наносное, достигнуть сути, Он был к тому же, очень въедлив, не подарок одним словом!
«Внешне ничего особенного, как множество других скрипок, разве что ничего вызывающего, лишнего, формы не идеальны, но гармонично выверены, тщательно просчитаны. И лишь по некоторым нюансам, можно понять, над ее созданием долго размышляли, каждый изгиб, мазок кисти с лаком, форма эфа, были тщательно продуманны и имеют особый смысл, понятный лишь создателю. Она была мелодией своего создателя, ее воплощением. Несомненно, тому удалось исполнить ее, так как хотелось, как слышал, без единой фальшивой ноты! Что делает ее уникальной» - Вот какие мысли занимали его.
«Она была явно не брендовой, и не раритетной работой великих мастеров, Она стояла особняком. Первые, он не рассматривал, несмотря на высочайшие стандарты изготовления, но все-таки стандарты, а ему нужно было нечто неординарное. Вторые были пресыщены жизнью, слишком много видели и чувствовали, чтобы удивляться чему-либо. Их чувства были притуплены, не было того безудержного желания, способного разрушать барьеры и выходить за грани возможного» - Размышляя об этом, Он внимательно разглядывал Скрипку, пытаясь понять, чем руководствовался творец, выбирая именно такую высоту обечайки или расположение душки.
Его внимание привлек необычной завиток, в форме изящной женской головки, а не привычной ступни. «Интересно, кого изобразил Мастер, так тщательно и с любовью прорисовывая мельчайшие детали, что она кажется живой?» - Любопытство и воображение уже рисовали ему романтическую историю Мастера, ведь все в Скрипке, было подчиненно единому замыслу, даже это женское лицо. Но это уже другая сказка, оставим Музыканта с его очередной фантазией, и вернемся к нашей Скрипке.
«Еще один непризнанный гений» – вздохнула Она, наблюдая за странным субъектом, долго и внимательно изучающим ее – «Будет самоутверждаться, а если что не так, виновата буду я! Как и всегда…» Как Она устала от желающих сыграть на ней, они расстраивали ее, все, без исключения и каждый по-своему. Самоуверенные бездари разрушали ее физически. Своими неумелыми действиями, нарушая ее строй настолько, что казалось, Она уже не сможет восстановиться. Их мировоззрение ограничивалось простой формулой «Если ты скрипка, то должна быть счастлива, если играют, а что и как не важно!».
Матерые метры, в игре кроме себя ничего не замечающие, своим высокомерием и снисходительностью, ее не существовало, ее использовали для самоутверждения. Они считали, что делают ей одолжение, снисходя до простой, безвестной скрипки, пусть даже необычайно одаренной. Полагали, что осчастливили, обратив внимание, позволив погреться в лучах своей славы, успеха, иногда даже насладиться громом оваций. Но редко кто решался выйти с ней на публику, не престижно, да и чудная она, реноме не позволяет. Они с ней обычно репетировали вдали от посторонних глаз, оттачивая мастерство, а на сцену выходили со своими проверенными престижными моделями, положенными им по статусу.
Даже одаренные исполнители расстраивали ее. Она им не подходила, им был нужен инструмент, способный полностью в них раствориться, ничего не привнося своего. Она же, была слишком самобытной и при всем желании, не могла не влиять на исполнителя. Было жалко от нее отказываться, а что с ней делать, они не знали. Она принимала это как данность, как погоду, на которую нельзя повлиять, как ни пытайся. Да, Скрипка создана, чтобы играть, и лежать в футляре молча - нонсенс. Но как всякий творец, а именно это отличало ее от других, ей было важно не только что, но и как играть, вытаскивая из себя сокровенное, делиться своей радостью. Расстраивало, что все что-то хотели от нее, и никто даже не поинтересовался, что же хочет Она, от этого голос у нее был печально – пронзителен. Когда Она пела, казалось – плачет.
Ей хотелось реализовать в полной мере все, что было заложено в нее создателем, чтобы нашелся музыкант, в чьих руках Она запоет в полный голос, кто поможет ей раскрыться, услышит и вытащит мелодию, заложенную в нее неизвестным Мастером. Наконец, ощутить себя живой, какой ее создали, вложив в нее нечто большее, чем мастерство и умение. И вот, стоит перед ней еще один желающий поиграть, рассматривает так, что кажется, не играть собрался, а разобрать, как маленький ребенок, чтобы посмотреть, что там внутри. Совсем не похожий на тех, кто раньше ей встречался, странный и непонятный.
