Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2016/06/06/1991
ЗОВ ПРЕДКОВ
Если не знаешь, с чего начать, начинай сразу с главного. А что же главное было в этой нашей поездке? Ради чего мы, оставив все дела, поехали в Крым? Одним словом и не объяснишь. Конечно, событийным поводом стали творческие вечера Николая Зиновьева. Но, думаю, каждый из нас стремился в Крым, чтобы почувствовать мощную энергию этой земли, где слилось воедино настоящее и прошлое России, где Русь обрела свою православную веру и веру в себя, где каждая пядь земли обильно полита русской кровью, и поэтому зов предков здесь особенно слышим. Крым для России, словно солнечное сплетение, которое, как известно, самое уязвимое место человека. Точный удар вызывает жгучую боль. И, действительно, эта боль не отпускала, пока Крым не вернулся домой. И еще, в последние года два, с тех пор, как жителей Украины стали отучать быть русским народом при помощи пуль и снарядов, я, да и не я одна, вдруг поняла, что ничего главнее, чем Россия и ее будущее, у нас с вами нет. И нет теперь в нашей повестке дня - ныне, и завтра и послезавтра - важнее вопроса, чем русский.
По возвращении из Крыма, как раз накануне Дня России позвонил мне наш постоянный дотошный читатель, казак, хлебороб, человек очень неравнодушный и не терпящий фальши — Владимир Ежак. И сразу с претензией: « Что это вы там написали? Что это за «WorldSkills Russia”. Язык сломаешь, пока выговоришь. Неужели по-русски нельзя было этот чемпионат рабочих профессий назвать? Это ж форменное вредительство!» Владимир Ильич всегда рубит правду по-пролетарски, не выбирая выражений. А я и не собираюсь с ним спорить. Я и сама недоумевала и сердилась, когда эту публикацию готовили в газету. Почему не по-русски? Понимаю, что чемпионат международный, и мы к этому движению присоединились, и дело вроде хорошее. Вот наш кореновский парнишка - Михаил Уханкин - выиграл финал этого чемпионата. Очень хорошо! Но где же родная речь? И возмущение нашего читателя мне понятно: слишком агрессивно в последние годы нам навязывали европейский образ жизни, европейские традиции, европейские законы, даже ремонт — и тот европейский, словно мы уж такие неумехи и бездари, что без европейского поводыря нам и не прожить. А вот Миша Уханкин в очередной раз доказал, что мы в России-то не лаптем щи хлебаем, сами кого хочешь научим. И вообще-то — на минуточку! - за нашими плечами богатейшая история, если кто забыл. Но почему же тогда мы так не уважаем себя, если позволяем топтать нашу речь, нашу историю? У Николая Зиновьева есть стихотворение «Русская речь» , будто специально написанное поэтом к этому разговору:
Мы спали на русской печи;,
Счастливые русские дети.
В печи мать пекла калачи,
Вкусней не встречал я на свете.
Ты, память, давай, не молчи!
Как вены, вскрывай свои дали
Про то, как на этой печи
Мы русские сказки читали.
Где нынче та русская печь?..
А там, где и русская речь.
В Ялте это стихотворение со сцены театра имени Чехова читала артистка Московской государственной академической филармонии Лариса Савченко. Она выходила в строгом черном платье, с сияющей улыбкой, и с теплой, задушевной интонацией начинала читать первое четверостишие. Но к финалу стихотворения к заключительным строчкам, в которых и открывается глубинный смысл написанного, тональность менялась, и голос звучал жестче, и гасла улыбка. Как гаснет заря. И мне казалось, что даже лицо ее темнело. А зал, настроенный артисткой на теплую волну детских воспоминаний, все еще купался в улыбках, как в теплой воде, не сразу приходило понимание. И эти несколько секунд осознания совершенно меняли людей, они строжали лицами, замирали в растерянной тишине, задаваясь этим мучительным вопросом, а потом взрывались аплодисментами. Знаете, есть такое понятие, знакомое только тем, кто выходил на сцену — дыхание зала, когда ты чувствуешь, как люди, сидящие в зале проникаются одним настроением, одной идеей. Вот в тот вечер в Ялте зал дышал стихами Зиновьева.
"ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА - ПОЭТЫ"
Прочитала на днях интересное высказывание писателя, доктора педагогических наук Василия Микрюкова: «Литература оказывает решающее значение не только на сознание человека. Выдающийся мыслитель В. Розанов так охарактеризовал ее роль в развале русской армии и гибели империи: «Собственно, никакого сомнения, что Россию убила литература. Из слагающих «разложителей» России ни одного нет нелитературного происхождения». Если посмотреть, что сегодня, столетие спустя, навязывают российскому читателю, какую литературу, особенно в школах, рекомендовано читать и изучать, то можно согласиться с Розановым. Подобная литература, пронизанная ненавистью к России, разрушительна. Опять цитата из Микрюкова: «Каким защитником Отечества будет призывник, если в школе он «воспитывался» на таких книгах, как «Голубое сало» В. Сорокина, «Энциклопедия русской души» В. Ерофеева, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» В. Войновича? «Русских надо бить палкой. Русских надо расстреливать. Русских надо размазывать по стене. Иначе они перестанут быть русскими… Русские – позорная нация», – наставляет ерофеевская «Энциклопедия».
