Прощай, Ворон. Свет маяка

Александр Брыксенков
   Ты знаешь как привести звезду к одному  меридиану? Не знаешь! Я тоже  не знаю.  А штурман знает. Знает и приводит. Штурман вообще удивительный специалист.

    Механики ползают в грязных трюмах, артиллеристы маются в своих броневых башнях, связисты по антеннам шастают и всем им до звезд нет никакого дела. А штурман в это время звездами любуется. Вот это романтик! И не просто любуется, а внимательно, через трубу секстана, рассматривает   поглянувшуюся  ему звезду. А звезда не молчит.  Она как бы ему говорит в какой точке земной поверхности он находится.

     Барсуков всегда безмерно удивлялся: «Как это можно: взглянул в трубку на звезду или на солнце и тут же узнал, где ты находишься?». Штурман пытался объяснить ему суть этого процесса, но Барсуков так и не понял ничего.

     А штурман прекрасно в этой астрономии разбирается. Для него это очень важно. В любой момент в штурманской рубке может появится командир и потребовать: «Штурман, место!»  И штурман должен тут же ткнуть острым кончиком  карандаша в голубую безбрежность морской карты, мол: «будьте любезны, товарищ командир, вот оно ваше драгоценное место».

     А место -- это действительно очень важная вещь.  Потеряй штурман место и все и полная труба, и командир в истерике. Потому что потерять место в море это намного хуже, чем заблудиться в лесу. Конечно координаты можно запросить у встречного судна. Так где оно это встречное судно? Его еще встретить нужно.
     Так, что звезды, ну и солнце, конечно – это лучшие друзья  штурмана.

    Маяки – тоже друзья. Ведь небесные тела  не всегда можно наблюдать. Набежали тучи  и нет звезд.  А маяки – вот они. По всему побережью.

    Днем маяки выделяются на общем фоне своей архитектурой и раскраской, а ночью мигают то красным, то зеленым, то белым огнем. Причем характер проблесков у каждого маяка свой: один с другим не спутаешь.

     И если определение места по небесным телам было для  Барсукова загадкой, то  определение места по маякам являлось простейшей операцией.

     Берешь пеленг на маяк. Откладываешь линию пеленга на карте. Берешь пеленг на второй маяк и его линию откладываешь на карте. Точка пересечения линий и есть твое место.

     Вообще-то штурман никогда не теряет место. Может быть не очень  точно, но свое место он всегда знает, потому что непрерывно вдет прокладку по счислению, то есть, на линию курса, нанесенную на карту, он постоянно откладывает пройденный путь (зная скорость корабля и прошедшее время).

     Конечно, место, определенное по счислению, – неточное место. Корабль же не по рельсам идет. Ветры и течения сносят его с курса, Поэтому время от времени штурман уточняет свое место. Вот тогда-то ему и нужны либо звезды,  либо маяки, а если корабль в открытом море, то –  радиомаяки.

     В походе Барсуков любил зайти в штурманскую рубку. Это какой-то другой мир. Оазис интеллигентности. Мягкое освещение, классическая музыка (работает радиомаяк). На широком столе морская карта, на ней штурманские инструменты. На переборках святятся приборы.

     В этот раз поход был легким. Ни тревог, ни стрельб, ни учений, В этот раз «Ворон» использовался  в качестве пассажирского судна.  В Севастополе он принял на борт группу штабистов, которых и повез в Варну для решения каких-то стратегических вопросов со своими болгарскими коллегами (тогда Болгария еще не входила в НАТО). Вообще-то  у наших руководителей давно следовало бы   крепко спросить:  как это так поучилось, что 12 стран, бывших европейских союзников России, оказались в стане НАТО? Хотя, кому спрашивать-то? Зюганову, что ли?

     Барсукову выпала «собака» -- самая паскудная вахта, с 24-х до 4-х утра. Уж как он ни изголялся, но  к двум часам ночи глаза стали   слипаться  неудержимо. Спокойный, размеренный режим вахты убаюкивал. Чтобы немного размаяться Барсуков рещил пройтись  по боевым постам, проверить несение вахты личным составом. Вахта неслась хорошо. И котельные машинисты, и электрики, и трюмные хоть и немного пришибленные ночным мороком, вахту несли исправно, уверенно обеспечивая жизнедеятельность корабля.

     Выйдя на верхнюю палубу, Барсуков залюбовался маяком  с правого борта, который  периодически сочно наливался красным светом. Налившись, маяк примерно четыре секунды позволял полюбоваться собой и затем медленно затухал. Через  четыре  секунды он начинал разгораться вновь. И так без конца.
     «Красивый маяк, -- решил Барсуков. – Зайду-ка я к штурману да узнаю, как он называется».

     Штурман был, как всегда, элегантен: побрит, в свежей рубашке, причесан и как бы с улыбкой на устах. Он что-то вычислял на логарифмической линейке. Барсуков дождался момента, когда штурман перестал гонять бегунок линейки и задал свой вопрос о маяке.

     «Это Шабленский маяк, очень старый и очень надежный. Его свет виден далеко в море, -- незамедлительно ответил штурман. – А теперь, Алексей, дуй отсюда. Через пять минут поворот. Ты мне будешь мешать».

     Барсуков вышел на ходовой мостик. Корабль начал поворот. После того как легли на новый курс, Барсуков стал спускаться по трапу на палубу. Маяк уже мигал в корме. И тут он увидел, что маяк мигает не только за кормой, но и на палубе, отражаясь от чего-то гладкого.  Когда Барсуков спустился пониже он обнаружил, что по палубе медленно текла мазутная река.

      «Гады! Мазут упустили!» -- возопил Барсуков и бросился на пост вахтенного трюмного. Там уже был старшина трюмной команды, который быстро сделал все, что нужно.  Оказалось, что молодой вахтенный трюмач пролопушил и вовремя не выкключил перекачивающий насос. Систерна, куда подавался мазут,  переполнилась и её содержимое через воздушники пошло на палубу.

     «Старшина поднимайте трюмную команду. Пока старпом не закатил истерику, отдрайте палубу от мазута». За суетой с приборкой время пролетело быстро.  Барусуков сдал вахту бычку и направился в свою каюту.

     Шабленский маяк уже не был виден. За кормой глухо стояла непроглядная тьма. И тут Барсуков почувствовал насколько же уютнее чувствует себя в море моряк, когда ему приветливо подмигивает маячный огонь. Маяк как бы говорит, что ты в море не один, что все будет хорошо, что тебя ждут лома.


     Давненько Барсуков не заходил в штурманскую рубку. Да что там давненько? Более пятидесяти лет не заходил. Конечно за полвека в штурманском деле произошли изменения. Роль звезд и маяков в деле определения своего места в море упала. Теперь штурман опирается на спутниковые системы, на электронику.

     Все больше маяков закрывается. Без ухода они ветшают, разрушаются.  Но не все. Некоторые маяки перестраивают под бары и рестораны.  В них даже устраивают мини гостиницы, пользующиеся большой популярностью. Ну, как же! Романтика!

     Отдельные маяки государство берет под охрану как объекты морского наследия. Так в России из 200 маяков, 13 взяты под охрану.

     Разумеется, количество маяков будет сокращаться, но все они не исчезнут.   Маяки останутся как резервный вариант. Вдруг спутник сломается  или ещё что. Море без маяков – это нонсенс!