Шиманский Василий Иванович
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты". (Скопировано с сайта "Свободная газета +": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 1. От автора
«Вехи и вёрсты» я написал в 1998-ом году по просьбе своей дочери Елены. В нём нет выдуманных историй и сюжетов, не изменены имена и фамилии, все события, о которых пойдёт речь, достоверные, записанные мной шестьдесят пять лет тому назад со слов моей бабушки Марии Антоновны Колесниковой, (в девичестве Мехедовой) и дедушки — Степана Ивановича Колесникова и других стариков, среди которых прошло моё детство. По возможности, я соблюдал хронологический порядок.
Многие люди на вопрос о своих предках не смогут назвать полных имён своих бабушек и дедушек, не говоря уже о прабабках и прадедах. Очень плохо, когда человек не знает своих родословных корней, а память о прошлом, это мост в будущее. Революция, эмиграция, голод и сталинские репрессии поставили многих людей по разные стороны баррикад. Страх за близких и инстинкт самосохранения толкали людей на самоизоляцию, от чего стали рваться родственные связи.
С годами многое забывается и стирается из памяти, поэтому прошедшая жизнь напоминает нам одеяло, сшитое из кусочков цветной материи, одни из которых от времени выцвели и превратились в размытые пятна, другие до сегодняшнего дня остались красочными и яркими. Вот об этих кусочках своей жизни я хочу вам рассказать в этом автобиографическом романе. Этот роман я посвящаю столетнему юбилею города Свободный, который будет отмечаться в две тысячи двенадцатом году, и своей маме Колесниковой Аграфене Степановне, которая родилась в этом городе в год его основания и прожила в этом городе всю свою жизнь. На городском кладбище покоится её прах.
Город Свободный расположен в Амурской области. В прошлом он назывался Алексеевском, а в наше время — это город Свободный. Недалеко от этого города расположен космодромом «Восточный». В одна тысяча девятьсот девяносто шестом году в городе Свободном я встречался и беседовал с космонавтом номер два Германом Титовым, который в то время был заместителем министра обороны по стратегическому вооружению. Об этой двухчасовой беседе я расскажу позднее.
Мне всегда казалось, что прошлое моего рода будет интересно только моим потомкам, поэтому я не стремился этот автобиографический роман доводить до широкого круга читателей. Большинство моих друзей убедили меня в том, что всё, написанное мной, давно вышло за приделы личного, стало историей освоения амурских земель, о его первых жителях и рождения города Свободный.
Время неумолимо летит вперёд. Давно крепким сном спят в могилах старики, которые никогда не откроют своих тайн и ничего не расскажут о себе. Я и мои сверстники тоже стали стариками, поэтому мы должны оставить потомкам то, что знаем о прошлом города и своих родах. Этот мой труд – последняя дань тому, кого я горячо любил и кому обязан своей жизнью. Все мы смертные, но вечно зелено дерево жизни, в которой и я был крошечным листочком. Отшумят листопадом лет несколько поколений, смешается множество родов, разъедутся по земле мои потомки, но в их жилах будет течь капелька моей крови и крови моих предков. Кто знает, может когда-нибудь родится любопытный мальчик, похожий на меня, которому захочется заглянуть в далёкое прошлое, где жили мы с вами. Что ему расскажет тишина над забытыми и заброшенными могилами?..
Глава 2. Колесниковы
Жизнь, это громадный костёр, в котором сгорает всё живое, но остаётся пепел, который зовётся историей. Если в наше время вы захотите заглянуть в прошлое своего рода, то эта работа напомнит вам колодец, у которого есть дно, и на определённом этапе вы упрётесь в него.
Род Колесниковых своими корнями глубоко уходит в многострадальную черниговскую землю, которая входила в состав Киевской Руси, подвергалась нашествию татаро-монгольского ига, подчинялась Литовскому княжеству, захватывалась поляками, много раз делилась и перекраивалась. В деревне Калинки, Суражского уезда Черниговской губернии в многодетной крепостной крестьянской семье Колесниковых, в одна тысяча семьсот девяносто третьем году родился мальчик, которого назвали Семёном.
