История первая.
Мыло
На поваленном дереве сидел мальчик. Ствол дерева был очень толстый, ноги мальчика не доставали до земли. Или мальчик был еще мал. На нем были футболка и пестрые шорты. На ногах – истертые кроссовки, на голове – малиновый картуз. А вокруг деревья, высокие-высокие, и много-много. Так много, что день казался сумерками. И совсем ни к чему было сидеть такому маленькому мальчику одному в таком большом лесу.
Но мальчик был не один. Совсем рядом кто-то тихонько всхлипывал.
--Замолчи. Чего ноешь! – сказал мальчик, стараясь говорить твердо и сурово. Но получилось и умоляюще, и жалобно. Тогда он уже и в самом деле рассердился:
--Эх, ты! Тюня и есть Тюня!
--Сам-то кто, - отозвался обиженный девчачий голосок. - Пишка несчастный!
--Для кого Пишка, а для кого Пиш!
--А если Пиш, почему, куда идти, не знаешь?
--Я знаю. Я так… вот сейчас передохнем немного…
--Это ты, ты! Зачем сошел с тропинки?
--На голос. Сама хотела побыстрей!
--Хотела. Я заблудиться не хотела!
--А кто говорил: пойдем на озеро, пойдем на озеро?
--Это ты сказал: кажется, не та тропинка!
Пишка кивнул. Оба на минуту смолкли.
--Все равно, это была не та тропинка! – упрямо выпалил мальчик и спрыгнул со ствола на землю.
--Она в поле выходит. А к озеру Штырь всегда через лес сворачивает.
Тюня снова зашмыгала носом:
--Лучше бы мы в поле попали.
--Тебе не все равно? Сейчас и выйдем в поле, если проскочили мимо озера.
Пишка сдвинул картуз на затылок.
--Не отставай.
Из-за дерева вышла девочка. Тоже в футболке и шортах. Только шорты кремовые, а футболка вся в фиолетовых узорах. На ногах босоножки, голова непокрыта. Надо идти за Пишкой!
Пиш не обернулся. И так слышно, как Тюня шмыгает и всхлипывает. Идти недолго. Опушка близко, а в поле они найдут дорогу. Сейчас-сейчас, лес должен кончиться.
--Пишка, гляди! – радостно завопила Тюня. – Вон там светлеется, - она показала влево.
Пишка повернул голову и облегченно кивнул. Сам-то он хотел идти всё-таки направо. Но если лес поредел слева, надо поглядеть. Выйти бы куда-нибудь!
Они устремились влево. Сам вид голубого неба не где-то над головой, а впереди, так и притягивал. Но вот и край леса.
А за ним не поле и не поляна. Редкие кустики, черные кривые коряги. И ярко-зеленые моховые кочки. Далеко-далеко, во все стороны. А где-то там, на той стороне опять лес.
--Вышли, - скривился Пишка. – Куда теперь?
--Ты же говорил: поле!
--К полю это туда.
--Опять в лес?! – захныкала Тюня.
--А ты как хочешь? Через болото?
--Ну Пишка, ну пожалуйста! Не пойдем больше в лес. Давай по краешку болота. Найдем тропинку или ручеек какой-нибудь.
Пишка вздохнул. Он и сам был не прочь идти вдоль болота, но не представлял, в какую сторону. Пиш попробовал сосредоточиться. Солнце светит сзади, со стороны леса. Им идти от солнца, то есть как раз через болото. Как ни верти, болото придется обходить. Он поискал глазами. Надо бы встать повыше. А если на дерево? Украдкой вздохнул. Тут такие деревья, и думать нечего залезть.
Пишка подошел к самой кромке моховых кочек. Постарался вытянуться во весь свой мальчишеский рост. Там сплошное болото. А с другой стороны противоположная кромка леса вроде приближается. Туда! Обойдем болото, в лесу пойдем по солнцу. Найдется тропинка, пусть даже заросшая.
--Пойдем, Тюня.
--А нам разве туда? Мы куда-то все дальше уходим.
Пиш нахмурился.
--Вон в ту сторону нам, - ткнул он пальцем. – Значит вокруг.
Край болота вилял, отступал, снова приближался. Но сама полоса кочек все-таки ужималась, тот, дальний лес становился всё виднее и выше.
И вдруг ребята выскочили на узкий мысок. Два-три последних дерева, и мох обступил их с трех сторон. Сплошное желто-зеленое царство кочек. Местами осока. Кое-где низинки с водой. И иногда кривые, согнутые елки.
А совсем рядом через мох – ну, кажется, добросишь камнем – полукруглый островок леса. Прямо напротив мыска. Видно, как бугорок поднимается вверх, и на нем – сосны, ели, осины, березки!
Ребятишки молча разглядывали этот веселый островок. Вокруг ни звука, только противно звенят комары. И солнце припекает, аж жарко.
