Посвящаю моим друзьям из отдела коньюнктуры и цен ГТУ МВЭС
Виктору Валентиновичу Кравченко
и Александру Ивановичу Баскакову,
поделившемуся великодушно для этого рассказа
своим знанием арабских числительных и местных диалектов.
Не знаю, как Вы, дорогой читатель, а я застал еще те времена, когда на Высшие курсы иностранных языков при Академии внешней торговли СССР отправляли насильно и бесплатно.
Отдел кадров внимательно за учебой следил, за двойки спрашивал. И партком за неуспеваемость мог запросто по партийной линии пропесочить.
Европейские языки выучивались за три года, а экзотические арабский, японский, китайский, тайский и примазавшийся к ним венгерский – за четыре.
И за это еще по десять процентов к зарплате доплачивали , ну, а за экзотику - и вовсе все двадцать.
Витька Кравченко на арабский пошел.
Нужно отдать ему должное - за все четыре года освоения языка великих восточных поэтов и мудрецов, Виктор ни разу не отказался от участия в праздничных концертах, проводимых Курсами. Для концертов этих нарядившись с одногруппником Сашкой Баскаковым в бедуинов, они два раза в году разучивали арабские песни, подыгрывая себе на непривычных струнных инструментах. И номера эти всегда принимались публикой тепло, а руководством кафедры - благосклонно.
Вместе с Витиными знаниями рос и культурный уровень преподавательницы арабского. Не было никогда ей отказа в посещении Большого театра или консерватории. Время от времени перепадали ей так же и недоступные простым смертным продукты питания.
Дефицитными билетами снабжала Виктора жена Елена, служившая в консерватории, дефицитными продуктами – родной Главк, где был он заместителем председателя комитета народного контроля.
Быстро и незаметно пролетели годы учебы. И праздничный выпускной концерт отгремел с триумфом. И заветная «корочка» с четверкой за успехи лежала уже в кармане.
Наступила пора отдать свои знания народу, стране, Партии.
А тут и командировка в Багдад очень кстати пришлась.
В аэропорту на прилете встречали его торгпредские товарищи, в машину посадили, в город повезли.
Как рассказывал мне потом Витька, очень, уж, ему хотелось перед мужиками арабским своим блеснуть.
И случай такой представился.
Вдоль дороги часто попадались лавочки с товаром разным. У одной такой, с мелкой бытовой электроникой, попросил Виктор остановиться.
Ребятам сказал, что разговаривать сам будет, что не нужно им в процесс покупки вмешиваться. Те головой кивнули, не возражаем, дескать.
Среди непривычно огромного для советского человека ассортимента приглянулся ему маленький всеволновый приемник.
Виктор прокашлялся и на чистейшем арабском, поглядывая сверху вниз на пожилого продавца и ткнув пальцем в товар, вступил в разговор:
- Бейш? – что должно было означать простонародное «Почем?»
Дремавший на раскладном стульчике старик проснулся, ответил суетливо:
- Арбаа динар, эйни*.
- Арбаа, арбаа, арбаа… - мысленно просчитал Витька в уме – шесть, вроде.
И привыкший не без удовольствия торговаться у себя на Киевском рынке он, лихорадочно перебирая в уме числительные, стремительно приступил к торгу:
- Ля, хамса** – и затряс головой, всем своим видом протестуя против грабительских шести динар.
Старик окаменел, а придя в себя, сказал удивленно:
- Ля, арбаа эйни!***
Но Витька уже закусил удила. Старик игру принял. И нужно было дожимать его до конца.
- Ля-а-а! Хамса!**
Озадаченный продавец, воздев руки к небу, предпринял последнюю попытку настоять на своем:
- Ля, арбаа эйни!***
Но Виктор, уже почуявший сладкий запах победы, был неумолим, тверд и краток:
- Ля, хамса!**
Поверженный аксакал, подавленный своим поражением, беспомощно огляделся вокруг, сгорбив плечи. Потом вздохнул горько и произнес, устало и безнадежно:
- Хош эйни! Эй наам, хамса!****
Свершилось!
Перехватив взаймы у ребят пять динар, Витька расплатился с продавцом, забрал трофей и направился к автомобилю.
Он еще не вышел из состояния охотника, чувствовал себя победителем и даже сев в авто, не мог успокоиться.
Тронулись в полной тишине.
И лишь минут через десять, один из встречающих спросил тактично:
- Виктор Валентинович, а что это было сейчас?
- Что было? – не понял Виктор.
- Да старик этот Вам приемник за четыре динара предлагал, а Вы ему все пять, да пять.
Теперь окаменел Витька. Он молчал, не смея поднять глаз.
- А я бы на Вашем месте и не волновался совсем – вступил в разговор второй – Вы гордиться должны. Ведь, араб этот детям и внукам своим, а они – своим детям и внукам долго еще рассказывать будут, как с их дедом русский торговался.
И все трое, не сговариваясь, дружно заржали.
Я внуку своему старшему историю эту, при случае, тоже обязательно расскажу.
Пусть язык иностранный хорошо учит.
Смотришь, и динары целее будут.
Примечание:
- Арбаа динар, эйни* - Четыре динара, о глаз мой!
- Ля, хамса** - Нет, пять.
- Ля, арбаа эйни!*** - Нет, четыре же, о, глаз мой!
- Хош эйни! Эй наам, хамса!**** - Черт с тобой, о глаз мой! Да, пять, согласен!
- О, глаз мой - этими словами иракцы выражают свое уважение к собеседнику.
- в рассказе использован реальный иракский диалект.
- на фото справа - Виктор - герой моего рассказа, Александр Иванович Баскаков - слева.