Утро у него началось привычно: с чашки крепчайшего кофе. Сердце потом бухало по рёбрам, как молот по наковальне.
Он выловил из шкафа сравнительно чистую майку и почти целые джинсы. Ничего, под ветровкой будет незаметно. Трёхдневная щетина уже не кололась, когда наспех умылся, забыв почистить зубы. На работу сегодня не опоздал, уже приятно.
После вчерашнего в глазах двоилось. Или после ударной дозы кофеина? Ничего, поменять тормозные колодки и масло в коробке - это на автопилоте. Матвеич только покачал головой, когда Игорь пятый раз налил из кулера воды и одним глотком опустошил стаканчик. Знает же, что вчера сорок дней было...
После похорон он пил неделю. До этого все нужные распоряжения делал на трезвую голову, был в какой-то прострации, не получалось осознать смерть жены. Сестра Анюта сама на поминках налила ему стакан, чтобы облегчить явную боль. С этого и понеслось.
На девятый день собрал стол, помянул с теми, кто счёл нужным прийти. Убрал со стола. Постелил себе на диване, заправив супружескую кровать, до этого спал, где придётся, чаще просто уронив голову на стол в пьяном забытьи. Наутро приплёлся в мастерскую, пообещал Матвеичу больше не прогуливать. И потекли однообразные дни и бессонные ночи.
Почему-то жена вспоминалась молодой, ещё не женой. Худенькая, невысокая, всегда с разбросанными по плечам рыжеватыми негустыми волосами. Карие глаза и прищуром, остренький носик, тоненькая шея. Вся хрупкая, какая-то беззащитная, она понравилась с первого взгляда. Тогда, тем летом, они часто ходили с другом на речку после работы. Лето было жарким, даже на закате вода не освежала, но приятно было смыть с потного тела дневную грязь. Он тогда уже работал в гараже, постигал азы ремонта автомобилей.
А будущая жена ходила со своей подругой почти на целые дни, там и готовились к экзаменам, там и перекусывали захваченной из дома провизией. К концу июня обе загорели до шоколадного цвета кожи, что очень шло к выгоревшим волосам. Такие туземки симпатичные были. Но подруга глупо кривила губы и фыркала, если с ней кто-то пытался познакомиться. А будущая жена со всеми знакомилась легко, но переводила общение в дружеское русло, без флирта.
Он поддерживал отношения в той же манере, ничем не проявляя чисто мужского интереса, что было довольно сложно. Радости секса к тому времени уже испытал не раз с доступными, непритязательными девчонками. Но к ней отношение было бережным, долго не решался даже взять за руку. Знала ли она о его желаниях? Может быть... Но поцеловать допустила нескоро.
В институт не поступила, баллов не добрала. Не расстроилась, "Видно не судьба", пошла работать в детсад нянечкой. Она очень любила возиться с детьми, а вот своих Бог не дал, как назло. Она лечилась, но ничего не помогло. Нескоро смирилась с этим. Он, как мог, утешал. Самому дети не были нужны, он к жене относился, как к несмышлёнышу, хотя любил и уважал.
И прожили немного, всего шестнадцать лет. Как быстро годы промчались, не заметил.
Сначала у неё начала болеть поясница, вроде ничего не поднимала тяжёлого (он бы не позволил, это точно), потом правый бок заныл. Таблетки не спасали, растирки разные пробовали втирать, тоже не помогало. К врачу долго она собиралась, не знала, к кому надо с такими симптомами. В общем, наверное упустили время, когда можно было что-то сделать. Онкология. Целый год промучилась. То дома, то в больнице. Под самый конец выписали, было ясно, что просто не захотели себе статистику портить. Она уже и сама понимала, что всё. Хотела завещание написать, не успела. Кому оно нужно было, это завещание?
Дом и так на два хозяина, и её родня уже намекала, что тоже право имеет. Сейчас он не хочет об этом и думать, пока не гонят - и это хорошо. Дальше видно будет, как и где жить. К матери возвращаться не хочется, там и некуда. Сестра со своим семейством мать доглядывают, им там и жить. Мать парализована, еле говорить может после инсульта. Сестре не позавидуешь. В общем, будет день и будет пища, как говорится.
Разве он думал, что в тридцать пять вдовым останется? Сколько было планов разных, и все только с женой связывал. Пусто в доме, пусто и на сердце.
***
Она смотрела сверху и плакала. И ничем не могла помочь...