--Будем перебираться? – спросил Пишка очень, очень неуверенно. Ему не хотелось идти по мху и кочкам. И противно. И страшно. Но этот островок был так не похож на все окружавшее болото. Так и звал своим живописным видом.
Тюня уже не плакала. Она вся съежилась. Смотрела, то на мшистую низинку между этим и тем лесом, то на свои новые босоножки.
Пишка плюхнулся на землю, быстро сдернул с ног кроссовки.
--Разувайся. Наденешь мои.
--Не надену. А ты?
--А мне так даже сподручнее! – притопнул голой пяткой Пиш. – Давай, давай! Обходить, - он изобразил рукой полукруг, - мы до ночи не обойдем.
--А мои?
--Я понесу!
--Но твои же мне велики, - заревела в голос Тюня. – Я боюсь!
--Быстро! – скомандовал Пиш. Он схватил босоножки в правую руку. Левой дернул за собой девочку. Ноги, смяв мох, ушли в холодную воду. А теперь быстро. Не надо раздумывать.
До твердого места оказалось шагов двадцать. Они это поняли, когда уже были на той стороне. Но до этого несколько раз провалились в вонючую холодную жижу. Где по пояс. А где и по плечи. Хорошо, что не оба сразу. Выползали по очереди, вытягивали друг друга.
Наконец они оказались на последней кромке мха. Дальше трава и осока, под ногами ничего не проваливается. Начался сухой взгорок. И впереди, чуть выше, сквозь траву проступает что-то серое, большое, округлое. Камень, валун?
Грязные по уши, Тюня и Пишка, не сговариваясь, шагнули к камню. И одной, и другому хотелось тихонечко посидеть. Отдохнуть и погреться. Ведь солнце печет, валун должен быть как печка.
Но камень оказался прохладным. Тогда они попадали прямо в сухую жесткую траву. Здесь даже комаров не было. Только две-три маленьких белесых бабочки…
Пишка разглядывал редкие, полупрозрачные облачка. Он ощущал, как теплеют и сохнут его закоченевшие ноги. А грязь – ерунда! Не самое страшное.
--Как пить хочется, - услышал он голос Тюни. Опять девчонка чего-то выдумывает. Но пить на самом деле хочется.
Пиш недовольно сморщился и повернулся на бок.
--Камень холодный. Пойдем поглядим, может из-под него пробивается ручеек.
Тюня первая вскочила на ноги. Валун был огромный, как слон, закрытый длинными метелками травы. Край валуна уходил куда-то дальше вниз, под откос. А вот здесь рядом можно спуститься.
--Ой, мамочки! Что это?! – закричала девочка и отпрыгнула. Пишка глянул из-за ее плеча, вздрогнул. Но не отскочил, а осторожно подошел.
Два провала в стенке валуна смотрелись как самые настоящие глаза. Только прикрытые полукруглыми каменными веками. Под веками сыро. Но ни струйки, ни капельки. А когда-то вода текла. Остались бороздки в камне. И почему-то разного цвета. Одна тусклая, грязно-желтая, другая чуть-чуть голубоватая, с блестками. Бороздки с двух сторон гладкого выступа. А выступ точь-в-точь переносица. Только сам нос и щеки уже зарылись в землю.
Но прямо перед валуном, чуть-чуть не доходя до каменного лица с закрытыми глазами, круглое водяное зеркало. Озерцо – не озерцо, прудик – не прудик. Водоемчик чуть больше скатерти. Вода прозрачная, чистая, а по краешку яркая-яркая сочная, зеленая трава.
Тюня оправилась от испуга и с улыбкой повернулась к Пишу. Но мальчик не улыбался. Он стоял, приоткрыв рот, и глядел на валун округлившимися глазами.
--Пишка! Что с тобой?
--Это плакун-камень!
--Значит, мы попали на Текучее болото? Неправда! – завизжала Тюня. – Ты нарочно меня пугаешь!
--Может и неправда, - очень тихо согласился Пишка. – А дед рассказывал точь-в-точь. Очень похоже.
--А что он рассказывал?
--Давай попьем водички, - перебил мальчик.
Вода была холодная, бодрящая и даже немного напоминала газировку. От нее приятно щекотало в горле.
--Как не хочется мутить эту воду, - блаженно потянувшись, сказала Тюня. – Но все равно. Надо помыть ноги, обуться. Ведь мы теперь по лесу пойдем, да?
--Мы на островке, - ответил Пиш, глядя в землю, - и через болото хода нету.
--Мы же прошли…
--Это сюда. Даже если пойдем назад… Потому оно и «Текучее». Даже по старому следу второй раз пройти нельзя.
Тюня вскочила и, шлепая пишкиными кроссовками, побежала через лесок. Пишка, конечно, припустил следом. Ему очень хотелось ошибиться. Но напрасно. Сбежав с бугра, они выбежали на край леска. Дальше сплошное болото во все стороны. А тот, другой лес, хоть и не далеко, но и не рядом.
