Кузьма

               
                Кузьма

               
          Я — большой романтик и сентиментальный человек. Со мною в жизни происходило много разных смешных и грустных историй, которыми можно делиться долго и много, но сейчас разговор не об этом. Хочу рассказать о появлении в моей жизни необычного кролика, названного мною Кузьмой, общения и наблюдения за ним. В чем же заключалась его необычность? А в том, что иногда казалось, что в нашем кролике обитала человеческая душа, переселившаяся к нему от какого-то доброго, озорного, преданного человека. Итак……

                Ресторан-бар


           В лихие 90-е годы в России произошло много событий, как в общественной, так и в личной жизни простых граждан. Многие специалисты стали не нужны нашей стране, не могли найти себе применения даже для того, чтобы просто выжить. Я видел много изломанных и преждевременно оборванных судеб. Уважаю тех людей, которые выстояли, не потеряв лица, не предав самого себя. В это смутное время, и мы с супругой оказались на Турецких берегах, в городе Анталья, чтобы как-то выкрутиться. Открыли фирму и арендовали ресторан-бар.
           Наш ресторан находился прямо под символом Антальи — Йивли Минаретом, от которого узкая, извилистая и единственная дорога спускалась к морскому побережью, пролегая мимо нас. По этому пути в летний туристический сезон проходила многотысячная армия иностранных и местных туристов — с утра до поздней ночи. На побережье морского причала были пришвартованы десятки разношерстных туристических яхт, расположено много ресторанов, баров и ночных клубов. Пешее паломничество по увеселительным местам, вниз и вверх, продолжалось круглосуточно. Туристов зазывали к себе продавцы маленьких магазинов, официанты общепитовских заведений, работники апарт-отелей. На середине пути был расположен наш Zabil restоurant & garden bar.
          Ресторан состоял из летней веранды с барной стойкой, пещеры, которая находилась в саду площадью около 150 кв. м, и двухэтажного здания. На первом этаже здания разместились кухня и подсобное помещение, на верхний этаж посетителей вела деревянная лестница, выходившая в основной зал. Здесь также располагались три маленьких зала в виде старинных пещер, связанных между собой одним сквозным проходом. Стены и потолки этих пещер были сложены из крупных камней с семисотлетней историей времен Османской империи. От старинных фитильных ламп с ароматизированным маслом распространялся свет, стояли низкие столики с пуфиками, вдоль стен были расставлены диваны, на полах разостланы ковры. В крайней пещере находилось маленькое решетчатое окно, из которого виднелся водопад и скалистая стена. На втором этаже, над баром летней веранды, располагался большой балкон. Посетители выходили на широкий балкон с видом на Старый город и открытую часть летнего ресторана, любуясь зрелищной картиной — слева, как на ладони, главная извилистая улица с магазинами и людьми, а справа — историческая стена из скалистых камней высотой более десяти метров, с дикими цветами и растениями. В углу, примкнувший к стене нашего ресторана, искусственно возведенный водопад. Над водопадом возвышалась историческая достопримечательность г. Антальи — Йивли Минарет, который ночью подсвечивался со всех сторон мощными прожекторами. Лучи света падали на водопад и частично освещали наш летний ресторан. Шум, падающей на камни воды, создавал неповторимый колорит в саду. Водопад давал ощущение прохлады, особенно в жаркие ночи. Туристы очень любили фотографироваться на этом фоне. На балконе также стояли низкие столы со стульями для любителей романтики и ночного пейзажа. Вся обстановка ресторана создавала атмосферу сказочности, таинственности, уюта, сюда хотелось прийти еще не один раз. Летняя веранда первого этажа представляла собой огромный сад из фруктовых деревьев, таких как лимон, слива, яблоко, хурма. Меж деревьев стояли плетеные бамбуковые столы и стулья с мягкими подушечками. На столах, покрытых бордовыми скатертями, горели, как и в пещерах, фитильные лампы, под балконом находился открытый бар с высокими стульями вокруг барной стойки. В саду еще располагался декоративный колодец с ведерком на цепочке, а над колодцем висел красивый светильник в виде кувшина, сверкавшего ночью многоцветными огнями. Вход в ресторан был со стороны улицы через арку, находившуюся в каменной стене, которая разделяла улицу и ресторан. Стену обвивали ниспадающие вниз растения и цветы, поэтому издалека казалось, что она просто зеленая. Вдобавок она была украшена электрическими гирляндами, мигавшими вечером разноцветными лампами.
           Ближе к вечеру по узким улочкам Старого города, вниз и вверх, под громкую ритмичную музыку из мощных динамиков ресторанов начиналось «броуновское» движение людского потока с шумом, гамом, смехом, шутками и озорством. В воздухе витал запах шашлыков, жареных каштанов, морепродуктов, восточных пряностей, смешанный с ароматом парфюма, сигаретного дыма и алкоголя. Наступала ночная жизнь города с дискотеками, танцами, курортными романами, которая постепенно стихала к утру. Уставший город погружался в короткий сон и передышку, чтобы на следующий день все начиналось с новой силой и энергией, по тому же сценарию. И так день за днем, до завершения летнего сезона.
           Подробное описание ресторана, сада и дворика, а также улицы, связано с похождениями главного героя моего рассказа. Иначе картина была бы не полной для восприятия.