«Интересно, а играть Он умеет? Или она совсем докатилась, теперь на ней будут учиться играть, странные типы, маньячной наружности» - грустно улыбнувшись, Она заглянула в его глаза. Спокойный и открытый взгляд, выражал немую просьбу: позволить, взять себя в руки. Несмотря на все странности, Он не вызывал отторжения или страха, но и отдаваться во власть, ничего не смыслящего в игре дилетанта, не хотелось. И все же, Она не смогла отказать. Природное любопытство? Развитая интуиция? Или надежда на чудо, не покидающее ее? Она сама не понимала, что привлекало, в этом странном, не практичном Музыканте.
Он взял ее бережно, внимательно осматривая, изучая все подробности строения. Он вел себя с детским азартом и любопытством, как маленький мальчик, изучающий новую игрушку, желая понять, как с ней можно играть и что с ней еще можно делать. Он подушечками пальцев, будто лаская, ощупал ее всю, каждый уголок, выпуклость и изгиб, пытаясь на ощупь почувствовать ее мелодию. Приложился щекой к задней деке, и с закрытыми глазами, долго прислушивался, то ли к своим ощущениям, то ли к ней. Гладил струны, слегка прижимая их, чувствуя, как они пружинят под пальцами, примерялся, прикладывая к плечу, вдыхая ее запах, не забывая следить за ее реакцией. Со стороны его можно было принять за безумца или за героя известной басни, про мартышку и очки. Подумав так, вы были бы недалеки от истины, ему было страшно!
Получив, наконец, то, что хотел, Он не знал, что с ней дальше делать. Эйфория прошла, и две лаконичные, панические мысли вертелись в голове – «Смогу ли я? Нужно ли ей?». Своими действиями, он лишь оттягивал неизбежное, напрочь позабыв, о чем думал постоянно, готовился, представляя свою игру. Она наблюдала за ним, едва сдерживая смех, ей было щекотно. «Он вообще, играть собирается?» - улыбнулась Она, с трудом сдерживая смех, настроение было шутливое – « Или Он действительно маньяк, прощай тогда моя молодая жизнь, расчленит, и никто не узнает где мои досточки».
Ей не было тревожно ощущать себя в его власти, даже весело, то ли от щекотки, то ли от комичности ситуации. «Ты еще полижи» - подумала Она, наблюдая за его манипуляциями, и не сдержавшись, прыснула звонким, блестящим смехом, первой струны. Это сняло последние признаки напряженности, расположило к нему. Не смотря на все странности, в его действиях не было и тени агрессии, скорее неуверенность и растерянность, страх и чувство опасности не тревожили ее. Она скорее развлекалась, пытаясь угадать, что Он предпримет дальше. «Давно я так не веселилась» - подумала Она, потеплев и настраиваясь на приятное времяпровождение – «Он такой смешной, когда растерян, а если еще умеет играть, то может, что-то и получится!»
«Неужели она, действительно живая?» - Музыканту почудился звонкий смех, выведший его из ступора – «Или я сам случайно, задел струну?». Он прислушался – « Вроде тихо» - задумался, соображая, что происходит. «Он что догадывается? Но это невозможно, я сама лишь неясно ощущаю» - Удивилась Скрипка – «Неужели этот нескладный, во всем сомневающийся Музыкант, весь где-то в себе, своих мыслях, смог увидеть и понять то, что не заметили опытные метры, познавшие почти все тайны музыки». Да, в ней было нечто, заложенное Мастером, делающую ее не похожей на другие скрипки, имеющей свое мнение, своенравной и непокорной, это в ней и привлекало и раздражало одновременно.
Скрипка, знала об этой своей особенности, Она могла какое-то время вести себя как обычная скрипка, и тут же внезапно все изменить, нарушая негласные правила. «Они не понимают, что я последовательна, но действую по своим правилам, а не навязанным другими. Почему они считают, что я должна действовать по их дурацким правилам?» Музыкант прислушался, в ней явно происходило какое-то копошение мысли - «Я, кажется, схожу с ума, моя сверхчувствительность, довела до грани безумия, скоро я буду слышать, и ощущать мысли и чувства камней, цветов и деревьев?» Он не разбирал, о чем Она думает, но ясно ощущал, что в ней есть что-то живое, думающее и чувствующее. «Он чувствует меня, но как такое возможно?» - Обрадовалась Скрипка, не веря происходящему – « Неужели Он сможет меня понять, увидеть заложенное Мастером, поможет выявить и раскрыть его. Неужели, я увижу и узнаю то, о чем лишь догадывалась!»