--Давай попробуем, - умоляюще прошептала девочка.
--Утонешь, - вздохнул Пишка.
--А что же тогда делать?
--Пошли назад к воде. Отдохнем. Умоемся.
С ног и рук грязь сошла легко. Но шорты, которые вздумал прополоскать Пишка, никак не отмокали.
--Потри чем-нибудь, - посоветовала Тюня. Пишка огляделся. С двух сторон «переносицы» плакун-камня в земле проходили канавки. Канавки сходились недалеко от озерка, и тут скопилась кучка каких-то серых катышков. Пиш взял один в руку. Он был мягкий, но сухой. К пальцам не лип.
--Попробуем, - сказал он и опустил комок в воду. Не выпуская его из кулака, побултыхал.
--Ух ты, какая пена! – восхитилась Тюня. – Это что, мыло?
--Может быть, - Пишка поглядел на свою руку. – Кажется, отмывает.
Он быстро намылил шорты, сполоснул их и повесил на куст. Поближе к солнышку. Тюня тем временем обтерла снаружи кроссовки.
--Держи! А где мои?
Пиш нахмурился. Он молчал и смотрел куда-то в сторону.
--Ты что, потерял их? Там в болоте?! Дурак! Они же совсем новые, - девочка залилась слезами. – И такие красивенькие! – добавила она сквозь плач.
Пишка не знал, что сказать в утешение. Он смущенно нагнулся к воде, побултыхал куском «мыла», который еще держал в руках.
--Не надо. Найду я твои босоножки.
--Как найдешь?! Из болота достанешь? Достал один такой!
Мальчик рассердился. Тут не знаешь, как выбраться, а она о каких-то туфлях орет!
--Вот так и достану! – буркнул он. – Скажу погромче, чтобы тебя перекричать: подайте мне босоножки!
Пишка с досады махнул рукой, рассекая воду. И шарахнулся в сторону.
--Ты чего? – Тюня даже перестала плакать.
--Вон! – поперхнулся Пишка. – Вон, вон там!
На бережку, там, куда мальчик плеснул вспененной водой, стояла пара новеньких туфелек.
--Разыграл меня, да? – девочка бросилась к босоножкам. – А это не мои. А краси-и-вые. И новенькие.
Она взяла одну туфельку, провела по узору пальцем.
--Ну, Пишка, что ты надо мной смеешься! Это чьи?
--Теперь твои, похоже, - медленно-медленно ответил Пиш, а сам смотрел совсем не на туфли, а на серый комок. На вид - обыкновенная грязь. Но мылится. И в воде не намокает. Неужели все разговоры про плакун-камень – совсем не враки?
--Пишка! – капризно окликнула его Тюня. – Их можно надеть?
--Что? Надеть? Да надевай, нашла, что спрашивать.
--В самый раз! Легонькие какие! – Тюня притопнула носком, пяткой. Потом, склонив голову, засмотрелась на отставленную ногу. Потом прошлась взад-вперед.
--Зеркала нету.
--Тебе еще зеркало! – рассердился Пишка. Но тут же лукаво сверкнул глазами.
--Хочу, чтобы появилось зеркало, - воскликнул он и шлепнул по воде. – Нет, не получается!
--Ты что выдумал!? – не выдержала и засмеялась девочка. – Хочешь стать волшебником?
--Не мешай! Надо как-то по другому. Вот так, что ли?
Пиш поплескал на серый комок, пока по поверхности не пошла пена. Окунул руку и взметнул пену фонтаном.
--Появись, зеркало!
--Ой, - взвизгнула Тюня. – Ты и правда волшебник.
Подброшенная в воздух Пишкиной рукой пена в этот раз повела себя очень странно. Она не полетела во все стороны, а как бы зависла перед ним в воздухе. Замерла, приняв на мгновение вид прямоугольной прозрачной стенки, чуть гуще очерченной по краю. И слегка отодвинувшись в сторону, сразу сделалась непроницаемой и плотной.
Превращение завершилось. Теперь рядом с озерком стояло великолепное трюмо. Выше человеческого роста, в блестящей раме, на четырех точеных ножках.
--Это не я волшебник, - пробормотал чуть слышно Пишка. - Это мыло волшебное.
--А мне можно попробовать?
--Бери, - и мальчик протянул на ладони серый комок чудесного мыла.
--А можно попросить платье? Белое, праздничное. С блестками. А воротничок… - Тюня не договорила, мечтательно заведя вверх глаза.
--На кой тебе платье! Попроси чего-нибудь поесть. Вкусное чтобы.
--Да на! – Тюня потерла мыло в воде, всплеснула пену вверх обеими руками:
--Пирожных мне! Разных и побольше!