                Кузьма


           Шел май 1996 года. Наш ресторан — бар был готов к открытию летнего туристического сезона. Обслуживающий персонал, состоящий из поваров, барменов, официантов ждал клиентов. Из мощных динамиков музыкального центра звучали популярные хиты местных и зарубежных исполнителей от Таркана до Фредди Меркюри. Лампы, светильники, гирлянды переливались множеством огней, привлекая внимание туристов, и приглашая заглянуть хотя бы на бокал охлажденного напитка. Управляющим рестораном я назначил опытного менеджера по имени Ридван, турка по происхождению, который раньше работал в известнейшем казино города Бодрум.
           Еще раз осмотрев «свое» хозяйство, Ридван обратился ко мне с предложением придумать что-либо особенное, наподобие фирменного знака ресторана. Я ответил, что работу организует он, поэтому пусть и придумывает что-нибудь неординарное.
           Следующим утром вместе с продуктами он выгрузил из машины большую, плетеную корзину 60—70 см высотой, пузатой формы, с крышкой. Внутри корзины оказался крошечный, черного окраса кролик с прижатым хвостом, свисающими в разные стороны ушами, которому отроду было не более двух недель. На шее спереди выделялось белое круглое пятно, похожее на галстук — бабочку аристократа со светской вечеринки, глазки большие, черные, как уголь. Просто загляденье! Одним словом, чудо природы! Кролик весь дрожал, начиная от нежных усиков на красивой мордашке, до маленького кругленького хвостика, поэтому мы его быстро укутали в теплое одеяло и напоили молоком.
           Ридван сказал мне: «Забил-аби (аби-уважительное обращение к старшему), вот наш фирменный знак! Иностранцы, как и турки, очень любят животных. Если они познакомятся с нашим тавшаном (по-турецки кролик), то обязательно захотят вернуться еще раз, чтобы увидеть, как он изменился. Дети будут играть с ним, просто общаться».
           Я не возражал, хотя и сомневался в отношении турков, зная, что они больше предпочитают кролика в виде жареного блюда с гарниром, но согласился на такой талисман нашего ресторана, и назвал его Кузьмой. Это имя всплыло в моей памяти со времен учебы в аспирантуре во 2-м МОЛГМИ им. Н.И.Пирогова, когда я спас от явной гибели собаку, королевского пуделя черного окраса с проседью. Она должна была стать жертвой опытов в руках моих студентов по экспериментальной части на практических занятиях, которые я проводил с пятикурсниками. Посмотрев в умнейшие и жалостливые глаза собаки, я переключил внимание студентов на крыс, а пуделя решил тайно вынести с территории института. Для этого мне пришлось поместить его в спортивную сумку и «сделать внушение», чтобы тот вел себя тихо. Таким образом мы прошли через проходную мимо бдительных охранников, ничего не заподозривших в моем поведении, и большая сумка не привлекла их внимания. Собаку я принес к себе домой. Она оказалась очень умной и преданной. Мы вместе прожили определенный этап моей жизни, «защитили» диссертацию. Кузьма помогал мне своим присутствием, скрадывая мое одиночество. Потом я пристроил его в знакомую, многодетную семью, так как уехал надолго в командировку и не мог взять пуделя с собой.
           После небольшого отступления вернемся теперь к нашему кролику Кузьме, который сразу же попал в «материнские» руки моей супруги Ларисы. У Лары с детства в доме всегда жили кошки. И она охотно, с гипертрофированным материнским чувством, взялась за воспитание «малыша». Интересно было смотреть как она с рук кормила, поила его, разговаривала, как с человеком, играла, иногда ласково наказывая за шалости и непослушание. Когда Лариса шлепала его по «пятой точке», Кузьма от удовольствия закрывал свои большие, черные глазики, никогда не издавал ни единого звука, любил, чтобы его брали на руки. Турки с любопытством и недоверием наблюдали за происходящим и всегда говорили, что кролик есть кролик, называй его хоть Кузьмой, хоть Ахмедом, в один удобный момент он, все равно, убежит и не вернется назад. Поэтому лучше из него приготовить фирменное блюдо! Со временем, конечно, когда он станет неуправляемым и наберет вес. Их суждение очень нервировало Ларису, и я запрещал говорить в таком духе о Кузьме.
           За два месяца Кузьма вырос и превратился в смешного, очаровательного «колобка». Посетители ресторана, особенно дети, с любопытством разглядывали кролика. Со временем корзина стала ему тесна, надоело сидеть взаперти целыми сутками, и в один прекрасный день мы услышали странный треск со стороны корзины. Когда подошли и подняли крышку, то увидели Кузьму, увлеченного выгрызанием дыры в ее стенке. Кролик усердно прокладывал путь на свободу, как граф Монте Кристо. Нам стало ясно, что его больше не удержать в корзине, он просто из нее «вырос», и Кузьме надо дать простор для игр и прогулок, познавания окружающего мира. Мы с сомнением отнеслись к тому, что кролику придется жить просто в помещении ресторана, боялись, что он убежит, но держать его в неволе уже не было возможности. Освободившись из «плена», Кузьма замер от неожиданности, как будто ждал, что его сейчас посадят обратно в корзинку. Затем рванул вдоль стены, разделяющей наш ресторан и улицу, в сторону зарослей. Ветки кустов зашуршали, и кролик исчез из поля зрения. Вскоре он вылетел оттуда, как пробка из бутылки шампанского, и помчался в сторону водопада, прыгая в воздухе, и делая при этом задними лапами пируэты в разные стороны, меняя угол движения в прыжке. Лег около водопада на плоском камне под солнцем и сладко потянулся во весь рост.
