Как у них всё просто. Решили развестись и развелись. Никого не спросили. Они так захотели. Спасибо, что родителей хотя бы поставили в известность. Мы не при чём. И никто не при чём.
Если я не виновата, тогда откуда это паршивое, как ноющий зуб, чувство вины? Не предотвратила, не помогла.
От зуба и от мыслей никуда не деться.
Только и остается, что отвечать на вопросы, смотреть в две пары грустных детских глаз и… придумывать, импровизировать на ходу:
- Папа прислал деньги. В субботу пойдем в кино.
- Вчера автобус посылку от папы привёз. Для вас.
Пакет собирала сама.
Для младшей – желанно-нашёптанная кукла, для старшей – наушники и набор для рукоделия. Сейчас девчонки повально увлекаются плетением фенечек из бисера. И наша не отстаёт
Господи, почему у нас такие дорогие игрушки? За пупса – точную копию живого ребенка, приходится отдать почти две тысячи.
Пупс пьет воду, смеется, знает штук пятнадцать предложений, умудряется напрудить в памперс.
Почти две тысячи за удовольствие менять кукле трусы.
Милая моя девочка, этого добра в твоей жизни будет много-много.
Сможешь ли ты сохранить сегодняшний веселый запал, будешь ли терпеливо-ласковой к своему ребенку, как теперь к кукле?
- На какой фильм пойдём?
- Сейчас узнаем. - услужливый Яндек одним кликом открывает нужную вкладку.
– Так, «Мегаполис» уже видели, «Белоснежку» тоже. Этот фильм взрослый, написано «16+» ? Ага, вот, «Книга джунглей» по роману Киплинга «Маугли». Подходит?
Наперебой в два голоса пересказывают рекламные ролики:
- Там тигра, пожар!
- Ещё мальчик смелый!
- Фильм «суперский». – это уже старшая.
Вздохнув, прошу перевести на русский язык.
- Интересный, волшебный, страшный, яркий, громкий. Вот что такое «суперский». А ты не знаешь!
Да, я не знаю. Я многого не знаю.
Не знаю, что эта огромная, черная бомба на рисунке, прикрепленном магнитиком к холодильнику, болванка, летящая с голубого неба на оранжевый домик, на зелёные каракульки, очевидно изображающие траву, на три фигурки, что крепко сцепили ручки-палочки, эта бомба, из которой рассыпаются зловещие запятые, точки и крючочки, - она совсем и не бомба.
Это развод, который упал на землю и сделал так, что папа теперь не с ними, а далеко-далеко. И от него остался только голос в телефоне. А ещё много подарков. Которые, ничего не скажешь, нужны. Но папа нужнее. А он про это не знает.
В девять при полном параде стоим на остановке. Яркий, с кармашками, рюкзачок сегодня за плечами у младшей. В рюкзачке - запас печенья и лимонад. Всё заранее куплено в магазине, потому что в кинотеатре за это же самое придется заплатить тройную цену.
Погода самая походная. Ну и киношная тоже.
Денек обещает быть солнечным. А сейчас свежий утренний ветер не кусает, а лишь румянит щеки.
Тротуар усыпан коричневыми тополиными сережками, стволы и ветки деревьев словно бы окутаны зеленой дымкой. Вот-вот из лопнувших почек появятся листочки.
Воздух насквозь пропитан горьковато-пряным запахом молодой коры.
В маршрутке два свободных места.
- А ты за меня заплатила? – младшенькая ревностно следит за соблюдением прав на её взрослость.
- Конечно, заплатила. – вздыхаю, отмечая, что проезд в маршрутке сравнялся с проездом на такси.
Уже в зале узнаем, что торопились напрасно. Лифты не работают. А проход к эскалаторам перегорожен ленточками.
Оказывается, всё это развлекательное хозяйство откроют лишь в десять. Незадачливые посетители томятся на лавочках у фонтана.
Расстраиваемся, потому что шансы достать билеты почти равны нулю.
Чтобы как-то убить сорок минут свободного времени, решаем побродить между полок супермаркета «Лента».
Беру с девчонок обещание ничего не просить. Иначе останемся без кино и без пиццы.
Соглашаются. Дают торжественное обещание выполнить просьбу.
Обещание забывается сразу же, как только подходим к полкам канцтоваров.
Им позарез нужны точилки, кисточки, записные книжки и воздушные шарики – всё, что лежит на витрине. Артисты Дай, Купи, Подари выползают на сцену жизни.