Над головами ребят на мгновение завис большой зонтик из брызг вперемешку с пушистми пенными комочками. И пирожные посыпались в траву, как яблоки с дерева. Корзиночки, трубочки, кубики, квадратики, треугольнички. Белые, розовые, коричневые.
--Здорово! – воскликнула девочка, вертясь на месте и глядя во все глаза. Пиш тоже улыбнулся, поднял ближайшее пирожное и откусил. Глаза его сощурились от удовольствия.
Через полчаса ребятишкам уже не хотелось глядеть ни на какие пирожные, которых валялось вокруг так много.
--Чего бы еще попросить? – подумала вслух Тюня. – Ведь мы теперь все можем.
--Ты лучше подумай, как перейти болото. На лодке его не переедешь, на тракторе тоже. А самолет я водить не сумею.
--Можно подумать – трактор сумеешь! Зачем нам теперь самолет?! Просто загадаем и сразу дома очутимся.
--Ты так считаешь? Попробуй!
--А что? – тихо спросила Тюня. – Не выйдет?
--Не знаю, – медленно ответил Пишка. – Ты же говоришь - получится. Вот и пробуй.
Девочка пожала плечиками, потом вдруг быстро шагнула к озерку. Пустила пену и взмахнула рукой.
--Хочу, чтобы мы с Пишкой оказались дома!
У-ух, плюх! Как вихрем сорвало с озерка всю клочковатую Тюнину пену. Следом за ней потянулось блеснувшее облачко водяных капелек и тоже унеслось куда-то за ближайшие деревья. Бум! Только что за деревьями виднелась небольшая полянка. Теперь на ней стоял самый настоящий дом. И не просто дом, как с удивлением увидела Тюня, а ее родной дом. Весь до последнего гвоздика, вплоть до половичка у двери и занавесочек на окнах. Тюня и Пиш, не сговариваясь, кинулись к крыльцу. Правда, Пиш немного отстал, натягивая на ходу еще влажные шорты.
Дом был настоящий, теплый, жилой. Все в нем лежало на своих местах, сам дух и тот был родной и привычный. Тюня медленно вошла в сени, открыла внутреннюю дверь. Пишка шел следом. Они обошли кухню, комнаты. Людей, конечно, в доме не было, хоть и казалось, что сейчас кто-нибудь выглянет из соседней комнаты.
Тюня разочарованно вздохнула и уселась в бабушкино кресло.
--Ну, вот ты и дома! – не удержался от насмешки Пиш.
Тюня вдруг с испуганным восторгом вытаращила глаза.
--Слушай, Пишка, а в поселке теперь что? Пустое место? Где же наши теперь жить будут?
Пишка задумался и хмыкнул.
--Кто его знает. Наверное, это еще один дом. Другой – волшебный. Ты не отвлекайся на мелочи. Выбраться с болота-то нам так и не удалось. Может, сделаем не самолет, а просто воздушный шар?
--Не знаю, - протянула Тюня. Потом она вдруг ткнула перед собой указательным пальцем:
--Смотри, Пишка! Я говорю, на часы смотри. Уже полвосьмого. Давай с утра подумаем. Теперь ведь в доме и ночью не страшно. Закроем дверь и окна.
Пишка пожал плечами и нехотя сказал:
--В общем-то торопиться не обязательно. С таким мылом мы как-нибудь да выберемся. Только ведь мои, да и твои тоже, ничего не знают. Искать будут, с ума сойдут.
--А мы… знаешь что! – Тюня обрадованно засмеялась. – Пошлем им письмо. Подожди, я сейчас.
Девочка сбегала в соседнюю комнату и вернулась назад с конвертом, авторучкой и листом бумаги. Ребятишки уселись за стол. После коротких споров сочинили следующее:
«Мы заблудились в лесу. Сейчас мы в Балакине, у тети Фроси. Назад приедем на автобусе через город. Не беспокойтесь. Анастасия Суглебова и Григорий Епифанцев.»
Брызги волшебной пены упали на запечатанный конверт одновременно с пожеланием:
--Пусть это письмо летит в поселок Придорожный к нашим родителям!
Конверт моментально свернулся в трубочку. Затем эта трубочка изогнулась, один ее конец распушился веером, второй округлился, как шарик. На шарике открылись черные блестящие глазки, вытянулся острый клюв. Клюв приоткрылся, раздался тоненький свист. И тут же по бокам развернулись трепещущие крылья. Бледно-серая птичка быстро стала подниматься в воздух. Она еще раз свистнула, и в одно мгновение пропала за деревьями.
Пиш посмотрел на Тюню, разочарованно хмыкнул. Та всё ещё стояла не шелохнувшись с удивленной улыбкой.
--И ты думаешь, долетит?
--Конечно, - совсем неуверенно протянула девочка, - ведь это же волшебство. Что попросишь, то и сбудется.
--А как они прочитают, что мы там написали?
