Для неё я создание грубое,
На опаре хмельной замешанный,
Целовался с ней ночью в губы я,
А она сказала мне: – Бешеный.
Говорила мне, что в неистовстве
Смял цветок её непорочности,
Оказалось, что очень хрупкое
Неприступное ложе гордости.
Она вовсе и не противилась
Ни напору, ни моей грубости,
Отдалась первобытной дикости,
Перейдя незаметно к глупости.
О венце и о вечной верности
Мне шептала на ухо странности,
Я же был уже в неизвестности,
Мне не ведомы постоянности.
Я ведь верно – создание грубое,
На опаре хмельной замешеный,
И не ведал себя с ней в будущем,
Потому что, наверно, бешенный.