Музыкант уверенно пристроил Скрипку и прижал ее подбородком, взял смычок в руку. « Хватит размышлять, надо все выяснить прямо сейчас, пока я не сошел с ума» - думал Он, подготавливаясь к игре, к первой в его жизни и может единственной. « Надо все ей объяснить, рассказать, успокоить» - Он вел себя так, словно Она действительно живая. Увидев его приготовления, Она невольно заволновалась в ожидании – « Будь что будет, или свершится чудо, или я потеряю надежду окончательно! Не обмани меня, пожалуйста!». Она поддалась навстречу ему, влекомая надеждой.
Он, нежно поддерживая ладонью ее шейку, прошелся пальцами по грифу, удобнее пристроил и замер … Она, слегка дрожала, от ожидания, нетерпения получить желаемое и в то же время, страшась неудачи. Наконец, смычок коснулся ее струн, пальцы пробежали по грифу, полилась тихая, спокойная мелодия, робко, будто на ощупь пробираясь вперед. И вдруг затихла от немого крика, крика Скрипки, переходящего в плачь – « Опять свое, только свое! Меня снова нет! Почему! Ты! Меня не можешь понять! Неужели никто! Никогда! Меня не поймет, не увидит! Все напрасно, бессмысленно?» - Она в отчаянии, уже готова была порвать струны, как услышала тихо-тихо чей-то голос.
Он шептал ей – «Спокойно, родная, я рядом, я с тобой. Я все знаю и понимаю, не бойся. Доверься мне, прими мою мелодию, без нее я не смогу раскрыть тебя, высвободить твою. Ее предназначение, раскрывать и выявлять все прекрасное, что скрывается внутри, что заложено в тебя. Она у тебя как лиана, прочная и красивая, но ей нужна опора, которую можно обвить, подняться и зацвести. Эта мелодия не только моя, но и твоя, ее предназначение - раскрыть твою, а твоя предназначена, реализовать мою. Прошу, доверься, я не обману, я так же завишу от тебя, как и ты от меня, мы не можем обойтись друг без друга. Мы или вместе взлетим или рухнем вниз, в отчаяние».
Скрипка прислушалась, это казалось, шептали его пальцы, скользящие по грифу, его теплое дыхание, обвевающее деку, сердце, находящееся так близко, что его биение резонировало в ней. Он всем своим существом ей нашептывал, под звучание не сыгранной мелодии. Слова, мелодия шепота, укутывали, вызывая тепло и покой. И впервые, Она не только захотела довериться полностью и безоговорочно, но и сделала это! Мелодия вновь полилась, наполняя ее, как горячий воздух - воздушный шар, достигая самых укромных уголков. Не только тех, о которых знали, лишь Она и Мастер, но и вновь появившихся, где Скрипка пряталась, когда было совсем невмоготу.
Скрипка отдалась наполнившей ее мелодии, несколько прямолинейной, но довольно сильной и самобытной, влекущей. Сковывающее напряжение спало, появились уверенность и спокойствие, и откуда-то из глубины, на контрапункте, полилась мелодия, другая, напоминающая причудливые кружева. Сначала робко, потом все увереннее, она присоединилась к первой, образовав классическое двухголосие. Шло знакомство и притирка двух хорошо развитых мелодий, двух голосов. Каждый был самодостаточен и совершенен по-своему, имел свое мнение и позицию, но, несмотря на контраст, они гармонично сочетались и дополняли друг друга. Именно совмещение единства и контраста создало свободную полифонию.
Шла оживленная беседа, обмен эмоциями, порою, они почти сливались, а иногда их спор напоминал тенсону средневековых трубадуров. Порою проскакивали ноты, режущие слух, но прирожденное чувство гармони победило, и постепенно разрозненные обрывки складывались в единую мелодию на два голоса. Голоса потеплели, появились нотки радости, доверия, даже хвастовства, дружеского соперничества, где каждый старается показать на что способен. Кажется, они забыли обо всем и как дети отдались игре, от души веселясь и балуясь, радуясь долгожданной встрече.
А мелодия все лилась, уже невозможно было понять, где, чей голос, они то сливались, то разбегались в стороны, чтобы снова соединиться, кружась все быстрее и быстрее в невидимом танце. Казалось, мечты и фантазии, порхая и кружась, взлетают, замедляются, цепляясь из последних сил одиночными нотами, и то ли от испуга или нехватки сил, осыпаются вниз, хрустальным звоном. И так, раз за разом, но с каждой попыткой взбираясь все выше и выше! Слышался нежный шепот, россыпь звонкого смеха, обрывки фраз, все смешалось и кружилось, раскачиваясь вверх-вниз до головокружения. А Они все добавляли энергии, эмоций, ничего не замечая вокруг!