--Не знаю… Думаешь, не прочитают?
--Думаю, что не прочитают. Это мыло, - мальчик скривился, - оно всё делает по-своему.
Тюня тоже наморщила лобик. А потом упрямо топнула ногой.
-- Наверное птичка, когда долетит, опять в письмо превратится. И хватит! – она повернулась и быстро пошла в дом. Пиш еще немного потоптался у водоемчика. Дойдет письмо, не дойдёт? Кто ее знает, эту девчонку, может быть она и права.
Наступил вечер. По привычке щелкнули выключателем, но лампочка осталась темной. Не так всё гладко оказалось снова с этим волшебством. Но разве в жизни не бывает, что электричество отключают просто, без всякого волшебства? Бывает. Тюня знала, где у взрослых на этот случай запрятаны свечки. Коробок спичек нашелся на кухне, и комната кое-как осветилась. На стол, в большую тарелку, положили оставшиеся пирожные, налили две кружки воды.
--Дверь заперла? - спросил Пишка.
Тюня кивнула, а потом тихонько добавила:
--Да кто здесь придет! Какая-нибудь ворона на крышу сядет.
Ребятишки сели за стол. Помолчали, глядя на свечку, пирожные есть не хотелось.
--Я наверное на печку полезу, - сказал Пишка, - там у вас матрац был.
--Хорошо, - кивнула Тюня, уже зевая от души.
Наутро Пишка проснулся поздно. В доме никого не было. На столе лежала кожура от апельсинов, фантики, конфетные обертки, палочки от мороженого. А в самой середине стола – большая двухлитровая бутылка газированной воды, отпитая наполовину.
--Долго спишь! – выпалила Тюня, появляясь на пороге. Пиш повернул голову и вытаращил глаза. Вот ведь неуемная девчонка. Тюня с головы до ног сверкала новыми нарядами. Платье, туфли, гольфы, беретка – все свеженькое и немыслимо ярких расцветок. На пальце – перстни, на шее – цепочка с какой-то блестящей побрякушкой.
Пишка покрутил пальцем у виска. Тюня обиженно надула губки, повернулась и вышла. Ну вышла, так вышла.
Пиш потянулся. Спал он сегодня на этой печке прекрасно, словно на своей кровати и теперь чувствовал тихую радость. Не так уж плох этот затерянный островок. И мыло это! Надо только придумать что-нибудь интересное. Не девчоночьи наряды.
Мальчик достал из буфета чашку, с удовольствием выпил шипучей кисло-сладкой водички, причмокнул. Пора и ему развлечься с волшебным мылом.
С крыльца Пишка огляделся. Тюни у озерка не было, там только по-вчерашнему стояло его зеркало. А приглушенный голос девочки доносился с той стороны дома. Что она там делает? Пиш подобрался и потихоньку поглядел из-за угла. Вот это ловко! Оказывается за домом уже стоит беседка с резными столбиками, вся в ярких разноцветных реечках.
Вместе с домом, вчера, эту беседку мыло сотворить никак не могло. Ведь на Тюнином дворе не было ничего подобного. Бревна да сараи. Зато что-то очень похожее стояло возле углового дома поселка, за сплошным высоченным забором. Кажется она и есть! Точнее сказать трудно. Пишка ведь не бывал на том дворе и даже не разглядывал, что там делается. Очень ему не нравился поселившийся в том доме сердитый хозяин. А Тюня, выходит, разглядывала.
Как было бы смешно, если бы беседка с крайнего двора на самом деле пропала. Как бы побегал сейчас тот дядька, выкрикивая своим резким, визгливым голосом. Но кричи – не кричи. И с собаками не сыщешь свою пропажу.
Зато Тюня-то наша. Расположилась теперь в его беседке, как полная хозяйка. Ишь приговаривает! Вертит в руках каких-то кукол, в таких же блестящих нарядах, как и она сама. Сажает их за кукольный стол… И даже не обернется.
Пиш снисходительно скривился и молча пошел к водоемчику. Девчачьи игры для девчонок, а он должен придумать настоящую вещь. Такую, от которой будет толк.
Возле самой воды мальчик вдруг встревожено остановился. Кажется вчера это озеро-крошка было полно до краев? А сейчас… Сейчас он сразу увидел мокрую полоску открывшейся земляной стенки. Неужели вода убывает. Или это вмешались их превращения? Дом, беседка, мелочи разные – и на всё понемногу тратится водичка. Плохая новость.
Впрочем, подумал Пишка, может быть он вчера просто не обратил внимания. Показалось – и всё! Надо, наверное, внимательно заметить и тогда уж говорить.
А еще лучше – попробовать. Вот прямо сейчас. Попросить, только не мелочь какую-нибудь, вроде перочинного ножика, а такое… такое…
Не долго думая, Пишка набултыхал пены, всплеснул ее над собой и тихо, почти шепотом пробормотал:
--Вертолет хочу, настоящий, чтобы летать можно было!