Калинки располагались в двух верстах от города Суража, на берегу пруда. Там находилась центральная панская усадьба. Места в этих краях были сказочные. Вокруг панской усадьбы благоухали сады, а воздух был пропитан ароматом цветов. На барских нивах и полях колосилась рожь, овёс и пшеница, на которых с раннего утра и до поздней ночи гнули свои спины крепостные крестьяне.
Семён с раннего детства познал тяжелый крестьянский труд, а когда пришло время служить, его забрали на двадцать пять лет в солдаты-рекруты. Это произошло в одна тысяча восемьсот тринадцатом году. Где пришлось побывать Семёну за эти двадцать пять лет, одному богу известно. На службе он выучился грамоте, что в то время среди крепостных крестьян было большой редкостью. Был он набожным человеком. Всегда молил бога об одном: «Господь, если ты есть на белом свете, спаси мою душу, а я всю оставшеюся свою жизнь буду молиться за тебя!».
Помог Семёну бог или случай неизвестно, но в одна тысяча восемьсот тридцать восьмом году он вернулся со службы домой. Это произошло при правлении царя Николая первого, поэтому в Калинках, когда разговор заходил о Семёне, люди его всегда называли «николаевским солдатом». Пан был хорошим человеком, поэтому Семёна не послал в поле на тяжелые крестьянские работы, а определил садовником при своей усадьбе.
Женился Семён тогда, когда ему было под пятьдесят. Имени его жены потомки не сохранили. Известно одно — она в одна тысяча восемьсот сороковом году родила ему сына, которого назвали Никитой, а двумя годами позднее появился у них и второй сын Иван. Остаток своей жизни Семён посвятил детям, обучая их грамоте и просвещая религией. Слово, данное богу, он сдержал. В Калинках Семён построил семье хату «пятистенку» и в ней прожил до глубокой старости. В доме был полный порядок. Детей он держал в строгости и послушании. Прах его покоится в Калинках на черниговской земле.
Никита Семёнович и Иван Семёнович от отца познали грамоту – научились читать и писать. Никита Семёнович стал волостным писарем, а Иван Семёнович учителем и проповедником христианства. В семье Колесниковых было много икон и церковных книг «о житии святых», которые переходили от одного поколения к другому. Многие из них сохранились до наших дней.
О Никите Семёновиче и его потомках я ничего не знаю, потому что они остались жить на черниговщине. Что касается Ивана Семёновича Колесникова – моего родоначальника по материнской линии, я расскажу вам всё, что о нём узнал от своего дедушки – Степана Ивановича Колесникова.
Иван Семёнович женился рано, но долгое время детей у них с женой не было. Имени жены Ивана Семёновича потомки не знают. Она в одна тысяча восемьсот семьдесят втором году обрадовала Ивана Семёновича тем, что ходит на сносях. В семье Колесниковых с большим нетерпением ждали появления мальчика, так как на мальчиков давали надел земли, которая для крестьянина была матерью и кормилицей. Надежды на рождение сына не оправдались. В одна тысяча восемьсот семьдесят третьем году жена родила Ивану Семёновичу девочку, которую в честь императрицы назвали Екатериной.
Иван Семёнович сильно опечалился, когда в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году жена наградила его второй дочерью, которую назвали Матрёной. Матрёна в дом Колесниковых принесла мало радости, потому что с рождением девочек надежды на надел земли каждый раз таяли, как весенний снег.
Долгожданная радость пришла в дом Колесниковых, когда в одна тысяча восемьсот семьдесят седьмом году жена Ивану Семёновичу подарила сына, которого в честь императора назвали Павлом. Павел рос коренастым, красивым и крепким малышом. Колесниковы на сына получили надел земли и строили планы на будущее. В одна тысяча восемьсот семьдесят девятом году в их семье появился ещё один мальчик. Отец назвал его Яковом. Почему отец? Да потому, что жена Ивана Семёновича при родах умерла. Её смерть больно ударила его по сердцу — он белому свету не был рад.
В крестьянских семьях дети рано взрослеют и приучаются к труду. Когда в семье появляется второй ребёнок, первый для него становится нянькой и выполняет по дому посильную работу – присматривает за младшими детьми, ухаживает за скотом и огородом. Детство для крестьянских девочек в те времена было особенно тяжелым. Девушка в доме считалась лишним ртом, и её старались скорее выдать замуж. Став женой, молодая женщина с раннего утра до поздней ночи крутилась у печи, стараясь во всём угодить мужу, свекрови и всей мужевой родне. Сначала звали её по имени, потом дети назовут её мамой, а внуки бабушкой. Род на Руси с давних времён считается по отцу потому, что на мужчину давали надел земли, и он считался хозяином положения. Когда женщина умирала, во многих случаях её забывали совсем, или она навсегда оставалась безымянной мамой и бабушкой.
