Сенокос
Рассказ - финалист премии Сергея Есенина "Русь моя" 2017г.
Началась пора покоса газонов в городе, и так дразнит аромат скошенных трав и пробуждает воспоминания. Так остро вдруг встали перед глазами картинки из детства, когда мы, городские дети, отдыхали у бабушек и дедушек в деревне, и каждое явление сельской жизни оставляло в памяти неизгладимый след...
Неделю уж как отгуляла, отшумела деревня, встречая Петров день. Вздохнул свободно дед – старый доктор:
- Фу! Слава Богу. Отпились мужики, можно будет хоть спокойно спать. Никто не вызовет среди ночи к Петровичу или Ваське - кузнецу. Утихомирились драчуны, выпустили пары, переломали друг другу кости, теперь у них другая головная боль - кто сено косить будет. Время уже, вызрели травы…
Да и то верно, крепко пили мужики в престольные праздники, а потом выходили на поединки, припоминая все мелкие обиды, кто кому чего не уступил. Вот и вызывали деда то в одну деревню, то в другую: там Ваньку падучая схватила, а в соседней деревне сцепились бойцы смертным боем, и просадил один другому голову, да ещё бабы рожать надумали, а доктор-то на всю округу всего один. Хорошо ещё, что есть в амбулатории акушерка, которая примет роды, да пара старых санитарок, которые могут оказать не сложную первую помощь – небольшие ссадины перевязать или рассолом отпоить похмельного мужика…
Другая забота сейчас на селе – наступает сенокосная пора,в округе полное вёдро, травы соки накопили, одна задача - вовремя их скосить и просушить, чтобы на зиму были корма скотине...
Колхозные луга тоже ждут заботливых, сноровистых рук. Как правило, устраивали в деревне дни общественной косьбы, когда всем взрослым населением выходили на колхозные поля и дружно косили, сушили и убирали в закрома сено для колхозного стада.
Не так давно, как вчера, появилось на стене сельмага объявление:
«В ближайшее воскресенье все на сенокос!» и подпись « Сельсовет».
Мы,ребятня, быстро разнесли эту весть по всем дворам, благо хлебом нас не корми, дай побегать во всю прыть.
Вот и пошёл металлический звон со всех дворов. И дед тоже весь вечер отбивал косы на какой-то металлической шляпке то ли большого гвоздя, то ли болта, вбитого в пень. Пристаём к нему с расспросами:
- Дедушка, а что ты делаешь?
- Косу отбиваю на "бабке".
- Как на бабке?
Смеётся дед, морщинки добрые вокруг хитрых глаз :
- Догадайтесь сами
Да где нам с сестрой, городским детям, да ещё девчонкам, догадаться. На помощь приходит деревенский пацан Петька:
- Да это же вот эта штука, которая в чурбак вбита и по которой Фёдорыч стучит и называется "бабка" или наковальня.
Интересно нам, смотрим во все глаза, как это дед косу отбивает. А он, не торопясь, шаг за шагом, стучит легонько молоточком по лезвию косы, передвигает её медленно по наковальне, пока не пройдёт всю косу от пятки до конца лезвия. Потом проведёт двумя пальцами, как бы проверяя толщину и остроту, ещё разок-другой подправит, потом облегчённо вздохнёт и скажет:
- Ну вот, вроде порядок, теперь надо шабером пройтись, а потом оселком и будет то, что надо.
Шабер, оселок – опять новые слова... Глядим с интересом, а дед берёт в руки металлический трёхгранник, напоминающий напильник, только с гладкими сторонами и острыми гранями и проводит с силой по всему лезвию с одной стороны несколько раз, пока не срежет мелкие заусеницы, как назвал дед маленькие кусочки металла на лезвии, дав нам предварительно пощупать косу.
- А сейчас уже последняя доводка наждачным бруском или оселком, чтобы лезвие косы была острое и долго не тупилось.
Этим бруском дед несколько раз проводит по лезвию, плюнув на пальцы, проверяет не осталось ли металлических заноз и, удовлетворённо хмыкнув, начинает прилаживать косу на палку, называемую косовище. Надевает кольцо косы на толстый конец палки, забивает деревянный клин между кольцом и скосом косовища, а потом затягивает кольцо с помощью специального винта.
- Ну, вот и всё. Коса готова, - говорит дед.
Мы же в нетерпении снова пристаём с вопросами:
- Дед, а дед, а когда ты пойдёшь на сенокос, нас возьмёшь с собой?
- А это как вести себя будете, утро вечера мудренее. Посмотрим. Но учтите, вставать надо будет с петухами.
Тут и бабушка вышла на крыльцо и покрикивает:
- Эй, стрекозы, комары-то вас не заели? Марш мыть ноги, пить молоко и спать, не то не добудиться вас будет утром, и так целый день как савраски бегаете, спать-то, поди, будете без задних ног… Дед , ты тоже заканчивай. Глянь-ко, уж солнце на закате, а закат-то какой алый! Жаркий завтра будет день, это хорошо, быстро трава просохнет, лишь бы дождя не было…
Вздохнула, перекрестилась и ушла в дом, а мы быстро помчались к пруду мыть ноги. Между собой же решили, что вроде не отказал нам дед, так мы завтра раньше него встанем, уж тогда-то он точно нас возьмёт с собой. С этими мыслями, попив молока, мы нырнули в кровать и моментально заснули.
