Субъективный фактор. Часть I

Сергей Владимирович Петров
              Повесть опубликована в журнале «Детективы СМ»(№ 6 от 2016 года).


Нового назначения по службе Наталья Снегова не ожидала.

Она только закончила печатать обвинительное заключение и устало закрыла глаза, когда в кабинет зашел заместитель прокурора области. От неожиданности Наталья даже растерялась.

Вызов к заму был делом обычным. Но чтобы  сам зашел?

— Как дела?— обыденно спросил зам, будто вот так запросто заходил сюда каждый день.

Наталья начала тараторить об имеющихся делах в производстве и стадиях  расследования. Одновременно лихорадочно терялась в догадках: «Ни в чем крамольном, вроде бы, не замечена. Позавчера посидели со следаками. Но никто не перебрал. Все прошло чинно, благородно. Награждать тоже пока не за что: подвигов не совершала».

Андрей Владимирович движением руки остановил ее словесный поток и, прищурив глаз, спросил:
— Следователем не надоело работать?

Наталья опешила. Не понимая, к чему клонит зам, стала бормотать, что работа ей нравится и плести прочую околесицу.

Зам вновь остановил ее. Растягивая фразы, поинтересовался:
— А… если бы… тебе… предложили… должность заместителя прокурора города, то… пошла бы?

И вновь Наталья оторопела.
— Смоленцев собрался на пенсию, — увидев ее замешательство, пояснил Андрей Владимирович.

— А почему я? — не зная, что ответить, выпалила она.

К любимчикам прокурора или его зама она себя не относила. Даже и не думала о такой карьерной возможности.

— Опыт следственной работы у тебя большой, — улыбнулся зам, — а в городской прокуратуре сейчас почти все следователи молодые. Их никто и ничему не учит. Они, как слепые котята, предоставлены сами себе. Отсюда и низкая раскрываемость, и волокита по делам, и текучка кадров. Ты там будешь как раз на своем месте. У тебя есть и хватка, и ум и умение работать с людьми. Или ты собралась до пенсии следователем пахать?

— Надо посоветоваться с мужем, — осторожно ответила Наталья.
— Посоветуйся, — улыбнулся Андрей Владимирович и добавил: — Но лучше соглашайся, а то будет добровольно-принудительно.

Вечером с Сергеем они долго взвешивать все «за» и «против» на маленькой кухне, выпивая одну чашку кофе за другой.
— Решай сама, — подытожил Сергей. — Я, как образцовый муж, приму любое твое решение.
— Ура!— закричала дочь, подслушивающая их разговор. — Теперь у меня мама будет прокурором!
— Женщины все заодно, —  промямлил Сергей.


В городской прокуратуре ее восприняли настороженно. Оно и понятно: где это видано, чтобы заместителем прокурора стала женщина, которая будет командовать мужчинами и доброй половиной прокуратуры.

Понимая это, Наталья начала просто работать, не обращая внимания на закулисные пересуды.

В первую очередь изучила все имеющиеся в производстве у каждого следователя прокуратуры уголовные дела.

Взяла ход их расследования под свой неусыпный контроль. Настояла, чтобы с ней согласовывались основные следственные действия. Периодически присутствовала на допросах и очных ставках. Организовала семинары, где обсуждались приемы следственных хитростей и психологических ловушек. Приглашала медиков, экспертов, психологов и иных специалистов. Все это стало давать ощутимые результаты. В целом, она была удовлетворена работой следственного отдела прокуратуры.

Вот и сегодня Наталья приняла от заведующей канцелярии кипу бумаг. Просмотрела. Увидела в них сразу три поручения из генеральной прокуратуры. Одним из заданий было - обобщить практику прекращенных уголовных дел по хулиганству. Другим - подготовить информацию по борьбе с коррупцией. Сразу сделала для себя пометки в блокнот.

Между делом заходили по различным вопросам помощники прокурора, следователи. Она советовала или давала указания. Словом, все как обычно.

—В первую очередь надо посмотреть материалы, по которым приняты решения об отказе в возбуждении уголовных дел, — прикинула она.

Стопку папок принесли быстро: процесс исполнения своих поручений она смогла  организовать на должном уровне.

Просматривая документы, Снегова отметила удовлетворенно, что уже приучила следователей всесторонне и тщательно проводить проверку заявлений граждан и выносить решения только после сбора всех фактов и оценки обстоятельств. Но один материал приковал ее внимание. Это и понятно - не так часто обращаются в прокуратуру с заявлением об изнасиловании работником милиции.
Волгин, проводивший проверку заявления, вынес постановление об отказе в возбуждении дела.

