По дороге в Венецию нам предстояло прожить несколько дней во Флоренции. У сеньора Джакопо там были деловые встречи с кожевенными мастерами. Остановились у его знакомых. Дом большой, красивее, чем дом сеньоры Лукреции в Риме. Слуг мало, по дому шмыгают тенью. Прибыли мы поздно вечером. Встретила хозяйка дома, сеньора Габриэлла, возраст мне не удалось определить с первого взгляда. Очень моложавая и красивая женщина. В доме с ней жили две дочери, Летиция и Марселла, и старший сын Анжело. Девушки были белокурыми красавицами, очень похожими на свою мать. Сын Анжело отличался от них разительно. Жгучий брюнет, с насупленными бровями, резким голосом, он производил впечатление грубого и злого человека. Говорил мало, в то время как сестры щебетали без умолку.
Джакопо нам в дороге пояснил, что сеньора Габриэлла вдовствует пятый год, продолжая дела своего мужа, а сын ей в этом помогает. Рассказал о двух дочерях.
Нас с Франческой разместили по разным комнатам. Её пригласили к себе сёстры. После лёгкого ужина девушки упорхнули к себе. Меня размещать повёл Анжело. По дороге уточнил сколько мне лет, а услышав - пятнадцать, облегчённо вздохнул:
- По виду и не скажешь! Ты на десять лет младше меня, Джиованни, но я бы дал тебе не меньше двадцати. Жаль, что не спросил об этом за столом. Надеюсь на Джакопо, он не упустит возможность уведомить мою матушку. Ты ровесник моей младшей сестры Летиции, нашего ангела. Дом у нас большой, слуги в ночное время по дому не шастают, поэтому с вечера на тумбе у изголовья всегда есть графин с хорошей водой. Моя комната этажом выше, но стены и перекрытия очень толстые, если что, то лучше выйти в коридор. Я не спросил, что означают его слова - если что.
Он подобрел лицом, выпрямился, и я увидел совершенно другого человека. Массивная дверь открылась легко. В комнате стояла широкая кровать с двумя тумбами по бокам, у стены небольшой столик и кресло. На столе ваза с фруктами и графин с водой, удивительной красоты. Пол застелен мягким ковром. Анжело не стал заходить в комнату, сославшись на усталость и необходимость рано вставать, ушёл к себе. Дверь шумно захлопнулась, меня окружила тишина. Окна были плотно зашторены. Я захотел приоткрыть их, но передумал.
Разделся и быстро улёгся. В комнате было весьма прохладно. Почувствовал обволакивающее тепло пышной постели. Мои глаза мгновенно закрылись, я погрузился в сладкий сон.
Меня разбудили жаркие поцелуи. Нежные руки освобождали меня от моего облачения.
В темноте комнаты было невозможно разобрать кто это. Пьянящий запах духов, податливое женское тело манило к себе. Это волшебное создание не произнесло ни слова. Тогда я не осознал, что провёл ночь с девственницей.
Утром проснулся от яркого света. Пожилая служанка отдёрнула штору и в комнату ворвались лучи солнца. Я не знал как мне встать, поскольку понимал, что совершенно голый лежу под тёплым одеялом. Служанка, смотря куда-то в сторону, заговорила скрипучим голосом старухи:
- Ванна вам набрана, сеньор! Вот простыня на тумбочке, прикройтесь, если стесняетесь, ваше всё я уже отнесла прачке, что постирать, а что почистить. Постель перестелю, захотите, завтрак принесу сюда, а нет, так в столовой накрыто. Чего нас, слуг, стесняться. У нас ни глаз, ни ушей нет, и язык за зубами спрятан.
Нежась в ванной, вспоминал блаженство ночи. Вот и случилось в моей жизни главное - я стал мужчиной. Знать бы, кто была та обольстительница. В те минуты вдруг вспомнил о Франческе. Сердце наполнилось болью и страхом. Как она встретит меня, что скажу ей сам. Вопросы были, но ответов на них не находилось. В ванной комнате для меня была приготовлена чистая одежда. Когда я возвратился в комнату, то служанку уже не застал. В доме стояла тишина, в коридоре тоже никого не было. В столовой сидели сеньор Джакопо и сеньора Габриэлла. Они тихо вели беседу. При моём появлении оба замолчали. От взгляда сеньоры Габриэллы на меня, я весь покрылся красными пятнами. Первым нарушил молчание сеньор Джакопо:
- Вот и славно! Раз ты проснулся так рано, то поедешь с нами. Буду тебя потихоньку к делам приучать, Джиованни, - и обращаясь к сеньоре Габриэлле, спросил, - Анжело тоже с нами поедет?
