Из цикла: «Сказки для Аленушки – девочки, убитой на Донбассе». (О ней можно прочитать в публикации: «Ухожу в свою сказку»
http://www.proza.ru/2014/07/08/44 )
После долгих поисков я нашел Алену в заброшенном шалаше на берегу реки. Заглянув внутрь, я увидел ее сидящей на куче сена. Перед ней стояла раскрытая коробка со старыми елочными игрушками – десяток потускневших толстостенных стеклянных шаров с облупившимся серебристым покрытием, да несколько разнообразных картонных зверушек, покрытых когда – то серебристой фольгой. Игрушки были бережно обложены ватой. Дед Мороз из папье маше в долгополом тулупе с облупленным носом более похожий из – за старости на бомжа. Грецкие орехи, обернутые в конфетную фольгу. Неиспользованная хлопушка с конфетти и несколько рулончиков серпантина.
- Смотри, какое сокровище я нашла! – с глазами светящимися счастьем, воскликнула она.
- В самом деле, сокровище! – согласился я с ней. – А больше здесь ничего случайно не завалялось?
- Завалялось, - сказала она и прошептала: - Целая коробка заколдованных людей, которых злой волшебник превратил в букашек – таракашек. А еще в конфетной коробке лежит страшный огромный паучище с вот такими мохнатыми лапами, - показала она руками размер лап паука.
- Ого! – воскликнул я с притворным ужасом, так как, со слов Алены, паук и, в самом деле, был ограмадный – размером с футбольный мяч, никак не меньше.
- Как же он в спичном коробке поместился? – так же шепотом спросил я у нее.
Алена задала мне резонный вопрос:
- А откуда ты знаешь, что паук лежит отдельно от всех букашек в спичечной коробке, ведь я тебе говорила про коробку из – под конфет?
Я с досадой почесал пятерней в затылке.
- Рассказывай! – потребовала она у меня. – Это твоя коробка? Ты не добрый Сказочник, а – Злой волшебник, который и меня заколдует в Царевну – лягушку?
- Пренепременно! – страшно пробасил я и добавил своим обычным голосом: – Будешь руки забывать мыть перед едой, превращу в противную пучеглазую жабу.
Ага, щас! Не на ту, как говорится, напал! Этого дьяволенка - Алену – напугать было просто невозможно. Она показала мне язык и воскликнула:
- А меня Иванушка – дурачок расколдует, вот! Поцелует в губы, и стану я Василисой – премудрой, вот! И в школу ходить не надо будет.
- На всех лягушек дураков не хватит, чтобы их всех перецеловать, - заметил я. – Кстати, хорошо, что напомнила про школу. Завтра первый звонок. Ты погладила школьную форму?
- Успею, беспечно заметила Алена.
Насупив брови, я, как можно строже, сказал ей:
- Разговорчики в строю! Шагом марш домой: мыться – умываться, косички заплетать, да в школу собираться.
- Еще рано, - заканючила Алена. – Давай здесь еще чуть – чуть посидим. Здесь так хорошо, уютно и… - не могла она подобрать нужное слово.
- Таинственно, - подсказал я ей.
- Угу. А чей это шалаш?
- Одного маленького очень одинокого мальчика.
- Такого, как я?
Я притворно возмутился:
-Ты?! У тебя есть я! – напомнил я ей и обиженно надулся.
Алена прижалась ко мне и чмокнула в заросшую щеку.
- Фу, какой колючий!
Она избегала называть меня дедушкой, так как помнила своих родных. Алена обращалась ко мне по - разному: то называла меня «мой Сказочник», то «мой старый добрый друг», но чаще обходилась придуманным ею неологизмом: «дя – Толь».
- Завтра обязательно побреюсь, - пообещал я ей. – Пошли, действительно, уже поздно – солнышко спряталось.
Алена, закрыла коробку со старыми новогодними елочными украшениями и спрятала под сено в углу шалаша. После чего, пригнув лишь голову, вышла на берег. Мне же пришлось выбираться на четвереньках. Увидев меня, Алена прыснула со смеху:
- Ты как настоящий Конек – горбунок!
Выдернув из волос пару соломинок, я буркнул:
Раньше ты меня называла Сивкой – буркой, когда я тебя по спальне катал.
- Я тогда еще маленькой была.
С трудом разогнув спину, я выпрямился. В спине что – то подозрительно хрустнуло.
- Укатали Сивку – бурку крутые горки! - пожаловался я. – Раньше – то я ого – го, какой скакун был!
- Дятоль, ты еще у меня хоть куда, - заверила меня Алена. – А давай еще чуть – чуть посидим, - предложила она. Посмотри, сколько звезд на небе. Ой! – завизжала она от восторга. – А одна звездочка упала. Еще одна!.. Еще!.. Дятоль, небо падает!
- Это просто звездный дождь. Каждый год в середине августа бывает звездопад.
- Маленькие звездочки в школу отправляются, - с видом знатока сказала Алена.
- Вот именно. Пошли, пора.
-А как их называют?
- Кого?
- Ну, эти звездочки, которые летят в школу.
- Персеиды.
- А их много?
- Три тысячи.
- Ого! А кто звезды сделал?
Я взял ее за руку и шепнул на ушко:
- Иванушка - дурачок вместе с друзьями. Это его, между прочим, шалаш.
- Да?! Недоверчиво спросила Алена.
Я утвердительно кивнул головой и, опережая очередной вопрос, пообещал:
- Если быстро управишься, расскажу перед сном сказку.
- Про Иванушку – дурачка?
- Угу.
- Как он звездочки делал?
Я утвердительно кивнул головой и предупредил:
- Если быстро управишься, а не будешь по своему обыкновению копаться.
Вечерняя сказка, которую я рассказывал Алене перед сном, стала нашей традицией. Правда обычно я находил в интернете старый советский мультик и включал Алене перед сном волшебное зеркало – компьютер, который прекрасно справлялся с ролью сказочника. Днем же Алена смотрела обучающие мультфильмы – и ей интересно, и мне не мешает. Минут через десять я услышал крик:
- Я уже лежу.
Подходящей случаю сказки не нашлось, поэтому пришлось выдумывать на ходу.
Во времена древние – былинные, еще до начала Времен, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил на Земле гордый свободный народ, которым правила княгиня из старинного знатного рода, почитавшего Жар – птицу своей прародительницей. Мудрая была княгиня, за что и любил ее простой люд. Правила она по законам, которые батюшка завещал: от произвола бояр свободных хлебопашцев защищала. Брала с урожая лишь десятину. На чужие земли не зарилась, но сильную дружину на границах держала, чтобы соседи на ее земли не заглядывали.