Пена унеслась вверх и через голову мальчика, так что он невольно зажмурил глаза. С головы сорвало кепку. Осторожно приоткрыв веки, Пишка не решился оглянуться сразу, но заметил: по траве и кустам забегали блики и отблески. Чувствовалось, прямо за его спиной стоит что-то новенькое, блестящее, большое. Пиш обернулся.
Рот сам собой раскрылся от восторга. Перед домом, занимая все свободное место, раскинул лапы малиновый вертолет. Огромная лопасть винта почти касалась бревенчатой стенки.
Мальчик не удержался и мигом вскарабкался на сидение в кабину пилота. На соседней кожаной подушке он увидел собственный картуз, но не протянул к нему даже руки. На что картуз, когда вокруг столько интересного – штурвал, приборы, прозрачные окна. Конечно, из-за деревьев мало что увидишь, но все равно.
Как здорово, земля где-то внизу, штурвал у самых рук, через большие стекла проступает безоблачное небо. Вот бы сейчас туда! Пишка представил, как закрутится винт, машина плавно пойдет вверх. А все эти деревья, полянка, дом, озерцо начнут опускаться, уменьшаться, уходить под ноги. Во все стороны откроется зеленый простор, море леса. Болото с высоты покажется узкой полоской. И он помчится над верхушками деревьев, быстрее, быстрее. Мелькнут поля, вынырнет поселок, и он опустится на главную улицу!
Мальчик промычал что-то в досаде. Как бы хорошо было улететь. А так? Сидеть, играть в летчика? Он уже вырос из этого возраста!
И тут еще, глянув вниз, Пишка наткнулся на насмешливые глаза Тюни. Она стояла со вскинутым вверх личиком, голова склонилась к одному плечу, и пряди, выскочившие из-под поблескивающей заколки, пошевеливал лесной ветерок. Одна рука уперта в бок, другая опущена, в ней – модная беретка. Одна туфля укрылась в траве, другая на виду, на камешке и слегка пристукивает.
Пиш проглотил слюну: еще смеется над ним, бестолковая. Он толкнул коленом дверцу и сиганул вниз. Ноги не удержали, шлепнулся прямо на задницу. Но и Тюня отскочила, трусиха! И сразу надулась.
-- Что ты прыгаешь, как с дерева?!
Пиш не ответил, морщился, потирал себя сзади. Завыл бы, наверное, окажись он один. Девочка поняла, что ушибся он не на шутку.
--Ну, Пишка! Сам виноват, зачем прыгнул. Что молчишь? Мы теперь полетим, да?
Пишка поморщился, но уже не от боли.
--Сообразила! – сказал он, по-взрослому покачивая головой. – Поведет-то его кто?
--Я только подумала, - не стала спорить Тюня. – А вдруг он полетит? А, Пиш? Как-нибудь по волшебству.
--Это не ковер-самолет… - начал Пишка.
--Ой, правда, - обрадовалась Тюня. – Как ты придумал хорошо.
--Стой! – поспешно крикнул Пишка, увидев, что Тюня шагнула к водоемчику.
--Почему?! – обернулась она, обиженно надув губки.
--Потому! С вертолетом не знаешь, что делать, но он хотя бы машина. Сам ничего не начудит. А ковер, поди догадайся, как он будет слушаться. Не догадаешься! Полетит, полетит, а потом сбросит нас где-нибудь над болотом. Или упадет вместе с нами. И что мы будем делать? Орать на него и уговаривать?
--Ну вот! Сам предлагаешь, сам кричишь!
--Не предлагал я ничего. Надо придумать что-то другое. Болотную лодку! Или шагающий вездеход. На легоньких поплавках.
--А зачем же ты его тогда делал, – кивнула Тюня на вертолёт, – если он тебе самому не нравится?
Она поднялась на крыльцо и хлопнула дверью.
--Не нравится! – тихо повторил Пишка. – Нравится. Очень нравится. В поселок бы мне такой, - он мечтательно закатил глаза. Потом важно нахмурился. Надо же, забыл про самое главное. Вода!
Воды еще оставалось много. Не приглядываться – так столько же, сколько и было. А если и убавилось, то совсем чуть-чуть. Собственно говоря, Пишка и не обратил бы внимания на такую убыль, но он специально приметил этот красно-коричневый камешек в земляной стенке. Тот, что похож на лунный полумесяц, и тогда, до вертолёта, едва высовывался из воды одним рожком. А сейчас открылся почти до половины. Тратится водичка!
--Пишка! Слушай Пишка! – это Тюня, уже отойдя от обиды, кричала с самого крыльца. – Я придумала!!!
