Дымка

--Такая вот тема, дядя Гриша. Если ты не прочекаешь, мне вообще хана.
Григорий Петрович кисло кивнул, и только тогда Денис догадался пропустить его в квартиру.
Виновник беспокойства дяди и племянника сидел тут же, ровно посреди коридора и лукаво таращил на них поблескивающие глаза-бусинки.
«Ничего себе крыса!» - подумал дядя недовольно, но с усмешкой. Никчемный народ – молодые, как язык-то повернулся на такое.
Зверек смотрелся очень симпатично. Серо-бежевая гладкая шкурка лоснилась нежностью и чистотой молоденького тельца. Передние лапки стояли рядышком, очень аккуратно, коготков совсем не было видно. А вот хвост и вправду подгулял: пусть он толще, короче, деликатней; всё-таки своей гладкой обнаженностью действительно напоминал крысиный. Но лишь напоминал. Это мерзкое слово вообще забывалось, когда взгляд наблюдателя с удовольствием перебегал на мордочку.
Трудно сказать, чем хороши мордашки маленьких зверьков. Глазами, носиком, ушками? Вернее всего, общей округлостью формы. Именно не вытянутость, а округлость создает необоримое впечатление беспомощности, открытой и наивной незащищенности. И наоборот: острая морда, резкие линии челюстей, пасти  невольно настораживают – хоть и не велик зверь, а с ним не пошутишь!
Но вот этого дымчатого зверька так и хотелось взять на руки. Прикоснуться и пальцами, и ладонью к нежной шерстке; тем более, что смотрел он так, как будто безумно соскучился по ласке.
--А может Тинка твоя вообще не переваривает живность? – осторожно поинтересовался Григорий Петрович. – При чем здесь твой… - он ткнул пальцем.
--Дымка? – уточнил Денис. И недовольно рыкнул горлом. – Всё она переваривает. Кисонька, собачечка, зайчик, - просюсюкал он тонко и шепеляво.
Дядя пожал плечами.
--Ты, дядь Гриш, чо пришел? – перепрыгнул Денис на деловую дорожку. – Уговаривать, просвещать что ли? Я ж тя позвал…
--Верно, верно, - спохватился Григорий, решительно извлек из кармана и двумя руками зафиксировал на ушах очки. Он слегка наклонился вперед и сразу озадаченно пошевелил челюстью. Ох, уж этот племянничек! Преподнес сюрприз.
Конечно, с места в карьер, сосредоточиться нелегко. Конечно, десять лет отсутствия практики. Даже больше. Но всё же… Что вид совершенно незнаком – полбеды. Вопрос, к кому вообще отнести эту зверушку. Не грызун, не хищник, не насекос. Ведь не примат же?
--А где ты его, собственно, взял?
--Купил, - как само собой разумеющееся легко бросил Денис.
--Да ты что? Сколько же ты за него отвалил? Вот ведь, швыряете такие деньги, а потом сами не знаете…
--Ты, дядя Гриш, совсем. Три стольника!
--Долларов что ли? – все-таки не поверив, переспросил Григорий. – Евро может быть.
--Что ты гонишь? Баксов, я бы так и сказал. 
Дядя невольно пожал плечами. Зверь-то заведомо не аборигенный, экзотический, явно редкостный вид – и по цене дворовой кошки? Привезти его в Россию, и то хлопот не оберешься. Получается что же – краденый? Чушь!  Красть, чтобы потом выбросить за копейки?
--Ты где его покупал? На рынке, на толкучке?
--Зачем? Во дворе у Васька. Они там неделю тусовались. И ничего. Тёлки, между прочим, тоже брали. Это Тинка хай подняла.
Григорий Петрович снова покосился на Дымку. Тот смирно сидел и ждал. Даже казалось, что внимательно слушал людской разговор.
--Действительно странно. А может быть, он укусил ее. Или напугал.
--Когда?! – презрительно возразил племянник. – Я только вошел, она сразу в угол. Как бешеная. Орёт: «Уноси эту крысу!» Я то-сё. Завтра, значит. Кристинка тут же мимо меня и дверь захлопнула.
Денис замолчал, зверек повернул мордочку в сторону дяди. Мол, ты что ответишь? Тот даже съежился мысленно. Ну и Дымка! Зверь, неизвестный науке.
--Ты сам позекай! Может он кого напугать? Или укусить?
--А вот это как раз и нужно проверить! – обрадовался Григорий. Протянул было руки, опять замер.