           Соседи — турки решили, что кролика оттуда не достать и ночью, когда он сам спустится, бродячие голодные собаки разорвут его на части и съедят.
           Вдруг Лариса громко позвала его: «Кузьма! — и два длинных, черных ушка поднялись вверх, уловив знакомый голос, мордашка повернулась в сторону «матери», — Беги ко мне, будем кушать!»
           Ко всеобщему удивлению, Кузьма поднялся со скалы, пулей слетел вниз к Ларисе и, добежав, лег возле ее ног. Народ был ошарашен от увиденного. Стало ясно, что Лара своей любовью и заботой превратила кролика в послушного, домашнего «кота». Она подняла его на руки, поцеловала приятно пахнувшую шерстью голову, и пошла внутрь ресторана кормить Кузьму. Ел он только с рук, потому что не воспринимал другой формы приема пищи. Я высокомерно и гордо посмотрел на турков, они сразу притихли и разговоров о неуправляемости кроликов больше никто не вел.
           Если Вас спросят, чем питаются кролики, Вы, наверняка, скажете морковью! Ничего подобного! Наш Кузьма завтракал, обедал, ужинал вместе с нами, ел абсолютно все, что мы ему давали. Хлеб, намазанный толстым слоем йогурта и кетчупа, бутерброды с колбасой и сыром, помидоры, огурцы, капусту, мороженое, чипсы, шоколад, пил молоко. Вместе с тем некоторые овощи он ел своеобразно: у огурца вначале съедал серединку, а затем переходил уже на остальную часть. Капусту ел с края листа, постепенно продвигаясь к центру, морковку ему обязательно нужно было резать длинными брусочками. Мороженое любил в вафельном стаканчике, вначале грыз вафлю, а затем слизывал мороженое, закрывая от удовольствия глаза. Мы с восхищением смотрели как он поглощал не вареные итальянские спагетти длиной полметра: макаронину держал зубами в воздухе, при этом она не ломалась, челюсти начинали работать, как станок, без остановки, верхняя губа и усики ходили ходуном, а макаронина, постепенно укорачиваясь, исчезала у него во рту. Существовал и определенный ритуал приема пищи. Кузьма садился на задние лапки, передними аккуратно, чтобы не поцарапать и не укусить, обхватывал руку кормящего (мою или Ларисы), и ел все подряд. Но у него было одно очень ценное качество- никогда не переедал, всегда знал меру.
           После еды у Кузьмы наступал час расслабления, он ложился рядом со мной или Ларисой и подсовывал под наши руки свою маленькую голову, чтобы кто-нибудь из нас ее прочесал или погладил, а сам закрывал свои глазки-угольки и уходил в дрему. Причем его совершенно не интересовало, закончили ли мы нашу трапезу, самое главное, что он уже закруглился. Как только поглаживание прекращалось, глаза моментально открывались и смотрели на нас, чтобы понять причину остановки. Кузьма начинал лизать каждый палец того, кто его прочесывал, видимо, предполагая, что «инструмент» устал и он, таким образом, приведет его в действие, а может просто в знак благодарности, и снова подставлял голову под пальцы. Вообще, массаж и прочесывание были его любимым занятием, поэтому, если он видел опущенную руку, то тихо подкрадывался и обязательно пытался подставить свою голову. Наверное, предполагал, что рука не должна болтаться просто так, она должна обязательно находиться в работе. Иногда мы подшучивали над ним, и, как будто, не замечая его, опускали руки совсем низко, а Кузьма, чтобы пристроиться под «массажером», сужался и распластывался на земле, как клякса.
           Однажды с Кузькой приключился смешной случай. К нам приехали гости, мы сидели за столом, а кролик был у меня на руках, тоже участвовал в застолье. Бармен сделал мне коктейль с миндальным ликером в низком фужере и поставил на стол. Меня отвлекли разговорами, а Кузьма, уловив носом незнакомый и вкусный запах, быстренько продегустировал напиток в моем бокале. Потом, захмелевший, растянулся в кресле между мной и Ларисой, и уснул, закрыв свои огромные и невинные глаза. А говорят, что кролики трусливые и спят с открытыми глазами, но это не про нашего Кузьму, который полностью нам доверял, ничего и никого не боялся. В этот вечер Кузька был центром внимания, все хотели с ним сфотографироваться, погладить, поиграть.
           Очень многие посетители ресторана попадали под обаяние Кузьмы, его расположение, общительность, но были и те, кто «перегибал палку». Однажды к нам в гости заглянула семья из Москвы с детьми. Старший мальчик лет 12-13-ти схватил кролика за его длинные уши и поднял вверх. У Кузьмы глаза выкатились из орбит и налились кровью, он начал барахтаться в разные стороны, так как не привык к такому грубому отношению. Но тут вовремя подошла Лариса, и, сделав замечание подростку по поводу того, как надо обращаться с животными, отобрала его. После этого Кузьма стал игнорировать незнакомых людей, лимит его доверия был исчерпан. Большинство же посетителей нашего ресторана относились к нему с любовью и лаской, им интересно было наблюдать за его поведением, как он все понимал, что от него хотели, был полностью адаптирован к жизни среди большого количества людей. Увидеть такого кролика для многих было в диковинку. Со временем Кузьма стал фирменным знаком нашего ресторана, и родным существом для нас с Ларисой.
