ПРЕДИСЛОВИЕ
Пятнадцать лет назад я с группой друзей, московских и питерских, был приглашен в одно из самых эксцентричных и эпатажных заведений города на Неве под названием «Хали-Гали». Там было много необычного, начиная с того, что на входе всем посетителям из железного чайника наливали полтинник водки, а кончая тем, что проходить в туалет нужно было через сцену и гримерки, где готовились к шоу стриптизерши и стриптизеры, фокусники и танцовщицы. В отдельном помещении отдыхал в перерывах только главный человек в кабаре – Роман Трахтенберг. Нас представили друг другу, мы пожали руки, сказали по дежурной любезности и расстались на пять лет.
Упомянутое шоу, хотя и было основано, как говорил Рома, «на основе ненормативной лексики и нахального стриптиза», тем не менее, было смешным. А сделать людям смешно – это большое искусство. Любая комедия труднее драмы. А Трахтенберг трудностей не боялся. И к нему с удовольствием ходили все: бандиты и звезды шоу-бизнеса, политики и спортсмены, бизнесмены и девушки с низкой планкой социальной ответственности. Он рассказывал мне позднее, что видел у себя и Людмилу Нарусову в парике и темных очках, и Германа Грефа с бородой и в компании друзей, и других граждан из когорты власть предержащих. Но я тогда отметил для себя только одну вещь: этот странный рыжеватый и довольно плотный молодой человек, регулярно использовавший ту самую ненормативную лексику, был талантлив. И почему-то я подумал, что мы с ним обязательно встретимся…
Рома перебрался в Москву. И мой старинный друг Петя Подгородецкий, записавший с Ромкой альбом еврейских песен под названием «Кошерные песни о главном», познакомил меня с ним второй раз. С тех пор мы уже не терялись. И как-то раз я сделал с резко похудевшим у Риты Королевой Трахтенбергом интервью, которое было опубликовано в «Комсомолке» и впоследствии вошло в мою книгу «Похудей со звездами». Ознакомившись с текстом, он внимательно посмотрел мне в глаза, затем снял очки, протер их и снова посмотрел на меня. «Вот что, друг мой,- сказал мне Рома,- давай мы с тобой напишем роман. Как писали классики «бензин ваш, идеи – наши». Я определяю основную канву, ты пишешь, вводишь действующих лиц, делаешь с ними все, что тебе угодно, а я редактирую. Два имени на обложке, гонорары – пополам. Согласен?» Я согласился сразу, и с мая 2009 года мы с Ромой стали общаться каждый день. Три-четыре раза в неделю я приходил к нему для обсуждения текста, один раз (по пятницам), присутствовал на «пьянках у Трахтенберга». В остальные дни мы связывались по телефону или электронке. Наш роман, который мы сначала думали пафосно назвать «Путь к храму», потом весело «Семь сорок», был почти готов, когда Ромки не стало. Говорить о том, что терять близких людей – больно, что жизнь слишком жестока – это банально. Мне трудно было определить для себя, что же в один момент исчезло из моей жизни. А потом я понял, что исчезло из нее всего понемногу. Ромка был очень разноплановым человеком. Он удивлял меня широтой знаний и смелостью суждений, оригинальностью мыслей, решительностью и благородством поступков. А еще он был очень порядочным человеком. Тех, кто не знал его близко, возможно удивит все то, что я пишу сейчас о своем друге, но все это действительно так. Вернее, было так…
Для меня Ромка остался живым. Я не удалил его телефон из списка контактов. Частенько просматривал оставшуюся у меня книжку собранных и придуманных им афоризмов, на первой странице которой он написал: «Великий компилятор!» И, конечно же. считал своим долгом закончить нашу совместную работу над книгой, которая в итоге получила название «Рома едет в Кремль», и через три с половиной года после его смерти вышла в издательстве «Астрель».
Этой книги не было бы, во всяком случае, в том виде, как она была опубликована, если бы не мое знакомство с Львом Глебовичем Горбуновым, отцом Романа, и его мамой – Татьяной Липовной. У Трахтенберга было достаточно много близких ему людей, претендовавших на его наследство. Честно говоря, я довольно быстро нашел общий язык с его женами. С последней – Верой, я был лично знаком, и договориться с ней о публикации было просто, а с первой – Леной, я довольно быстро обсудил все вопросы по телефону и заручился ее поддержкой. Но, как мне сообщили издательские юристы, согласие родителей на публикацию книги было обязательным. А общих знакомых с ними у меня не было. К тому же, постоянно участвовавший в различных ток-шоу на первом, российском и других каналах отец Ромы Лев Глебович, представлялся мне человеком жестким, договариваться с которым о чем-то казалось невозможным в принципе.
