Призрак из 90-ых

Смерть – это не самое худшее,
что может произойти с человеком.
Платон


Было это в городе N в начале девяностых, когда я был еще студентом юрфака. Как-то летом на оживленный рынок заехала вишневая девятка, из открытых окон которой наружу рвалась оглушительная музыка. Хриплый мужской голос пел что-то о Колыме, о тайге, о тяжелой доле... Из машины вышли двое молодых мужчин. Образ одного из них надолго запечатлелся в моей памяти: высокий, широкоплечий, с густой шевелюрой и весь в наколках. На лице у него виднелся глубокий шрам, тянувшийся от глаза до самого подбородка. В его движениях чувствовались уверенность и высокомерие. На окружающих он смотрел свысока, с пренебрежением, здоровался легким кивком. Его облик, манера поведения определенно выдавали в нем представителя криминального мира.

Прошло двадцать лет. О том эпизоде я совершенно позабыл. Как-то поздним вечером, когда я собирался уходить домой, позвонил дежурный. Он попросил меня установить личность одного задержанного, у которого при себе не было никаких документов. К
тому же ситуация осложнялась тем, что он «играл в молчанку». Перекинувшись с дежурным парой слов, я направился к камере предварительного заключения.
Массивная с засовом и смотровым глазком дверь отворилась, и из камеры вывели мужчину. Изможденный, угрюмый человек лет пятидесяти смотрел куда-то в сторону и меня словно не замечал. Но его шрам на пол-лица сразу же привлек мое внимание.

«Неужели он?! Да, видимо, он…» – в памяти возникли смутные воспоминания.
В моем распоряжении было менее трех часов, и задержанный прекрасно об этом знал. Я стал выяснять его имя, однако мужчина, сидевший напротив меня, молчал, делая вид, что все происходящее его не касается.
– Ладно, черт с вами, не хотите говорить – не надо... – сказал я, решив подойти к проблеме с другой стороны. – Ответьте мне хотя бы на один вопрос: бывали ли вы в городе N?

Мой вопрос, видимо, обескуражил его. Мужчина поднял голову и подозрительно посмотрел на меня. Его лицо искривила гримаса – слабое подобие улыбки.
– Давай без понтов, начальник, – произнес он. – Знаю я вас... Я всю страну объездил вдоль и поперек...Может быть, и был… и что?
– В начале девяностых, – уточнил я.
– Девяностые, говоришь?
Мужчина призадумался на некоторое время. Через минуту он отрешенно произнес:
– Да, было дело... Откинулся я тогда да к корешам двинул... А тебе-то, капитан, что за интерес прошлое ворошить?
В его взгляде я увидел и ту девятку, и ту браваду, и то высокомерие... Это был он, призрак из девяностых!
– Мент не фраер, из пустого любопытства не станет нос в чужие дела совать. Мне это хорошо известно. Хотя я забыл, что вопросы здесь задаю не я... – приступ тяжелого кашля не дал ему продолжить. – Ты тогда, капитан, под стол пешком ходил, когда за мной
менты по всей стране гонялись…

Он, видимо, хотел сказать что-то еще, но из-за кашля я ничего разобрать уже не смог. Я дождался, пока он успокоится, и ровным официальным тоном произнес:
– Если у вас нет желания, можете не отвечать на мои вопросы. Тем более, что дело то за сроком давности уже закрыто, так что...
– Ах, вот оно как, – голос мужчины стал заметно мягче. – За тенями из прошлого охотишься, капитан? Хм! Смотри: неблагодарное это дело... и небезопасное. Думаю, что многие там паслись, так что лучше брось. Прошлого не воротишь, что было – то прошло... А что касается моих кентов – так это тебя вообще не касается... ни при каком раскладе... Они все в могиле... И мне туда пора... засиделся я здесь что-то...