           Летом в Анталье очень жарко, в гостиницах и на побережье людей спасает ветер и море, а в городе от зноя и духоты нечем дышать, в легкие при вдохе идет горячая лавина воздуха, обжигая грудь. На улицах города жизнь просто замирает — ветра нет, ни один листочек на деревьях не шелохнется, щебета птиц не слышно, люди прячутся в тени или сидят в кафе и ресторанах под кондиционерами, уличные торговцы-шашлычники бросают свои мангалы и прячутся в глубине помещений, разваливаясь в креслах, и поливая себя водой из бутылок. Одним словом, все вокруг останавливается до приближения вечера. Дворик нашего ресторана в такую погоду всегда освежался водой из шланга для увлажнения и охлаждения воздуха.
          В один из таких жарких и знойных дней июля мы сидели возле бара под деревом и наблюдали следующую картину. Из прохладной пещеры во двор лениво выполз Кузьма, огляделся по сторонам, потянулся: на улице жара, а в укрытии лежать надоело, «хочется» приключений. Вдруг его внимание привлек огромный рыжий кот, который нырнул в заросли на территории нашего ресторана, туда же пулей устремился и Кузьма. Ветки кустов затрещали и заходили ходуном, все продолжалось не более минуты, а потом моментально стихло. Мы с Ларисой переглянулись, опасаясь, не пострадал ли наш подопечный, и уже хотели сами побежать к кустам, как оттуда внезапно выскочил, как ошпаренный, кот и ретировался с чужой территории, а за ним вразвалку вылез Кузьма. Презрительно посмотрев в сторону сбежавшего непрошеного «гостя», он направился к нам за одобрением и поощрением, в очередной раз доказав свою храбрость и бесстрашие. К сожалению, что произошло в кустах, мы не увидели, кто и какие «аргументы» выставил друг против друга, что за схватка произошла, но это было не важно, так как наш кролик вышел из этой истории победителем и не получил никаких травм.
           С обслуживающим персоналом ресторана у Кузьмы были своеобразные отношения мстительного характера, и, наверное, не без основания. Как будто он чувствовал их корыстные натуры, так как был для них обыкновенным кроликом, а для нас — живым и умным существом. Кузька любил хулиганить, делал это с наслаждением и осознанно. Все началось с того, что он разлюбил нашего бармена Чагдаша. Бармен приехал в Анталью на летний сезон из другого города, и ему негде было жить. Арендовать квартиру оказалось дорого, поэтому я разрешил ему жить в ресторане, условия позволяли. И, заодно, Чагдаш совмещал две должности: бармена и сторожа, а еще присматривал за Кузьмой в ночное время. Но присматривать за Кузьмой у Чагдаша не всегда получалось, так как у него была своя личная жизнь с походами на дискотеки, в ночные клубы со всеми, вытекавшими отсюда, последствиями. Вначале между ними завязалась дружба, они даже спали на одном диване, но со временем Кузьма перестал обращать внимание на бармена, стал его игнорировать, а иногда делать кое-какие пакости. Чагдаш объяснял их разлад тем, что однажды ночью случайно придавил кролика и тот убежал спать в одну из пещер. Но я думаю, что бармен чем-то обидел Кузьму, может ударил или еще что-то, Кузьма это запомнил и начал мстить.
           Однажды я застал Чагдаша, с криком бегавшего за Кузьмой. Бармен со слезами на глазах показал мне свои дорогие, фирменные ботинки, в которые Кузьма сходил «по-маленькому» в туалет, отчего они издавали дурной запах и были мокрые внутри. Ботинки оказались многострадальными, так как в следующий раз Кузьма отгрыз у них кисточки и язычок, после чего обувь пришла в негодность. Совершая свои шкодливые поступки, Кузьма, обычно, до нашего появления прятался на скале у водопада или в кустарнике на территории ресторана. Завидев Ларису, мчался к ней со всех ног и целый день крутился возле нее, зная, что она не даст его в обиду. Лариса все прощала Кузьме, как шаловливому ребенку, а он этим пользовался.
           Шалости Кузьмы иногда касались и посетителей ресторана. Как-то вечером, когда в ресторане было много народу, все столики заняты и веселье в самом разгаре, играла музыка, гости танцевали, вдруг все оборвалось, наступила тишина. Чагдаш проверил музыкальный центр, он был исправен, электричество не отключалось. Но вдруг мы услышали шорох над баром на балконе и подняли вверх головы. Сверху за всем происходящим своими глазками-угольками, свесив длинные уши вниз, наблюдал Кузьма.
           Сообразив, что мы его увидели и кое в чем подозреваем, он быстренько исчез из поля зрения.
         — Это проделки Кузьмы! — сказал бармен, — он опять взялся за старое. Этот хулиган, наверное, перегрыз провода у колонок музыкального центра. Клянусь Богом, в один прекрасный день мое терпение лопнет и, когда никого не будет, я поймаю его и собственными руками приготовлю из него шашлык. Пусть со мной что будет, то и будет! — говорил Чагдаш, прекрасно понимая, что никогда не сделает этого.
           У Кузьмы, вообще-то, частенько бывало такое настроение, когда его тянуло пошалить. Особенно при большом скоплении народа в ресторане, так как он всегда наблюдал за реакцией окружающих.
