начало http://www.proza.ru/2014/06/06/1346
Пустыня! Нет, саванна прежде.
Забудь о море за спиной,
Оставь, входя сюда, надежду.
Пусть ищет пристани иной.
Под солнцем, в раскалённом блюде, –
Акаций кроны, баобаб,
Огромный как нубийский раб.
Судьбы какого-нибудь чуда
Мадлен искала и ждала.
А искра в ней лишь тем жила,
Мерцала. И шагал тропою,
Людскою волею гоним,
От водопоя к водопою,
Шёл караван. И паланкин
Мадлен качало равномерно.
Айша услужлива была,
Взаимная рождалась верность.
И как бы музыка плыла
Восточная над караваном.
Всё реже шутка или брань.
Здесь каждый ощущал то данным,
Что человек тем землям – дань.
Налёт кочевников! Вот крики
Убитых, раненных. Стрельба,
И души к небесам, безлики,
Отходят. Ранила стрела
Люмэ, коснувшись на излёте.
В смятеньи боя – не резон
Считать царапины. И он
Погнал берберов вдоль болота.
Тела предав земле, свершив
Обряд над ними протестантский,
Наш караван к Дженне спешит.
Вот в окружающем пространстве
Пустыни признак всё верней.
Шёл пятый иль шестой из дней.
И в ход, нарушенный сраженьем,
Но им не прерванный, в закат
Под стук копыт в расположенье
Ворвался всадник чёрный, брат
Похоже дьявола - по виду.
А это был Филипп Эгмонт,
Пронёсший через дни обиду
И ярость. Вышел сам барон,
Шатаясь, из своей палатки
К кострам, что только развели.
Белели лица что заплатки,
Качался уровень земли –
Люмэ её не видел вовсе –
Шумел стрелы берберской яд –
Он словно пленный на допросе
Словами страх свой гнал назад.
«Филипп! Ты здесь – какого чёрта?»
«Оставьте шутки, адмирал!
Они не вызовут почёта.
Когда на мачте умирал
Я под лучами солнца в жаре,
Мечтая только об одном –
Сгорела флейта бы в пожаре,
Вы – опустившийся на дно –
Мою невесту с тем принудив
К сожительству, как жалкий трус
Бежали. И все эти люди
Свидетели.» Смахнув бурнус
Движеньем твёрдым, но не точным,
Люмэ нашёл эфеса вязь.
И искры вспыхнули средь ночи
Перемежаясь и смеясь.
http://www.proza.ru/2016/05/08/113