Мальчик встрепенулся. Если уж эта подруга кричит так радостно, значит ее действительно просто распирает от восторга. Она ведь на самом деле большая выдумщица. Сочинит иногда такое, что просто не придёт в голову. Пиш побыстрее отвернулся от коварного озерца, и кинулся к дому. Вернее – прямо на вертолёт. Ведь крыльцо и дверь дома были теперь за ним не видны.
Тюня вынырнула из-под вертолётного хвоста так стремительно, что Пишка еле успел, раскинув руки, преградить ей дорогу. Волшебствами на пробу теперь баловаться нельзя. Даже если это и хорошая выдумка.
-- Ты что, сдурел! – рассердилась девочка. – Пропусти!
-- Стой! Сначала расскажи. А то мы еще помрём с голоду на этом островке.
--Как с голоду? – опешила Тюня и встала.
-- Так. Вода в пруду закончится и конец.
--Ох! Напугал. Сейчас пойдем, наколдуем бочку. И выльем в пруд.
Пишка выразительно покачал головой.
--Ничего девчонка не понимает. Как раз от нашего «наколдуем» вода и исчезает. Я, видишь, всё уже проверил, - Пиш хлопнул рукой по малиновому борту вертолёта.
--Зачем тогда ты его сделал, - возмутилась девочка. Но получилось это у нее тонко и жалобно. Еще мгновение, и Тюня снова заплачет.
-- Не реви, - тихо сказал Пишка, у которого и самого подозрительно заблестели глаза. – Думать надо. Что делать будем?
-- Не зна-аю.
--Как «не знаю»? Ты же что-то придумала.
Девочка кивнула.
--Ну да, придумала. Мост надо построить через болото. На каменных столбах.
-- На «столбах»! – не удержался всё-таки Пишка. – «На сваях» называется, поняла. Да. Это было бы здорово, - добавил он грустно. И вяло махнул рукой, приглашая подружку последовать за собой. Ребята вернулись в дом.
Разговор не шёл, зато ходко разошлись вчерашние пирожные. Скоро не стало ни их, ни газировки.
-- А может быть попробуем, - осторожно начала Тюня. – Раз! И мост…До самого-самого леса. Хорошо было бы, правда?
-- Правда, - нехотя согласился Пишка. – Но пробовать не будем.
На молчаливый вопрос Тюни он добавил вполголоса:
-- Может так выйти, что он до леса не дотянется. Остановится посреди болота.
--Почему??
--Вода в пруду закончится…
--И пусть. Зато мы сразу узнаем… А вдруг хватит, а?
--Если не останется воды, пирожных мы больше не поедим. Не понимаешь что ли? На острове этом вообще ничего нет. Грибов нет, ягод нет, только камни и осока. Даже пчёлы не летают.
--И попить будет нечего? - зачем-то то ли спросила, то ли добавила Тюня. Наверное потому, что ей вдруг ужасно захотелось пить.
-- Вон, пей тогда из болота, - рассердился на глупый вопрос Пишка. – Сколько захочешь.
Тюня быстро подняла на него повеселевшие глаза.
-- А какие же мы глупые! Там в сенях – два ведра. Давай пойдём сейчас и натаскаем в этот пруд воды сколько надо.
Тюня уже вскочила – бежать за ведрами. Пиш тоже поднялся, но замер на месте.
-- Погоди. А кто тебе сказал, что вода в нем самая обыкновенная? Помнишь, какая она свеженькая. Ладно, сейчас проверим. Бери ведро.
-- Будем таскать? – облегченно выдохнула девочка.
-- Нет, пробовать.
--Это что, пить? Из болота? С ума сошел!
-- Бестолочь ты! Сейчас мы мыло возьмем и попробуем, как оно превращать сможет. Пеной на болотной воде.
К сожалению нудный Пишка и тут оказался прав. Через полчаса Тюня готова была в очередной раз расплакаться. Темная вода в ведерке, нацеженная из болота, даже не вспенилась, как будто ребята полоскали в нем не волшебное мыло, а камень или кусок грязи.
-- Такие вот дела наши, Суглебова Анастасия, - сказал Пишка голосом директора школы. Сказал, чтобы упрятать поглубже своё тяжкое разочарование. – Беречь нам надо ту водичку, и кукольные платьишка больше не делать. Обойдутся без них твои Маньки.
Бросив ненужное ведро среди мха, ребятишки побрели каждый в свою сторону. Пишка уселся в тени вертолёта, привалясь к его колесу, а Тюня никак не могла отойти от бесценного водоемчика. Она неотрывно смотрела на прозрачную, чистую воду, словно ждала, что сейчас случится чудо, и озерко одним махом снова наполнится до краев.
-- Нет, - сказал вдруг громко Пишка, хотя его никто об этом не спрашивал. – Колодец здесь тоже не сделать. Откуда взяться чистой воде, снова будет такое же болото. Как у нас на задворках.
Тюня вдруг разозлилась. Сколько можно изрекать всем известные вещи?