В кассу успеваем третьими по счёту. Становимся в очередь. Старшая сразу же достаёт телефон и ныряет с головой в светящийся экран. Младшая зевает, смотрит по сторонам, потом отходит к пуфикам. Садится и болтает ножками. Шнурочки косичек смешно топорщатся и от быстрого поворота головы бьют ее по щекам. Отвлекаюсь на шум.
Очередь волнуется и ропщет. Кто-то пытается взять билеты через головы, говоря, что его заказ в интернете.
С тремя вожделенными бумажными квадратиками спешу к мягким пуфикам, где оставила своих киноманок. Старшая не отрывается от экрана, младшей нигде нет. Ударная волна ужаса бьёт по ногам. Некоторое время не могу идти, просто кружусь на одном месте и громко зову нашу девочку по имени.
А мысли «украли, увели, пропала» заставляют сердце подкатывать к горлу.
Задыхаюсь от слёз, мечусь по залу, в голове молоточком одно: «найдись, найдись, ну пожалуйста, найдииись!»
- Я тууууут! Я – вооот! – бежит со стороны игровых автоматов, спотыкается, падает, раскинув ручки, на скользкий мраморный пол. Плачет.
Подхватываю, прижимаю к себе крепко-крепко, и замираю.
По-звериному обнюхиваю свою детку, впитываю родное тепло невесомого тельца, пьянею от запаха волосиков и от счастья, что вот она, моя ягодка – живая, наша, с нами.
Потом, конечно, ругаю её, но не сильно, строго выговариваю старшей, которая тоже испугалась и сейчас не меньше моего счастлива, что ручка сестры крепко зажата в её собственной руке.
Рисованный Маугли нашего детства – сильный и справедливый. Правильный до стерильности.
А сегодня мы встретились с Маугли-ребёнком.
Испуганный, мало что понимающий в жизни, он постоянно ходит по краю. В любой момент может погибнуть. Один шажок отделяет волчьего приёмыша от смерти. Но всякий раз к вящей радости зрителей на помощь мальчишке приходят друзья – Волк-отец, Багира, почему-то пантера-самец, медведь Балу.
Без них Маугли давно бы погиб, испепеленный ненавистью чудовища по имени Шерхан.
Зажигается свет. По экрану бегут последние блики недавнего чудесного действа. Потрясенные зрители расходятся в странном молчании.
Мои подружки идут словно бы сонные, забыв снять очки для 3D-просмотра.
Даже традиционные пицца и сок не способны разговорить притихших любительниц семейных походов в кино.
Вот уж не ожидала такого воздействия фильма на их умы.
Субботняя программа выполнена. Подсчитываем финансы и решаем, что, пожалуй, сегодня можно проехаться и на такси. Вон сколько машин стоит на специально отведенной площадке.
Выбираем самую красивую, цвета «совсем как у мамы» - темно-синюю с перламутровым переливом.
Водитель плавно выруливает на проспект.
- Ну что же вы молчите? Вам понравился фильм? – поворачиваюсь назад и вижу своё отражение в дымчато-серых зрачках младшей.
-Даааа – двойное эхо гуляет по салону.
- А мне Маугли жалко! – это опять младшая.
Она стесняется водителя и поэтому слегка пищит от волнения.
- Почему ты его жалеешь?- я озадачена. – Он победил Шерхана и стал вожаком стаи.
- А у него папа и мама развелись, - опять? Я мысленно хватаюсь за голову,- как
и наши мама и папа. Поэтому Маугли потерялся в лесу. Они его не спасли.
Господи, ну помоги мне найти нужные слова!
- Его спасли звери. А нам теперь нельзя ходить в лес? Мы тоже можем потеряться?
Старшая хмурится и не поднимает глаз от экрана телефона.
Уфф, ну не молчи… говори же что-нибудь!
- У Маугли не было бабушки, - я пристально смотрю в её затянутые влагой глаза, - поэтому он потерялся. А у вас есть я. Ну подумай сама, как вы можете потеряться, если я всегда с вами?
- А ты всегда будешь с нами? Не разведёшься? – она уже повеселела и быстро-быстро сморгнула малюсенькую слёзку.
Старшая прыскает в ладошку, водитель улыбается и чуть приоткрывает окно.
- Запомни, девочка моя, бабушки никогда не разводятся с внуками. НИКОГДА!
Чуть слышный вздох облегчения почти потонул в шуме проезжающих машин.
Но я услышала этот вздох. Сердцем.