Народ веру предков не забывал: Солнцу – Батюшке и Земле – Матушке поклонялся, называя себя внуками богов. В центре града находилось капище Перуна и храм с разноцветными куполами точно перышки Жар - птицы, который построила княгиня.
- А как называлось то царство? – спросила Алена.
- Святая Русь.
Было у царицы трое сыновей – богатырей. Младшего звали…
- Иванушка – дурачок, - подсказала Алена.
- Ну, конечно же, Иванушка – дурачок. Без него и сказка – не сказка.
- Так положено, - заверила меня Алена.- Ты не думай, он хороший - самый умный из братьев, -успокоила меня Алена -. Его старшие братья так прозвали, за то, что он не для себя, а для людей живет. – После чего неожиданно прильнула к Сказочнику, словно догадываясь, что тот рассказывает ей не старинную народную сказку, а вспоминает свою жизнь. – Ты не думай, я люблю тебя…Сказочник. Ты такой… такой… - замялась она.
- Какой?! – сделав обиженный вид, украдкой смахивая слезу.
- Ну… - смутилась Алена. – Добрый, вот какой! – выпалила она и чмокнула меня в щечку. – Совсем, как Иванушка – дурачок. Можно я тебя буду так называть?
- Ну – ну! – пригрозил я ей пальцем. – Скажешь тоже! Иванушка – дурачок…С чего это ты так решила?
- А ты такой же добрый, как Иванушка – дурачок – балуешь меня и никогда не кричишь, если я напроказничаю. Детей в строгости держать надо! – огорошила она меня.
- С чего это ты решила?
- Волшебное зеркальце сказало.
- Опять компьютер без моего разрешения включала?! Я же его заколдовал – ограничил доступ паролем.
- Фу, пароль… Делов – то - на пять минут! Я с первого раза догадалась, - обрадовала меня Алена. – Ты же сам научил меня как закрытые двери открывать.
- Как?!
Алена огляделась по сторонам. Убедившись, что кроме нас в детской никого нет, сообщила:
- Сим – Сим, откройся.
Мысленно обругав себя последними словами, я с тревогой спросил:
- А что еще тебе волшебное зеркальце нашептало?
- А, всякую ерунду – тебе неинтересно.
- На каких сайтах ты была?
- Для девочек.
Я с облегчением вздохнул.
- Ты рассказывай, рассказывай! – поторопила меня Алена. Чтобы перевести разговор на другую тему, спросила у меня: - Не пойму я, почему Иванушку дураком обозвали, ведь он всегда самым умным в сказках оказывается.
- Дураком наши предки называли мудрых людей, которые мыслили за гранью разума.
- А почему?
Я пояснил:
- «Ду» - это два, «Ра» - солнце, «К» - позднее присвоение. А все вместе получается: человек мыслящий в двух и более категориях.
Округлив от удивления глаза, Алена воскликнула:
- Вот оно как?
- А ты думала? Только, молчок! – предупредил я ее. – И продолжил: - Царевы дети штудировали «Голубиную книгу».
- Какую – какую?
- «Голубиную». На самом деле правильное ее название «Глубинная книга» - в ней речь идет о сотворение Мира, о том, как люди появились и кто были наши предки. В ней можно найти ответы на все – все вопросы.
- Эх, вот бы почитать! – мечтательно вздохнула Алена. – Жаль, что она только детям Жар – птицы доступна.
- Вовсе нет! Ее можно и в интернете сегодня найти.
- Правда?
- Зуб даю! – поклялся я.
Алена прыснула в кулачок и лукаво посмотрела на меня.
- Так вот, почему, Сказочник, у тебя зубов совсем не осталось?
- Почему?
Я хмыкнул:
- Сладкое люблю, особенно леденцы – петушка на палочке, вот и остался без зубов. Не будешь зубы по утрам чистить и свои потеряешь.
- Не, останутся! У меня – молочные. Эти выпадут, новые вырастут. Вот их и буду чистить.
- Свежо предание, да верится с трудом.
- Иванушке – дурачку наука легко давалось, - продолжил я. - Старшие братья за это его, пуще прежнего, возненавидели. Поэтому, выполнив задание, он бежал на берег реки, где в укромном месте у него был из камыша построен шалаш. Здесь он и проводил все свое свободное время в компании лягушек, головастиков, жучков – паучков, бабочек, стрекоз и прочей живности, которые и стали для него друзьями. Когда удавалось, сбегал сюда и ночью. Ляжет на душистое сено. Подложит руки под голову и часами смотрит на звездное небо, мечтая о том, что построит большую лодку или плот; запряжет в нее стаю лебедей и улетит далеко – далеко в неведомое далеко за тридевять земель, прихватив с собой своих закадычных друзей. Так и засыпал под звездным небом, оказываясь во сне в самых дальних уголках Вселенной.
Однажды, во время своих ночных странствий, он увидел у дороги неказистую ярко освещенную избушку, куда и зашел, чтобы напиться воды. Возле огнедышащего горна стоял еще крепкий седобородый старец в прожженном кожаном фартуке, который был одет на голое тело. Он стоял спиной к входу и не сразу заметил Иванушку – дурачка. Повернувшись, он заметил гостя, но ничего не сказал. В руках у него были здоровенные клещи, которыми он вытащил из горна раскаленный добела прут. Положил его на наковальню и согнул один его конец в петельку. После чего положил его обратно в горн. Затем, так ничего и, не сказав Иванушке – дурачку, молча вытащил из стойки длинную железную пустотелую трубку. Поднес ее к соседней печи, несколько раз повернул, чтобы на нее налипло стекло. После чего, не переставая вращать, выдул голубой стеклянный шарик, с которым направился к печи.
Мельком глянул на Иванушку – дурачка и приказал:
- А ну –ка, подсоби!
- А что делать – то надобно, дедушка?
- Возьми клещи и вытащи из горна железку. Сдюжишь?! – сказал он, изучающе оглядев его с ног до головы.
- А - то, чай не впервой! – хвастливо заметил Иванушка – дурачок. – Приходилось не раз коней подковывать.
- Ну – ну, поглядим! – буркнул кузнец. – Все вы на словах молодца, а как до дела дойдет, оказывается, что руки не из того места растут.
Иванушка – дурачок ловко вытащил из горна раскаленный добела прут, оказавшийся на удивление тяжелым, и спросил: - Куду его, дедушка, на наковальню?