От его последних слов повеяло могильным холодом. Я так и не установил его личность, а времени у меня оставалось совсем мало.
– Хорошо, не хотите говорить о деле, давайте просто поговорим...
– Просто даже кошки не родятся... О чем это ты собрался со мной поговорить?
– Почему это вы сказали, что засиделись «здесь»? Сколько нам отмерено судьбой решать не нам...
– Почему засиделся? Да потому что ты меня не отпускаешь, – усмехнулся он.
– Не хотите говорить – не надо…
Я встал и сделал вид, что собираюсь выйти.
– Скажите хотя бы напоследок, что страшней смерти?
Мужчина явно не ожидал такого вопроса. Он удивленно посмотрел мне в глаза, хотел было что-то ответить, но очередной приступ кашля не дал ему этого сделать. Было видно, что он сильно болен.
– Может, воды?

Не имея возможности внятно ответить, он только кивнул головой. Я попросил дежурного принести воды. Выпив, он пришел в себя и немного успокоился.
– Ты за кого меня принимаешь! Фраера что ли нашел! Положением своим пользуешься?.. При чем тут смерть?
– Я вас считаю человеком, причем, как вижу, далеко не глупым, и меня интересует ваше мнение. Что касается моего вопроса – это не подвох... Скажите, что страшней смерти?
– Послушай, начальник, давай без формальностей... А то «вы» да «вы», типа уважаешь... Что же касается твоего вопроса, для начала ответь, с какой целью интересуешься?
– Ну что, без формальностей, так без формальностей. Я не из пустого любопытства... Мы хоть и по разные стороны, но все люди…
– Волк менту не товарищ... Хотя я мог бы выразиться и жестче...
Я проигнорировал его замечание и совершенно спокойно спросил:
– Скажи для начала свое имя. Если за тобой ничего нет, чего тебе бояться? Не по-людски как-то...
– Человек я!
– Ладно, человек... Скажи откровенно, что для тебя страшней смерти?
Мужчина, видимо, привыкший отвечать за каждое произнесенное слово, молчал. Он не мог понять, шучу ли я, говорю ли серьезно. Я постарался ему помочь.
– Послушай, отбрось на минутку свои понятия...
Неужели мы не можем просто поговорить?
– А тебе что, начальник, поговорить больше не с кем?
– Разумеется, есть, но ты совсем другое дело.
– Это интересно, почему же?
– В народе говорят, от сумы и тюрьмы не зарекайся...
– Ну и что?
– Я это к тому, что люди самым страшным считают тюрьму и нищету, а никак не старуху с косой... Понимаешь?
– Ты меня на понял не бери, я за понял семь лет отсидел, но так ничего и не понял. Ты меня понял?
– Возможно, я не ясно выразился, а может, ты умышленно избегаешь ответа... Люди патологически боятся всего, что связано с тюрьмой. Наверно, если бы не смерть, тюрьма была бы страхом № 1 человечества... А вот взять, к примеру, тебя… Я думаю, что тюрьмы ты не боишься, не так?..
– Ха! Уморил, начальник...
– Что же тут смешного? Ты ведь тоже человек!.. Как же это объяснить?
– Я свое уже отбоялся...
– Поэтому я и хочу узнать, чего боишься ты? Или боялся... Неужели тебе совсем нечего сказать? Неужели ты ничего не боишься?..
– Когда был ребенком, боялся темноты... однако подрос, и страх прошел...
Мужчина замолчал, задумался, а спустя минуту заявил:
– Начальник, в душу лезешь… Зачем тебе это? И, вообще, меня ты удивляешь. Однако, дело твое... Хочешь побазарить – легко... – усмехнулся он. – Только дай сначала закурить…
– Нет у меня сигарет, я не курю...
– На нет и суда нет…
– Ладно.… Попрошу у дежурного… А ты пока подожди в камере…
– Мне не привыкать…
– Так как все-таки тебя зовут?..
– Чудной ты, начальник... впервые такого мента вижу... Черт с тобой, записывай или запоминай...
Я сообщил дежурному имя задержанного и попросил у него пару сигарет и спички.
– Никак расколол? – удивился дежурный.
– Нет, сам сказал.
– Конечно, сам, – усмехнулся дежурный.
– Давай лучше проверим на розыск… Есть у меня кое-какие подозрения…
– Я сам проверю... А ты с ним закончил?
– Нет еще...