Некой Сверчковой, как Наталья выяснила по анкетным данным, только месяц назад исполнилось шестнадцать лет. Исходя из письменных объяснений девушки, она возвращалась вечером со дня рождения. Рядом остановилась милицейская машина. Дверь приоткрылась, и показался водитель, одетый в милицейскую форму. Пожурил, что такая молодая и красивая девушка ходит одна ночью, и предложил подвезти. В машине стал приставать, а затем, используя угрозы и физическую силу, изнасиловал.

Согласно медицинскому освидетельствованию у Сверчковой обнаружены синяки и царапины, в том числе и на бедрах, и иные повреждения.

Опрошенный водитель пояснил, что в тот вечер возвращался с места происшествия. Никого по пути в машину не подсаживал. Ехал не один, а с оперуполномоченным, которого довез до дома, и затем поехал в горотдел.

Опер живет в ста метрах от горотдела. Его объяснения подтверждали слова водителя. Вроде бы есть алиби. Сами по себе синяки и ссадины не говорили о том, что они были нанесены именно сотрудником милиции.

Таким образом, с одной стороны - сотрудник милиции, человек при погонах, к тому же   водитель одного из замов городского отдела внутренних дел. По имеющейся в материале характеристике, человек положительный и даже имеющий награду за поимку опасного преступника.

А с другой — какая-то выпившая девица, возвращавшаяся со дня рождения. А как гуляет  молодежь, тоже известно. Нельзя исключать, что Сверчкова могла вступить на гулянке с кем-то в интимную связь, может, и по принуждению, а потом решила все свалить на милиционера. Странно, что девушка выкинула в мусор нижнее белье...

Уже есть о чем задуматься и, главное, не ошибиться в принятии решения.
Следователь, проводивший проверку заявления, свои выводы сделал, решение принял. Оснований для возбуждения дела не нашел. Теперь свое заключение должна сделать заместитель прокурора.

Наталья размышляла: «Могла девица оговорить сотрудника милиции? Не исключено. Но в тоже время, — сомневалась Снегова, — Сверчкова описывает водителя, называет номер машины.

Опять-таки, может быть, она каким-то образом могла знать этого водителя раньше, встречаться с ним при  других обстоятельствах, в том числе и негативных? Всякое бывает в жизни. Заявительница очень четко описывает внешность водителя. Не исключено, что давние обстоятельства послужили поводом для мести. Все может быть».

Но сразу сама себе  возразила: ведь именно в тот вечер водителя не было в гараже, он ехал по городу. Откуда  Сверчкова могла это знать? Увидеть на дороге машину не могла, так как живет в другом конце города, далеко от горотдела.
«Так-то так, — размышляла Наталья. — Однако нельзя сбрасывать со счетов несовпадение по времени. По объяснениям водителя, он был в гараже в двадцать часов. По словам же девицы, их встреча произошла в двадцать один час и в другом конце города».

Постановление вынесено две недели назад. По закону следователь обязан письменно уведомить о принятом решении заявителя. Но многие следователи хитрили: печатали уведомление в двух экземплярах, копию приобщали к материалам, оригинал бросали в мусорную корзину. Главное, бумажка в деле есть. Однако в подшитом к материалу  уведомлении даже стояла подпись Сверчковой о его получении. Немаловажный факт. В документе разъяснены права на обжалование. Постановление не оспорено. Но если решение человек посчитал несправедливым, то будет отстаивать свои права. А тут молчание.

«Вроде все понятно, — хмурила брови Снегова. — Если даже допустить, что заявительница говорит правду, то вину сотрудника милиции надо доказать. Но  улик нет. На догадках и предположениях дело не возбудишь. Тем более, само уголовное дело в отношении сотрудника милиции —  это уже чрезвычайное происшествие».

Но что-то  мешало Наталье отложить эти материалы проверки для сдачи в архив.
Следователь Волгин, проводивший проверку, работал второй год. Исполнительный, смышленый, но мягкий и уступчивый. Он старался не портить отношения ни с сотрудниками, ни с начальством, избегал конфликтов. наверняка были и ходоки  из милиции, просившие, чтобы дело замяли, и Волгина в силу характера мог пойти у них на поводу.

«Если бы проверяющим был  Стрекалов, — размышляла Снегова,—  ходоки ничего бы не выходили. Он следователь от бога, имеющий самостоятельность в суждениях, азарт и упорство в достижении цели. Его ничем не остановить, как охотника, идущего по следу. Итак, — мысленно подытожила она, — оснований для возбуждения дела нет. У сотрудника милиции к тому же алиби. Но то, что все так гладко, как раз и настораживает. Слишком складно».

