(предшествующие события:
http://www.proza.ru/2016/06/11/52)
Страшный, мрачный, бородатый... абсолютно неумытый человек в запачканной рубашонке и просаленных штанах переступил порог бывшего «дворца Пионеров им. Павлика Морозова», ныне превращенного в вернисаж современного искусства. Еще по совместительству это был презентационный центр, для проведения разного рода инвестиционных мероприятий, связанных с рекламой тех или иных фирм. Прежние барельефы с тимуровцами и пионерами-героями были демонтированы, а колонны в стиле ампир переделаны в псевдобарокко. И теперь это здание, отремонтированное в «новорусском» стиле (частично лубок, частично китайщина), называлось «Иллюзия-центр им. В. Войновича». Еще там был один большой актовый зал на пятьсот кресел и примерно сорок комнат разного предназначения, выстроенных вокруг зала полукольцом. Фактически от старого здания после реконструкции осталась только форма.
Вахтер на проходной было забеспокоился, увидев столь странного субъекта, но молодая представительная женщина, стоявшая рядом, к счастью для бомжа, вовремя спросила:
- Вы, наверное, идете на выставку?
- ЧЕво?! - предельно подозрительно спросил бородач.
- На выставку Лары Эдельвейс из Франкфурта?
- ЧЯво? А... это... это самое... конечно иду! Прямо на выставку! Где тут вас выставка?
- Вы случайно сами не живописец?
- Я?! Что... вправду похож?!
- Вполне и очень даже... как вас зовут? - с уважением в голосе спросила женщина.
- Меня?! - бородача просто раздула гордость, - Бомж Бруевич моя фамилия. Слыхали такого? Я знаю правду!!
- Очень хорошо! Тогда, конечно, для вас вход бесплатный! А для всех остальных 200 рублей, детям до семи лет бесплатно, студентам и пенсионерам - скидка 40%, - улыбнулась миловидная хозяйка заведения.
- О-о-о!! - правдолюб поднял высоко свой грязный палец с грязным ногтем, - уважаютЬ!
На столике перед женщиной было около сотни разных буклетов примерно нескольких десятков видов. Бомж последовательно собрал по одному каждого вида и засунул себе за пазуху, буквально как полученную зарплату.
- Чья значитЬ выставка?
- Лары Эдельвейс из Германии. Выставка современного вагинального искусства в призме квинтэссенции философии экзистенциального феминизма. Гедонистические произведения.
Бомж пожал плечами, потому что эти таинственные слова ему ничего не говорили, но к искусству и творчеству вообще он относился с очевидным и неоспариваемым уважением.
- Еще на втором этаже у нас Велемир Гениев у него орально-копрофильные произведения.
Бомж дернулся от такой информации и задумчиво спросил:
- Это как??
- Вы все увидите сами! Проходите! Прямо на второй этаж. Там сейчас идет презентация Лары Эдельвейс.
На втором этаже было непривычно шумно и весело. Бомж сразу прибавил важности, выпрямил спину и пошел гордо, сунув руки в карманы, как полагается настоящему ценителю искусства. Он даже покрякал для солидности, когда переместился в галерею. На стенах висели самые разные картины, в основном большие, примерно метр на полтора или даже очень большие - два метра на два с половиной. Все полотна были с очень толстым слоем красок, иногда выступавшим на три-четыре сантиметра от поверхности холста. Картин было штук сорок, и они распространялись на все пять комнат, начиная от входа.
- О-о-о-ох! - с восхищением произнес Бомж Бруевич, оглядывая зал, - вот это искусство!
Он пару минут бродил с важным видом, а потом приблизился к одной из работ немецкой знаменитости. Не обращая внимания на суету и интервью, которое давала телевиденью иностранная дива, правдоруб стал внимательно изучать первую попавшуюся картину в мощных пурпурных тонах, с красными переливами от краев к центру. Он смотрел минуту, две... три... пять минут... десять.
- Скажите, вам понравилось? - спросила у бомжа красивая девушка в фиолетовой кофточке и джинсиках, - не хотите приобрести?
- А... что это?! - удивленно и даже ошарашено спросил бомж.
- Это... хммм... «Восхищение небом», холст, масло, 2012 год.
- Да-а-а... А как это?
- Ну что вы видите на ней, расскажите?
- Я... - растерянности и подавленности великого правдоруба не было предела. - Я вижу на ней... Ох, Христос спаси и помилуй...
- Ну, полно вам! - весело воскликнула девушка.
- Я вижу... хоть так смотрю, хоть этак... Да это... женская писька какая-то? - испуганно произнес бомж, оглядевшись по сторонам, - неужели я такой непотребник, что везде вижу...
- Совершенно точно! - убила наповал правдоруба миловидная девушка, - нашей замечательной художнице здесь позировала знаменитая актриса Ванесса Редгрейв!
- ЧТО?! - ужасу бомжа не было предела, - это правда что-ли ее... бабская штука?!
- Конечно! Знаменитая актриса работала совершенно бесплатно и даже предложила нашей Ларе совместный гедонистический союз! Ей давно уже за семьдесят.