Давайте вспомним Некрасова, хотя у ненавистников России он не в чести: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Гражданином! То есть человеком, для которого судьба Отечества выше своей судьбы. Настоящий поэт, писатель — всегда гражданин. Думаю, что это чувство родной земли, мистическая связь с ней — производная таланта у настоящих поэтов. Поэтому их так мало, настоящих-то. И они — свет. А ненастоящих — тьма. И они есть тьма, потому что тьму в души несут. Именно так о свете, который в душе каждого истинного поэта говорила Алла Панкова. И вот тому доказательство: поэты разных поколений, из разных мест России, но как созвучны их стихи о России, какой мощный аккорд звучит на выходе.
НИКОЛАЙ ЗИНОВЬЕВ:
Под крики шайки оголтелой
Чужих и собственных Иуд,
Тебя босой, в рубахе белой
На место лобное ведут.
И старший сын указ читает,
А средний сын топор берет,
Лишь младший сын ревмя-ревет
И ничего не понимает...
ЛЕОНИД КОРНИЛОВ:
На юг, на запад, на восток
Свой северный покажем норов.
«Мы - русские! Какой восторг!» -
Кричит из прошлого Суворов.
Над Куликовым меч поет.
Над Бородинским ядра свищут.
Мы - русские! Какой полет!
Нас понапрасну пули ищут.
Из клочьев тельников, рубах
Пусть мир сошьет себе обнову.
Мы - русские! Какой размах!
Литая крепь меча и слова.
И нам без вести не пропасть,
В плечах могильный холм нам узкий,
Но и у нас смогли украсть
Одно столетье в слове «русский».
И сбита времени эмаль
С зубов, что губы закусили.
И все-таки какая даль
В славянском имени Россия.
ВЛАДИМИР КОСТРОВ:
Защити, приснодева Мария!
Укажи мне дорогу, звезда!
Я распятое имя «Россия»
Не любил ещё так никогда.
На равнине пригорки горбами,
Перелески, ручьи, соловьи.
Хочешь, я отогрею губами
Изъязвлённые ноги твои.
Оставляют последние силы,
Ничего не видать впереди,
Но распятое имя «Россия»,
Как набат, отдаётся в груди.
АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО:
Русь - от края до края,
Красоту твою, речь
Рождены мы не хаять,
А любить и беречь.
Если горько и трудно,
Не корить и бранить,
А сыновнею грудью,
Защищая, укрыть.
ЕВГЕНИЙ СЕМИЧЕВ:
Защитники Отечества – поэты.
Хранители сердечного тепла.
Архангелы кладут, как эполеты,
На плечи им небесные крыла.
И воинство небесное готово
Вести извечный бесконечный бой.
И Веру, и Отечество, и Слово
Во мгле кромешной заслонить собой.
Всем воинам, в бою неравном павшим,
Стоять в небесном воинском строю.
А всем, стихов при жизни не читавшим,
Быть предстоит поэтами в раю.
Господь на золотые эполеты
Кладёт им негасимый горний свет…
Защитники Отечества – поэты!
Других у Бога не было и нет!
И разве это все имена! Конечно, нет. Есть у России поэтический спецназ. Есть. Был. И будет. И не ради красного словца и красивой метафоры признаются поэты в любви Отечеству, особенно когда те, что из тьмы, захлебываются ненавистью и визгом, проклиная страну, призывая на нее язвы и мор. Настоящая любовь, не показная, она всегда на разрыв аорты. Откуда им, тем, что из тьмы, знать, какой болью отзывается сердце на боль страны? И у кого повернется язык упрекнуть поэтов в неискренности, если за свою любовь они платят жизнью?
Я смогу держать в ладонях солнце,
Я пройду сквозь годы-времена,
всё смогу,
я всё на свете смогу,
если ты со мной, страна! -
Это известные стихи Роберта Рождественского. Он умер от инфаркта, когда не стало Советского Союза, страны которая была в его сердце. И сердце не выдержало.
Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, — за избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
Это прощальные стихи Юлии Друниной. Фронт прошла! Выжила. А пережить распад страны не смогла. Не сумела. Она похоронена в Старом Крыму, на запущенном, заросшем зеленью деревьев и кустов кладбище рядом со своим мужем Алексеем Каплером. На памятнике их фотографии в профиль, взгляды устремлены в одну сторону. И почему-то мне кажется, что видится им из той страны, откуда нет возврата, утерянная навсегда страна земная, Отечество, любимое, как жизнь и даже больше жизни.
