Толстый майор, с лирами в петлицах, перепоясанный портупеей, сказал перед строем короткую речь. Наша разношёрстная команда, одетая в основном в поношенные фуфайки и кирзачи, выслушала, не узнав ни чего нового, да и что тут узнавать и так всё ясно. Служить мы будем музыкантами, непременно в Москве. Что в общем в своей речи майор и подтвердил:
- Товарищи призывники, вы поступаете в распоряжение представителей войсковой части 65.., и отправляетесь к месту службы. Сейчас мы пешим порядком выдвигаемся на железнодорожный вокзал. Там вам будет выдан сухой паёк, согласно нормам питания военнослужащих, далее, на электричке мы следуем до Москвы, о дальнейших передвижениях будет сообщено дополнительно. Во время всего пути следования соблюдать воинский порядок и дисциплину, выполнять все распоряжения представителей части и назначенных командиров отделений. Употребление спиртных напитков - строго запрещено, отлучаться без разрешения, даже в туалет - запрещено, вступать в разговоры с гражданским населением - не желательно. - Закончил майор и после небольшой паузы уже не по военному добавил:
- Теперь, ребята, вы уже не призывники, а солдаты. Ваша гражданская жизнь осталась в прошлом, по этому ещё раз прошу, дисциплина и дисциплина. На время следования мы не команда, а маршевая рота. Всё понятно? - И обернувшись к своим сержантам, - командуйте.
Сержант, по старше и по меньше ростом, зычно скомандовал: "На право, шагом марш", сержант по моложе оказался впереди колонны, маршевая рота, не стройными рядами, покинула территорию Калининского военкомата.
***
До Москвы доехали быстро. В электричке вели себя довольно прилично, заняв целиком первый вагон. Тем более, что сержанты перекрыли своим присутствием вход и выход. Особо нетерпеливые начали вскрывать выданный сухой паёк, не потому, что есть хотелось, а так, из любопытства. В пайке оказалось по пачке галет и три банки без этикеток. Узнать о содержимом пришлось путём вскрывания. У кого-то нашёлся нож и дело пошло. В двух банках была каша, неизвестного названия, то ли рис, то ли перловка, а вот в третьей, чему все от души обрадовались - сгущёнка. Увидев такое богатство Мишка Косарев засиял как труба, на которых нам предстоит играть.
- Ни чего себе, хорошо музыкантов кормят, - забасил он, - это что-же каждый день будут сгущёнку давать, так служить я согласен, хоть сколько.
- А ты думал, - обрадовался Воробей, - музыканты это не пехота какая нибудь, даже не ракетчики, - бросил на меня ехидный взгляд, - им наверняка особый паёк положен, они вон на парадах, всегда впереди.
Воробей был важный, его назначили командиром одного из десяти отделений маршевой роты, даже в росте как будто подтянулся и пытался командовать, правда по привычке больше балаболил. Я в этот раз в начальники не попал, мои знания в военной области пока были не востребованы.
- Ребята, я свою сгущёнку сейчас съем, - решил Косарев, - как приедем нам-же ещё дадут, ну накормят уж точно, что её жалеть, раз особый паёк будет.
- Давай прибережём, - попытался я отговорить товарища, - неизвестно когда приедем, майор сказал от Москвы ещё куда-то. - Да и к сгущёнке, в отличии от большинства я почему-то был равнодушен.
- Куда от Москвы-то, - не согласился Мишка, - все парады в Москве.
- Ну может в Подмосковье куда, - поддержал меня Воробей, - не сразу-же на парад, подучить сперва должны, на трубах-барабанах играть, - но отговаривать Косарева от съедения сгущёнки не стал и тот отправился в очередь за ножом.
***
В Москву приехали вечером, с Ленинградского вокзала перешли на Ярославский и заняли воинский зал. Майор оставил с нами молодого сержанта, наказав ни кому никуда не отлучатся, а сам с другим, по старше, ушёл.
