Сегодня мне снилось…
Хотелось бы сказать, что снилось море, солёное и брызгающее солнечными бликами, отраженными в обожженной лазури волн – бесконечное и прекрасное, словно жизнь. Как желание. Подобно воле.
И в волнах, то и дело исчезая из виду, барахтался белый лоскуток рыбачьего паруса – маленькая шхуна, далеко-далеко, и вьющиеся над ней чайки, ожидающие добычи.
Легкий ветерок. Тяжелый, как судьба, поцелуй полуденного солнца. Белые завитки облаков, прозрачными мазками невидимой кисти всемогущего художника – или Бога? – ложащиеся на темный ультрамарин небес… Тонкий запах песка, аромат водорослей и соли, резкие нотки цветущих кустарников и густая сладость отцветающих магнолий, роняющих лепестки.
А над всем этим – белая голова горы, укутанная туманом и тучами.
Сны, сны… Где же вы?
Хотелось бы увидеть море. Хотя бы и во сне.
Но я не вижу снов, только тьму.
И я не хочу лгать.
Мать наша, тьма, откуда пришли мы, и куда уйдем, странники в поисках забытого Грааля. Желающие и теряющие. Обеспамятевшие и растратившие душу на сиюминутное. Открывающие новое, и стирающие былое.
Это всё – мы. И мы тоже, вернее.
И это всё – для нас, из нас, и ради нас.
Как же я хочу увидеть море…
Но вижу только тишину. Она обволакивает меня, замирая от собственной наглости, и ищет уязвимые точки в моей броне шелестящих секунд, звенящих монисто-минут, и тяжко бряцающих дней. Не находит.
Слышен шум волн, накатывающих на слабую грудь песчаного берега, подающегося вослед пенноглавым волнам. Этот вечный речитатив накладывается на тонкую мелодию флейты и скрипки, доносящихся откуда-то из позавчера… Или послезавтра? Музыка гаснет, стоит только прислушаться. Волны ли гасят ее, или время, тянущее жадные лапы?
Кровь секунд на моих руках. Я все еще иду к тебе, мое далекое море.
Пусть даже ты будешь холодным и стылым, северным и последним.