***
На полгода и не думал стол готовить. Сходил на кладбище, договорился о скромном памятнике. Положил четыре розы, в воду ставить не стал, всё равно украдут. Сколько раз пытался совсем коротко обрезать, а всё равно воришки забирали. На Пасху конфеты и яйца не успел положить, цыгане тут же, на глазах, подобрали.
Посидел на лавочке у соседней могилы, пошептал про себя что-то похожее на молитву, выпил четвертинку под пару огурцов и пошёл домой. А дома сеструха уже стол накрыла, соседей позвала, племянников послала за родичами жены. "И не ругайся, положено помянуть", - как отрезала Анюта.
Помянули... После третьей рюмки все начали разговаривать о погоде,о будущем урожае, о здоровье и дороговизне. Он тяжело поднялся и, осмотрев каждого тяжёлым, пьяным взглядом, громко "Всё, пора расходиться, гости дорогие", - не сказал, а как-то как каркнул, такой ком в горле стоял от обиды.
Разошлись не все. Двоюродный брат жены рвался "спокойно поговорить". Но разговора не получилось. Ни о какой выплате и ни о каком разделе наследства он и слышать не хотел. "Только через суд", - и точка. Это в автосервисе ему объяснили, что прописан - значит, хозяин жилья. Да и выкупать не на что по сути. Всё, что удалось отложить за полгода, уйдёт на памятник и оградку, ещё бы лавочку небольшую поставить, а то не годится на чужой сидеть.
В последнее время он начал вслух разговаривать с умершей женой. Рассказывал ей все новости, жаловался на придирчивых клиентов, спрашивал даже совета... И отвечал сам за неё. Со стороны может и дико, а ему так было легче жить.
Понемногу осваивался с домашними делами. Пару раз даже на приготовление борща замахивался. Вкус и близко не напоминал на приготовленный её руками. Но есть можно. Стирать бельё стал регулярно. Мыться и бриться через день. Гладить вот не заморачивался, но замечаний никто не делал, значит - вполне прилично выглядел. Пил редко, и потребности не было.
***
Она смотрела на него и тоже разговаривала с ним. Больно было видеть его неприкаянность...
***
Так он и жил: работа, дом, вечером телевизор, в выходные - кладбище.
Кому-то такая жизнь - это деградация и просто существование. Но он не опустился, не спился, не одичал. В мастерской со всеми был приветлив, с клиентами мог и поговорить на нейтральные темы. Работу свою он любил, всё делал аккуратно, ловко и с душой, как говорится. Нареканий от начальника не было, другие мастера часто обращались за советом.
Женщин он просто не замечал. Если какая-то автоледи строила глазки в надежде получить скидку или ускорить ремонт - с ним этот фокус не прокатывал. "Я - мастер, сам знаю, что, как и когда. Если вам не нравится - ждите, когда освободится кто-то другой". Вот и весь разговор.
В первых числах июня ему позвонил бывший одноклассник, Сергей, и позвал на встречу выпускников. "Двадцать лет прошло, представь! Хоть молодость вспомним, а то разбрелись по своим берлогам и не перезваниваемся даже". Он решил пойти, интересно узнать: кто кем стал, кто каким стал.
В арендованном небольшом кафе было шумно. Сначала все чинно расселись, приглядываясь друг к другу. Узнавая и только догадываясь, кто есть кто. Мужчины изменились мало, только некоторые отрастили пивные животики или растеряли в житейских водоворотах когда-то густые шевелюры.
А вот дамы... Половина располнела после родов, и мало кому это пошло на пользу. Бывает женственная полнота, а случается и такая, что на ум приходит сравнение с бегемотом. Первая красавица класса не растолстела, но её боевая раскраска напомнила африканскую маску. Волосы почти всех дам были выкрашены в ядовито-рыжие цвета. Он равнодушно отметил, что некоторые с годами, кажется, похорошели.
После третьего тоста разбрелись по залу. Кто-то громко рассказывал, как отдохнул прошлым летом в Таиланде. Другой хвалился почти новой "Волгой", разъясняя её преимущества перед любой иномаркой. Женщины хвалились фотографиями детей, кое-кто - мужей.
Он разговорился с Сергеем, они изредка перезванивались эти годы, даже пару раз пересекались по каким-то делам. Сергей извинился, что не знал о беде бывшего друга. Рассказал, что теперь подался в предприниматели, даже открыл свой магазин бытовой техники.