Забрезжил рассвет. До сих пор не понимаю, какие пружины вытолкнули нас из сна, лишь заслышали мы шарканье шагов бабушки, вроде так убегались вчера. Видимо велико было желание увидеть воочию, что же это такое сенокос. Мы выскакиваем из постели и предстаём перед дедушкой и бабушкой, протирая спросонья глаза. Старики смеются и в один голос:
- Ну коль встали, быстро умывайтесь. Вот вам по куску хлеба, кружке молока, одевайтесь и поедем на дальние луга.
Дальние луга… Это луга, что тянутся вдоль неширокой речушки, на берегу которой и наша деревня, расположены километрах в пяти от нашего села, в пойме реки. По весне, как рассказывал дед, они заливаются, когда тает снег и вода в реке прибывает, и поэтому называются заливными, а трава на них сочная и очень питательная для коров…
Выходим из дома дружной семьёй. Дедушка несёт косу и грабли, да ещё свой медицинский саквояж, с которым каждый день ходит на работу. Нас опять разбирает любопытство:
- Дедушка, а зачем тебе саквояж, ты же не в амбулаторию идёшь?
- Да как же без него, ведь и в поле может всякое случиться. Вдруг кто-нибудь порежется, змея ли кого тяпнет, али перегреется кто, вот тут-то я со своим чемоданчиком и пригожусь, как доктор Айболит.
Бабушка, догоняя нас:
- А ну-ко ,подсобите мне корзинку с провиантом нести.
- А что там, бабушка?
- Что, что… Вот набегаетесь, небось есть захотите, вот и припасла для вас от зайчика гостинцы.
- Что за гостинцы, бабушка?
- Придёт время и узнаете…
Мы пытаемся тайком заглянуть под платок, которым прикрыта корзинка, но тут подъезжает на лошади сосед дед Павел с внуками:
- Ну, давайте, пострелята, усаживайтесь и поедем обоз догонять, до солнца надо успеть на луга, а не то роса высохнет, косить будет тяжко.
Не дожидаясь второго приглашения, мы забираемся на задок телеги, свешиваем ноги и включаемся в разговор с Васькой и Егоркой. Дедушка с бабушкой тоже рассаживаются.
- Но-о!, - командует дед Павел, и в путь. Присоединяемся к колонне телег, что идут по главной улице села. На телегах селяне: старики и молодёжь, мужики все в белых рубахах, бабы - в лёгких ситцевых платьях и платках на голове. Молодые парни и девчата собрались на трёх телегах и громко поют под гармонь, на которой залихватски играет любимец всех девчонок в селе гармонист Миша, в белой рубахе и в кепке с ромашками над козырьком. Шутки, смех, в общем атмосфера народного веселья и праздника…
Так незаметно с разговорами и шутками подъехали к дальнему лугу.
- Глянь-ко, - вдруг говорит бабушка, показывая пальцем на восток, - как солнце всходит.
Смотрим с любопытством. Сначала появился розовый поясок на линии горизонта, который с каждой минутой становился всё шире и шире, переходя в оранжевый…
- Смотрите, смотрите, внимательней. Видите, солнышко уже лоб золочёный выставило, - добавляет дед.
Мы смотрим во все глаза, и действительно сначала лоб, затем половина и, наконец, весь шар солнца выкатился над горизонтом. Солнечные лучи побежали по росным травам, и каждая росинка отсвечивает мириадами радуг, а птичье многоголосье дополняет эту величественную картину рождения нового дня.
Пока мы любовались восходом, мужики поставили телеги возле кустов на берегу реки, распрягли лошадей. Женщины убрали в тень корзины с едой, бидончики с молоком и квасом притопили около берега, чтобы не перегрелись. Мальчишки забрались на лошадей, и прихлопывая голыми пятками по бокам, помчались к реке. А рыжий Лёнька проскакал мимо нас с криком «Ура!», словно Чапай. Мы испуганно шарахнулись в сторону, а бабушка, смеясь, сказала:
- Вот, сорванец, девок мне перепугал. Это он заигрывает с вами, понравиться хочет.
- Да ну, бабушка, - отмахнулась я, краснея.
- Чегой ты покраснела, девка. Аль нравится паренёк?
Надо сказать, что бабушка была права. Мне действительно нравился этот рыжий бойкий мальчишка, заводила всех игр и яростный защитник маленьких. Он был старшим братом в многодетной семье. Помимо него было ещё три сестры и младший братишка, ещё ползунок. Так что Лёнька был отцу правой рукой, да и матери первый помощник. Мать его любовно называла: «Моё солнышко». Он действительно походил на солнышко, рыжеволосый, лицо в веснушках, вечно улыбающийся ослепительной белозубой улыбкой….
И вот началась самая торжественная часть этого праздника – сенокоса.Какое же это величественное зрелище!