           С Кузьмой время летело незаметно, и мы не успели оглянуться, как наступила осень. Осенняя пора — это бархатный сезон в Анталье. Погода еще теплая, но с моря вечерами уже дует прохладный ветерок, поток туристов уменьшается, на отдых приезжает публика более солидного возраста и положения. Запах жареных фисташек и каштанов, как и прежде, заполняет воздух, но летние страсти постепенно утихают. Отдыхающие гуляют по городу маленькими группами, наслаждаясь осенним морским пейзажем, покупают в магазинах разнообразные сувениры и подарки, заходят в ресторанчики перекусить и просто посидеть поболтать.
           Сегодня к Анталийскому причалу пришвартовался французский военный корабль, поэтому в нашем баре вечером собралось очень много людей, большая часть из которых французские моряки. Они сидели за барной стойкой на высоких стульях, «оккупировав» бармена надолго, и, в основном, заказывали алкогольные коктейли и пиво. Шведы отдавали предпочтение водке «Смирнофф», итальянцы разместились в садике около бара, пили ликер «Амаретто» и шумно разговаривали между собой, постоянно жестикулируя. Немцы сидели отдельно и заказывали преимущественно пиво со спрайтом, тихо переговариваясь. Израильтяне занимали большую площадь сада, объединив несколько столов, отмечали какое-то событие, веселье протекало с шутками, смехом, песнями и танцами. Испанцы расположились возле колодца под разноцветным светильником, одетые очень модно и опрятно, заказывали водку «Текилу» со льдом и слушали задушевную песню в исполнении своего земляка Хулио Иглесиаса.
           Атмосфера в баре витала теплая и задушевная. Лариса помогала Чагдашу, так как из-за большого количества клиентов он один не справлялся. Французские моряки расположились поближе к Ларисе, слушая ее советы, куда надо пойти, что посмотреть, где купить подарки своим близким. Кузьма, естественно, находится рядом с Ларисой, за барной стойкой. Она временами подкармливала его чем-нибудь вкусненьким. Чагдаш попросил моего разрешения убрать Кузьму из бара, потому что в рабочей обстановке на него можно нечаянно наступить. Я дал добро и Кузьма медленно, как пьяный матрос, выдворенный из портового кабака, поплелся прыгающей походкой по деревянной лестнице на второй этаж. Я потерял его из вида и думал, что он ушел к себе в пещеру отдыхать. Но не тут-то было ……
           Я сидел сбоку от барной стойки за служебным столом с соседом — хозяином магазина ковров. Мы дружно беседовали, пили ароматный чай с лимоном и восточными сладостями. И вдруг, в разгар вечера, я увидел, что сверху падают капельки воды на головы людей, сидящих у барной стойки. Но капли падали как-то подозрительно в хаотичном порядке — то слева, то справа, то по центру.
         — Неужели начинается дождь? — сказал я. Придется открыть большие зонты над столами, если он усилится. Но небо было звездным и безоблачным, ничто не предвещало ненастной погоды, и я не мог понять, откуда падают капли. Посетители ресторана, слава богу, находились уже «навеселе», на падающие капельки не обращали внимания. Им, наверное, не хотелось так быстро закругляться и расходиться по отелям. Когда на головы людей начали падать черные и твердые горошины, я понял, что это не град. Посмотрел на террасу над баром и увидел невероятную картину. С края террасы вниз свисала мясистая и лохматая попка Кузьмы, направленная на головы людей, сидящих у барной стойки, а он, как заправский артиллерист у своей одноствольной пушки, прицеливался на них, справляя свою нужду, при этом еще поворачиваясь и контролируя, попал ли он точно в цель. В случае промаха, менял место «дислокации» и проводил «корректировку прицела». Получался настоящий военный маневр с прицельными, короткими, залповыми очередями, иначе не назовешь. Хорошо, что черные горошины были твердыми, поэтому не пачкали одежду гостей, и не издавали неприятного запаха.
          Увидев, что я застукал его на «месте преступления», у Кузьмы сразу поднялись вверх оба уха, как перископ у всплывающей подводной лодки, и он с космической скоростью рванул в свое укрытие — пещеру.
          Посетители, которые уже изрядно выпили, так ничего и не поняли, а следы шалости нашего Кузьки валялись повсюду на полу. Работники ресторана быстро и незаметно убрали «отстрелянные гильзы» из-под ног гостей. К закрытию ресторана Кузьма вернулся на поздний ужин и смотрел на нас невинным взглядом, как будто ничего не произошло, норовил подставить свою голову под наши руки для вечернего массажа. Как можно было на него обижаться?
          На дворе стояла глубокая осень, туристический сезон заканчивался, поток туристов заметно уменьшился. Зимой в Анталье делать нечего, все замирает. Сверкающий разными огнями, шумный и беспокойный город, превращается в серый, тихий и безлюдный. Начинаются частые, продолжительные дожди, поднимается шквалистый ветер. После купального сезона морское побережье пустеет, зонты и шезлонги складывают в хранилища до следующего года, пляжи тоскливо и одиноко ждут возвращения туристов.
          В Анталье большая часть обслуживающего персонала в отелях, ресторанах, магазинах — наемные работники, приехавшие из других регионов Турции на заработки, поэтому с окончанием туристического сезона они возвращаются в родные пенаты со всем своим скарбом, иногда прихватывая и хозяйское добро. В городе остаются местные торговцы, которые подсчитывают свои барыши, заработанные летом, а редкие туристы пытаются получить максимальные скидки за оставшийся не проданный товар. Много магазинов закрываются совсем или в них меняются хозяева, поэтому приезжая в будущем году на отдых, и заглянув в понравившийся магазинчик, вы можете увидеть новые лица и магазин, торгующий абсолютно другим товаром.
