Начало: http://proza.ru/2016/06/05/745
- Неприятное, конечно, зрелище, отвернитесь, - заметив растерянность собеседницы, проговорил старик, - но отказавшись от Небес во имя мщения, мы сами выбрали этот путь. Меня зовут Степан Фомич Разин. Ее, - он кивнул на девушку, - Света Жукова. А вас?
Мила отвела от стола глаза и назвалась, а затем подумала о том, что эти два духа, встреченные в одном из самых жутких мест на земле, как бы нелепо это не звучало в данной ситуации, возвращают ее к жизни. И ей стало так хорошо, как хорошо давно не было.
- А меня Евгений Андреевич Рыжков, - пискнул из угла мужчина, но на него не обратили внимания.
- И чего мы тут сидим, нюхаем тухлятину, пойдемте лучше на воздух, - предложила Света. – Скоро за ними приедут.
- За кем приедут? – не поняла Мила. Отчаянное желание взглянуть на свое тело неожиданно охватило ее.
- За трупами, - хмыкнул Степан Фомич. – А теперь – вперед!
Он схватил Милу за руку, три души сквозь стену вылетели наружу и присели на лавочку, прислоненную к стене морга. Через полчаса дверь распахнулась, из здания вышел патологоанатом, он сменил халат на костюм и выглядел импозантным мужчиной.
- А ведь женщины, очарованные красавчиком, поди не знают, чем он сегодня занимался ночью, - сморщилась Мила.
- Женщины, выходя замуж, вообще мало чего о нас знают, - усмехнулся Разин.
Разговаривать не хотелось, каждый думал о своем. Но и молчание, как ни странно, сближало.
К десяти утра приехали родные Степана Фомича, и он, забыв попрощаться, спешно удалился вместе с ними, через минут двадцать показались рыдающие родители Жуковой.
- Надеюсь, когда-нибудь встретимся, - поцеловала на прощание Милу расстроенная Света. – Тогда расскажем друг другу, смогли ли выполнить желание, познакомившее нас.
И она улетела.
Спустя час после исчезновения убитой брюнетки за вымытым и принаряженным телом Евгения Андреевича прибыл траурный катафалк с массой угрюмого и бритого народа в черных очках и такого же цвета костюмах, а сам виновник торжества, бросив несколько слов Миле, понуро поплелся за пышной процессией.
- Всем нужны только мои деньги, - боль, прозвучавшая в голосе Рыжкова, заставила содрогнуться.
Острое чувство одиночества пронзило насквозь, Мила перелетела на другую лавочку, подальше от морга. Рассеянно посматривая на людей, чьи сломанные временем и вредной во всех отношениях материальной жизнью тела приехали подлечиться в стационар клиники, она стала жалеть, что не расспросила Степана Фомича, кому он собирается мстить. Время шло, но за ней никто не приезжал. Вернее, не приезжали за ее трупом.
- Свободная скамейка, - веселый девичий голосок заставил женщину вздрогнуть, - иди сюда!
- И впрямь свободная, - обрадовался рыжий паренек лет семнадцати. – Пусто!
« Я стала никем и ничем, живые меня не замечают», - с горечью усмехнулась Мила и, взлетев, примостилась на ветке большой липы. Шелест листвы успокоил напряженные нервы и, обняв ствол дерева, она задремала.
Проснулась уже к вечеру. Внизу громко переговаривались мужчины, они вытащили из машины знакомый черный пакет. Новый патологоанатом неприветливо встречал очередного покойника. Над людьми обреченно висело бесформенное серое облако. Оно зигзагообразно металось, будто что-то искало.
- Повесился, мерзавец, - раздраженно кивнул на тяжелый мешок мускулистый медбрат. – Люди без ног-рук живут, а тут совершенно здоровый и, причем, молодой! Из-за неразделенной любви повесился, видишь ли!
- Седьмой жмурик уже, и что людям неймется! - крякнул врач и удалился в свои страшные хоромы.
«Значит, в морге лежат уже шесть беззащитных тел, над которыми будут издеваться, - подытожила услышанное Мила, - а я весь день проспала».
Спускаться с дерева, чтобы вновь увидеть растерзанную себя, желания не было. Не было желания и знакомиться с новенькими посетителями морга. Повздыхав от неустроенности, женщина решила лететь домой.
Она уже ничему не удивлялась, не удивилась и тому, что мгновенно перенеслась в свою комнату до спазмов в груди любимого ею коттеджа.
Овальное зеркало в бронзовом оформлении, стоящее на тумбочке, прикрыли черной тканью, кровать зияла пустым матрасом, подушек на ней не было. И одежды в шифоньере не было. Будто человек по имени Людмила Анатольевна Зотова не существовал никогда. Так же бесследно исчез из собственного дома и Иван Васильевич, ее муж.
Мила всхлипнула, присела в кресло и прислушалась – на кухне кто-то разговаривал. Вспорхнув, женщина последовала на голоса.