Помог мой старый приятель, Игорь Микрюков, в свое время продюсировавший упомянутый мной компакт-диск Трахтенберга-Подгородецкого. Он и познакомил меня с Ромкиным папой. Этот человек никак не выглядел на свои семьдесят пять лет! Ни одной сединки в волосах, никакой старческой походки, никаких провалов в памяти. А еще очень правильный русский язык, манеры настоящего питерского интеллигента и мягкая, вежливая манера общаться. Правда, все это на время куда-то исчезало, когда речь заходила о Ромкиных женщинах. Тут Лев Глебович был непреклонен. Но меня совершенно не интересовали проблемы трахтенберговского наследства, и вся кутерьма, связанная с этим. Поэтому я неизменно отказывался от участия в передачах Малахова и Зеленского, а уж тем более Глеба Пьяных, которого Ромка иначе как «падальщиком и гондоном» не называл. Вот тогда я и решил, что договориться с Львом Глебовичем можно. Но отдельно от Ромкиной жены Лены и сына Льва-Давида.
А беседовать с ним и его супругой было одно удовольствие. Когда я приехал к чете Горбуновых в Питер, они принимали меня как близкого человека. И мне стало понятно, как велика их любовь к сыну, как интересно было им узнать что-то новое о нем, своем ребенке, которого они так внезапно потеряли. И я на время оказался для них тем человеком, от которого они узнавали о некоторых событиях в Ромкиной жизни, о тех эпизодах, про которые они даже не слышали. Я видел, как они жадно слушали меня, и мне хотелось вспоминать и рассказывать как можно больше. А потом Лев Глебович, несколько стесняясь, сказал, что пытается писать книгу воспоминаний о своем сыне и попросил меня при случае помочь с ее публикацией. Я пообещал внимательно изучить текст и написать о том, что я думаю по этому поводу как профессионал. И через месяц, когда наша с Ромой книга готовилась к печати, я получил от Льва Глебовича текст. Назвать его книгой было невозможно! Это была буря эмоций. Гнев, боль и обида, горечь утраты смешались с воспоминаниями о маленьком Роме Горбунове и картинками из жизни автора.
Мне очень не хотелось обижать Льва Глебовича, но я, скрепя сердце, накатал огромную рецензию, в которой расписал все немногочисленные достоинства прочитанного, обширные недостатки, указал на излишне пристрастные и не всегда корректные описания некоторых жизненных ситуаций. И сделал вывод: публикация возможна только при работе с хорошим редактором и полной ревизии текста. Основные направления работы я обозначил.
Представляю, как расстроился человек, который в почтенном возрасте написал свою первую книгу, причем написал ее явно душой и сердцем! Но, к моему удивлению, он очень тепло поблагодарил меня и пообещал найти возможность переработать свое произведение. И в июне 2013 года, через девять месяцев после того, как я «забраковал» первый вариант, Лев Глебович прислал мне ту книжку, которую вы, уважаемые читатели, держите в руках. Скажу честно, я не ожидал, что практически все мои пожелания будут выполнены! У книги появилась структура, исчезла часть самых предвзятых оценок, были убраны некоторые фамилии. А самое главное в ней появился Роман Трахтенберг! Сначала как желанный первенец, потом как любимый и талантливый сын, иногда становившийся жертвой конфликта «отцов и детей», иногда восхищавший родителей, а иногда абсолютно разочаровавший их. Но это был настоящий, живой Ромка, такой, каким я его знал, каким его знали близкие люди… И это – самое ценное в книге. Теперь уже и вам представляется уникальная возможность узнать и почувствовать ушедшего от нас сильного и необычного человека, великого мастера сатиры, грустного клоуна, актера и шоу-мена, телерадиоведущего и креативщика. И все это благодаря тому, что благодарный и любящий отец сумел перешагнуть через многие (хотя и не все) свои обиды и комплексы и сделать произведение, которое, я не сомневаюсь, будет с интересом прочитано вами.
Конечно, я не со всем в этой книге согласен, но так ведь и должно быть, ведь я всего лишь добровольный редактор, да и то на самом начальном этапе. Мне было занятно читать историю о Ромкиной свадьбе, которая, если судить по книге, была следствием давления со стороны родственников невесты. И особенно о том, как Роман Львович размахивал перед пришедшими абреками пистолетом «Беретта». Любопытно, что сам он рассказывал мне эту историю как придуманный им пиар-ход… Есть у меня и другие вопросы, но их трактовку я оставляю на усмотрение автора, тем более что он имеет на это полное право. Право отца, право близкого человека, который любил, любит и будет любить Рому. А любовь, она, в конце концов, побеждает все. Незадолго до смерти Рома записал песню под названием «Пусть миром правит любовь». И мне хочется, чтобы ее рефрен был всегда с нами, с теми, кому он по-настоящему дорог. Пусть…
Алексей Богомолов, журналист и писатель, соавтор Романа Трахтенберга.