- Я те дам на наковальню! В руках держи. Сдюжишь?
- Постараюсь. Но тяжел больно.
- Тащи его сюды!
Иванушка – дурачок крякнул от натуги, но прут не выронил.
- Молодца! – похвалил его кузнец и подошел к Иванушке – дурачку со стеклянным, пыщущим жаром шаром. – Суй эту загогулину в шар, только осторожно!
Иванушка – дурачок попытался просунуть прут в шар, но это ему с первого раза не удалось.
- Да ты не тычь его, а верти, голова – два уха. Верти, я сказал! Да не налегай, а то согнется. Придется все заново начинать.
Со второй попытки железка легко вошла в мягкую стеклянную массу. Кузнец покрутил несколько раз трубку, со светящимся изнутри шаром и воткнул в песок, чтобы шар остыл. После чего вышел из кузни. Сел на деревянный чурбачок и устало привалился спиной к стене.
- Там в колодце бочонок с квасом. Тащи его сюды!
Иванушка – дурачок вытащил из колодца ведро, в котором стоял полуведерный деревянный бочонок и отнес его кузнецу. Выдернув деревянную затычку, кузнец, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков.
- Ух, и ядреный квасок, аж в нос шибает! Угощайся, - предложил кузнец. - Кружку возьми, на столе стоит.
Ополовинив кружку пенистого кваса, Иванушка – дурачок вытер губы тыльной стороной ладони и похвалил квас:
- Хорош квасок, как у мамани.
Кузнец показал глазами на березовый чурбак, стоящий рядом.
- Садись, в ногах правды нет. Умаялся поди с непривычки?
- Есть маненько, - признался Иванушка – дурачок.
- А теперь рассказывай: кто таков, какого рода – племени, куда путь держишь, как к нам забрел?
- Иван – царев сын.
Кузнец с сомнением посмотрел на его порядком изношенные сапоги.
- Младший, - пояснил Иванушка – дурачок. – Приходится за старшими братьями донашивать.
Кузнец хмыкнул:
- Понятное дело.
- Они – сапоги – удобные. Ноги не натирают в пути.
- А где твое царство – государство находится?
Иванушка неопределенно кивнул головой в ту сторону, откуда пришел.
- Тама?
- Далече будет?
- Отсель - не видать.
- Неразговорчив ты, Иван – царев сын, как я посмотрю. Ты, главное не сказал, какого ты рода – племени будешь?
- Предания гласят, что Жар – птица наша прародительница.
- Вон оно как! – воскликнул кузнец и с уважением глянул на Иванушку – дурачка. Далеченько ты забрел, далеченько, - сказал кузнец и с сомнением посмотрел на его стоптанные сапоги. – Ума не приложу, как ты в такой обувке дорогу одолел. В сапогах – скороходах на дорогу и то не один год уйдет.
Иванушка – дурачок пожал плечами:
- Понятия не имею. Лежал на берегу реки в шалаше. Сквозь дырки на звезды смотрел. Закрыл глаза. Представил себе, как я сиганул на эту звезду.
- Что сделал? – переспросил его кузнец.
- Сиганул, ну прыгнул, то есть. Так здесь и оказался. Увидел камень при дороге. А на нем надпись…
- Ясно, дальше можешь не рассказывать. Шел, значит, шел и пришел.
- Угу.
- Ну а как вы живете в вашем царстве – государстве?
- Хорошо живем – сытно. Живем – поживаем, да добра наживаем. Жито – пшеницу сеем.
- А каким богам поклоняетесь?
- Солнце – Батюшкой называем, а землю – Матушкой.
- Ну а ты чем занимаешься, кроме того, что на бережку лежишь, да на звезды сигаешь?
- Книгу Голубиную изучаю.
- Вон оно как!.. – сказал кузнец и с уважением посмотрел на Иванушку – дурачка. И о чем же книга та?
Иванушка – дурачок процитировал отрывок из «Голубиной книги»:
«От чего у нас начался белый вольный свет?
От чего у нас солнце красное?
От чего у нас млад-светел месяц?
От чего у нас звезды частые?
От чего у нас ночи темные?
От чего у нас зори утренни?
От чего у нас ветры буйные?
От чего у нас дробен дождик?
От чего у нас ум-разум?
От чего наши помыслы?
От чего у нас мир-народ?
От чего у нас кости крепкие?
От чего телеса наши?
От чего кровь-руда наша?
От чего у нас в земле цари пошли?
От чего зачались князья-бояры?
От чего крестьяны православные?» http://www.litra.ru/fullwork/get/woid/00345821231862344106
- О, то славное дело, славное. Что ж, Иван – царев сын «делу – время, потехе – час». Пора и за работу. И тебе пора в путь – дорожку. Не знаю как тебя и благодарить за помощь.
- Что вы, дедушка! Какая благодарность? Я у вас еще бы остался, да, боюсь, матушка обеспокоится.
- Матушка, говоришь? Что ж, тогда ступай с Богом. Постой, возьми хоть сапоги – скороходы. Завалялись где – то. Они мне без надобности. – Кузнец зашел в пристройку и вышел оттуда, держа в руках пару запылившихся сафьяновых сапог с загнутыми носами. Отер их фартуком, стирая вековую пыль и протянул их Иванушке – дурачку. – Держи, в них ты вмиг домой домчишься.
Иванушка – дурачок испуганно замахал руками:
- Что Вы, дедушка, не надо, не надо! Если старшие братья их увидят, отберут. Я как – ни будь, сам доберусь.
- Долог путь обратный, - предупредил его кузнец.
- Ничего, я глаза зажмурю и – как сигану, вмиг обернусь.
- А смогешь?
- А как я к Вам добрался?
- Оно, правда, только – «сигануть» мог. Чем же мне тебя отблагодарить за помощь – то, ума не приложу.
- Дедушка, а Вам вон те кособокие шарики нужны? – спросил Иванушка – дурачок, показывая в угол кузни, где были свалены в кучу несколько десятков кособоких стеклянных шариков – отходы производства.
- А зачем они тебе?
- На день Коляды елку наряжу.
- А когда же та Коляда?
- В день зимнего равноденствия. – И без просьбы кузнеца рассказал ему об этом прекрасном празднике: - Коляда - сын Даждьбога.В этот день старое солнце умирает и новое нарождается. Народ неделю гуляет. Ряженые в масках по дворам ходят, колядки поют. Деревянное колесо – символ Даждьбога поджигают, да с горки пускают. Игрища веселые устраивают.
- Веселый праздник, - согласился кузнец.