--Ты чем кормил его, Дениска? – спросил он нараспев, с иронической подковыкой, как профессионал дилетанта.
Денис хмыкнул.
--Он всё хавает!
--А именно? – поспешил недоверчиво уточнить дядя. Племянник склонил голову, задрал глаза в потолок, припоминая.
--Колбаску. Макароны. Картофелину давал сырую, кожуру от апельсина. Рыбу красную тоже схавал.
--Соленую? – ужаснулся Григорий.
--Ну, ты дал! Я ж не в Журчанке ее выловил.
--А пить что давал?
Денис удивленно надул губы, такой вопрос явно не приходил ему в голову.
Григорию Петровичу всё больше не нравилась ситуация. По словам племянника, зверек у него уже четыре дня с лишним. У придурка, сроду не державшего диких животных. Он и обращается-то с ним, как с никчемной плюшевой игрушкой. Чтобы сдохнуть, срок, конечно, не велик, но все равно – ведь это не жук, не черепаха. Млекопитающее…
Неожиданно мысль Григория свернула в другую сторону. Он резко повернулся к Денису.
--Ты лучше мне ответь, что имел в виду, когда давал прозвище. Дымка – кто по-твоему? Он или она?
--Я чо, ботаник что ли? – скривился Денис. – Дядь Гриш, кто из нас биолог?
И тут уж, волей-неволей, пришлось взять зверька в руки. Григорий Петрович, не дав ходу самому ему непонятным колебаниям, плотно обхватил Дымку за холку, а второй рукой поддержал за нижнюю часть тела – поблескивающий хвост и крепкие задние лапки.
Загадочный биологический экспонат спокойно дал себя поднять и не проявил ни малейшего беспокойства, когда Григорий, перейдя в комнату, положил его на журнальный столик. Он даже не повел мордочкой, не обнюхал незнакомые руки. Действительно, вел себя, как детская безделушка, либо ручной звереныш, выросший среди людей и затасканный до крайнего безразличия.
Эта странная особенность отложилась у Григория мимоходом, он видел и ощущал не менее поразительные вещи. Ни глаз, ни пальцы его, скользившие по грудке и животу Дымки, не находили ни малейших признаков сосков, даже недоразвитых. Взгляд биолога метнулся ниже, и тут же страдальческие морщины пересекли лоб.
Он категорически не мог поверить, что вот здесь, на столике, прямо перед ним, лежит сенсация. Весь его предыдущий опыт убедительно твердил, что не бывает в мире сенсаций, купленных племянником в соседнем дворе за триста рублей!
Племянник, купивший сенсацию, пододвинулся и, сопя, заглянул через плечо дяди.
--Баба или мужик? – поинтересовался он.
--Скажи лучше, Денисик, - не поворачивая головы и уставившись прямо перед собой, медленно спросил Григорий, - куда твой Дымка с…  какать ходит?
--Мужик всё-таки, - по-своему понял племянник. – Чего? Какать? В тубзик, наверное, куда еще.
Дядя хмыкнул. Тихонько отпустил зверька, который тут же уселся прямо посередине столика.
--Хотел бы я знать, где этот «тубзик», - тихо под нос сказал дядя Григорий и медленно стал обходить комнату, заглядывая во все укромные уголки. – Может быть под кроватью? – спросил он самого себя, но громко, на полном серьезе.
Денис дернул плечами и подбородком.
--Дядя Гриша! – окликнул он укоризненно. – Забейте вы на это.
--На что? – не понял дядя. – Кого?
--Тинка вернется, уберет, если надо. Хата ее, что вы дергаетесь! Сама виновата. Колитесь лучше, это в натуре крыса?
Дядя как очнулся. Он смерил взглядом племянника, убрал в карман очки и поинтересовался, не скрывая издевки:
--А если крыса, что тогда?
--Тогда конечно, - Денис испустил искренний вздох огорчения. – Триста не бабки, базара нет. Просто не ходят больше эти гаврики. Я б Дымку отдал, а теперь… Убить, выкинуть жалко.   
Григорий Петрович сочувственно угукнул, с интересом ожидая продолжения. 
--А может, ты себе его возьмешь!? -   обрадовался Денис неожиданной мысли. – Домой. Или как это… для опытов.
Дымка вдруг потянулся и зевнул, словно ему надоело слушать всякую ерунду. Мелькнуло розовое нёбо, дуга маленьких белых зубок. Григорий Петрович, хоть и успел убрать очки, не настолько все-таки был слаб глазами, чтобы не заметить…
Впрочем, это мало что меняло. Точнее вообще не меняло ничего. А только добавляло и усугубляло! Заглянуть ему в рот, проверить? Зачем? Григорий и так был уверен, что не ошибся.