Предисловие)
ПЕРЕД ПРОЧТЕНИЕМ
Как часто родители не знают своих детей. Переживают, что их жизнь пошла наперекосяк. Что бедные детки, не желая слушать своих родителей, делают все не так, по-своему.
Только это - родительский взгляд!
А с точки зрения самих детей... Это родители остались в своей жизни, в своем прошлом. И совершенно не понимают сегодняшнего дня и нынешних реалий.
Когда такое происходит с известными людьми, родителям приходится совсем непросто.
Жизнь публичного человека строится по своим правилам. Думающие и любящие дети намеренно уводят в тень свою семью, чтобы ей не досталось от настырной "желтой" заинтересованности бульварной прессы.
Для более успешного пиара часто придумываются нереальные жизни, другие родители, фантастические повороты судьбы.
Читатель и зритель с удовольствием съедают весь этот винегрет с компотом и... начинают воспринимать любимого героя через призму им же придуманного образа.
Роман рано вырос, рано повзрослел. Жизненного опыта добавила служба в армии. Рано стал вести самостоятельную жизнь. Творческие поиски Романа, его экранный и эстрадный образ, не всегда находили понимание у родителей, Льва Глебовича и Татьяны Львовны. Они честно говорили о своей точке зрения сыну: их воспитывали иначе. В ИХ время из телевизора не звучал юмор "ниже резинки от трусов". Им было сложно понять и принять тот жанр, в котором работал и приобретал всеобщую любовь и известность их сын. Бывало, что выступления Романа вызывали со стороны отца и критику. Непонимание перерастало в возмущение. Возмущение высказывалось вслух, отец, бывало, не скрывал своего отношения к творчеству сына. Но это была настоящая родительская забота! И проявление любви. Которая сопровождала семью, Льва Глебовича, Татьяну Львовну и Романа от первой и до последней минуты. Редкий день обходился без звонка Романа родителям. Он был верным и любящим и любимым сыном.
А после внезапного и трагического ухода Романа Трахтенберга из жизни, как на проявленной пленке, стали видны окружавшие семью Романа люди. Их сущность: зависть и корысть, ненависть и стяжательство. Еще вчера, клявшиеся в любви "до гроба", занимавшие деньги, сегодня и закончили свою любовь "у гроба".
Ведь сегодня Роман не сможет ничего опровергнуть, потребовать вернуть долги, позаботить об осиротевших родителях!
Роман Трахтенберг половину своей артистической жизни настойчиво искал способы эпатажа, жаждал прославиться. Покорить Москву, А добившись своего, в безнадежном отчаянии пытался вырваться из самим же построенной ловушки "актера одного жанра".
Я не буду рассказывать о его жизни, о том, что было НА САМОМ деле. Кто и что в его жизни было настоящим. Все это великолепно написано в книге, что лежит перед вами. Написанной замечательным человеком, его любящим отцом, Львом Глебовичем Горбуновым.
Открывая страницу за страницей, вы увидите перед глазами целую эпоху, жизнь простой ленинградской семьи: мамы - доктора, папы –заслуженного работника культуры Иногда, непростых, но всегда очень добрых отношений людей, переживающих за своих детей родителей. Настоящую жизнь настоящих людей!
- Как мало я знал о своем сыне! - воскликнул Лев Глебович на похоронах Романа.
Как мало мы все знали о Романе, тем более, что правду узнать было и неоткуда.
Пока он был жив, он жил в придуманном им мире, когда Романа не стало, появились желающие сохранить его придумки, сделать на них себе деньги. Оказалось, что многим ТАК было выгодно: кому-то "забыть" и не отдать долги, кому-то спешно вытащить из шкафа давно проеденную молью фату, которой так и не пришлось воспользоваться. Кому-то - изобразить из себя "лепшую подругу" и летописца, писателя и журналиста, якобы, писавшего за Романа его книги.
Жизнь все расставит по своим местам.
А вы, мой дорогой читатель, сейчас узнаете всю правду про настоящего Романа Трахтенберга.
ИГОРЬ МСТИСЛАВОВИЧ МИКРЮКОВ, магистр менеджмента, журналист, писатель