- Грех грустить в этот день. Новое солнышко народилось. Зима на лето поворачивает. Все веселятся, вот и я хочу для своих закадычных друзей – жучков – паучков и зверушек разных, праздник Коляды устроить. Елку шарами нарядить, да мишурой всякой. Попрошу маманю печенье испечь в форме разных зверушек. Хоровод возле елки устрою, что бы у них – дружбанов моих, тоже был праздник.
- Славное дело удумал! – одобрительно заметил кузнец. – Солнышку всем жизнь дарует. Оно - исток и начало всему сущему в мире. Бери, Иван – царев сын, сколько унесешь, - не жалко. Только осторожнее с ними будь! – предупредил он. – В них огромадная, неведомая для тебя, сила сокрыта.
Иванушка – дурачок стянул с себя исподнюю рубаху и, связав рукава узлом, стал бережно складывать в нее разноцветные стеклянные шары. Голубой шарик, белый, красный, коричневый, совсем черный. В одном из шариков, вдавленном сверху, едва светилась крохотная искорка. Кузнец взял его в руки. Дунул. Искорка вспыхнула. По стеклу побежали радужные полосы, но тут же погасли.
- Нет, показалось, - удрученно вздохнул кузнец.
- Можно я попробую? – попросил Иванушка – дурачок.
- Что попробуешь – то, чудо гороховое?
- Звездочку разукрасить в радугу.
- Пустое! В ней все есть, чтобы засиять сверхновой звездой, но она – мертва.
- C любовью надо, попросить и сердечко засияет всеми цветами радуги – дуги.
- Какое еще сердечко?
- Шарик этот. Он сверху приплюснут и похож на человеческое сердечко.
Кузнец недоуменно повертел шарик в руках.
- В самом деле, сердечко. Держи! - сказал кузнец и неожиданно бросил стеклянное сердечко Иванушке – дурачку.
Иванушка – дарачок не растерялся – поймал его двумя руками и, чтобы не упустить, прижал его к груди. После чего нежно погладил и прошептал:
- Перепугался маленький? Не дрожи, я тебя никому в обиду не дам. С собой заберу, на елку повешу на самую макушку. Только ты свети поярче, чтобы из самого далеко гости могли найти дорогу на нашу Коляду. Иванушка – дурачок раскрыл ладони, на которых лежало стеклянное сердечко размером с кулачок и радужно переливалось всеми цветами.
Кузнец недоуменно почесал макушку.
- Хм! Надо же, а я его хотел переплавить. Что ж, забирай с собой. Пусть потешит твоих букашек – таракашек. А теперь ступай!
Иванушка – дурачок поклонился в пояс, поблагодарил за подарки и пригласил кузнеца на Коляду, где ему всегда будут рады. После чего сильно – сильно зажмурился и оказался дома на берегу речки возле шалаша, куда и спрятал свои сокровища.
Не услышав очевидного вопроса от Алены о том, что это были за шарики, я глянул на нее.
- Спит, бедолага. Намаялась за день. Натянул ей до подбородка одеяло и тихонько вышел из спальни.
Получив от старших братьев очередную порцию подзатыльников, Иванушка – дурачок ушел на берег реки, где в укромном месте еще летом соорудил шалаш, в котором проводил летние месяца. Сугробы в этом году были знатные – снега намело по колено. С трудом нашел свой шалаш, который больше походил на берлогу. На четвереньках забрался внутрь и пошарил в сене. Нащупал шары. – Слава Богу, на месте! Что ж, скоро Коляда, а за ней Рождество и Новый год. Пора елку наряжать.
Здесь же в шалаше лежала коробка, наполненная до верха. Чего в ней только не было: засушенные кузнечики, бабочки, майские и прочие жуки, стрекозы, божья коровка, разноцветные перышки и многое – многое другое – «сокровища», сохранившиеся с детских лет.
- Вот и пригодились! – воскликнул Иванушка - дурачок. – Что ж, жучки – паучки, букашки – таракашки, бабочки, птицы, да зверушки всякие, хватит прикидываться мумиями! Просыпайтесь, да за работу! Коляда на носу, а елка неубранная стоит!
Ох, и закипела работа – любо – дорого посмотреть!
Алена проснулся посреди ночи. Темень, хоть глаз выколи. Поежилась от холода и попыталась натянуть на себя одеяло. Но не нашла его. Пошарила рукой по полу, но и пола не было – кругом была… вода. Попыталась протереть глаза и вместо своей руки увидела перепончатую лягушачью лапу.
- Ой, мамочка! – вскрикнула она. Но вместо крика из ее рта вырвалось громкое противное кваканье: «Квааа! Квааа! Квааа!»
Работа тем временем на берегу спорилась: белка украсила елку орешками, которые Иванушка – дурачок предварительно обернул в золотую фольгу от конфет. Мышонок щедро поделился своими запасами, разбросав их по веткам. Синички в клюве принесли ярко – красную рябину.
Иванушка – дурачок вытащил из сена свое главное сокровище – стеклянный разноцветный шарик в виде сердца, который ярко засиял в его руках.
- О, горячо! – перебрасывая его из руки в руку, воскликнул Иванушка – дурачок. – Как бы елка не загорелась. Пусть пока под ней полежит, а позже решим, что с ним делать. – Он положил стеклянное сердечко под елку. Снег под ним тут же растаял. Вскоре оттаяла целая поляна. Прямо на глазах выросла трава, зацвели подснежники. Но шарик стал светиться слабее. – Ясненько. Замерз, бедолага. – Иванушка – дурачок согрел его своим дыханием. Прикрутив к колечку на сердечке кусок проволоки, он повесил шарик на самый верх елки. Шарик тут же вспыхнул, переливаясь всеми цветами радуги, и ярко засиял, окрашивая снег на елках в разные цвета.
За его спиной послышалось покашливание.
- Ловко у тебя получается, Ванюша! – заметил старик, одетый в длинную домотканую рубаху, да видавший виды нагольный тулуп.
Иванушка – дурачок вздрогнул от неожиданности. Он с трудом узнал в старике, сидевшего на пеньке возле шалаша, кузнеца, который подарил ему новогодние стеклянные шарики, в том числе и сердечко, которое весело светило на макушке елки. С момента памятной встречи прошло лишь несколько месяцев, но как же изменился кузнец. Плечи опущены. Длинные нечесаные засаленные седые волосы спутанными прядями лежат на плечах. На лбу вместо золотого обруча кожаная веревка. Богатырские плечи поникли. Мозолистые руки бессильно покоятся на коленях, сучковатый деревянный посох лежит на снегу в ногах, обутых не валенки или сапоги, а разношенные лапти, из которых торчат пучки грязной соломы. Нищие перед собором и то лучше одеты.