Наталья  налила себе кофе и  подошла к окну.

Задорный летний дождь разгонял прохожих. Какие-то девчонки с веселым визгом бросились под козырек подъезда. Наталья словно ощутила, как мокрые капли дождя попадают им за воротник, и пробегают, щекоча, по спине. А  дождь от души продолжал поливать деревья, горячий асфальт. Предусмотрительная пожилая женщина сразу открыла зонтик и гордо прошествовала мимо мокнущих под деревом девочек. Вот из-за туч вышло солнце и, как волшебник, озарило город. Листья на деревьях сразу заблестели, переливаясь в солнечных лучах.

«Прежде всего, надо понять, почему не было обжаловано постановление. А там посмотрим», — решила Наталья.

Недолго думая, набрала номер домашнего телефона заявительницы. На звонок никто не ответил. Оно и понятно: все на работе.
В течение дня еще пару раз, на всякий случай, набирала номер потерпевшей. Безрезультатно.

Между тем заместитель прокурора закончила изучение остальных материалов проверок. Один, как  и планировала, направила официально следователю на допроверку, по трем дала устные указания.

Все было буднично: снова заходили следователи,  сотрудники милиции.  Многих она знала, познакомившись, когда вместе выезжали на место происшествия, с другими сталкивалась по иным вопросам службы.

Про материал уже почти забыла. Но тут зашел поболтать зам начальника горотдела по хозяйственной части. Добродушный толстячок  с округлившимся животом. Чувствовалось, что он в приподнятом настроении. Причина стала понятна: им наконец-то выделили три новеньких УАЗика. Снегова посетовала, что прокуратуру города пока и не думают оснащать новым автотранспортом.

Удовлетворившись, что хоть тут милиция обскакала прокуратуру, зам сделал озабоченное лицо и стал жаловаться: «Водителей надо путёвых искать, а где их взять?»
— Пересадите старых водителей на новые машины. Заслужили, как старички. А новобранцев - на старые, — предложила заместитель прокурора.
 — Была бы моя воля, я бы этих старичков хоть сейчас уволил, — с горячностью воскликнул зам. — Один - пьяница, второй - бабник, третий - охламон, и остальные все - раздолбаи.

Зная зама, как очень требовательного человека, она улыбнулась:
— Ну, вы уж излишне строги к ним. Есть ведь среди них хорошие ребята.
Довольный похвалой, зам польщено заулыбался, еще больше выпятив живот.
И тут Наталья осторожно поинтересовалась:
  —А кто же это у вас бабник из водителей? Я со многими выезжала на место происшествия. Что-то мне в глаза не бросилось.
— Разве перед вами они будут хвост распускать, как павлины? Вас, как огня, боятся. Особенно, когда год назад направили в суд дело в отношении Поясова, — усмехнулся зам.

Действительно, год назад зам начальника ППС городского отдела Поясов в составе группы выехал на драку в общежитии. По натуре он был горяч и несдержан. И сыграл свою роль его величество человеческий фактор. За день до этого он сильно повздорил с женой и был, как говорится, весь на нервах. Когда утихомиривал дерущихся, то переусердствовал и проломил рукояткой пистолета одному из них черепную коробку. Пострадавшего увезли в больницу. Самое главное, что Поясов сдал пистолет в оружейную комнату и не удосужился осмотреть его. При изъятии на рукоятке оружия были обнаружены следы крови. Судебно-биологическая экспертиза установила их принадлежность потерпевшему. Ходоков-просителей из горотдела тогда и к ней, и к прокурору было много. Различных рангов. Только разве начальник горотдела не пожаловал, а замы - те все отметились.

Но Андрей Владимирович и Наталья были непробиваемы: Поясова арестовали и дело направили в суд.

Это, кстати, повысило ее авторитет, уже и без того высокий, как в прокуратуре, так и среди сотрудников милиции.

Вспомнив это, Наталья заговорщически улыбнулась зам начальнику горотдела.
— Скажите по дружбе, кто бабник? Чтобы мне садиться теперь на заднее сиденье, если буду с ним куда-нибудь выезжать.
— Маркин, — ответил он. — Даже к  следачкам подкатывает. Один раз в наш гараж бабу заманил. Я их в машине за этим делом застукал. Досталось ему тогда на орехи. Одно слово, совсем охамел.

«В яблочко! » — промелькнуло в голове у Натальи. Маркин тот самый водитель, на которого было подано заявление об изнасиловании. - «Все-таки надо копать»,  — подумала Снегова.

