Командировка в Ленинград
Эту командировку я не могла не запомнить. Она обещала быть легкой, интересной и веселой. Легкой – потому что предполагала ознакомление с интересующими наш завод новинками на технической выставке, и только. Интересной – потому что мы ехали в Ленинград! Веселой – потому что в нашей компании специалистов из четырех человек почти одного возраста трое были членами заводской туристической секции, люди веселые и спортивные. А четвертый, технолог, научил нас играть в какую-то интересную карточную игру, которой мы и развлекались всю дорогу. Сначала я изображала из себя высоколобую интеллигентку с книжкой на верхней полке. Потом глаза устали от тряски, и я почувствовала скуку вне круга товарищей, которые весело галдели внизу. Спустившись вниз, я присоединилась к игре, которая так захватила меня, что когда проводник объявил о выходе из вагона на конечной станции, я предложила поиграть еще: пока-то все выйдут, пока-то закончится пассажирская суета, да и поезд ведь отправят не дальше тупика! Конечно, компания дружно подняла меня на смех. И я с сожалением вышла со всеми на перрон.
Как часто бывало в командировках советского периода, мы бесплодно промотали немалые деньги на такси в поисках свободных мест в гостиницах. Вернулись на Московский вокзал и стали искать варианты. Пока я караулила вещи, а остальные пошли перекусить в буфет, ко мне подошла какая-то рыжеволосая нервная женщина неопределенного возраста с предложением ночевки. Я было решительно отказалась, так как имела уже негативный опыт ночевки в каких-то нечистых притонах в поездках «дикарями» с подружками. Но тут подошли остальные члены команды и дружно меня осудили.
- Зачем отказываться? А какой еще есть вариант? Как завтра с тяжелой головой идти с утра на работу, просидев всю ночь на вокзале? - вот были их доводы.
Делать нечего, мы потянулись гурьбой за этой женщиной, хотя что-то не вызывала она у меня доверия. Правда, она не обманула, что жилье находится недалеко от вокзала и Невского проспекта. Женщина привела нас во двор-колодец, где внутри стоял отдельный флигель. Туда она и завела нас. Женщина очень нервничала, и это ее состояние невольно передавалось нам. Даже парни наши как-то приуныли, потому что она попросила нас сходить перед сном в туалет и предупредила, что после этого закроет нас с наружной стороны, «потому что жильцы всякие бывают, и она не может полностью всем доверять…». Она переписала наши паспорта, и мы собрались в комнате, где нам предстояло переночевать.
Мы с Галей устроились вдвоем на кровати у стены, технолог – на топчане у двери, руководитель нашей турсекции – на раскладушке. Окно было забрано решеткой, дверь закрыта снаружи. Было темно, тихо и отчего-то тревожно. Технолог встал, накинул крючок на дверь с нашей стороны, а под подушку положил дорожный ножик. Я нервно прыснула: сложно было представить себе этого рыхлого неспортивного человека, обороняющегося или нападающего с ножом на злоумышленника! Но ничего не сказала. Галя заняла место на кровати у стенки. Тогда я потребовала, чтобы наш турист поставил свою раскладушку возле нашей с Галей кровати, чтобы мне не лежать с краю! В тот момент почему-то всем было не до смеха. В конце концов от усталости пришел сон. Рано утром хозяйка нас разбудила и выпроводила, пока не проснулся народ в домах вокруг флигеля. Разумеется, ее трудовая деятельность без уплаты налогов была незаконной, и она всего и всех боялась.
Мы провели день на выставке, собирая необходимые материалы, и должны были расстаться до следующего дня. На места в гостиницах мы уже не рассчитывали и стали разрабатывать запасные варианты: мужчины наши разъехались по дальним родственникам своих жен, а мы с Галей отправились к ее шапочной знакомой по пляжному отдыху где-то на югах. Знакомой ее была неразговорчивая учительница, жившая вдвоем со старенькой мамой. Мама ее мне очень понравилась. Я не принимала участие в разговорах Гали с незнакомой мне женщиной, а вот мама, обрадовавшись свежему общению, с удовольствием рассказывала и о городе – она была коренная петербурженка, - и о своей жизни, ставила пластинку с любимым ею Николаем Геддой, шведским певцом русского происхождения. Наверное, в благодарность за искренний интерес принимали они нас очень хорошо. Учительница отстояла длинную очередь в кафе «Север», чтобы угостить нас фирменными пирожными и тающими во рту горячими котлетками из печени. На прощание подарили нам по коробочке конфет «Морские камешки», я иногда покупала их на развес, но они никогда были не такими свежими, как эти. Не знаю, принимают ли еще теперь так гостеприимно чужих людей или это время безвозвратно прошло?..
Мы провели в командировке несколько дней, не забывая и о культурном досуге. Особенно запомнилась кунсткамера, в которой я тогда побывала первый раз. Мы все обошли, все посмотрели, но когда хотели перекусить там в буфете, наш технолог наотрез отказался, сказав, что его и так тошнит от этих уродов в банках и он даже чувствует специфический запах! Я со своей впечатлительной натурой поддержала его, и мы пошли куда-то в более подходящее место. Командировка, наконец, закончилась, но я никак не могла предположить, что она потом еще аукнется.
Прошло несколько лет. Я вышла замуж, родила сына и дочку. Когда дочке было не больше месяца, я заболела ангиной с высокой, под сорок, температурой. Ребенка кормила грудью, надев марлевую повязку. Неожиданно к нам пришла девочка из соседнего подъезда, дочка того самого руководителя нашей туристической секции на заводе, с которым мы когда-то вместе ездили в командировку в Ленинград. Она сказала, что меня ждет участковый, который сейчас находится у них. Со своим затуманенным высокой температурой сознанием я подумала: «Надо же, как кстати: ангина, маленький ребенок, а тут участковый врач сам обо мне заботится!». Как-то раз было, что участковый врач сама обходила квартиры на нашем участке по поводу диспансеризации населения.
И вот я пошла к ним, не снимая марлевой повязки, чтобы не заразить ангиной их детей. Каково же было мое удивление, когда я увидела там милиционера! Не давая мне опомниться, он сразу же спросил, где я была в августе этого года. Алиби у меня было железное: в августе я родила дочку. Но это не освободило меня от обязанности битый час выслушивать вопросы и отвечать на них, ожидая, пока всё будет записано в протоколе. Потом я подписала каждый лист. Только убедившись в моей непричастности, участковый раскрыл суть дела. В августе этого года в Ленинграде было совершено убийство женщины, нелегально приглашавшей пассажиров с вокзала, нуждающихся в ночлеге. Я не понимала, как нас разыскали через столько лет, совершенно забыв, что наши паспорта записала в домовой книге женщина, во флигеле у которой мы ночевали когда-то в командировке. И вот теперь по всей стране разыскивали ее бывших постояльцев, теперь подозреваемых в тяжком преступлении. Окончания этого детектива я так никогда и не узнала, но еще долго сослуживцы дразнили меня: «А кто это к нам пришел? Кто это бабушку-то убил?!».