- Здравствуйте, дедушка! – со всем почтением, кланяясь ему в пояс, поздоровался с ним Иванушка – дурачок.
- Здоров будь, внучок! – не вставая, лишь кивком головы, поприветствовал его кузнец. – Помнится, на Коляду зазывал, вот я и нагрянул. Как, внучок, не прогонишь?
Иванушка – дурачок испуганно замахал руками:
- Что вы, дедушка, как можно?! Вы для меня самый желанный гость. - Только я не ваш внук, не настоящий, названый.
- Был названый, а стал родной, да еще и единственный. Так – то вот, Ванюша. Не зазорно тебе – цареву - сыну бездомного нищего странника дедушкой называть?
….- Как можно, дедушка?! «Горе и гибель тому народу, который не почитает стариков».
- Ладно говоришь, Иванушка. Кто науку – то сию преподал тебе?
- Матушка. Идемте. Дедушка, я Вас представлю ей.
- Спасибо, Иванушка, да притомился я в дороге. Путь – то неблизкий в твое царство – государство, а сигать одним махом, как ты, я не умею. Здесь посижу – на пенечке.
- Сейчас я костер сооружу, чтобы не замерзли.
- Хорошо бы, - согласился кузнец.
Иванушка – дурачок быстро натаскал гору хвороста, благо далеко ходить для этого не пришлось. Когда костер разгорелся, принес скромное угощение: ломоть черного хлеба поверх которого лежал толстенный шмат розоватого сала, да луковица.
- Простите, дедушка, это все, что у меня есть. Идемте в терем. Матушка баньку велит истопить, за стол с гостями усадит.
- «Хорошо там, где тебе рады».
Странный гость, одетый в рубище, отломил кусочек корки и бросил его синичкам. После чего, перекрестившись, отломил второй кусок и стал с наслаждением его жевать.
- Духмяный хлеб. Кто пек – то?
- Матушка.
- Так она же – царица.
- Мы просто живем, без слуг.
Ничего не услышав в ответ, Иванушка – дурачок окликнул гостя, но тот, привалившись к дереву, задремал с недоеденным ломтем хлеба в руке, который дружно доклевывали синички.
Иванушка – дурачок шуганул их и погрозил пальцем:
- А ну, не баловать!
Из шалаша принес старое рядно, которым укрывался летними вечерами, когда ночевал в шалаше, и заботливо укутал ноги старику. Шумная компания зверушек тем временем успела нарядить елку на свой вкус. Иванушке – дурачку осталось лишь украсить ее стеклянными шарами и можно начинать веселье. Едва он успел повесить последний шар, как услышал голос старика:
- Быстро ты управился, внучок, - похвалил его гость. Все шары светятся, гирлянда переливается всеми цветами радуги, а сердце – то на макушке точно маяк посылает небесам приглашение на Коляду. Не елка – загляденье!
Иванушка – дурачок смущенно опустил глаза.
- Не хвалите меня, дедушка, а – ругайте.
- С чего это?
- Не углядел я. Паучище всю елку своей паутиной оплел. А когда сердечка на макушке коснулся – издох. Не знаю теперь, что и делать. Хотел снять с елки. Но только убрал его мохнатую лапу от сердечка, что на макушке сияет, гирлянда и погасла. А когда пригляделся к ней, оказалось, что это не гирлянда, а паутина – она и светится. Снежинки на паутину налипли, как алмазы горят.
- Красиво, - заметил старик, впрочем после того как он перекусил, «чем бог послал», да вздремнул, его и стариком было называть неловко – плечи расправлены, на впалых щеках появился румянец, а в глазах появился прежний блеск.
- Знать, так и должно быть. Для какой – то надобности Господь создал сие адово творение.
Иванушка – дурачок усмехнулся:
- Нашу елку паутиной оплести, что б празднику помешать?
- Может быть, то и не паутина вовсе, а нить связующая миры, а может быть нить судьбы человеческой? Не огорчайся. Вон как елка – то празднично сияет – загляденье. Садись, Иван – младший царев сын, рядочком на пенек, потолкуем.
- Хорошо, дедушка, только вы чайку душистого из трав полевых испейте.
- А воду где взял. Снег натопил?
- Не, прорубь тут. Очистил ото льда, а там лягушка пучеглазая объявилась. И чего не спит, зима, ведь. К елке не идет, хоть и приглашал, но и в воду не прячется. Наблюдает. – Иванушка – дурачок подкатил пенек, заменявший ему стол, на который водрузил закопченный чайник, да две простых помятых оловянных кружки. В такой же тарелке золотились соты с медом.
- А мед – то откуда?
- Пчелки поделились – целую тарелку не пожалели.
- А как же они соты – то дотащили, такие крохи? – не поверил ему старик.
- Да им Потапыч помог. Проснулся бедолага. Берлога его неподалеку. Злой спросонья, а как увидел елку, подобрел. На праздник напрашивается. Можно?
- Ты хозяин, вот и решай, кто у тебя гость званый, а кто желанный. Зверушек – то твоих не потопчет? Ишь, сколько их набежало! – сказал старик, одобрительно качая головой.
- Обещал в сторонке посидеть.
- Много ты гостей созвал, - сказал старик, оглядывая зверушек суетившихся возле елки.
- Сами пришли на огонек. И волчок – серый бочек, и зайчик – побегайчик, и лисичка - сестричка, и конек – горбунок. Ждут – не дождутся. Всем хочется Коляду встречать - привечать.
- А братья – то чего ж не пришли, не пригласил? Приглашал. Чураются они меня.
- Что ж так?
- Говорят, с «кем поведешься, от того и наберешься».
- А батюшка что ж?
- Занят. У него дела державны.
- Ну, а матушка?
- Всплакнула, вздохнула, да по голове погладила.
- Так - таки ничего и не сказала?
- Сказала, что попозже заглянет, когда гости разойдутся. Зато полденежки дала на петушка на палочке.
- Да ты, Иван – царев сын, богач, как я погляжу! – усмехнулся старик.
- А вы не смейтесь, дедушка. Полденежки те оказались не простыми.
- Никак золотыми?
- А вот, вы послушайте. Пошел я на базар, чтобы петушка на палочке купить, да нищего встретил. Ему и отдал полденежки, чтобы и он Коляду отпраздновал. Дальше пошел, а в снегу золотой сверкает.
- То – то радости, поди было?