           Наш ресторан-бар тоже скоро должен был закрыться совсем. Я устал выгонять постоянно ворующих работников, начиная от менеджера и до уборщицы. С турками работать очень тяжело, все хотят тебя обхитрить, побольше урвать, думают только о своих интересах, воруют все, что лежит плохо и даже хорошо. Одним словом, это дело не для нас. Самым порядочным и преданным в ресторане оставался Кузьма!
           Мы с Ларисой переживали за судьбу нашего кролика. Что с ним делать? Куда его пристроить? Если везти в Москву, сумеет ли он жить в квартирных условиях после уличной свободы? Однажды мы взяли Кузьму домой после работы, но он сразу притих, загрустил, в бетонных стенах ему стало скучно и неинтересно. Ночью несколько раз прибегал и забирался на нашу кровать, проверял все комнаты, успел нанести визит соседу-стоматологу, перебравшись к нему по балконным перилам, и пошуровать в его хозяйстве. Слава богу, что сосед вовремя заметил Кузьму, и он ничего не успел натворить, быстренько вернувшись обратно. Свободолюбивый нрав Кузьки воспринимал только простор и свежий воздух. Мы же находились в поиске кому отдать кролика хотя бы на время отъезда в Москву, а что будет дальше, посмотрим.
           Рядом с нашим рестораном, в большом доме жила многодетная турецкая семья. Глава семейства разводил кроликов и был знаком с нами и нашим питомцем.
Он предложил забрать Кузьму к себе, чтобы тот жил среди своих сородичей сколько получится, обещал держать его в бодром здравии до нашего возвращения в следующем году. Мы с Ларисой решили попробовать, а вдруг приживется? Тем более, что семья жила рядом, и мы всегда могли контролировать ход событий. Лариса сама отнесла Кузьму в приемный дом и передала из рук в руки новому опекуну.
           Буквально через день на нашей улице поднялся невероятный шум. Прибежал сосед и сказал, что утром хотел покормить Кузьку, но не нашел его, обыскал весь дом, но тот, как в воду канул, и вместе с ним еще один кролик из питомника. Новость разнеслась по всей улице, и соседи дружно искали беглеца. Прочесывали каждую, прилегающую к ресторану, улицу, каждый куст, спрашивали уличных торговцев, но никто его не видел. Лариса плакала, обвиняя себя в предательстве, а турков в равнодушии, что они давно уже съели нашего кролика, и, таким образом, хотят отвлечь внимание. Одним словом, мы «в трауре», в ресторане гробовая тишина. Все уже сбились с ног в поисках Кузьмы, но все тщетно. Вдруг сосед из апарт-отеля напротив, который был не в курсе последних событий, спросил меня о том, кого мы ищем. Я ему объяснил ситуацию, а он, ухмыльнувшись, ответил: «Какие же вы все глупые, ваша пропажа давно сидит в ресторане и ждет вас. Когда вы искали Кузьму по кустам, он пулей перескочил через забор и скрылся в здании ресторана.» Мы побежали к себе в ресторан, зашли в помещение, и тут же услышали до боли знакомые нам звуки- Кузька подпрыгивающей походкой спускался по деревянной лестнице со второго этажа. Остановившись посередине лестницы, он внимательно посмотрел на нас своими огромными, черными глазами и побежал в нашу сторону. Лариса взяла его на руки, стала целовать, а я гладить по голове. Кузьма весь дрожал от пережитого стресса и в его взгляде читался упрек и непонимание, как мы могли отдать его чужим людям.
          Когда все страсти улеглись, тот же сосед из апарт-отеля рассказал нам про побег Кузьмы в подробностях, то, что видел лично. На свободу Кузьма вырвался не один, а прихватил с собой еще одного серого кролика из питомника. Кузька, по-видимому, рассказал на своем «кроличьем языке» о красивой жизни на свободе, и его собрат решил бежать с ним за компанию. Но добежал он только до стены, которая отделяла наш ресторан от улицы, потом остановился в нерешительности. То, что было родным для Кузьмы, другому кролику оказалось чуждым и неведомым, побег из заточения потерял смысл, тем более, что дети хозяина питомника быстро его нашли и принесли обратно в дом. Кузьма же, перепрыгнув через стену, скрылся в ресторане и ждал нашего появления. Он, в очередной раз. доказал свою преданность родным местам и людям, которые его вырастили, разочаровав скептиков, не веривших в искренние чувства кролика, и, вообще, в то, что они у него могут быть.
           Если не устали и хотите узнать, чем все закончилось, слушайте дальше. У меня был приятель, турок. Звали его Али. Он занимался туристическим бизнесом и хотел вместе со мной развивать лечебный и международный туризм. Он часто приезжал к нам в ресторан, мы подолгу засиживались за чаепитием, обсуждая будущие проекты. Кузьма в это время оставался без внимания с моей стороны, а если и Лариса была занята, тогда был полностью предоставлен самому себе. Поэтому Кузька не очень радовался визитам Али, хотя мой приятель восторгался нашим питомцем и никогда не думал, что кролики могут быть такими умными, домашними, хитрыми, озорными, а главное — преданными.