Рабочий день закончился. Она вновь набрала номер телефона Сверчковой.
На это раз ответил женский голос. Представившись, Наталья попросила позвать Екатерину.

— Кати нет дома, — осторожно ответила женщина.—  С вами говорит ее мама, Надежда Трофимовна. Слушаю вас.

Про себя Наталья отметила, что голос у женщины тихий и несколько уставший.
Снегова объяснила, что рассматривает законность принятого решения об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению об изнасиловании Екатерины.
 
Постаралась объяснить, что не понимает, почему девушка согласилась с принятым решением.
Женщина отвечала односложно и настороженно.

У Натальи промелькнула мысль: «Если матери это не особенно надо, то зачем мне это нужно?»

Но ощущение, что Надежде Трофимовне безразлична дочь, у нее всё же не возникло.
— И все-таки, мне необходимо с вами встретиться. Я тоже мать и хочу вас понять,—  твердо заявила заместитель прокурора в конце разговора и спросила: — Могу я с вами побеседовать у вас дома?

На другом конце провода замолчали.
Затем, как бы извиняясь, но уже твердо женщина ответила:
— Я дома редко бываю. На двух работах кручусь. Дочь обеспечивать надо.

«Похоже, не только ко мне в кабинет не придут, но и домой не пустят. Главное, не будет доверительного разговора, который может прояснить, что произошло на самом деле. Нужен какой-то психологический ход, чтобы пробиться сквозь недоверие женщины. Какой? Нажать на какую-то чувствительную точку. Но ее надо еще нащупать», —   прикидывали Наталья.

И неожиданно для самой себя выпалила:
— Не все так просто. Ваша дочь обвинила сотрудника милиции в совершении тяжкого преступления, ведь он может подать заявление о привлечении ее за клевету. Вы понимаете это?

Слова достигли цели.
Сначала женщина всхлипнула, затем ее прорвало. Быстро, сбивчиво, с возмущением она зачастила:
— Нигде правды не найдешь. Милиция угрожает. Теперь и прокурор угрожает. Уже на улицу нельзя выйти - везде насилуют и убивают. Милиция не только бездельничает, но и сама грабит и насилует…

Дождавшись, когда женщина выговорится, Наталья резко спросила:
— Так сотрудник милиции вам угрожал? Этого вы боитесь?
Женщина, словно испугавшись, что выдала какую-то страшную тайну, совсем притихла.

«Тайное стало явным,  — удовлетворенно подумала Наталья. — Теперь обратного пути нет».

Они договорились, что завтра вечером Наталья придет к ним домой.
В конце разговора Снегова почувствовала, что тон собеседницы изменился. Сложилось ощущение, что у женщины словно камень с души упал.

                Первый день прокурорской проверки.

На следующий день, как и договаривались, Наталья пришла к Надежде Тимофеевне и ее дочери.

Всё в однокомнатной квартире  говорило о том, что у ее хозяев нет большого достатка, но было уютно и чисто.

Надежда Тимофеевна оказалась не лишенной привлекательности женщиной лет сорока. Заношенный халатик, усталое лицо, пытливый взгляд. Работала она бухгалтером в пожарной части.

Ее дочь Екатерина - невысокая для своего возраста, щуплая и симпатичная девушка. Особенно покорила Наталью ее длинная русая коса.

«Словно сказочная сестрица Аленушка с картины Васнецова, —  подумала Снегова и про себя отметила: — На пьяницу или гулящую не похожа».

С собой Наталья принесла торт —  это был тактический ход.

За чаепитием Снегова завела разговор о погоде, затем стала рассказывать о своей дочке и семейных проблемах. Когда первое напряжение ушло, объяснила, какими полномочиями она обладает как заместитель прокурора города. Подробно разъясняла, в чем отличие органов прокуратуры от милиции. Особо подчеркнула, что именно прокуратура осуществляет надзор за деятельностью милиции. Все это высказала, чтобы вселить в женщин уверенность: если они расскажут правду, она сможет им помочь. В качестве примера привела историю о том, как был наказан и осужден заместитель начальника ППС. Сработало!

