Учительница рисования Снежана пристроилась у киоска, где торговали украшениями из натуральных камней: янтаря, жемчуга, бирюзы. В руках она держала картинки.
Приехала она в Болгарию сегодня утром. Втроём с двумя подружками сняли комнату, правда, далековато от моря, но зато недорого. Еду, за неимением денег, - пакеты с вермишелью, тушёнку, печенье, сгущенное молоко привезли из Кишинёва.
Она не раз слышала от бывалых туристов, что в курортных местах легко продаются ручные поделки.
У художницы неплохо получались натюрморты и пейзажи. Она захватила с собой небольшие картинки размером в стандартный лист для печатания, выполненные акварельными красками, в обрамлении деревянных рамок. На одной -- ваза с фруктами, на другой - водопад, на третьей - поляна с маками.
Отдыхающие проходили мимо, и никто не проявлял интереса к Снежаниному творчеству. Покупали, в основном, шлепанцы, зонтики, полотенца, купальники, солнечные шляпы.
Девушка стояла битый час и подумывала уйти, как неожиданно кто-то из прогуливающихся, замедлив шаг, приблизился к ней.
-- Какова цена эскиза? -- полюбопытствовал тот на английском.
-- Десять, -- ответила смутившаяся рисовальщица тоже на языке жителей Туманного Альбиона.
-- Все будут стоить тридцать?
Снежана проживала в Молдове, где на рынках принято торговаться, и готова, если тот изъявит желание купить оптом, уступить за двадцать пять.
Но она не успела рта открыть. Незнакомец оспаривать предполагаемую сумму, как оказалось, и не собирался. Извлёк из портмоне тридцать евро. На самом деле, она просила тридцать, но не евро, а левов - в местной валюте, что в два раза меньше.
-- А чьей кисти принадлежат эти милые зарисовки? -- поинтересовался щедрый покупатель.
-- Моей! -- с гордостью сказала молдавская путешественница.
-- Ты можешь написать что-то для меня лично? В гостинице, где я остановился, очень красивый вид из окна.
-- Да, конечно, для меня это не составит труда.
-- Идём ко мне?
Девушка, не скрывая радости, согласилась.
***
Они вошли в номер. Иностранец обитал на девятом этаже, и зрелище сверху потрясало воображение. Новый знакомый достал из мини-бара конфеты, виноград, шампанское. Картинки, приобретенные у кишиневской преподавательницы изобразительного искусства, установил на тумбочке.
-- Меня зовут Райнер. Я - берлинец. Отметим нашу встречу. Сейчас шесть вечера. Через полчаса спустимся на ужин. Хочешь остаться у меня? Я буду отдыхать здесь пятнадцать дней. Видишь, тут две отдельные кровати, на одной будешь спать ты, на другой я. Мне просто очень скучно. А у тебя будет возможность рисовать. Ты не против?
Она взглянула на него. Германец, пожалуй, старше её отца.
-- Вот, если ты меня будешь сопровождать в бассейн, оперу, на экскурсии, то я отблагодарю, -- добавил он.
***
Снежана, известив девчонок о переезде в отель, забрала сумку с вещами и перешла жить к немцу. Английский язык она знала сносно - учила в школе и институте. Сейчас пожалела, что когда-то отнеслась пренебрежительно к изучению иностранного языка.
Утром девушка, просыпаясь намного раньше новоявленного приятеля, выходила на балкон рисовать. В тетрадке она изображала восход солнца и море, бывающее каждый день разным -- иногда спокойным с прозрачной изумрудной водой и рыбацкими лодками вдали на стыке горизонта с небом. А то буйным с тёмными низкими облаками.
Немец вставал поздно около девяти утра. Они едва успевали на завтрак. Блюда восхищали разнообразием. Но художница, не избалованная ни количеством, ни качеством, с удовольствием поедала овсяную кашу, булочку с джемом, запивая чаем. Он - яичницу с ветчиной и сыром, большую порцию овощного салата, кофе со сливками.
Ей нравилось проживание в гостинице с красивым интерьером, вкусной едой, живой музыкой в ресторане. Но постепенно её стали напрягать отношения с новым знакомым.
Они редко общались. Не любил тот говорить на чужом языке, разве что, в случае крайней необходимости. А немецкий девушка вообще не знала также, как он русский. Но уже с полуслова угадывала его желания. В основном, он просил дать воды, приглушить звук у телевизора или выключить свет.
О себе он ничего не рассказывал и ни о чём её не спрашивал. Не знала она, есть ли у него жена и дети. После обеда он укладывался спать до самого вечера. А она в это время сидела на балконе и рисовала. С землячками встречалась редко. В отличие от неё, они упивались ничегонеделанием и выглядели беззаботными.
Ее заграничного друга товарки не одобрили, сказав, что целый год не стоило ждать отпуска, чтобы, в итоге, провести его со стариком. Вероятно, ей просто завидовали и поэтому злословили.
Каждый день, начиная рисовать, Снежана выводила на листке вверху слова: "Доброе утро, Райнер!", представляя его в Берлине осенью - зимой, когда на улице будут туман и слякоть, как он, разглядывая картинки, вспомнит солнечное лето и, может быть, девушку из далекой Молдовы.