БЕЗЗАЩИТНО СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ
Я была на этом старокрымском кладбище, где образовался маленький литературный некрополь. Нас, участников международного литературного фестиваля «Славянские традиции», который вот уже восемь лет ежегодно проходит в Щелкино на Казантипе, привезли в Старый Крым на экскурсию. Было это шесть лет назад. Мы бродили по кладбищу, не очень внимательно слушая экскурсовода. Я, конечно, тогда стремилась увидеть могилу Александра Грина. Его похоронили здесь на следующий день после смерти, 9 ноября 1932 года. Вдова писателя - Нина Николаевна - сама выбирала место. Отсюда хорошо было видно побережье Феодосии, море, так любимое и так воспетое Грином.
Здесь упокоилось беспокойное сердце одного из самых удивительных писателей русской литературы, волшебника, фантазера и мечтателя, который в романе «Бегущая по волнам» написал: «Беззащитно сердце человеческое. А защищенное — оно лишено света, и мало в нем горячих углей, не хватит даже, чтобы согреть руки». Теперь летящая фигурка бегущей по волнам Фрези Грант установлена на надгробье писателя. И вечно стремиться ей к морю...
В этот же день мы побывали и в доме, где умирал Грин. По иронии судьбы, этот маленький домик с крохотными комнатушками, обставленный с простотой, граничащей с бедностью, стал и первым собственным жильем писателя, и последним его пристанищем. Чтобы купить этот домик Нина Николаевна продала золотые часы. Как же радовался этому дому Александр Грин. Он был невероятно богат своим удивительным, блистательным талантом. И невероятно беден. Но к этому скромному домику вот уже сколько лет идут и едут люди, чтобы прикоснуться, увидеть своими глазами, подышать воздухом мира, где свежий ветер все еще рвет алые паруса, где есть место мечте.
Мы сидели во дворе этого дома, дожидаясь, пока выйдет экскурсия, приехавшая раньше. Двум экскурсиям в маленьких комнатках не разместиться. Надо сказать, что фестивалю я обязана знакомством с интереснейшим человеком — поэтом Владимиром Костровым. Член Союза писателей России, лауреат Государственной премии, лауреат премий им. Н.Островского, А.Твардовского, И.Бунина, А.Платонова; лауреат Большой литературной премии России, Премии правительства Москвы; четырежды лауреат «Песни года»; профессор кафедры литературного мастерства Литературного института им. А.М.Горького, награждён орденом Трудового Красного Знамени — Владимир Андреевич — бессменный член жюри «Славянских традиций». Вообще-то, если быть совсем точной, познакомились мы и даже немного подружились благодаря Николаю Зиновьеву. Что сказал Костров тогда о стихах Зиновьева я, каюсь, дословно не запомнила, потому что, признаюсь, была ошеломлена знакомством с живым классиком, чьи стихи я учила еще студенткой. Помню, что сдержанно хвалил, что-то процитировал, пошутил, а я все еще никак не могла поверить, что фестиваль свел меня с автором любимых стихов, любимых давно и навсегда:
Мы - последние этого века,
Мы великой надеждой больны.
Мы - подснежники.
Мы из-под снега,
Сумасшедшего снега войны.
Доверяя словам и молитвам
И не требуя блага взамен,
Мы по битвам прошли,
Как по бритвам,
Так, что ноги в рубцах до колен.
И в конце прохрипим не проклятья -
О любви разговор поведём.
Мы последние века.
Мы братья
По ладони, пробитой гвоздём.
И сразу вспомнилось у Зиновьева:
Есть в миpe 3aпад, eсть Boстoк,
А между ними, как мессия,
Ha oтвeдённый Богом сpoк
Paспятa ты, мoя Pocсия.
Однa вoйна нe улeглaсь,
Ужe дpyгaя лaдит сeти.
Пo братской пуле между глаз
Haс yзнaют нa этoм свeтe.
Вот она поэтическая перекличка поэтов разных поколений, разных по жизненному опыту , по стилистике в конце концов. Когда речь заходит о главном, о том, чем жива душа русского человека — о вере в Бога , о России - голоса очень разных поэтов вдруг обретают созвучность и этим СО-звучием и отличается истинно русская поэзия.
Мне кажется, идея такого поэтического и человеческого созвучия очень точно выражена в коротеньком стихотворении Зиновьева:
Пусть мы в пророки не годимся,
Но что б не так хамели хамы,
Друзья, давайте созвонимся,
Как храмы…
Как знать, может быть, эта колокольная перекличка русских поэтов и есть надежда России на жизнь.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/06/23/1557
На фотографии - памятник на могиле А.Грина в Старом Крыму.