- Это штука старухи?! - бомж выпучил на своего миловидного экскурсовода глаза примерно с пятирублевую моменту, - мать твоя... Господи, спаси и помилуй, спаси и помилуй, спаси и помилуй... - начал креститься старик, разглядывая фантастическое произведение.
- Ну что вы так перепугались, вот посмотрите тогда на это. Оно называется «Фантазии весны».
Девушка буквально насильно, не боясь испачкаться об одежду старика, подвела Бруевича ко второй картине в радостных лиловых тонах, переливающихся с сине-сиреневыми и малиновыми.
- Ва-а-а-а! - в ужасе закричал старик, - опять бабская штука! Да на весь холст! Тут что... Сатана правит бал, Ироды!?
- Здесь нашей талантливой художнице позировала Зорана Вендерлье, знаменитая телеведущая канала «Евроньюс» - обиженно ответила девушка.
- А... - бомж заглотил воздуха побольше, чтобы произнести вероятно самую великую фразу в своей жизни или дождаться инфаркта: - НА ХЕРА???
Он в ужасе оглядел весь зал и спустя пару минут понял... что на всех картинах были примерно такие же изображения в разных цветовых гаммах, тонах и оттенках. Одна «бабская штучка» была на фоне готической церкви, другая на фоне фантастического пейзажа с единорогами и химерами, третья в оформлении индустриального техно и так далее. «Штуки» также были самые разные и ни разу не повторяющиеся. Было видно, что германской знаменитости позировали самые разные модели.
- На хера ЭТО нужно! - прокричал бомж, да так, что прекратилось интервью знаменитости. Журналисты замерли в удивлении, а оператор направил камеру на правдоруба из провинции.
- Вагинально-экзистенциальное творчество Лары пользуется в Европе большим уважением и успехом, - ответила покрасневшая девушка, - на ее выставках были философы Анре Глюксманн и Бернар Анри Леви...
- Полный... - бомж едва не произнес кощунственное, но чрезвычайно напрашивающееся в такой ситуации слово, но остановился в последний момент, перекрестился и добавил: - конец!
В такой ответственной ситуации Бомж Бруевич, как правило, полностью прекращал материться.
- Was ist das fur ein Bruller? (1) - возмущенно выкрикнула «иностранная дива».
- Nur ein Besucher... (2) - запищала в ответ блондиночка.
- Dass er die Eselin schreit, als wahrend der Brunst? Rufen Sie die Polizei! (3) - с омерзением произнесла «знаменитость».
- Тут дети? - ошарашено спросил старик, увидев в толпе тусующейся вокруг «знаменитости» и подростков и вообще держащихся за маму карапузов трех-четырех лет, - детей пожалейте, сатанинские выродки!
- Was sagte dieses Tier? (4) - подозрительно спросила Лара Эдельвейс.
- А-ах!! - сказала девушка, не решившись перевести зарубежной звезде слова правдоруба, - гражданин, в конце концов... Господа, помогите мне кто-нибудь, пожалуйста... если вам не нравится, то вы можете уйти!
На призыв дамы отреагировал высокий, под два метра, худой с аккуратной козлиной бородкой персонаж и еще пара жилистых субъектов пацанского типа. Высокий персонаж, виляя бедрами, причем непонятно как это ему удавалось при такой худобе, направился к старику с явным намереньем «исправить» непредвиденную ситуацию.
- Джентльмен! Вы не могли бы унять свое хайло? - интеллигентно спросил персонаж с козлиной бородкой.
- Хайло? После такого не закроешь! Тут благим матом орать нужно, только вера не позволяет! - ответил Бомж Бруевич.
- Это какая такая вера, вы что из числа «зомби»? - презрительно спросил молодой человек.
- «Зомби» это вы, сатанинские прихвостни. Только сдохнув можно полюбить такое «художество»!
- Да? Ты в этом уверен, ублюдок?!
- А ты сам кем будешь??
- Я, - персонаж гордо выставил переднюю ногу в гламурной и дрогой туфле, - я, к вашему сведенью, Велемир Гениев.
- А... копрофил-онанист! Знаем, знаем... Тысяча чертей тебя ждут в аду с раскаленной кочергой, а твою бабу шестьсот истуканов с чугунными колами!
- Ты повежливей кандон! - Велемир явно не ожидал от какого-то старикашки такой мощи в полемике, - а то можешь и не дождаться своего «героя посмертно».
- Ах... - вздохнул Бомж Бруевич, - грех, конечно, звать Русь к топору... Но... придется! Ибо выбора нет!
И в руке старика волшебным образом появился первый топор.
Раздался истошный женский крик. Мамы с детьми разом дружно бросились на выход, подростки, напротив, ободряюще стали подмигивали бомжу с явным видом и желанием присоединиться к предстоящему погрому, товарищи пацанского вида застыли в недоумении, а телевизионщики, совершенно забыв про диву, просто впялились в старика своей камерой, репортер уже стояла в трех шагах с микрофоном. Сама зарубежная дива то бледнела, то краснела, то становилась цветом как первое произведение, что увидел проклятый бомж.