Промыкался Иван Семёнович год с четырьмя малыми детьми и решил жениться. Вторую его жену звали Анной. Из какого она была рода, никто не знает. Вошла Анна в хату Ивана Семёновича на четверых маленьких детей и жизнь постепенно вернулась в свою колею. Иван Семёнович воспрянул духом.
Люди жили тогда большими семьями. Сообща легче было обрабатывать землю и кормиться на ней. Анна оказалась хорошим человеком. В одна тысяча восемьсот восемьдесят втором году она дарит мужу сына. Назвали его Степаном. В одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году в семье появляется на свет девочка Серафима.
К тому времени дети Ивана Семёновича от первого брака выросли. Когда старшая его дочь Екатерина Ивановна собралась замуж, он сразу дал ей своё родительское благословение на брак с Ильёй Мехедовым. Илья был отчаянный, лихой парень. Иван Семёнович подумал: «С таким парнем Екатерина не пропадёт». Екатерина Ивановна связала свою жизнь с Ильёй Мехедовым по любви, что в то время было большой редкостью. В семье Колесниковых, как и во многих других крестьянских семьях того времени, правил «домострой» — слово родителей для детей считалось законом. Дети к матери и отцу обращались на «Вы», а не на «Ты», как заведено в наше время. Так Екатерина Ивановна Колесникова стала Мехедовой.
Начиная с одна тысяча восемьсот девяностого года по Украине и Центральной России, несколько лет подряд прошла сильнейшая засуха. Крестьяне от голода пухли и умирали, а баре и паны проводили своё время в сытости и праздности. В народе начались крестьянские волнения и бунты. Одним из бунтарей в деревне Калинки стал муж Екатерины Ивановны — Илья Мехедов, за что его отправили на каторгу и вечное поселение на Дальний Восток.
На крутом берегу реки Зея, где сегодня расположен пригород города Свободного – посёлок Суражевка, выкопал он себе землянку и стал в ней коротать дни, недели и месяцы, вспоминая родные Калинки и любимую жену Екатерину. Недалеко от тех мест проходил тракт, по которому гнали на каторгу Дальнего Востока и острова Сахалин людей, шли обозы с продовольствием, проезжали отдельные путешественники и возвращались по родным местам отслужившие службу солдаты. Илья с одним из таких попутчиков передал в родные Калинки дорогой жене Екатерине Ивановне весточку с просьбой о её приезде к нему. В этом своём послании он написал: «Прекрасные места в амурских краях. Непаханой земли здесь видимо, не видимо! Леса стоят дикие, нехоженые, в которых водится много всяких зверей и дичи. Реки голубые, а рыбы в них ловить, не переловить».
Екатерина Ивановна получила весточку от мужа, затосковала по любимому и стала собираться в дальнюю дорогу. Когда она думала о предстоящей дороге в неведомые края, страх перед неизвестностью сковывал ей душу. В жизни нет ничего страшнее неизвестности. Тогда Екатерина Ивановна стала звать с собой младшую сестру Матрёну, которая к тому времени была замужем за Ерофеем Кирилловичем Пысь. У Матрены на руках был двухгодовалый сын Алексей, а у Екатерины семилетний Иван. Сестры уговорили Ерофея о переезде на Дальний Восток. Он согласился. Собрали в дорогу свои нехитрые пожитки и тронулись в неведомое будущее. Путь до новых земель был очень долгим и изнурительным.
С приездом жены Екатерины с сыном Иваном и её сестры Матрёны с мужем Ерофеем и сыном Алексеем, семьи Мехедовых и Пысь решили строиться основательно. Закипела работа. Вокруг того места, где находилась землянка Ильи Мехедова, в то время шумела непроходимая, вековая тайга. С лесом проблем не было. Так в одна тысяча восемьсот девяносто восьмом году на крутом берегу реки Зея появились два рубленых дома, в одном из которых стали жить Илья Мехедов с женой Екатериной и сыном Иваном, а во втором Матрёна Ивановна с сыном Алексеем и мужем Ерофеем Кирилловичем Пысь. Через год к Ерофею Кирилловичу приехали отец с двумя сыновьями — братьями Ерофея и ещё несколько семей. Так в поселении без названия появилась первая улица, которую люди назвали Набережной.