Мы сидели без дела, обсуждали перспективы будущей службы, кто-то хрустел галетами, продолжая уничтожать паёк, кто-то начал дремать. Воробей-же покрутившись по залу, подсел к сержанту и о чём-то с ним разговаривал. Потом подскочил к нам, весёлый и возбуждённый и затараторил:
- Пацаны, у кого деньги остались, я с сержантом договорился за пирожками сбегать, сказал, что наш солдат Косарев голодный всё время, здоровый потому что.
- Пирожки это хорошо, - оживился задремавший было солдат Косарев.
- Дурак ты Мишка, какие пирожки, вина надо купить. Привезут в казарму - всё, на два года забудь, а тут такой случай. Давайте, у кого что есть.
У меня осталась трёшка, Косарев вытянул из-за подкладки куртки пятёрку. Наш гонец схватил деньги, свой тощий рюкзак и исчез.
Появился Воробей не скоро, примерно через полчаса, мы уже забеспокоились. Показав на входе содержимое рюкзака сержанту, он с деловым видом подсел к нам. По довольной морде было понятно, что поход удался.
- Ну? - Косарев смотрел с надеждой на гонца, - купил?
Воробей не торопясь раскрыл рюкзак и достал пакет пирожков.
- И всё? - в один голос не поняли мы.
Воробей, так-же не спеша расстегнул среднюю пуговицу фуфайки и показал глазами торчащую за поясом бутылку беленькой.
- Со мной не пропадёшь, - авторитетно заявил добытчик, - у таксиста купил, все деньги отдал и свой паёк. - Сколько всех денег было отдано он уточнять не стал.
- Давай тогда, что-ли, - предложил Мишка.
- Что давай? - Как хозяин положения Воробей диктовал. - В поезде выпьем.
- Ты откуда знаешь, что поездом ещё поедем? - Не унимался Косарев.
- Не, Мишка, ну ты вообще, а что думаешь нас на вокзале просто так держат второй час? Я даже знаю куда поедем, в сторону Ярославля, а может и в Ярославль, у таксиста спросил, куда отсюда поезда едут.
- А как-же Москва, парады? - озадачился Мишка.
- Говорю-же тебе, подучить сперва должны, куда тебя медведя не обученного на парад? Там строем нужно, не просто так, вот в Ярославле и подучат. - Ну Воробей, всё знает.
- Тогда давайте пирожков поедим, - не унимался здоровяк.
- Каких пирожков? - командир отделения подпрыгнул, - а закусывать чем будешь? Свой-то паёк умял, я таксисту отдал, пирожки на закусь, - тоном не терпящим возражений закончил Воробей.
Между тем наша суета и разговоры привлекли внимание сослуживцев, к нам потянулись с расспросами. Воробей, по доброте, но с чувством превосходства объяснял неопытным деревенским, как и главное где достать. Толпа жаждущих немедленно подкрепиться пирожками направилась к сержанту. Тот немного по сомневался, но посмотрев на часы, дал добро:
- Внимание, желающие купить пирожки сдают деньги командиру своего отделения, командиры закупают кому что нужно, на всё про всё двадцать минут.
Народ засуетился, мятые рубли и трёшки спешно переходили командирам и те на скорости стартовали из воинского зала. В двадцать минут похоже уложились, и довольные, похваставшись перед сержантом пирожками, уселись на скамейки ждать дальше.
Долго ждать не пришлось, появился толстый майор-музыкант, со вторым сержантом и скомандовал "На выход". Оба наши начальника были в хорошем настроении, похоже плотно поужинали, не только котлетами. Наша маршевая рота вышла на перрон, и после коротких переговоров майора с проводницей загрузилась в первый вагон. Воробей успел поинтересоваться, даже больше самоутвердиться в своей осведомлённости:
- В Ярославль едем, тётенька?
- В Ярославль, племянничек, - хохотнула проводница.
Наш путь в музыкальные войска продолжался.