Мелодия разрасталась, накрывая Музыканта и Скрипку облаком эмоций, отрывая от земли, от реальности, то, растекаясь, становясь почти неосязаемой, то, скручиваясь жгутом пульсирующей энергии. Шквал эмоций нарастал, облако уже превратилось в море, захлестнуло их, подняло на гребень волны, от восторга перехватило дыхание, бросив вниз, накрыло с головой, затягивая в неожиданно возникший водоворот. И это уже не Они играют, а мелодия льется сама, Они лишь часть ее, влекомая по воле волн в неизвестность. Была лишь мелодия и ощущение невесомости. Казалось, что время остановилось, и мелодия будет литься не переставая, вечно!
Вдруг все замерло на миг, и тут же оба голоса рванули вверх, обгоняя друг друга, закручиваясь в спираль, сливаясь в одну! Музыкант и Скрипка замерли на вдохе, забыв как дышат! А мелодия, уже одна на двоих, стремилась ввысь и на излете, разразилась продолжительным фейерверком, вспышки шли одна за другой, волнами, порою сливаясь, окрашивая небо разноцветными всполохами эмоций, разлетающихся, миллионами искр во все стороны. Казалось, это мгновение никогда не закончится, будет длиться, и длиться, не переставая!
Когда погасла последняя искра и пелена наваждения спала, Они оказались на поляне, усыпанной цветами, будто искры эмоций осыпались разноцветными огоньками. Над головою синее небо, яркое солнце, и теплый ветерок обдувающий их. Музыкант, в изнеможении опустился на поляну, откинулся навзничь, раскинувшись звездой в море цветов. Скрипка удобно примостилась на его груди. Никто и никогда не услышит эту мелодию! Слишком личное, только его и Скрипки, этого хрупкого, маленького чуда, спящего на его груди. Нет ни огорчения, ни сожаления. Он вспомнил притчу о Монахе, рисующем на прибрежном, морском песке иероглифы, стараясь достичь совершенства. Волны смывают их, и никто не видит, созданной им красоты. Есть Он, Скрипка и Мелодия, целый мир, созданный ими, остальное суета и пыль!
Она очнулась на его груди, спокойная и умиротворенная. Успех, признание, овации, престиж, статус - все казалось таким мелким и незначительным, бессмысленным. У нее было все, огромное синее небо, солнце над головой, мелодия и Музыкант, ее Музыкант! А ведь все это, у нее было и раньше, кроме Музыканта, но Она не замечала ни-че-го, погруженная в себя и свои мысли! Неизведанное уже не пугало ее, а манило, Она с нетерпением ждала его!
Больше никто и никогда не видел ни Музыканта, ни плачущей Скрипки…
- Что с ними стало, Они исчезли?
- Нет, маленькая Леди, Они рядом с нами, на нашей планете. Только мы их не замечаем, мы смотрим, но не видим, слушаем, но не слышим! Лишь появление необычной Скрипки, Мелодия, проникающая в душу и раскрывающая все лучшее в нас, Человек, рядом с которым чувствуешь необычное тепло и спокойствие, напоминают, что они рядом. Мы их не замечаем и придумываем параллельные миры, рай или ад, лишь бы оправдать нашу слепоту и глухоту! Все спешим, торопимся, придумываем способы получить все попроще, да побыстрее, суетимся. А зачем?
О чувствах не кричат, не говорят шепотом, о них молчат, когда они есть. Кричат от бессилия, отчаяния, когда не в состоянии до них дотянуться, порю, красиво, кричат. Некоторые готовы разрушить дерево, чтобы добраться до плодов, не понимая, что без дерева они мертвы! Чем ближе к ним подходишь, тем тише и спокойнее речь, яснее и чище взгляд. Когда подходишь настолько близко, что, кажется, еще чуть-чуть и дотянешься, можно видеть силуэты, услышать обрывки фраз и мелодий. Чувства лежат на глубине, на поверхности лишь легкие фракции, картонная глянцевая упаковка. Мы видим лишь то, что плавает на поверхности, поэтому мы не видим Музыканта, Скрипку и им подобных. Мы даже себя не видим!
А теперь пора спать, глазки закрывай, сладких снов моя маленькая Леди.