- Милиция, позовите охрану и милицию! - Заорал Гениев, - Слышь старик, ты лучше все-таки очисть помещение по нормальному?!
- Вот по нормальному и очищу! - Воззрился бомж и в его второй руке появился внезапно второй топор, - Будь спокоен, шайтан безрогий!
- Мама!!! - завизжал Велемир.
- Начнем с басурманской канальи, - рявкнул бомж, и понеся в сторону немецкой художницы, - ну что, поганая жрица Исиды? сЩас я тебя превращу в произведение искусства, станешь у меня картиной Велемира!
- Mama, Sie wollen mich bekennen! (5), - закричала в ужасе немка, а все ее друзья бросились врассыпную...
...
- Первый, я на месте, прием?
- Видишь заложников?
- Нет, прием!
- Продвигайся медленно, в случае чего используй шумовые гранаты.
- Понял, прием!
Группа захвата медленно продвигалась наверх по галерее и слышала дрожащие бабские всхлипывания и трусливое мужское стенание.
- Заложники вероятно живы, прием!
- Продвигайся дальше, до полного контакта.
- О, май год! - посмотрел в зеркальце один из спецназовцев.
- Ястреб, что там, прием?
- Да по ходу дела выставку спасать бесполезно, прием!
Действительно все сорок работ знаменитой немецкой художницы лежали на полу в виде... ровного слоя щепок и краски, изрубленные просто в капусту, как будто их прогнали через уничтожитель документов.
- Вижу заложников, прием!
- Понял, Ястреб, попытайся вступить в контакт с террористом. Прием!
На полу, на ровном слое полностью уничтоженных произведений искусства, сидела средних лет почти совершенно голая дама с недавно вырезанной то ли ножом, то ли иным колющим предметом на лбу "татуировкой" в виде сатанинской перевернутой звезды. На спине, ногах и попе у дамы спецназовцы успели разглядеть красивые японские тату в стиле якудзы с крылатыми переливающимися драконами и между лопатками так точно подходящую к текущей ситуации фразу, написанную огромными буквами и готическим шрифтом по латыни: " ars longa, vita brevis"(6). Дама всхлипывала и дрожала, то дрожала то всхлипывала. Вся ее одежда, кроме стрингов, что еще были на даме, в самом мелко разорванном виде, лежала вперемешку с уничтоженными произведениями.
Рядом с ней стоял на коленях субъект средних лет со спущенными штанами, а над его головой возвышался старикашка, держа топор в одной руке, а другой клешней цеплял шевелюру молодого человека, чем-то при этом напоминая персонаж с офорта Дюрера к Библии.
- Ты - тот, кто прибил свой писюн на Красной площади? Что? Нельзя было по-другому? Шайтан безрогий! - спросил старикашка грозно.
- Нет, это был другой художник! - заскулил, плача Велемир.
- А ты чем лучше его? Кайся!
- Каюсь! Не буду никогда ничего рисовать. Выкину мольберт и все холсты.
- А ты... поганая жрица Исиды, - обратился террорист к немке, - каешься в своих грехах, отрекаешься от богомерзкого творчества!?
- Каюсь, май герр! - пропищала немка, - Каюсь, каюсь, каюсь...
- Вижу террориста, он пытает заложников.
- Ничего не предпринимай, вышли переговорщика. Как слышишь, прием!
- Слышу! Высылаю переговорщика.
- И никогда больше не малюй такие мерзости! Ибо грех каждого вас виден и все будет предъявлено на страшном суде.
- Mein Gott, mein Gott, ich werde nie wieder malen... (6) - прошептала немка.
- Жертв похоже нет, прием!
- Понял! Переговорщик на месте? Прием?
- Ну ладно, ладно, - весело прощебетал Бомж Бруевич, - пока поверим на слово! Но если еще раз возьмешь в руки кисть!
- Нэ возьму, нэкогда, ни за что! Клянусь! - пропищала, проплакала немка.
- Верю, верю! А ты, шайтан безрогий...
- А-а-а! - запищал Велемир.
- Будешь сорок лет рисовать образа. Может Бог тебя и простит однажды!
- Буду, буду, как скажешь, батя, все буду делать!
- Ну... прощай, современное искусство. Не поминайте лихом и если что?
- Не-ее-!
- Но-от!
- Бывайте! Грешники!
- Так, заложники живы, террорист ушел. Жертв нет!
- Как ушел?
- А черт его знает? Как сквозь землю провалился.
ссылки:
(1) "Что это за крикун?" (нем)
(2) "Просто посетитель..." (нем)
(3) "Что он орет как ослица во время течки? Вызовите полицию!" (нем)
(4) "Что сказало это животное?" (нем)
(5) "Мама, меня хотят исповедовать!" (нем)
(6) "Жизнь коротка - искусство вечно" (лат)
(7) "Мой бог, мой бог, никогда больше не буду рисовать..." (нем)