….- А что ему – золотому – то – радоваться?
- То есть как, золотой же!
- А какой с него толк? Братья отберут, да еще и тумаков надают.
- А тумаки – то за что?
- За то, что рядом не посмотрел. Может быть, там не один золотой – то был.
- Понятное дело! И как же ты золотым распорядился? Поди, леденцов купил?
- Все - то вы шуткуете, дедушка! Это ж целый воз петушков! Живот склеится от такого количества.
- Так не ешь сразу.
- Люблю сладкое. Не могу остановиться, пока все не съем, - признался Иванушка – дурачок. Да и матушка говорит: «Чужое возьмешь - свое потеряешь». Вот я и отдал золотой погорелице с дитям, которого она грудью кормила.
- Вот за это тебя хвалю. Что ж, петушка на палочке так и не купил?
- Дальше пошел. А в сугробе горшок разбитый валялся. Я его пнул от нечего делать, а оттуда золотые, серебряные, да медные монеты посыпались.
- Выходит, что матушка, в самом деле, тебе волшебные полденежки дала?
- Выходит, - согласился Иванушка – дурачок. – Полну шапку денег наложил. Еле дотащил до храма, что матушка строит.
- От счастье – то привалило, так привалило! – усмехнулся старик.
- То матушкино золото оказалось. Монахи по всему царству на храм собирали. На них в лесу лихие люди напали, да золото и отобрали. В трактире на радостях напились, да поубивали друг друга. А про золото никто и не знал. Горшок на виду лежал, да никто не позарился на него потому, что разбитый был.
- Выходит, что полденежки, что матушка тебе дала не простые оказались, а волшебные. С их помощью ты украденное золото, что народ на храм по копеечки подавал, собрал.
- Все до единой монетки. Погорелица и та золотой принесла. Сказала, что не хочет брать грех на душу. При монастыре поживет.
- И я не буду брать грех на душу, - сказал старик и протянул ладонь, на которой лежали полденежки, которые дал ему Иванушка – дурачок, приняв за нищего.
- Так это Вы были, дедушка?! – воскликнул Иванушка – дурачок. – А что же сразу ко мне не пришли?
- Прости, Ванюша, решил экзамен тебе для начала учинить.
- Зачем?
- Золото – коварная вещь. Мало кто устоит от соблазна. Мои дети, во всяком случае, не смогли. Спасибо тебе, Иван – царев сын.
- За что? – удивился Иванушка – дурачок.
- За то, что веру позволил сохранить в человека. Боги – то не оправдали мои надежды, возложенной на них.
- Расскажите, дедушка, что стряслось с вами, почему Вы в рубище одеты?
Старик нахмурился.
- Нечего и рассказывать – старая, как мир история. Решил я от дел отойти на покой. Пусть дети правят тем миром, который я для них создал. Разделил царство свое меж сынами и дочерей не забыл. К одному пришел, а он меня на порог не пустил. Другой заявил, что знать меня не знает, так как ему досталось меньше, чем брату. У третьего на меня и вовсе собак спустили…
- Как можно, дедушка, ведь Вы отец их! На свете все найдешь, кроме отца с матерью.
- Это ты моим деткам расскажи. Власть и богатство портят и людей, и богов. Из зависти дети переругались между собой и начали братоубийственную войну. Единый мир, который я пытался выковать, скрепив железными скрепами, вмиг рассыпался.
- Надо было вразумить их! – с жаром воскликнул Иванушка – дурачок.
- Как?! Сжечь на дьявольском огне, отправить в пекло? Как, я тебя спрашиваю?!
Иванушка – дурачок развел руками:
- Я не знаю.
- Знаешь! Знаешь лучше меня! И преподал мне наглядный урок.
Иванушка – дурачок обалдел от этих слов.
- Я?!
- Именно ты! Обыкновенный человек, которого братья считают дураком из – за того, что он витает в облаках. – Кузнец показал на украшенную елку и зверушек, которые суетились возле нее.- Как?! Как скажи на милость, ты заставил этих букашек – таракашек наряжать елку? – возопил он, и небеса пророкотали громом, который прогремел посреди зимы: - Как?! – Кузнец гневно ударил посохом об землю, и с неба низверглась молния. Зверушки с испуга попрятались кто куда. – Прости, Иван – царев сын, - смущенно проговорил кузнец, - испортил вам праздник. Но меня бесит, что тебе удалось сделать то, на что я потратил многие годы. Стеклянный шарик в виде сердца, в котором лишь чуть теплилась искорка жизни, готов вспыхнуть сверхновой и взорваться мириадами новых миров, а те коричневые цацки, что я выбросил за ненадобностью, начали пульсировать. А вместо железной цепи паучок оплел их невидимой паутиной, которая покрепче железных цепей соединила в единое целое разрозненные миры. Это выше моего понимания.
Иванушка – дурачок попытался его успокоить:
- Не расстраивайтесь, дедушка, я не виноват – все само собой как то получилось. Я просто хотел устроить праздник для всех – Коляду. Дружной веселой компанией встретить рождение нового солнышка.
Кузнец усмехнулся в усы:
- И тебе это, Иван – царев сын и мой внук, кажется, удалось. Но я не возьму в толк, как? И поэтому я – взбешен. Научи, Иванушка.
Иванушка – дурачок покраснел от стыда:
- Я?!
- Именно ты, Ванюша. Ты даже не понимаешь, какое великое дело ты сотворил.
- Я просто с друзьями елку нарядил, - потупя очи в землю, сказал, оправдываясь, Иванушка – дурачок.
- Рассказывай! – потребовал кузнец, и устало сел на пенек.
- А и нечего рассказывать. Братья, прознав про то, что я целый горшок с золотом на храм отдал, обозвали меня балбесом и дубиной стоеросовой, да хорошенько отдубасили.
- Обиделся?
- Я привык. Обидно другое было: братья решили, что я подлизываюсь к матушке, чтобы та уговорила папеньку трон мне отдать, а не старшему сыну, как положено. Горшок с золотом себе заграбастал, а им – родным братьям - даже по одной – единственной монетке не дал - пожалел. А они так любят меня, несмотря на то, что я – круглый дурак. Вот я и решил Коляду не с братьями праздновать, а со своими друзьями. У нас с ними одно общее горе на всех. Только Вы нашему горю помочь можете.
- Какое? – нахмурившись, спросил кузнец. – Готов помочь вашему горю. Рассказывай! – потребовал он.
- А такое горе у нас, дедушка, что не нравится нам этот жестокий и несправедливый мир, а исправить его мы не в силах.