Изредка приятель, глядя на живописные миниатюры, громко восклицал: "Хорошо, красиво!"
Две недели пролетели быстро.
Накануне своего отъезда в Германию немец вручил Снежане конверт с тремястами евро. Подаренная сумма равнялась шестимесячной зарплате школьного учителя рисования.
Девушка в ответ преподнесла разрисованную тетрадку с записанными на последней странице адресом и телефоном. Честно говоря, она испытывала затруднения по поводу определения, кем всё-таки являлся для неё этот человек -- другом, любовником, благодетелем или просто случайно повстречавшимся и о котором надлежит забыть. Наверное, подумала она, время покажет.
В день отъезда после завтрака художница покинула отель, намереваясь вернуться незадолго до отправления -- попрощаться. Райнер улетал вечером. Он предложил Снежане забрать содержимое бара: апельсины, несколько плиток шоколада, виски и шампанское. "Вот девчонки обрадуются!" - промелькнула радостная мысль.
Когда она вновь появилась в номере, Райнер сидел в кресле и смотрел телевизор. До отъезда оставался час. Он не выражал каких-либо эмоций по поводу расставания. Снежана зашла в ванную комнату. Помыв и вытерев руки, желая выбросить салфетку, девушка нажала на педаль мусорного ведёрка. Ох, лучше бы она этого не делала! Перед её взором предстали разломанные деревянные рамки, безжалостно смятые картинки - те, что он купил у неё в первый день их знакомства, а под ними виднелась тетрадка с порванной обложкой и наискосок разодранными страницами, на которых запечатлено море.
Там же были и её координаты.
Этим немец уничтожил возможность продолжать их отношения в будущем. Она выскочила из номера, как ошпаренная, ничего не объяснив Райнеру. Девушка бежала прочь от гостиницы, от человека -- холодного и бездушного.
До появления темноты бродила по парку, настраивая себя на мысль о том, что она просто эти две недели работала в качестве сопровождающей престарелого беспомощного человека. И, на самом деле, ничего их не связывало. Чужие друг другу люди, случайно познакомившиеся. У них-то и общего ничего нет. Ей двадцать четыре года. Ему, наверное, лет шестьдесят. Он жил в другом государстве.
Да, она ему благодарна за деньги, вкусную еду и комфорт. Соотечественницы трудятся в Италии сиделками и домработницами. И их работодатели вовсе не обязаны хранить память о служанках после расставания с ними.
Но она-то по-детски надеялась, что Райнер пригласит её в Германию показать страну. Ведь она нигде не бывала до этого. Болгария - первый выезд в жизни за пределы Молдовы. Но теперь это уже стало невозможным. Райнер всё оборвал.
***
Шли годы. Она ещё много раз приезжала в Болгарию в то же самое место. Иногда с грустью вспоминала о Райнере, мечтая его увидеть. Его поступок с картинками, ну, и с ней, соответственно, остался для неё загадкой.
***
Только через долгих семь лет она встретила человека, знавшего её бывшего друга. Он - выходец из России, переехавший в ФРГ и живущий тоже в Берлине.
Снежана поинтересовалась судьбой Райнера.
-- Да, я с ним иногда перезваниваюсь.
-- Он бывает в Болгарии?
-- Нет, он уже никуда не ездит. Разве что на местные курорты.
-- Почему?
Знакомый посмотрел на неё довольно пристально, на секунду замявшись, и продолжил:
-- Райнер очень болен.
И, предваряя непременно последующие вопросы, объяснил:
-- У него сахарный диабет. Тяжелейшая форма. Он ослеп. Его отец тоже болел диабетом. Рано лишился ног и зрения. Его старший брат, к сожалению, страдал от этой проблемы и умер от осложнений. Видя это, он решил не жениться и не заводить семью и детей, чтоб те не мучились. Ты разве не видела, что он на уколах инсулина жил?
-- Скорее всего, он их делал незаметно для меня.
-- Райнер уже тогда являлся инвалидом. Ещё до встречи с тобой. Начиналась отслойка сетчатки, и он плохо видел. Перенёс много операций, но все неудачные. Видимо, не хотел тебе говорить. Чем бы ты помогла?
-- Знаете, я надеялась, что мы продлим наше знакомство. Ведь не могут люди находиться две недели вместе и расстаться навсегда.
-- Девочка, ему больно с кем бы ни было иметь отношения. Он -- инвалид. Ты - не первая. Раньше, будучи ещё здоровым, летом на отдыхе всегда кого-то находил, с кем время можно провести. Все дамы хотели продолжения. Но, зная прогноз болезни, он намеренно обрывал связи. Боялся к кому-то привязываться. Это для тебя он иностранец, богатый - по сравнению с русскими. А там, в Германии, обыкновенный человек, нуждающийся в помощи.
-- Все равно, передайте ему привет и скажите, что я о нём помню. С тех пор написала много картин, причём, маслом. А на них - море, каким я видела его из номера гостиницы, где мы когда - то жили с ним.
PS. Снежана -- ныне известный художник. Её картины продаются на Кишиневском Арбате. Изображение старинной арки на скале, возвышающейся над морем, пользуется неизменным успехом.
Картина из интернета