Пока Екатерина Ивановна с Матрёной Ивановной со своими семьями обживали новые места, на родине, в Калинках, в семье отца, Ивана Семёновича произошли изменения. Через шесть лет после рождения дочери Серафимы жена Ивана Семёновича Анна в одна тысяча восемьсот девяносто пятом году подарила мужу второго сына, которого называли необычным именем Конах, а в одна тысяча восемьсот девяносто восьмом году на свет появляется и Пётр. Всё было бы хорошо, но не исполнилось Петру одного года, как Анна, умирает. Во второй раз Иван Семёнович остаётся один на один с малыми детьми на руках.
Вскоре после отъезда сестёр на Дальний Восток, старшего сына Ивана Семёновича Павла призвали служить на флот. Так он стал первым моряком в роду Колесниковых. Второй сын Ивана Семёновича Яков в поисках своего счастья отправился в город Херсон, где приобрёл специальность паровозного машиниста и первым из рода Колесниковых обосновал рабочую династию железнодорожников. После отъезда старших дочерей Ивана Семёновича на Дальний Восток, ухода Павла на службу во флоте и отъезда Якова в Херсон, с Иваном Семёновичем остались: восемнадцатилетний сын Степан, шестнадцатилетняя дочь Серафима, четырёхлетний сын Конах и годовалый Пётр.
В западных районах России и по всей территории Украины гуляла засуха, и царил голод. Вся надежда Ивана Семёновича теперь возлагалась только на старшего сына от второго брака Степана. Стёпа был пятым ребёнком в семье, но первым от второй жены Анны. Он рос послушным и набожным мальчиком. Любил природу и крестьянский труд, грамоте выучился от отца, умел читать и писать. Понимал шутки и сам умел шутить. По характеру Стёпа был спокойным, общительным и уравновешенным человеком.
В то время, когда умерла его мать, старшие сёстры и братья со своими семьями были от Калинок очень далеко, непосильная ноша свалилась на Степановы, ещё не неокрепшие юношеские плечи. Кроме больного отца, на его руках оказалась сестра Серафима и два малолетних брата. В доме нужна была хозяйка. Немного подумав, Иван Семёнович принимает решение — женить сына Степана. Заслали сватов к односельчанам Мехедовым, которые в то время жили лучше, чем Колесниковы и имели на выданье девушку Марию.
У Марии было три брата, Григорий, Захар и Иван, которые жили дружно одной большой семьёй. Уговаривать братьев долго не пришлось. Дали они сестре в «приданное» корову и кое-что из посуды. Собрала Мария в узел свои нехитрые пожитки и перебралась жить в дом Колесниковых. В то время ей едва исполнилось семнадцать лет. Несмотря на свою молодость, она стала хорошей женой Степану, дочерью Ивану Семёновичу, сестрой Серафиме, а маленьким Конаху и Петру мамой.
***
Глава 5. Деревня Суражевка
Поселение, в котором жили Мехедовы, Пысь и другие переселенцы росло, а в одна тысяча девятьсот первом году было принято решение назвать его деревней Суражевка. Такое название она получила потому, что большинство людей, обосновавших эти места, были переселенцы из Суражского уезда Черниговской губернии. Название деревни Суражевкой стало напоминать им о прежней их Родине.
В этом же году в Суражевку из Могилёвской губернии с четырьмя своими сыновьями приехал Сергей Цацура. Они не стали ставить свой дом на улице Набережной, где стояли дома Мехедовых, Пысь и другие, а отмахали добротную усадьбу на улице, которую назвали Миллионной. В советское время она была переименована в улицу Кирова. Дом Цацура на этой улице был под номером тридцать. Это говорит о том, что семья Цацура не могла быть в числе первых первопоселенцев этих мест. Дом Цацура, в наше время, стоит на том самом месте, где он стоял сто лет тому назад. Семья Цацура была, хорошо организованной семейной артелью. Распахав в округе пашни и огороды, братья быстро встали на ноги.
(Продолжение следует)