Сергей посетовал, что китайская техника становится всё ненадёжнее, много возврата по гарантии, а это убытки. То ли всерьёз, то ли в шутку предложил перейти к нему на работу. "У тебя же руки золотые, всё бы смог отремонтировать. А то отдаю одному "умельцу", так он делает долго и кое-как, потом не продашь".
Он обещал подумать, но сразу добавил, что ездить в город нет большого желания. Вставать рано, толкаться в автобусе, платить за проезд не копейки, и вообще... Есть профессия, есть жильё, есть привычная жизнь. Зачем менять?
Тут начались танцы, Сергея пригласила одна из однокашниц. На этом разговор и закончился.
Он выпил ещё пару рюмок, закусив невнятным салатом и отправился домой. С утра на работу...
***
Она долго переживала: примет ли он предложение? И будет ли его решение правильным? Ведь были у него мечты и планы, а он о них совсем забыл...
***
Жизнь текла своим чередом. Прошло лето, за ним - осень.
Перед самым новым годом приятель снова позвонил.
- Привет, как ты? Всё в своём автосервисе? У меня есть к тебе важное дело. Чтобы спокойно всё обговорить, приезжай ко мне встречать год какой-то там козы. Наш-то заканчивается. И его надо бы проводить достойно.
Он подумал, недолго, и поехал. В городе лежал снег... В его родном райцентре ещё ни разу не выпадал этой зимой. Снег приятно хрустел под ногами. Вспомнилось, как с Серёгой кидались снежками на переменках. Вроде бы совсем недавно...
Жена одноклассника оказалась приятной толстушкой. Синие глазищи, русые кудри, немного грассирующий говорок - всё это было домашним, уютным, тёплым. Порадовался за друга. Сразу загрустил о прошлом, о своей семейной жизни. Но начали приходить многочисленные гости, стало шумно. Он быстро втянулся в общие разговоры.
Часа в два, после пускания салютов и провожания новых друзей, Сергей предложил посидеть на лавочке у подъезда. Несколько протрезветь и, наконец, поговорить.
- У меня дела пошли в гору. Хочу и запчастями заняться. Если к вашей мастерской магазинчик пристроить, то и вам, и вашим клиентам, ну и мне - всем удобно и выгодно будет. Ты мог бы замолвить за меня словечко, Матвеич тебя уважает, я знаю. Когда я к вам заезжал ещё на той шестёре - он очень тебя нахваливал. Ты сам подумай тоже: я не смогу часто бывать, продавцы хорошие у меня найдутся, но присматривать за ними всё равно надо. Я бы тебя директором оформил. И тебе лишняя копейка в карман. И мне спокойно. Ты подумай. Я после Рождества приеду, посидим втроём, обмозгуем.
Вот так он стал директором. Смешно самому. К делу подошёл со своей своей дотошностью и основательностью. Но слесарничал по-прежнему.
***
Она наконец-то могла порадоваться. Ожил муж, повеселел даже...
***
Правду говорят, что время лечит.
Он и сам не заметил, когда начал заглядываться на бойкую продавщицу Настю. Вроде бы и не женское это дело: автозапчасти. Сколько их в любой, самой ненавороченной, машине. А сколько марок, сколько моделей. Хорошо ещё, что нет в ассортименте магазина деталей для большегрузов. Иначе пришлось бы нанимать грузчиков.
Настя жила в городе, пять дней в неделю приезжала на работу, а это пятьдесят почти километров. Но она управляла своим Гольфом легко, как дышала. Как-то раз ему надо было обсудить с Сергеем небольшие проблемы магазина, и он напросился в машину к девушке. По дороге она подпевала автомагнитоле, болтала по телефону и лихо обгоняла всех подряд.
Он никогда не задумывался о покупке автомобиля. Работа рядом. Навестить мать и сестру - двадцать минут пешком. В город ездил редко. На море с женой - на поезде, а после её смерти никуда не хотелось. А тут вдруг почувствовал весь кайф от езды. Железный механизм отзывается даже не на движения рук и ног, а на мысль, на чувство ездока.
В разговоре с Сергеем вдруг спросил:
- А Настя - это твоя любовница? - и сам удивился вопросу.
- Ох, я вижу ты влюбился? Это дочка соседей по этажу. Оторва ещё та. А с чего ты взял, что любовница? - друг лукаво улыбался...
- Серж, ей ведь лет двадцать всего, а у неё новенькая иномарка. И мужа по видимости нет. С подружками всё время созванивается.