Мужики выстроились по краю луга и пошли клином один за другим, взмахивая косами. Мне они казались всеми вместе взятыми богатырями, о которых я читала в сказках. Столько было силы и удали в каждом движении. И среди них был и мой дед. Бабушка, любуясь, смотрела на его спину, приговаривая:
- Не растерял ещё сноровку-то, вровень с молодыми идёт, ничего, что уж седьмой десяток разменял. И действительно, шёл дед легко, каждое его движение было отточено и плавно, мах справа налево, и ложится трава ровным рядком, снова мах и опять скошенные травы укладываются в валки.
Тут и женщины вступили в дело. Граблями растряхивают траву по стерне тонким слоем, чтобы сохла. Мы – дети, только успеваем бегать по полю, поднося то одному, то другому косцу холодного кваску или воды.
Ближе к полудню мужики прошли весь луг, пучками травы протёрли лезвия кос и отправились к реке. Рубашки у них прилипли к телу от пота, так что водные процедуры были как раз кстати. Женщины, что постарше, уже накрывали на расстеленных скатёрках нехитрый крестьянский обед. Тут и пучки зелёного лука, красной редиски, варёные яйца, сало, картошка в мундирах, помидоры, огурцы. Но самое главное блюдо – это огромный каравай чёрного хлеба, испечённый в деревенской пекарне. Какой же аппетитный дух исходил от него! Сейчас, к сожалению, хлеб не имеет того божественного запаха.
Тут же крутится и чья-то собачонка, норовит что-нибудь ухватить. Мы даём ей кусок хлеба, и она ложится лапами на край скатерти и моментально справляется с лакомством, и начинает снова попрошайничать, "страдовать",- как говорит бабушка…
Прибежали и мальчишки, оставив стреноженных лошадей пастись на прибрежных лужайках. Подошли мужики, и вся огромная крестьянская семья приступила к трапезе…
И снова шутки, смех, как будто никто не устал. Девчата одна перед другой заигрывают перед парнями.
- Ишь разыгрались,- приговаривают, посмеиваясь, женщины.
- Дуняшка, ой доиграешься, с ума сведёшь Гришку-то. Вишь, парень-то как рак уже красный.
И общий добрый смех…
Лишь одна девушка в сторонке с грустью смотрела на эти игры. Это Любаша – милаша, как все её звали. Настоящая русская красавица с карими грустными глазами. Стройная, ладная, с осиной талией, высокой грудью, а косища – наша зависть, чёрной змеёй спускалась ниже талии…
- Чего эта девушка такая грустная, - пытаем мы бабушку.
- Был у неё парень, все уж думали, по осени свадьбу сыграют, да не сложилось. Уехал Иван по весне в город на завод работать, пару раз приезжал в деревню, а к осени как сгинул, ни слуху, ни духу. А среди зимы явился в отчий дом с молодой женой - уже на сносях. Вот и закручинилась наша Любаша, с лица спала, на парней не глядит, а те вьются около неё, как мотыльки вокруг лампы, да не мил ей никто, - рассказала нам бабушка…
После обеда мужики устроились в тени, а бабы и девки вооружились граблями и отправились ворошить подсохшую траву, периодически посматривая на небо, не грядёт ли дождь.
- Слава Богу, ничто не предвещает дождя, - приговаривает бабушка.
Для нас дедушка смастерил грабельки поменьше и мы в один голос кричим:
- Мы тоже пойдём грабить.
Взрослые смеются, а нам не понятно над чем.
- Не грабить, а ворошить,- поправляет нас бабушка.
Ну как же бабушке не понятно, если граблями, так значит грабить… Странные эти взрослые!
А запах скошенных трав такой дурманящий, и вьются над ними всякие мошки, оводы и пармаки, так что ненадолго нас хватило. И мы, побросав грабли, отправились на реку, где царил самый настоящий водный праздник. Бегом по стерне босиком. Щёкотно, заливаемся смехом... Бабушка кричит:
- Девчонки, сандалии-то наденьте, ноги наколете!
Да где уж там, у нас только ветер в ушах свистит. Мальчишки и девчонки
ныряют, кувыркаются, брызгаются, так что вода кипит вокруг. Вот и мы с берега со всего маху в этот водоворот, и никакие оводы нам уже не страшны.
Так незаметно время подошло к вечеру. Бабы закончили ворошить траву. Мужики запрягли часть лошадей, и те, кому завтра в понедельник на работу в сельсовет, на станцию, в амбулаторию, магазин и другие колхозные службы, а также у кого малые дети, да скотина оставлены на стариков, отправились обратно в деревню. На покосе осталась в основном молодёжь.
- Будут хороводиться всю ночь,
- сказала бабушка,
- А там, глядишь, осенью и чью-нибудь свадьбу сыграем.
Погрузились в телегу и в обратный путь. Как добрались не запомнили, потому что уснули мы в пути, и нас, сонных, дедушка перенёс на руках в кровать.
Проснулись с сестрой утром и не понимаем, наяву ли всё это было или нам приснилось?
Радостное и светлое послевкусие, оставшееся после этого народного праздника труда, сохранилось на всю жизнь.
09.06.2016г.