Я взял сигареты, распорядился, чтобы моего «арестанта» вывели из камеры, и вернулся в допросную. Мужчина попытался зажечь сигарету, но руки не слушались его. Наконец прикурив, он сделал глубокую затяжку, откинулся на спинку стула и закатил глаза. Он долго, жадно курил, а я терпеливо ждал.
– Много воды утекло с тех пор... – начал он, докурив сигарету до самого фильтра. – То была моя первая ходка... Ты знаешь, даже тогда зоны я не боялся... Может, наоборот, стремился туда. Но через некоторое время я затосковал… заскучал...
Он замолчал.
– По женщине? – не удержался я.
– Хм... Не гони...
– Ладно...
– По ней, начальник, по ней... Вот тогда я и испытал страх... Страх потерять ее... А она меня не дождалась... Предала… ушла к другому… Когда я узнал, бежал... Застал их в постели... Не простил... хотел, но не смог... Вальнул обоих, сначала ее фраера, а потом... Короче, посадили меня надолго... И пошло-поехало... Всякое было... Не раз и не два на волосок от смерти был... Тюрьма стала родным домом, на воле особо никто не ждал, терять было некого, пропал и этот мой страх... Но ты знаешь, начальник, с годами у меня появился новый неведомый мне страх...
– Какой?
– Прожить жизнь впустую...
– А как же смерть?
– Никак, я ее не боюсь... Да и чего ее, собственно, бояться? Я уже был «мертв» целую вечность, прежде чем мои родители взяли на себя грех и призвали мою невинную душу сюда, в эту преисподнюю... Ад не под землей, он здесь… на земле! А так, не было меня, и при этом я не испытывал ни малейшего неудобства. Ну, посуди сам, я ведь о смерти ничего не знаю! Как впрочем, и все... Бояться же неизвестности… Глупо... по меньшей мере, неразумно.
– Я думаю, что ты за свою жизнь повидал слишком много безумства, чтобы всерьез говорить о разуме... Я уверен, что...
– Ты уверен? Разве тебе неизвестно, что в этой жизни быть уверенным нельзя ни в чем? – усмехнулся он.
– Как ни странно – можно! Разве ты не уверен в неизбежности своей смерти?
– Наверно, надо умереть, чтобы разобраться с этим вопросом... Хотя, твоя правда, начальник, есть некая уверенность и на этом свете. Только смерти под силу сделать так, чтобы сильный затрепетал перед слабым…
– Любопытно.
– А ты сам посуди: пока человек жив, мы его порой и не замечаем. Мошка, а не человек! А стоит только этой «мошке» помереть, как мы уже трепещем над его трупом…
– Бояться смерти – самое естественное для человека.
– Смерть не столько страшна, сколько величественна! Перед ее лицом все равны, только в ней одной и равен род людской…
– Открою тебе тайну: люди равны и перед законом...
– Хм... Все это так, но я должен сказать тебе одну неприятную вещь: человек так и не сумел дать силу праву, вот и пришлось дать право силе. И нам не распутать этот узел, ибо завязан он не нами... Хотя тебе видней, начальник...

На последнем слове он запнулся и снова разразился тяжелым кашлем. На этот раз приступ долго не проходил.
– Может, врача?
– Не стоит, мне уже не помочь... – сказал мужчина, с трудом справляясь с кашлем, рвавшимся откуда-то из глубины легких.
Я позвал дежурного.
– Ну, что, проверил?
– За ним ничего нет. Отпускай.
– Слышишь, начальник, отпускай. Выйти бы, подышать воздухом...
Он как-то по-особенному посмотрел на меня, без зла, и добавил:
– Хотя, говорят, перед смертью не надышишься... Пошли, странный человек... Можно так к тебе обращаться?
– Странный человек? Забавно как-то...
У самой двери он остановился, повернулся и сказал:
– У меня просьба к тебе будет, странный человек... Исполнишь?
В его голосе исчезли последние нотки враждебности.
– Говори.
– Видимо, скоро настанет и мой час примерять деревянный макинтош... Зажги, если что, за упокой моей души свечку... – он странно улыбнулся. – Говорят, на том свете не так темно будет...
С этими словами он скрылся в ночи. Через некоторое время я узнал, что его не стало. Я выполнил волю умершего и зажег свечку за упокой его души. Надеюсь, она осветила его последний путь...