- Подслушиваешь? Нехорошо! Да, она незамужняя. А машину отец подарил ещё на совершеннолетие, шесть лет назад. Он в администрации большая шишка. Через него и я какие-то вопросы решаю, по-соседски. Если нравится - давай, пока не нашёлся кто пошустрее, в кафе хотя бы пригласи.
- Ты с ума сошёл? У меня могла бы быть дочь почти такого возраста, ну - чуть помладше. Нам с тобой скоро по сорок, забыл? Она обсмеёт, и права будет. Я просто так спросил...
Он уже жалел, что вообще начал эту скользкую тему. Но с того дня потерял покой... Настя то снилась, то мерещилась везде наяву. Он начал реже заходить в магазин в те дни, когда она работала. Если надо было к ней обратиться, то краснел и бледнел, как институтка прошлого века.
***
Она заревновала сначала. Но потом взяла себя в руки. Молодой мужчина. Может ещё отцом стать. Ей не удалось подарить ему ребёнка, так пусть хоть эта вертихвостка...
***
Новый год коллективом не справляли. А вот мужской праздник решили отметить. И слесари, и продавцы, все скинулись по довольно внушительной сумме - гулять, так гулять.
В последнее время он пил редко и помалу. Да и не до этого было, работал допоздна и без выходных. Дома почти никогда не ел, в магазине женщины всегда что-то готовили. Обычно его приглашали на обед, а часто - и не ужин. Конечно, старался давать деньги на продукты, как "кормилицы" ни отказывались.
На праздник стол накрыли щедро. И мясо, и овощи, и сыры-колбасы. Пирожки с разными начинками, салаты на любой вкус. Мужчины еле дождались приглашения рассаживаться. Его посадили на почётное место рядом с Матвеичем. Хорошо, что Настя оказалась на другом конце стола. Рядом с девушкой он всё ещё чувствовал себя скованно, хотя уже не стеснялся и поговорить, и пошутить.
После нескольких тостов народ возжелал танцев. На шесть слесарей, двух начальников и просто рабочего - три молодые женщины. Поэтому приглашали по очереди. Он в танцах был не мастер, на месте потоптаться - ещё куда ни шло, а что позакавыристее - увольте.
Когда пошла его очередь приглашать... Как-то так, случайно ли, получилось, что две другие дамы "вышли на минутку". Настя повела сама. И он чувствовал, что с ней готов танцевать бесконечно. И не только танцевать...
Когда музыка закончилась, все дружно вернулись к столу. Настя села на свободный стул рядом, сама, без приглашения. Народ тактично старался отводить глаза. После банкета он решился пригласить девушку к себе в гости. Под предлогом того, что она немного выпила, за руль нельзя.
Настя без колебаний согласилась. Сначала поставили чайник, как бы попить кофе, чтобы протрезветь... Хорошо, что успели выключить...
Наутро он вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять: сердится она на свою слабость или он ей и вправду нравится? Ночью, в горячке объятий, чего только друг другу ни наговорили. Он-то искренне... Поверить в слова Насти хотелось, но вдруг это выпитое так расшалилось...
***
Она немного поплакала... Старалась не смотреть на то, как муж обнимает другую женщину. Но разве без этого вИдения легче... Утешала себя тем, что любимый счастлив. Ведь она желала ему только хорошего...
***
Он в нетерпении ходил по обшарпанному холлу районной больницы. Никогда в жизни так не волновался, как в это утро.
- Ты сядь, чего мельтешишь? - тесть, как всегда, руководил всем и всеми.
- А мы ничего не забыли? Может быть одеяльце ещё одно надо было взять, мороз ведь, - тёща засуетилась, попыталась зайти в приёмный покой.
Но вот уже и торжественная встреча. Первой вышла Настя, за ней медработница со свёртком на руках. Этот свёрток она вложила в руки новоявленного папаши, откинув уголок конверта.
Он увидел совсем маленькое личико. Младенец спал, сладко причмокивая. Он совсем забыл, что надо отдать жене лежащий на стуле букет, а ещё конверт врачу или медсестре, он даже не поцеловал жену. Он просто смотрел на сына... И еле сдерживал слёзы радости...
Теперь ему будет, для кого жить. "Это же надо - сын!"
***
Она тоже была счастлива. Теперь можно не волноваться за него. Теперь она будет ангелом хранителем его ребёнка...