- Да и мне он не нравится, - признался кузнец. – Что же, прикажешь изничтожить его? Но другой – то не лучше прежнего окажется, а то и хуже. Я попробовал, но сам видишь, что из этого получилось. Но вашему горю я готов помочь. Рассказывай!
- А такое у нас горе, дедушка, что никто из нас не знает своих дедов – прадедов, а многие из зверушек и свою матушку и батюшку.
- Не может такого быть!
- Может дедушка, еще как может! Лягушка – квакушка икру отложила и поскакала к озеру, чтобы нового жениха сыскать. Ей и дела нет до ее детишек. Она и ведать не ведает того, что головастики – ее детишки – не в озере родятся, а – луже, которая пересохнет, когда солнышко пригреет.
- Вон их сколько, несмотря на зиму, под елкой собралось. Знатно горланят на все голоса.
- А потому они квакают, дедушка, что летом я их всех до единого головастика из лужи – то выловил, да в речку выпустил. Вот они и благодарят меня.
А еще тут одна рыбка завелась заморская, которая сроду в нашей речке не водилась. Она не икру откладывает, а живых мальков мечет. Ее и матерью – то грех назвать.
- Это еще почему?
- А она их тут же заглатывает, вот почему! Не свой род она хочет продолжить, а свою жизнь. Сама свое потомство пожирает, словно ее проклял кто. Не правильно это. Так не должно быть.
Кузнец согласился с Иванушкой – дурачком.
- Да, Иванушка, не дело это! Не так должно быть. А вот как, я и не знаю. Да и не в моих силах что – либо изменить. Силу – то свою я детишкам отдал. Один этот посох и остался при мне. Ты мне давеча паука страшного показывал, что деревце твое для Коляды наряженное паутиной мерзкой оплел. Кажется, я догадываюсь, что это за паук. Старшего – то своего сына, который меня на порог не пустил, я в сердцах проклял и сказал, что как он с отцом поступает, так и дети с ним поступят. Прислушайся, у тебя – то слух острее моего, ничего не скребется в его животе?
Иванушка – дурачок встал и подошел к елке. Приложив к уху ладонь лодочкой, прислушался.
- Скребется, дедушка, да еще как скребется – то! Никак он живой?
- Мертв он, Ванюша. Мертвее не бывает. Умер еще до того, как сердечка, что радостно сияет на макушке, коснулся. Детишки, что плотью его изнутри питаются, убили его. В агонии он пытался хоть лапкой дотянуться до сердечка, да в муках издох. Скоро его потомство на свободу вырвется и оплетет весь лес своей паутиной.
- Не бывать тому! – воскликнул Иванушка – дурачок и бросился к елке.
- Стой, безумец! – остановил его кузнец. – Поздно уже что – либо менять. Поселил ты зло в своем доме, придется тебе, Ванюша, научиться с ним жить.
- Я его изничтожу! – с горячностью воскликнул Иванушка – дурачок.
- Зло, Ванюша, родилось вместе с добром. Это две стороны одной медали. Ответь мне на вопрос: паук имеет право на жизнь?
Иванушка – дурачок, не задумываясь, ответил:
- Конечно, ведь для какой – то надобности боженька сотворил его.
- Вот и подумай для какой. Посмотри, его детеныши успели прогрызть папашино брюхо и вырвались на волю. Попрятались среди иголок, попробуй - сыщи. Оставь их в покое. Им чем – то питаться надобно, они и сожрут друг – друга. Выживет один – два, которых и используй в своих целях.
- Как?
- Пусть они делают для тебя ту работу, которая тебе непосильна.
- Какую?
- Паутину плетут.
- Что с нее толку – то?
- Непростая – то нить, Ванюша. Разные миры она воедино соединила. - Помолчав, кузнец продолжил: - Горяч ты больно, Ванюша, ох, и горяч! Прежде дело делаешь, а потом думаешь.
- А как надо, дедушка?
- Наоборот, конечно. Не разум верховодит твоими поступками, а сердце. Но сердце – то у тебя необычайной доброты, любовью наполнено ко всем. Над мертвым мурахой плачешь – рыдаешь, головастиков спасаешь, чтобы они потом летом спать ночами не давали. Жучков – паучков закадычными друзьями считаешь. Так что и впредь свое сердце – голос души – слушай. А душа у тебя чистая, науками не испорченная. Ищи мудрость изначальную – божественную не в книгах ученых, а в земных каменьях, водах речных и морских, сиянии звезд небесных. Так что и впредь так же поступай – не по уму, а по совести живи. Я завсегда с тобой буду.
- Не радуйся прежде времени?
- Поутру мы расстанемся. Сегодня – самая длинная ночь в году. Утром новое солнышко родится. Старое умрет. Таков один из основных законов бытия. Закон отрицания отрицания. – И пояснил: - Новое рождается и живет, старое вырождается, дряхлеет и умирает. Но ты открыл мне глаза и я спокоен за мое творение – Космос. Ты открыл главный закон эволюции Вселенной – Закон Любви. Меня с тобой не будет. Но знай, ветерок подул, лаская тебя, то я хвалю тебя; ручеек журчит, то я с тобой разговариваю, совет мудрый даю. Огорчишь меня – тучка набежит, дождем прольется; ну а, ежели согрешишь, вопреки совести своей пойдешь, жди – бури-урагана. Ну, а молния с неба в землю ударит, знай, с пути истинного свернул.
Что же вы, птички – синички умокли, не чирикаете? Букашки – таракашки по норкам забились, и ты лягушка пучеглазая не квакаешь? Коляду надо праздновать, веселиться. Старое солнце умирает, новое рождается. Радоваться надо, да новое солнышко славить.
- Просьба у них есть к тебе, дедушка, да не смеют высказать ее. Позволь мне от их имени слово молвить?
Кузнец кивнул головой и Иванушка – дурачок продолжил:
- Живут они точно сиротинушки, ни матушки, ни батюшки не знаю. Просят Вашего согласия, стать их дедушкой названым. Ни хотят они детишек своих бросать на произвол судьбы, как их бросили, родительской плотью питаться.
- Такими их сотворили старшие мои сыновья. Ничего не изменишь. Выживает сильнейший – таков суровый закон жизни.
- Не хотят они больше жизни такой.
- Так жизнь устроена! Иначе быть не может.
- Может! – горячо воскликнул Иванушка – дурачок и привел пример: - Живет в реке семейная пара лягушат. Никогда не расстаются друг с другом. Так вот, после того как супруга икринки выметает, ее суженый собирает со дна их все до единой и во рту вынашивает, защищая от всяческих бед и напастей. Ни ест, ни пьет бедолага. Одной любовью к детишкам живет.