           Конечно, Али тоже пострадал от нашего Кузьмы. Однажды, приехав к нам в очередной раз, у Али разрядился мобильный телефон, и я подключил зарядное устройство в сеть внутри барной стойки. Телефон остался лежать на виду, чтобы слышать поступающие звонки. Прошло довольно много времени пока мы были увлечены разговором и, когда посмотрели на телефон, то по погасшей лампочке поняли, что он не заряжается. Подойдя к розетке, чтобы разобраться в причине неполадки, мы увидели перекушенный у адаптера провод и поняли, чья это проделка. Кузьма, выразив, таким образом, свое отношение к нежеланному гостю, быстро ретировался с места «преступления», чтобы не навлечь на себя гнев пострадавшего. Али нахмурился и расстроился, но тактично промолчал. Да и что ему оставалось делать?
          Любопытно, что, являясь грызуном, Кузьма ни разу не нанес травму ни мне, ни Ларисе, когда мы его кормили с рук и ощущали остроту его зубарьков. Он аккуратно брал еду с рук, облизывая наши пальцы, не царапал, даже случайно. Очень любил копать землю под деревьями, кустами. Выкапывал углубления, заваливался туда и лежал в прохладе, наслаждаясь окружающей обстановкой. Потом начинал прочесывать свою шерсть, облизывать длинные ушки, прихватывая их передними лапками, был очень чистоплотным, от него всегда пахло свежестью.
           Осень приближалась к концу, мы назначили дату закрытия ресторана, и вопрос о дальнейшей судьбе Кузьмы уже нельзя было откладывать. Али, зная наши тревоги и мучения, предложил свои услуги. Его родная сестра с семьей жила на окраине города Анталья в собственном доме, с огородом и садом. Неподалеку находился еще и лесной массив. Так как Кузьма был прирученным и послушным, мы согласились оставить его у сестры Али до нашего возвращения весной. Кролику там будет свободно, вольготно и не скучно с маленькими детьми. На этом и договорились, а в знак благодарности я подарил Али мою винную коллекцию, которая насчитывала более сотни экземпляров.
           В день отъезда Кузьма, как будто все почувствовал, был грустным и ни на что не реагировал. Залез на самый верх скалы и не спускался, даже когда его звали на кормление. Мы выманивали его из убежища на протяжении нескольких часов, в итоге Ларисе удалось разными уговорами спустить его вниз. Она взяла Кузьму на руки, гладила и разговаривала с ним, а он находился в своих мыслях. Приехал Али, мы погрузились в машину и повезли Кузьму к его новому месту жительства. В машине Кузька был весь в напряжении, дрожал то ли от испуга, то ли от волнения.
           В семье Амины, так звали сестру Али, нас уже ждали, встретили приветливо и добродушно. Дети были в восторге от кролика, а он не отходил от Ларисы ни на шаг, сидел все время рядом, и она его постоянно гладила и успокаивала. Мы долго пробыли в гостях, но час расставания приближался, нам нужно было ехать в аэропорт. Я и Лариса, по очереди, взяли Кузьму на руки, поцеловали его, попрощались и дали наказ ждать нас до весны, тогда мы его заберем. Когда мы уходили, я оглянулся и увидел огромные и грустные глаза Кузьмы, которые с тоской провожали нас.
           Зимой, в Москве, мы часто вспоминали Кузьму и скучали по нему. Вспоминали разные смешные и поучительные истории, связанные с ним, рассказывали друзьям, смотрели видеоролики и фото, на которых был наш кролик. Кузьма стал частью нашей жизни, мы привязались к нему, и он нам очень помог, скрасив наше пребывание в чужой стране, своей добротой, лаской, непосредственностью и преданностью.
           Я регулярно созванивался с Али, и он меня успокаивал, что семья Амины ухаживает за кроликом, но Кузьма скучает без нас. Он стал замкнутым, никому не позволял гладить себя, перестал есть с рук, старался куда-нибудь спрятаться, чтобы ни с кем не общаться.
           Зима пролетела незаметно и наступила долгожданная весна. Я уехал в Анталью раньше Ларисы, она должна была приехать позже, уладив в Москве кое-какие бытовые вопросы. В аэропорту меня встретил Али и я, оставив вещи в гостинице, попросил отвезти меня к Кузьме. Это было моей роковой ошибкой, но кто мог такое знать?
           То, что я увидел, потрясло меня! Кузьма сидел в железной клетке на чердаке сарая, забившись в угол, совершенно одичавший, с испуганными глазами, в полном одиночестве. Мне рассказали, что после нашего отъезда он сразу изменился, отстранился от людей, и держать его дома стало невозможно, так как он мог убежать в лес при первой возможности. Поэтому члены семьи Амины решили посадить его в клетку, а клетку отнести на чердак, чтобы сберечь кролика до нашего приезда.