--Ну и откуда здесь вода взялась, умник? – выкрикнула она во весь голос. – Из плакуна-камня натекла?
--Скажешь тоже, - спокойно, и даже вяло возразил Пиш. Но говорил он всё равно в полный голос. – А дожди, снег… Сугробы весной тают. Это, хочешь, не хочешь, попадает обязательно.
-- Успокоил, - не унималась Тюня. – Дождей скоро не обещали. Мы вон у себя дома замучились. Бочки натаскивать, да поливать.
-- Да, - легко согласился Пишка, который мог рассказать про свой огород то же самое. – В поселок бы нам такое мыло. Раз! Хочу, чтобы дождь лил с неба. И готово! Лейки и вёдра таскать не надо.
-- Хорошо было бы, - успокоившись, мечтательно подхватила Тюня. – Надо тебе – будет дождик, надо – солнышко. Ха-ха-ха! А мы тут сидим и дождика дожидаемся!?
С этими словами девочка подняла прямо из под ног серый комочек, и одним легким прыжком оказалась возле прудика. Пишка понял, что сейчас случится ужасное, он с криком вскочил на ноги. Шагав десять отделяло его от Тюни, и перехватить ее не было никакой возможности.
К счастью девочка замерла на месте и спокойно обернулась на его отчаянный крик. Пиш тоже застыл в трёх шагах от неё, боясь спугнуть Тюнино замешательство.
-- Дождь наколдовать хочешь?
-- Конечно.
-- А если не нальётся?
-- Большой сделаю, до утра.
--А если не получится большой?
-- Всё равно, сколько-нибудь нальётся! Да что ты, Пишка, голову намочить боишься, что ли? Кепка-то где твоя? Потерял, как тогда мои босоножки?
Это уж было слишком.
-- Там, в вертолёте лежит, - буркнул Пиш сердито и сделал еще один шаг.
-- Зачем же ты ее оставил? – Тюня начала медленно наклоняться к воде.
-- Я не оставлял, ее затянуло… - мальчик осёкся, пораженный неожиданной, очень странной мыслью.
Его лихорадочное замешательство длилось секунды, но их оказалось достаточно, чтобы Тюня успела взбултыхать на воде обильную пену, широко всплеснуть руками и взметнуть белоснежные хлопья кверху.
-- Дай нам огромный дождь и до самого утра!
Водяная пелена, разрастаясь на глазах, потянулась прямо к небу. И в тот же миг Пишка промчался мимо Тюни, крепко схватил ее за руку и прыгнул. Тюня как будто догадалась, что он придумал, и, не сопротивляясь, прыгнула следом. Сцепившись за руки, ребята влетели кувырком в сноп водяных брызг. Лица их и тела разом обволокло сыростью, свет солнца померк и земля из-под ног куда-то пропала. Кувыркаясь в воздухе, они то ли летели, то ли падали и чувствовали, как по их головам, плечам, спинам барабанят крупные капли.
Но продолжалось это недолго, потому что Тюня и Пишка со всего размаха упали прямо в воду…
Вынырнув, судорожно глотая воздух, они какое-то время просто барахтались руками и ногами, не чувствуя под собой дна. Вокруг, насколько хватало глаз, кипела под проливным дождем поверхность большого озера. И не просто озера, а того самого, лесного, на которое они отправились вчерашним утром. К счастью, берег был недалеко. Ребятишки скоро почувствовали, что можно встать, и спокойно огляделись вокруг.
Бешеный дождь хлестал по озеру, деревья у берега прогибались от потоков, низвергающихся с белого, плотно затянутого неба. Вдалеке с криками разбегались незнакомые ребята. Они бежали к лесу, над которым, совсем рядом, туча словно внезапно обрывалась. Там в вышине спокойно синело обыкновенное вечернее небо.
--Ну, вот тебе и озеро, - изумленно воскликнул Пиш, глядя на мокрую насквозь, но радостно хохочущую Тюню.
--Озеро! – подтвердила девочка. – И ливень хлещет!
--А это уж твоя работа.
--Моя? Лучше скажи, как ты догадался, что нас дождем утащит.
--Как? – потер лоб Пиш. – Кепку же с меня не сбило на землю, а подхватило пеной и утащило. Как раз туда, где вертолёт появился. Я и подумал, пока дождь будет только образовываться, нас также потащит. А когда польёт, мы и окажемся где-то под ним, с краешку. Ведь дождь больше острова и больше болота. Честно говоря, мне казалось, что вообще нас закинет к самому дому.
--Закинет! – покачала головой Тюня. – Могло и в болото кинуть и вообще где-нибудь шмякнуть.
Ответить было нечего. Просто Пишке в тот миг показалось, что всё закончится хорошо. И самое главное – успеть.
– Ладно, - проворчал он смущенно. - Вылезай, пойдем. Ух, как же нам сегодня крепко достанется дома!