Опять она ведет ребенка!
Господи, за что мне это?!...
Владимир захлопнул давно немытое окно класса. Еще минуту-другую и они войдут.
- Здравствуйте, Владимир Николевич! - в один голос поздоровались мать и сын.
- Здравствуйте, здравствуйте! Ну что ж, молодой человек, готов этюд или опять мыкаться будем?
Мальчик потупился и недовольно засопел.
- Владимир Николаевич, он старался. Вы мне правду скажите, если у него не получается, так я его лучше на спорт отдам. А то так -только время теряет сам, нам всем нервы портит. Сколько ж можно наказывать, если толку нет?
Сама мысль о том, что мальчик может уйти и Владимир никогда больше не увидит ее, заставляет сорокапятилетнего учителя музыки передернуться. Конечно Антон далек от того, чтоб когда-нибудь стать музыкантом, но навык может пригодиться мальчику. Да и старается вся семья. Мальчик часами сидит у инструмента, мать подсказывает ноты и счет, отец тоже вносит свою тяжеловесную лепту.
- Ну что Вы - краснея, как мальчишка учитель отворачивается от родительницы - все у нас получится. Он хороший мальчик. Да же Антоша?
Антошка уже готов разреветься. И музыка ему такая не мила, не сам факт прихода в красивое старинное здание. Оно казалось когда-то ребенку дворцом, где он счастливо обучится и будет наслаждаться игрой на черном красивом, как корабль рояле, стоящим у бабушки дома. Оказалось "дворец" полон неприязненности. Все его ругают, отец бьет, а мама кричит и топает ногами, когда у него не получается сыграть как надо. Он от ее крика и страха перед строгим учителем и отцом совсем тупеет, сбивается со счета и коверкает произведения. Но Владимир Николаевич не отпускает его, говорит что он все сможет. Мама тоже хочет ощутимых результатов и мечется между мужем, предлагающим отдать ребенка на футбол и педагогом утверждающим, что Антошка чуть ли не гений музыки.
Урок начинается, мать присаживается в углу и напряженно всматриваетсся в спину своего отпрыска, натянутую как струна. Педагог утирает пот. Сегодня совсем не может сдержать Владимир свои мысли и чувства.
"Весна что ли проклятая? Надо успокоиться. Привести мысли в порядок, остепениться. Но как она сегодня хороша. Эти волосы с запахом цветов и травы, эти ее тонкие нервные пальцы. Она безупречна. Тонкая, изящная, нежная, страстная, такая близкая и так бесконечно далекая и чужая. Чужая, черт бы побрал всех и вся... Почему так бывает? Когда встретишь ее - ту самую, которую казалось ждал, искал всю жизнь, тогда она оказывается занятой. И ты - главное ты, занят другой. Другой женщиной, другой жизнью. Ответственностью за детей и родителей.
- Раз и, два и, три и!!! - Считай, болван! - вскрикнул учитель.
Антошка сжимается и детские губки шепчут :"раз и, два и, три и" . Слезы застлавшие глаза мешают читать ноты. "раз и, два и, три и".
"Господи и ведь сын видел нас. Он умный ведь у меня, все понял. А молчит. А может я, как в тайне ждущий наказания преступник, домысливаю. Ведь и не было ничего. "
- Антон, о чем ты думаешь? Опусти руки - Владимир берет руки ребенка - не надо плакать. Никто тебя не ругает. Все у тебя получится, не плачь.
- Зачем мне это? - всхлипывает мальчик и отстраняется от подошедшей с платком матери.
- Действительно! - раздражается женщина - Зачем это всем нам? Идиот!
Владимир чувствует, что сейчас не сдержится и бросится в ноги своей "богине". Он будто не слышит ее грубости обращенной к сыну. Все в этой жещнине прекрасно для него. Больно слышать, что и она произносит страшные слова. Неужеле ей тоже этого не надо? Нет не может быть. Если бы она не хотела видеть меня, она бы не приходила с мальчишкой. Живут ведь через улицу. Она не вышла бы тогда. И не было бы на ней того тончайшего халатика. Нет она кокетничает и подыгривает ребенку. Ей - как и мне - надо, надо дышать со мной одним воздухом... Да, пусть пока это пыльный воздух музшколы, но я верю будет и у нас воздух любви и свободы.
- Продолжай, Антон. А Вы пожалуйста присядьте. Платок у пианиста, Антоша, должен быть с собой.
Мальчик тяжело глубоко вздыхает и снова слышится почти беззвучное "раз и, два и, три и".
Этюды Черни прекрасны в любом, даже Антошкином, исполнении. Сколько ритмики, жизни , любви. Мальчишка явно разозлился. И это хорошо. Должны присутствовать при игре на музыкальных инструментах страсть, азарт, злость если надо. Этюд зазвучал, запел инструмент, ребенок улыбается. Мать расслабилась. Учитель устало и грустно смотрит на ученика.
-Молодец! Давай-ка еще раз! Умница! А ты спрашивал - зачем. Вот, я же говорил, ты умница Штрихи подправим и будет совсем прилично. Динамику учтем, да же Антоша?
Мальчик радостно кивает.
"Все урок окончен. Она уйдет. Послезавтра опять увижу ее. Милая моя. Зачем ей это? А мне зачем? Прожить без нее эти дни, что бы неполный час вдыхать ее аромат, слушать ее голос. Смотреть на нее. Боже! Как прожить без нее?!"
- Всего хорошего - женщина протягивает педагогу руку для пожатия.
Владимир не смог сдержать себя. Он припадает к руке губами и она скорее ощущает, по движению губ, нежели слышит "Я люблю тебя!"
- Антошка выйди! - крикнула Тамара.
Мальчик, ничего не понявший и снова надувший губки, выходит.
- Дорогая моя, простите меня. Простите, ради всех святых. Я идиот, глупый старик. Не обижайтесь на меня. Я пробовал убить в себе то нежное, и, поверьте впервые возникшее чувство, но не смог. Слаб, должно быть. Слаб!
И вдруг случилось то, о чем не мог даже мечтать учитель заштатной музшколы! Она его "богиня", приникла к горячим губам педагога, откинув с его лба седеющую прядь.
Через секунды, показавшиеся Владимиру бесконечно долгими и неумолимо скоротечными, она произнесла.
- Милый, зачем нам это?
- Кому нам?
- Всем.