Короче, у этого зверя, вдобавок, нет никакого намека на резцы и клыки. Все зубы полукруглые, похожие друг на друга. Приближает ли это к разрешению загадки?
Так кто же перед ними? Реликт? А может быть (Григорий Петрович похолодел) мутант?  Вот. Вот, действительно – ужасное, но правдоподобное объяснение. На какой-нибудь свалке, возможно даже радиоактивной….
--Я схожу, руки помою, - тихо сказал дядя племяннику. Открыв на кухне воду, тщательно промывая каждый палец, ноготь, Григорий продолжал вертеть в голове возникшую версию. В нее укладывались: нелепая примитивная продажа «гавриками» непонятных, но симпатичных зверьков и судя по всему ни одного, ни двух; низкая цена. Источник дармовой, логово где-то под боком и делать надо быстро: выйдет истина наружу, сорвется бизнес. Мало того – привлекут, а то и головы проломят сгоряча…   Опять же, неприхотлив, контактен, всеяден.
В дверном проеме обрисовалась худая фигура племянника. Он молча внимательно созерцал, как дядя полирует в пене «Ферри» посудной губкой кончики пальцев. Устыдившись ничего не подозревающего юнца, Григорий Петрович быстро завершил «маникюр». И поколебавшись, выкинул губку в мусорное ведро. Прошелся глазами для полной уверенности еще раз по кухонному полу. Пожалуй, не врет. Никаких поилок, блюдечек, мисок.
--За дурака меня держишь, дядя Гриша?
--Де – ниис! С чего ты взял? – подчеркнуто возмущенно укорил дядя.
--Тогда вали по порядку.
Они посмотрели друг другу в глаза. Григорий Петрович медлил.
--Ты же все уже понял. И хочешь свалить. Как Тинка!
--Что ты! Что ты! Если бы это было так просто: посмотрел и понял. Одно могу сказать тебе абсолютно честно – понятия не имею, чего от твоего зверя можно ожидать. Постой, не перебивай! Как ты сам-то не понимаешь? Ест что ни попадя, пить ты ему не даешь вообще. И не просит, как я понял.
--Так он и есть не просит. А как он может просить?
--Чудак ты! – изумился дядя. – Конечно по–своему, по-звериному. Как кошки, собаки.
Денис задумчиво склонил на бок вихрастую голову, выпятил губу.
--Опять же вопрос, с экскре...  как бы получше выразиться - с отхожими местами. Не видать что-то ничего похожего. Тебя это не удивляет, не настораживает? Поразительно! А ведь ты видишь Дымку своего каждый день. Спокойно берешь в руки…. Может, и на коленях держишь?
--И чего? Да. Когда телик смотрю. Или музон.
--И всё тебе гладенько? Сидит мягкий зверек, греет.
--Греть-то зачем? Лето сейчас. А от него, я бы не сказал, наоборот, прохладненько.
Григорий Петрович посмотрел на племянника дикими глазами. Ведь правда! Как же он – специалист, биолог… Почувствовал, почувствовал он это, а вот не осознал. Не было от этой Дымки, от этой зверушки неведомой, настоящего живого тепла. Точно! Запротестовали его пальцы, словно держали не зверька, а шапку меховую или воротник. Да еще внесенный с легкого холода. Бывает у меха такая приятная прохлада: тонкие волоски холодят, и собственная рука кажется приятно теплой. Это не рыба, не лягушка, сразу пронизывающая холодом,  ее поди попробуй согрей.
--Ты понимаешь, что ты сейчас сказал, Дениска! – прошептал Григорий. – У него…  у нее… сниженная температура тела. Постой, постой! А если настоящая жара, то как?
--Что как? – не понял Денис.
--Ну, тело прохладное у Дымки. Так же как сейчас, или немного потеплее.
Денис подумал.
--Теплее, - сказал он серьезно, глядя в глаза дяде. Похоже, ему захотелось понять, к чему клонит Григорий. Проняло!
--Видишь, в чем штука, - сразу заторопился Григорий Петрович, - если все это действительно так, то твой Дымка может на самом деле есть от случая к случаю. Не понимаешь? Он берет тепло из окружающего воздуха. А значит и энергию!
