Жан-Поль ненавидел Реми всеми фибрами своей благовоспитанной души. Он готов был придушить его голыми руками. Но это действо было бы опрометчиво и губительно для его блестящей карьеры, поэтому, а ещё потому, что не пристало человеку его уровня поддаваться сиюминутным эмоциям, он глубоко вдохнул и досчитал до десяти. И это помогло. Как всегда. Хотя, может быть, дело в том, что он флегматик? Бог его знает, может, просто привычка, выработанная за годы трудной, утомительной, мозговыворачивающей работы. Он точно не знал, да и не акцентировал на этом внимания.
А вот Реми, Реми заслуживал пристального внимания ещё со времён их студенчества. Ещё тогда его интересовали не науки, а развлечения и различного рода оргии, беспробудные вакханалии с утра до вечера и с вечера до утра. Благо, что из порядочной семьи, продолжатель династии, цвет нации... Им всё прощали, так же, как в своё время и их родителям. Их альма-матер воспитала не одно поколение влиятельных людей. И их дети пойдут по этой же тропе, Поль знал это, как дважды два. Ну, да ладно, в молодости излишествами почти все балуются, особенно, если денег у родителей "куры не клюют" да интересов особых не привито. Но, как правило, к 30 годам перебесиваются и остепеняются. На крайний случай, насобачиваются просто гениально, можно сказать, профессионально скрывать свои пороки от посторонних глаз. Но этот! Просто чудо, что он попался только сейчас! По-видимому, дураку везло. Теперь-то жизнь преподнесла этому шалопаю Реми урок. Дала крепкого пинка под его жирный зад! Сколько грязи журналисты на него вылили! Это просто гениально! Это надо же, не узнать сколько лет девке, с которой спишь! Ну, и что с того, что выглядит она на все 25, что? Сейчас хамелеонов век, хрен его дери, не поймёшь, где мужик, а где баба, а не то что, сколько кому лет. Жан-Поль всегда был осторожен в таких делах - расслабляться нужно с умом: подготовь, а потом делай. И скорее всего, что именно своей детской беспечностью Реми-то и бесил его больше всего. Реми словно считал, что ему всегда всё сойдёт с рук, всегда его жирный зад кто-то прикроет. Это-то и выводило Поля из себя. Неизменно. Всегда.
Любимые эклеры с чашечкой эспрессо радовали глаза и желудок. Но настроение было испорчено. Жан-Поль, как и обещал, снял трубку и перезвонил Жилю ( тот звонил ему рано с утра). Жиль хотел заручиться его поддержкой и сообщил: остальные уже присоединились к делу.
- Алло? Жиль, ты? - Поль сморщил нос, только так проявив своё недовольство сложившейся ситуацией, словно где-то в комнате воняет. -Конечно, я с вами. Я нажму на кое-какие рычаги в связи с этим делом, позвоню Гюставу, тот переведёт его в другую структуру, пусть теперь там работает. - Молчание на том конце провода расслабилось и ответило:
- Хорошо, Поль! Ну, а всё остальное сделают его деньги. Я всегда знал, что ты помнишь, где свои, а где чужие. Это ведь не ради НЕГО, но ради НАС самих. - и отключился. Жан-Поль скептически хмыкнул и положил трубку на рычаг.
Конечно, он знал, где свои. Вот, так дашь хоть раз утащить овцу из своего стада ( какая бы она паршивая не была бы ), и повадятся волки таскать всех без разбора. Свой круг нужно защищать последовательно и яростно, так, чтобы впредь никому и в голову не пришло их тронуть. Это то, что каждый из них впитал с молоком альма-матер, их главный урок жизни: свои своих всегда прикроют, рука руку моет.
А журналисты погавкают и замолчат.