Кони шли рядом. Иногда они задевали друг друга сытыми боками, и сафьяновый сапог на мгновение прижимался к тяжелому поножу из верблюжьей кожи, тогда Маалек брезгливо морщился. И нервно тянул повод коня. Даргиз усмехался.
– Хысых, брат…Хыыысых. Ты нежен, как дочь Анчай-бая. Как бы ни перепутать. А то сваха расплетёт твою косу, а не сюрмесы невесты.
Маалек кусал губы и сбивал плетью головки оранжевых цветов. «Кунчахаях…Кунчахаях» выстукивало сердце. Так звали невесту. Так звали цветы.
Анчай-бай не отдаст дочь за безродного. И ничего, что теперь Маалек богат и в его табуне сотне коней. А бараны вовсе не знают счета. Род Анчая топчет степь уже тридцать колен, а своего рода Маалек не знает. Он – юксис, сирота-подкидыш. Давным-давно его нашел у порога юрты отец Даргиза. Вырастил и отпустил за вольной удачей. Добрыми были духи. Торговля с рыжими хазыхами шла бойко. Главное купить шкурки соболя и куницы дешевле и продать дороже. Хазых – народ богатый. А если еще думают, что ты, как они, молишься прибитому Исе.
И пусть кичится нищий брат Даргиз силой и ловкостью. Он всю жизнь будет спать на тощей кошме, съеденной блохами, и укрываться латаной шубой. Золото купит силу и ловкость. И любовь...
Но не отдаст Анчай дочь за безродного. Не отдаст.
– Скарамчим, когда она за водой пойдет к роднику – бросил Маалек брату. – И после погоним в становище через перевал по маральей тропе. Так короче.
– Ну, погоним, а ты-то удержишься в седле? – фыркнул Даргиз – А то свалишься, как пьяный. И девчонку уронишь. Я буду смеяться, если увижу, как ты валяешься в пыли.
Он захохотал беспечно и пришпорил рыжего жеребца. Маалек только успел крикнуть в спину:
– Мой конь идет ровно, это твоя кляча спотыкается о каждый корень.
Но Даргиз не услышал. И запел обидное:
– Едет Маалек за невестой. Глупый Маалек, толстый Маалек. Ждет невеста не его, Не ему верна. Если жениться Маалек, убежит жена.
Умеет Даргиз складывать ловко тахпахи и метко стрелять. Красив Даргиз. Говорят, его бабка была их хазыхов, потому и высокий он, как коновязь и глаза голубые, как озеро Итколь, и большие, как луна в полнолуние. Но что в красоте, если пуст кошелек?
– Что хочешь - пой, а Кунчахаях согреет мою постель! – крикнул в спину брату.
– Думает пес, что аба далеко, а он за хвостом. – Донеслось.
– Я велел поставить в моей юрте кровать, железную, как у хазыхов. И привез подушки из пуха – прокричал Маалек.
Брат не отозвался.
– И перину, нам будет сладко с Кунчахаях. А ты будешь обнимать шелудивого пса.
Брат опять промолчал, Маалек прислушался, даже топота копыт его коня не слышно. Только тайга подступала темная, мрачная, гортанно проорала кедровка. Хрустнули тяжело ветви. «Аба за хвостом» - некстати вспомнилось
– Даргиз! – позвал – тишина.
– Может, перекусим. У меня есть талган с черемухой и мясо козла.
– Т-с-с-с-с. – вдруг раздалось откуда-то сбоку.– Выше по тропе следы ахбарса. Хочешь привезти невесте его шкуру?
– Шкуру ахбарса? Смогу ли я? – прошептал Маалек
– Ты – нет! Он прошел по сырой тропе. Шаг тяжелый, след глубоко отпечатался. Видно тащил добычу.
– Ахбарс?
– Ну, если только старый Анчай не обратился ахбарсом. То точно его след – круглый на пять пальцев. И задние лапы ступают тяжелее. Если пройти по следу…
– Нет! – взвизгнул Маалек, – Если мы поедем за снежной кошкой, пропустим час, когда Кунчахаях выйдет за водой. Нет!
– Как хочешь, брат. – Зевнул Даргиз.
И запел опять, но теперь, что-то без слов бесконечно горькое и светлое. То, выворачивая душу низким хаем, то выводя высокое, как полет беркута. Так и ехали под его песню.…Только когда показались впереди юрты становища Анчая, Даргиз смолк. И вдруг сдержал коня:
– Зачем тебе Кунчахаях, брат?
Маалек удивился:
– Разве она не самая красивая девушка?
– И все?
– А что еще? – пожал плечами Маалек.
– Ничего. Ты – брат…- глухо отозвался Даргиз, и повторил почему-то – Ты - брат…Маалек покосился на брата: чудной он. Завидует, а вслух не скажет. Еще бы, таких, как Кунчахаях ищи хоть среди сойотов, хоть среди степняков кайбальцев, да хоть по всей земле.Нет таких красавиц, может давно, когда горы были маленькими и рождались такие...
А может, и прижил её Анчай с самой Тайгейзен – хозяйкой тайги. Такое, говорят, бывает, если хозяйке понравиться парень – она его и заберет, а откажется – станет он медведем. Никто не видел, как носила мать Кунчахаях. И носила ли? Разве земная женщина может породить такую красоту?
Да и про самого Анчая говорят разное, много охотников было увезти Кунчахаях в свою юрту хозяйкой. Длинный Куспек сам видел, как обратился Анчай беркутом, а сыновья его стали волками и гнали жениха с друзьями по тайге, пока у тех лошади не пали. А после, как растворились в тайге.