          Я попросил принести клетку и выпустить Кузьму в комнату, а сам присел на диван в ожидании. Оказавшись на свободе, Кузька растерялся в непривычной обстановке, огляделся и пулей пролетел мимо меня к открытой двери. Я громко окликнул его несколько раз по имени, и он, вдруг, резко остановился и повернул голову в мою сторону. Потом медленной подпрыгивающей походкой направился ко мне. Я протянул ему руку, он осторожно обнюхал ее со всех сторон, затем лег и растянулся у моих ног. Я взял его, исхудавшего, измученного от тоски на руки, прижал к себе, поцеловал, начал разговаривать с ним и гладить. Взрослые и дети, присутствовавшие в комнате, были обескуражены увиденным. Потом Кузьма лег рядом со мной на диване, а я кормил его разной вкуснятиной, которую привез из Москвы специально для него, включая любимое имбирное печенье. Временами Кузьма поднимал голову, по старой привычке облизывал мои пальцы, и снова клал ее под мои руки на массаж и поглаживание, закрывая от удовольствия глаза. Так мы просидели весь вечер, общаясь с хозяевами дома. Я поблагодарил их за то, что они не дали потеряться кролику, и он дождался моего возвращения, а Кузьма не отходил от меня ни на шаг.
           Время было позднее, настала пора возвращаться в гостиницу, чтобы утром разобраться с квартирным вопросом и забрать к себе Кузьму. После всего увиденного, я решил, что больше мы никому не отдадим нашего Кузьку, даже на время, и по возвращении в Москву заберем с собой. Кузьме оставалось набраться терпения, переночевать последнюю ночь в чужом доме, так как меня с ним не пустили бы в гостиницу. Прощаясь, я попросил Кузьму ждать меня до завтра, и мы снова будем вместе. Так мы и расстались. Он опять смотрел мне вслед удивленными и грустными глазами, не веря, что я ухожу. Наверное, очень хотел, чтобы я взял его с собой, но в тот момент у меня не было другого выхода.
          На следующий день тревожный голос Али сообщил мне по телефону, что Кузьма исчез. После моего ухода он был грустным и вялым, залез под стол и сидел там, игнорируя всех. Амина с мужем решили, что Кузьма, увидев меня, успокоился и оставили его дома, не заперев в клетку. Усыпив их бдительность, кролик выскочил из дома и исчез в неизвестном направлении. Его везде искали, обошли весь сад, смотрели в огороде, вокруг дома, на окраине лесополосы, но поиски результатов не принесли.
           Несмотря на то, что с чужими людьми ему было скучно и грустно, Кузьма, как преданный друг, терпеливо ждал нашего возвращения. Он мог сбежать и раньше, такая возможность у него появлялась неоднократно, но он ждал нас, так как мы его об этом просили. Кузьма был очень рад моему появлению и, когда я не взял его с собой, наверное, подумал, что я бросил его в очередной раз и уже не смог меня простить. Не хотел жить у чужих людей, сидя в клетке, и ушел в никуда, как свободное дитя природы. Больше его так никто и не видел: ни живым, ни мертвым, как будто его никогда не было.
           Память о Кузьме мы храним в наших сердцах до сегодняшнего дня. Часто вспоминаем его смешную мордашку, черные глазки-угольки, длинные ушки, свешивающиеся вниз при провинности и торчащие вверх, когда его звали на кормление или массаж. У нас осталось множество фотографий и видеороликов, которые мы смотрим сами и показываем друзьям. Кузьма живет в нашей памяти, как символ преданности, веры и доброты. Мы все время думаем, был ли он обыкновенным кроликом, родившимся на солнечных берегах Антальи, или в него переселилась душа какого-то доброго, отзывчивого, веселого и преданного человека.


                Вместо эпилога


           Уезжая из Антальи, я решил прогуляться по тем местам, которые были связаны с памятью о Кузьме. Прошел по центральной улице Ишыклар, спустился ниже и, повернув налево, дошел до народного рынка, где постоянно покупал для него еду. Напротив рынка был расположен огромный дом, в котором жили только врачи. В этом доме и я арендовал большую трехкомнатную квартиру. По правому крылу от этого дома находилась главная пешеходная улица, напоминавшая наш Старый Арбат. По обеим сторонам улицы располагались офисы крупных турецких банков, а между ними фирменные магазины, кафетерии, рестораны и лавки с восточными сладостями. Улица спускалась к морскому побережью и, по правой стороне, выходила на Йивли Минарет, под которым был расположен наш ресторан. Этим маршрутом мы каждый день с утра ходили на работу, а ночью возвращались домой. В тот день, проходя по улице, и, посмотрев вдаль, я увидел дивный пейзаж, которого раньше не замечал.
           За величественным старинным Минаретом, как ковер, расстилалось огромное синее море. По голубому небу плыли редкие белые облака, похожие на маленькие кораблики, а с правой стороны, как меч великого Султана Сулеймана, возвышались древние вершины знаменитых гор Торос, о которых я много читал еще в детстве. Про эти горы и, живущих там смелых и отважных людей, мне рассказывал мой дедушка Гусейн длинными, зимними вечерами перед сном. Удивительно, но факт, живя и работая в стране, о которой я знал с детства, в заботах и напряженном рабочем ритме, на фоне ежедневной суеты, я не замечал окружавшую нас красоту. Не ощущал природу, аромат весенней травы и горного воздуха, свободу, которой так дорожил и любил наш Кузьма. Вдруг я подумал о том, что может нам, людям, стоит иногда остановиться в ежедневной суете или замедлить шаг, поднять голову вверх, оглядеться вокруг, увидеть великолепие природы, услышать птичий щебет, легкий шум ветра, шорох морской волны. Наверное, природа хочет с нами общаться, чтобы мы заметили окружающую красоту и любовались тем, что нам дано Свыше. Я понял, что в этом и есть суть земной жизни…

                Анталья 1996 год

                Zabil