- Анжело птичка ранняя, он уже давно на пристани. Вам не кажется, сеньор Джакопо, что юноша повзрослел за ночь. Он совершенно изменился со вчерашнего дня. Гладко выбрился, оставив свои милые усики, - тихим голосом произнесла сеньора Габриэлла, пригубив рубиновое вино в бокале.
- Думаю, что Джиованни ещё год-другой бритва не понадобится. Молод ещё! Я тоже в пятнадцать лет не брился, - ответил сеньор Джакопо.
При этих словах сеньора Габриэлла поперхнулась, часть вина из бокала пролилась на её платье, она в волнении встала из-за стола.
- Как пятнадцать? Кому пятнадцать? - спросила она волнуясь, поняв, что мне, вышла из столовой быстрыми шагами.
Когда сеньора Габриэлла проходила к двери мимо меня, то лицо её покраснело. Я вздохнул аромат её духов, они были другими.
- Что это с сеньорой Габриэлой? - спросил сеньор Джакопо у служанки, но та лишь молча пожала плечами.
День пролетел незаметно. На обед нам не хватило времени. Я был голоден как волк, потому и спешил быстрее выполнить поручения сеньора Джакопо. Мне было поручено осмотреть каждую вещь, отобранную им для покупки. Удивляло разнообразие покупаемых им товаров. Дивное стекло, ювелирные изделия, шёлка различных расцветок, сувениры из кожи и дерева. Им было заказано несколько костюмов у известного портного. Были сняты мерки и с меня. Сеньора Габриэлла помогла мне выбрать расцветку ткани на костюмы. Ею был куплен мне в подарок набор тончайших рубашек. Весь день я ловил на себе её виноватый взгляд, будто молящий прощение.
Вдыхая аромат её духов, не понимал за что. Ведь точно, не она была в моей постели. Так почему брала на себя вину другого? И была ли это вина?
В доме Габриэллы нас встретили три хохотушки, проведшие весь день в беседах. Ужин был обильным и продолжительным.
Анжело сидел за столом хмурым, в беседе не участвовал. Ушёл первым, сославшись на усталость. Потом упорхнули девушки.
Сеньор Джакопо вёл беседу с сеньорой Габриэллой, а я чего-то ждал. Моё сердце томилось в ожидании. Вдруг дверь столовой резко открылась, вошла девушка невиданной красоты. Чёрные волосы обрамляли мраморно-белое лицо, губы горели алым цветом, её фигурка поражала своим изяществом, она была словно выточена из мрамора рукой неизвестного мастера. Вот только глаза... Она смотрела пред собой застывшим взглядом. Мне невольно вспомнились слепые люди, которых доводилось видеть раньше. Моё сердце оборвалось от боли за неё, которой по-настоящему было трудно выжить в этой жизни, намного сложнее чувствовать себя счастливой и любимой. Я кинулся ей навстречу, протягивая руки, приблизился и сразу ощутил знакомый аромат духов.
- Росанна, меня зовут Росанна. Как зовут тебя, юноша? - спросила вошедшая.
- Джиованни, меня зовут Джиованни, - ответил я и, взяв её под руку, повёл к столу.
- Моя старшая дочь, сеньор Джакопо. Она не была вам представлена раньше. Таково её желание с детства, - сказала сеньора Габриэлла. - Прожила двадцать семь лет затворницей, не покидая нашего дома.
Росанна непринужденно присела к столу. По движению её рук нельзя было догадаться, что она слепа. Все движения были уверенными. Весь вечер мы просидели рядом, говоря о Риме, Неаполе. Её интересовало буквально всё. К концу ужина за ней пришёл Анжело. Мы простились, как старые друзья. Она приглашала приезжать в гости, я обещал вернуться. Уходя к себе в комнату, тихо произнесла для меня одного:
- Никто не хочет быть одиноким, даже в раю, Джиованни!
Назавтра мы уезжали в Венецию и более я никогда не видел Росанну. Она покончила с собой через пару дней после нашего отъезда. Перед Рождеством Джакопо получил письмо от сеньоры Габриэллы. Прочитав его, обнял меня отечески и произнёс:
- Что предназначено тебе, не возьмёт никто. Это твоя судьба, Джиованни. С этого дня я для вас с Франческой просто Джакопо.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2016/05/10/1251