Так и живет Кунчахаях у отца за пазухой, уже восемнадцатый год живет. Чуть-чуть еще и никому не нужна станет. Кого ждет Анчай? Может, думает сам Чарлаг Хан возьмет её в небесную юрту. Маалек осторожно нащупал под рубахой крест. Орысы говорят, что их крест отпугивает духов. Если Анчай кинется следом, обернувшись волком, надо только сказать…Маалек зашептал незнакомые слова орысов:
«воттче ныш еси непаси…» и сбился – дальше шло совсем трудное и непонятное. Отвернулся, будто почесаться и перекрестился. Не верил он орысским богам, но мало ли? Покосился на брата, но Даргиз жевал то ли свои думы, то ли сухую лепешку.
– Говорят у Камата-пастуха из сеока Хызыл четыре дочери. Все красивые и работящие – начал Маалек
Даргиз хмыкнул
– Можешь сватать всех четверых. Только гляди, чтоб их не задавили наши собаки, они ж рыжие, как степные лисы.
– Откуда знаешь? – удивился Маалек
– Знаю, гнал коней с Июса. Ночевал в юрте Камата. Если б я остался у него до тун-пайрама, мог бы привезти всех себе в жены и даром. Беда, если в юрте одни девки.…Да, их точно не надо карамчить. Они и сами прыгнут на шею коню, как волчицы. Убежишь ли только?
Маалек засопел обижено, но тут же расхохотался:
– Я думал о тебе, брат. Где тебе взять денег на калым?
– Намырт носит мои коралловые серьги с четырех лет – пожал плечами Даргиз.
– Намы-ы-ырт? Хромая Намырт?
Маалек уставился на брата. Редко, редко он приезжал в юрту приемного отца. Но слышал, что невеста брата сломала ногу. Вот как значит? Свадьба не расстроилась. Красавчик Даргиз приведет в дом порченую жену. И добро если б род Намырт был богат…
– Так свадьба будет?
– Я увел им коня нынче. На тот год привезу жену. Кунчахаях точно выйдет к тебе?
– Уж лучше б ты взял дурочку, брат. – не слушал Маалек, – Хромая не сможет родить. И какая с неё работница?
– Тебе то что? – Даргиз натянул повод, – Если охота болтать языком, иди, сбей им матери масло.– И спорил вновь, будто сквозь кедровое сито, сбрасывая слова – Кунчахях? Выйдет? К тебе?
– Не ко мне. – Затараторил Маалек, – Она каждый вечер ходит к роднику. Главное, рот заткнуть, чтоб крик не подняла.…И лица надо прикрыть. Пусть старый Анчай гадает…
– Можно и так – перебил Даргиз – Но что будешь делать, когда Анчай приедет к нашим юртам?
– Когда Анчай приедет к нашим юртам, Кунчахаях уже будет согласна. – Маалек подмигнул брату и потер вдруг вспотевшие ладошки – На-а-а-а все согласна. А калым, пусть Анчай назначает любой. Хоть белого верблюда. Хей-хо-о-о-о…Я женюсь на самой красивой девушке. – запел Маалек
– Т-с-с-с! – оборвал его брат – Смотри.
И спешился. Рыжий жеребец замер послушно.
Внизу под самой горой стояло семь юрт.
Темная войлочная по центру, и вокруг берестяные. Надранная совсем недавно береста, еще не успела утратить свой цвет, казалось, что большая темно-коричневая юрта окружена снежными сугробами, из которых курится чье-то дыхание. Даргиз втянул воздух. Живот забурчал в ответ. Пахло густым потхе, парень кажется, увидел его воочию, разваристое, желтоватое, с наплывами варенной сметаны.
– Только одна войлочная – зашептал Маалек – Остальные берестяные, обнищал старый Анчай. Знать бы, где этот старый айна?
– В тайге или перегоняет скот на летник. Коновязи пустые – ответил Даргиз,
– Если, скот, почему юрты бросил?– удивился Маалек и тут же испугался – Не увез бы старик дочь.
– У них летник тут недалеко. Давно уже не кочуют. Вон видишь, даже становище огородил. Женщины дома. А то кто бы грел очаг?
Маалек усмехнулся, глазастый брат. Сколько раз он тут бывал, любуясь Кунучахаях, или скупая шкурки, но ему и дела не было, кочует род Анчая или нет? Даргизу взгляда хватило, чтоб все понять.
– Родник в низине, надо бы спуститься. – потянул Маалек повод.
– Спустимся…Не сейчас. К вечеру приедут мужчины. А солнце еще высоко. Ложись, спать, брат. Ночью спать не придется…
Маалек сощурился: уж не хочет ли Даргиз его обмануть? Сам украдет Кунучек, а потом…Его ж не догонишь по тайге. Будет ли нужна Маалеку чужая добыча.
Но Даргиз зевнул, прикрыв рот ладонью. Ослабил подпругу. И вытянулся у копыт коня, сунув под голову жесткий кулак.
пояснения _______________________________________________________
*Сюрмесы - девичьи косички их расплетали в браке, обычно было 39 косичек
*ахбарс - снежный барс - ирбис
*аба - медведь
хай - горловое пение
*тахпах - что-то похожее на русские частушки, но в отличие от частушек тахпах имеет не одну строфу, а может длиться и час.
* хызых - русские, от казак. Первыми на новые земли всегда приходили казаки. Отсюда и название "хызых-хызах"
*Чарлаг-хан - Вершитель Судьбы, одно из верховных божеств
* Намырт носит мои коралловые серьги с четырех лет - по одному из свадебных обычаев детей обручали с рождения, первый дар от родни жениха и были - коралловые серьги. Девочка едва надевала их считалась просватанной.