А другая лягушка икринки на спину пристраивает. Они слизью покрываются точно второй кожей. Так и таскает детишек на спине. А как время подходит, они с мамкиной спины спрыгивают и на волю – вольную гулять.
По весне из моря – океана рыба красная плывет куда – то в верховья речки, чтобы икринки выметать в родных местах, а назад не повертается вся погибает, жизнь, даровав новому поколению. И так год за годом.
Рак и тот икринки на брюхе вынашивает, своим телом защищая их от опасности. А еще я видел на побережье смешную каракатицу, которая икринки в подводной пещере откладывает. Ни на миг не отходит от них – круглосуточно стережет вход в пещеру. Не ест ничего, все щупальцами машет, чтобы вода не застаивалась. А перед смертью детишкам на прощание щупальцем махнет и навечно засыпает.
Пахари по весне семена жита в земле хоронят, чтобы они, умерев, новой жизнь проросли.
Вот как жизнь – то устроена по божьим заповедям. Мои друзья именно так хотят жить и впредь! - С горячностью воскликнул Иванушка – дурачок. И повторил свою просьбу: - Станьте для нас дедушкой названым, чтобы мы любили и поклонялись Вам, как главе всего нашего разноликого Рода.
Букашки – таракашки, да зверушки разные защебетали, заквакали, зажужжали на все лады, присоединяясь к просьбе Иванушки – дурачка.
- Хммм! – хмыкнул кузнец, зажимая уши от разноголосого, далеко не музыкального хора. Задумчиво повертел в руках свой посох. – «А что, может тряхнуть последний раз стариной, прежде чем на покой отправиться? Вдруг, из этих забавных зверушек получатся люди, которые не станут пожирать друг друга, а будут жить в мире согласия и любви. Я создавал людей по образу и подобию, которые будут властвовать над рыбами морскими, птицами, да зверями. А Иванушка – дурачок любовью добился того, чего не удалось моим детям – первые богам.
Сколько во вселенной планет, на которых не возникла разумная жизнь. Есть планеты – океаны, на которых рыбы вполне могут стать разумными существами. Птицы будут чувствовать себя как дома на газовых планетах – гигантах, а, закованная в панцирь черепаха, выдержит любое атмосферное давление. Крот будет счастлив в подземных городах на тех планетах, где жизнь на поверхности невозможна...
А что, это – идея! Стоит попробовать. Я пытался создать идеальный мир, а что из этого вышло? Мир насилия, борьбы и ненависти к себе подобным. А естественная борьба за лидерство вылилась в самоуничтожение, борьбу за выживание. Может быть, красота не в идеальных формах, а – разнообразии? Для кого – то жаба, покрытая бородавками, – идеал женской красоты» - думал про себя гость, задумчиво ковыряя посохом землю под ногами. Он еще раз с сомнением оглядел закадычных друзей Иванушки – дурачка – разномастных жучков – паучков, да зверушек, которые отказывались жить по законам, данным им свыше.
«Была – не была! Где наша не пропадала?! Хуже, чем сейчас, когда мои детишки уничтожают целые планеты, борясь за власть, не будет. Решено!» - подумал он, вставая.
- Что ж, жучки – паучки, рыбы, да птицы – внучата мои, старое солнце – Световит умирает, молодое – Коляда нарождается. Пора славить его, да веселиться. Новая жизнь начинается.
Дети родные отреклись от меня, зато вон, сколько у меня внучат нежданно – негаданно объявилось. Спасибо вам за любовь вашу бескорыстную. Вы выдержали свой главный экзамен на право быть разумными существами. Стройте новый мир по законам любви, мира и взаимопонимания, братской дружбы. Прощайте друг другу обиды и досадные недоразумения. Живите в едином мире, который своей любовью к вам построил Иван – царев сын, а теперь и мой.
- Внук, - поправил его Иванушка – дурачок.
- А матушка не учила тебя, внучок, старших не перебивать?
Иванушка –дурачок утвердительно кивнул головой и сказал:
- Простите, дедушка.
Кузнец продолжил:
- Мой внучок – Иван – царев сын сделал главное: задумал Созвездие Счастья, сумел вдохнуть жизнь в умирающее сердечко, которое станет солнцем вашего нового мира. Сумейте и вы вдохнуть жизнь в эти темные шарики, которые украшают елку, чтобы они стали вашим звездным домом. А сейчас, радуйтесь и веселитесь, славьте рождение Коляды – нового солнца.
В память об этой сказочной ночи, каждый год разжигайте костры, водите хороводы и помните, кому вы обязаны новой жизнью. Ивану – цареву сыну и моему внуку предстоит еще не раз сразиться с темными силами на Земле. Враг хитер и коварен. Одному с ним Ивану – цареву сыну не справиться. Станьте его опорой, его воинством и не забывайте о своем первом доме – Земле, где ваши души, выдержав суровые испытания жизни, окрепли и прошли становление. Будущее нового мира в ваших руках. Вас и ваших детей, которые родятся в мире добра и любви, а школу жизни, чтобы не прерывалась родовая память, их души пройдут в родительском доме, куда в дни жатвы падут звездным дождем.
Кузнец ударил посохом с такой силой, что тот до половины вошел в землю. Прогремел гром. В посох ударила молния, расщепив его. Свет был настолько ярок, что Иванушка – дурачок невольно зажмурился. А когда открыл глаза. Не увидел ни кузнеца, ни своих закадычных друзей – жучков – паучков, птиц, рыб и разных зверушек. Сердечко на елке ярко сияло, всеми цветами радуги переливалась и гирлянда из стеклянных шариков.
Иванушка – дурачок, в поисках своих друзей, покрутил головой из стороны в сторону, но заметил лишь пучеглазую лягушку, которая выглядывала из проруба. С высокого берега скатилось горящее деревянное колесо от телеги и с шипением упало в прорубь. Лягушка испуганно квакнула и скрылась в проруби. На опушку веселой гурьбой высыпали ряженые, одетые в звериные шкуры с масками зверей на лице. Впереди они несли восьмиконечную звезду. Взявшись за руки, ряженые с колядками стали водить хоровод.
…..- А как же я? – проквакала лягушка. – Почему Иванушка – дурачок не поцеловал меня? – просыпаясь, воскликнула Алена.
Из кухни послышался знакомый голос:
- Алена, вставай, пора в школу собираться!