Вялый кивок Дениса убедил Григория Петровича, что объяснял он всё это самому себе. Колоссальное значение сказанного племяннику, увы, не доступно.
--Куда же теперь? – пробормотал Григорий. – Надо бы исследовать, промерить, вскрыть. Вот времена! Не знаешь, к кому и бежать…
Денис не отозвался, а мысли дяди скачками неслись дальше. Нет! Какие, к дьяволу, мутанты! Разве это уродство? Семь пальцев или две головы?  Это шаг на пути к совершенству. Не началась ли новая ступень эволюции? Да-да! Всегда ведь так: маленькие незаметные зверушки, а потом!? Эра динозавров, эра млекопитающих, эра человека…            
--Я его… ее пожалуй заберу у тебя. Не сейчас. Куда и как не знаю, но это очень важно. Ты уж за ним, пожалуйста, присмотри. Стоп. Где он!!?
Племянника так поразил визгливый выкрик Григория Петровича, что он метнулся следом за ним в комнату и чуть не сшиб. Дядя изогнулся нелепой раскорякой прямо на ходу, он пытался заглянуть под шкаф. Дымка действительно куда-то запропастился, а ведь прятаться было совсем не в его привычках.
--Да он где-нибудь…
--В окно не вывалился? – быстро перебил Григорий Петрович, ткнув пальцем в тюлевую занавеску, обвисающую с открытых створок рамы.
--Я с того выходного не закрываю.
Но дядя прямо устремился  к дышащему зноем улицы оконному проему. Он хотел немедленно убедиться, что неоспоримо, категорически был не прав! Только не это.
--Вот он, - потерянно выдохнул Григорий Петрович. Чтобы заметить беглеца, ему пришлось высунуться почти до половины длины собственного тела. Но он высунулся, потому что горькое чувство разочарования, не дожидаясь подтверждения, властно сдавило горло.
Дымка не валялся распластанным на тротуаре! И не сидел, зализывая раны. Он еще не достиг этого самого тротуара, но можно было не сомневаться – благополучно достигнет. Он спокойненько спускался по стене.
Сейчас окаянный зверек повадкой скорее напоминал медвежонка. Вот одна задняя лапка переступила на уступ ниже, вторая. Передними он, прямо как руками, цепко удерживался головой вверх и только прочно встав на задние, переменил их положение. Одно лишь было не по-медвежьи – хвост. Голый, эластичный, цепкий. Хвост быстро, рывками описывал веер по стене, на мгновения задерживаясь и перепрыгивая на новое место. Очевидно, Дымка ощупывал им выступы в кирпичной кладке, на которые потом переступал лапами.
Григорий Петрович не знал и не представлял, кто из зверей, ныне живущих на Земле, умеет так пользоваться собственным хвостом.
--Я сейчас спущусь, сбегаю, его поймаю, - горячо дохнул Денис в самое ухо дяди. Он, оказывается, тоже наблюдал за умелым спуском Дымки.
Григорий не ответил. Дымке осталось одолеть всего один этаж, а племяннику сбежать по шести лестничным маршам, да еще обогнуть вокруг пятиподъездный дом. Пустое!
В этот миг зверек поднял симпатичную мордочку и посмотрел вверх. Не просто вверх а, Григорий Петрович мог поклясться, прямо ему в глаза. И быстренько достиг заветного тротуара. Ни присев, ни принюхавшись, ни оглядевшись метнулся через него, через газон. Скачками, держа голый хвост на отлёте, промчался через пустующую проезжую часть и исчез в кустах на противоположной стороне. Тю-тю!
Денис вернулся через час, усталый и расстроенный. Всё это время его дядя неподвижно просидел в кресле.
--Ушел? – спросил он вяло. – Знал бы ты, Денисик, кого и что мы сегодня упустили. Ты хоть представляешь, кто это был?
--Хочешь сказать, инопланетянин? – уныло пошутил племянник.
--Как ты сказал? – замер с раскрытым ртом Григорий Петрович. – Ядрёна мать! А я-то не мог понять, почему ты, я, вообще люди испытывают к этому Дымке такую непонятную симпатию. Новый вид, да еще в эволюции, должен, мне кажется, наоборот отторгать. Конечно, конечно! В крайнем случае, настораживать.
 Григорий вскочил, сделал шаг к окну, внезапно обернулся. Изумление на его лице граничило с безумием:
--Слушай, Денис! А у тебя была возможность…? Как бы помягче. Одним словом, ты твердо уверен, что твоя  Кристинка с нашей планеты?