За столом с остатками еды сидели Олег, Наталья и Борис. Олег плакал, остальные что-то ему выговаривали.
- Хватит, как баба, слезы лить! – возмущалась дочь, и ее глаза лихорадочно блестели.
«Выпила», - с грустью констатировала мать.
- Ты что, не понимаешь, она была приговорена! – неожиданно заорал зять, и Мила вздрогнула от его крика.
- Теперь о доме, - понизила тон Наташка. – Завещание на меня и ты не получишь ничего!
- Мне ничего не надо, - замотал головой Олег.
- Вот и правильно, - обнажил зубы в хищном оскале Борька. – Ты больше за подол жены держись, так вообще ничего от жизни не получишь.
- Знаю, виноват, - Олег, не закусывая, залпом выпил рюмку водки. – Не прощу себе никогда! Уехал, к Машке прислушался. Не желала Машка отпуск здесь проводить! А тут и дочка разболелась не на шутку, несмотря на лето, бронхит, врачи сказали, на море надо, в Крым. Там климат мягкий. Вот и поехал!
«Власта больна? – вздрогнула Мила. – Бедная девочка! Сыночек как переживает! Похудел, почернел».
- А ты здорово загорел, - ехидно проговорила Наташка – Видать, не спал, не ел, все на пляже с больным ребенком лежал.
- И вечерами по кабакам ходил, - подхватил Борис.
- Это Игорь в Израиле по кабакам ходит! – возмутился Олег.
- Ну да, с хворой тещенькой, - хрипло расхохотался зять. – Если б что с моей матерью, я бы землю перевернул! А вы - сыновья хреновы!
- Вот, вот, - поддержала мужа Наталья.
- Наташке спасибо сказать надо, что за мамкой ухаживала, - продолжал резвиться Борис.
- Это она- то ухаживала! – вскочил со стула и покрылся пятнами Олег. Его мощный кулак с силой опустился на тарелку, и она разлетелась вдребезги. – Что-то подозрительно быстро у вас мама умерла! Не от подушки ли?
Рука сына кровоточила, и мать схватила со стола льняную салфетку, а затем бросилась к раковине, чтобы намочить ее. Кран не повиновался, в ладони салфетки не оказалось. Пальцы безуспешно старались открыть вентиль, но скользили по нему, словно их словно не было. Но Мила видела свое тело и даже ощущала его.
- Ах, ты мразь! – внезапно заорал зять.
За спиной послышался шум, кто-то упал. Мила резко обернулась, на полу лежал ее сын. Он был без сознания.
- Олежек! – истошно закричала мать. – Олежек, очнись!
Но ее кровиночка на крики не реагировала.
- Что ты сделал! Он ударился виском о край тумбочки! – завизжала Наташка, бросилась к брату, упала на колени и схватила его за запястье. – Не дышит! – зарыдала она. – Не дышиииит! И пульса нееееет! Вызывай скорую!
- Надо что-то делать! – помертвел зять и заметался по кухне. - Вызывать скорую ни в коем случае нельзя! Меня могут посадить! Может, вывести в лес и закопать?
Борька говорил отрывками, будто лаял, а Мила под этот лай горько плакала над телом своего ребенка. Она даже во имя мщения не хотела, чтобы он умирал, она не хотела, чтобы Власта оказалась сиротой, а Маша вдовой. Пусть он бросил ее в трудную минуту, но мальчику надо было отдохнуть, пахал на работе целый год! А теперь….
- Господи, помоги! – стала неистово молиться мать. – Подари рабу Божьему Олегу жизнь, а я ради этого готова спуститься в ад!
- Ты и так в аду, - явно прозвучало в ее голове, - куда еще хуже.
Черная тень в рост человека медленно, словно нехотя, отделилась от сына, метнулась к окну и просочилась наружу, а вместо нее откуда-то сверху опустилось на пол искрящееся белое облачко. Секунда, и оно нимбом остановилось над головой Олега. Еще секунда, и это облачко окутало лежащее тело коконом, а затем растворилось в нем.
- Приходит в себя, теперь можно и в неотложку позвонить, - возликовала Наташка, а ее муж кинулся к сотовому телефону.
« Слава Тебе, Господи! – подняла глаза к потолку Мила. Её трясло и лихорадило. – Надо лететь за Олегом в больницу».
Но лететь сил не осталось. Воля парализовалась, будто кто-то неведомый щелкнул выключателем и вырубил в потрясенной душе свет.
Её любимый мальчик открыл глаза, они были мутные. Из виска сочилась струйка крови.
-Умоляю, не говори полиции, что это Боря тебя толкнул! – завыла и пылко обняла брата Наталья. – Ты же не хочешь, чтобы Вита и я остались без кормильца?
Олег ничего не понимал, опершись на локти, он приподнялся и шумно вдохнул. Он вдохнул жизнь, и Мила с удовлетворением подумала, что это она ему жизнь вымолила.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/06/11/311