Екатерина рассказала, что была на дне рождения у подруги. Мужчин туда не приглашали, обычный девичник. Где-то минут за десять до начала новостей по первому каналу телевидения, то есть примерно в двадцать часов пятьдесят минут, с подружкой они пошли домой. Дошли до остановки, и подружка перешла дорогу. Катя осталась ждать автобуса. Подъехала милицейская машина. Водитель пожурил, что такая молодая и красивая девушка ходит одна. Улыбаясь, спросил, где она живет. Сказал, что им по пути, и стал настойчиво предлагать подвезти. Поскольку на улице уже было темно, она согласилась. По пути разговорились, познакомились. Водитель все разузнал про нее, затем предложил выпить. Она отказывалась. Машина вдруг остановилась. И милиционер стал приставать, несмотря на ее сопротивление. Потом, разозлившись, нанес несколько ударов по голове каким-то предметом. И, скрутив, изнасиловал.

Анализируя рассказ, Снегова отметила, что обстоятельства борьбы соответствовали характеру локализации телесных повреждений, обнаруженных при медицинском освидетельствовании.

Затем милиционер довез ее до дома и пригрозил, что, если пикнет, будут проблемы. У него все схвачено в милиции и прокуратуре. Но если девушка будет паинькой, то и проблем не возникнет.

Вечером, по словам матери, у дочери случилась истерика. Катю колотило. Даже высказывала мысли о самоубийстве. Предложение матери обратиться с заявлением об изнасиловании  встретила слезами.
И все-таки мать смогла ее уговорить. На следующий день они пошли в прокуратуру, и дочь написала заявление.

Следователь попросил мать выйти в коридор. Затем по очереди принял у них объяснения.
Но дальше все было намного хуже.
По словам матери, ее дочь немного успокоилась. А через день, вечером, к ним домой пришел этот самый сотрудник милиции. С собой привел еще двух милиционеров.
В грубой и жесткой форме было предложено забрать заявление обратно и отказаться от своих обвинений, иначе женщины сильно пожалеют.

Через день Надежду Тимофеевну вызвал её начальник и, пряча глаза, сказал: «Может, вы заберете заявление из прокуратуры? Понимаете, с милицией мне не хочется ссориться. Имейте в виду: вынужден буду вас уволить».
Надежда Тимофеевна  расплакалась и ушла.

Вечером Катю у подъезда встретили незнакомые верзилы. Окружили. Один наотмашь ударил по лицу и сказал, что дальше будет еще хуже...

Страх на лицах женщин был искренним, и не поверить им  Наталья не могла.
«Надо подумать, как тут быть", — стала размышлять она. А вслух спросила:
—  Если возбудим дело, дадите такие же показания следователю?

Женщины растерянно смотрели друг на друга.
«Если что, охрану мы вам обеспечим, — внушительно сдвинула брови заместитель прокурора, а про себя подумала: « Вряд ли мне ее дадут. А если и дадут, то дня на два, максимум - три. Это на западе, как показывают в кинофильмах, есть программа защиты свидетелей, а у нас-то ее отродясь не было. Но говорить так надо, чтобы они поверили, это придаст им силы».

Женщины с надеждой кивнули.
Наталья хотела уточнить еще некоторые детали, но лица женщин были настолько растеряны, хотя и начали светиться надеждой, что она решила —  не стоит их дальше мучить.

«Оставим на потом. Пусть успокоятся, —  подумала она. —   Ситуация понятна. Что-то уже на Маркина есть. Но в том-то и дело, что всего лишь что-то. Сотрудники милиции будут отрицать факт, что приходили домой к Сверчковой. Начальник Надежды Тимофеевны тоже ни в чем не признается. Парней, угрожавших девушке у подъезда дома, вряд ли вообще найдем... Похоже, так оно и было», — все больше склонялась к этой мысли Снегова.

Но возбуждать уголовное дело по изнасилованию, основываясь только на показаниях Сверчковой, было заведомо бесперспективным. У Маркина алиби. При таких обстоятельствах сотрудника милиции не арестуют и охрану для женщин не выделят. Получится, что она несчастных женщин попросту подведет. Оставит один на один со своей бедой. В результате они откажутся от своих показаний, и дело будет прекращено. При этом подведет не только их, но и себя, и прокуратуру. Потом на совещаниях всех уровней представители милиции будут говорить, что вот, прокуратура необоснованно возбуждает уголовные дела в отношении «бедных» сотрудников милиции, вместо того, чтобы сообща бороться с преступностью. Она замучается писать объяснения, а сотрудники милиции будут посмеиваться.
«Надо думать,  — размышляла заместитель прокурора. — Главное, алиби Маркина. С этого и начнем».

Определенные мысли на этот счет уже появились, и сдаваться она не собиралась.
На улице Наталья споткнулась. Затем на остановке автобуса задела ногой за скамейку и зацепила колготки. «Все не слава богу», — вздохнула она расстроенно.