Желательно читать под эту музыку
https://www.youtube.com/watch?v=AZiAj3JjKpg
Зал Мироздания соткан из хрусталя. Обитель идеальной, кристальной чистоты. Храм совершенства. Оазис посреди бескрайней и абсолютной тьмы, которая правит всем.
Любое движение вызывает дивный перезвон в гранях Небесного стекла. Тут всегда пусто и тихо, царит полумрак. Сквозь прозрачный низ можно видеть переливы космических энергий, плескающиеся о края вечности. Они дремлют много веков в океанах несбывшихся реальностей, которые могли бы воплотиться, но по сей день ждут своего часа.
Протуберанцы Вселенных ласкают хрустальный купол своими щупальцами, словно гладят блестящий лысый череп Омнеса, в котором остановилось время, прорастая в Нигило.
Посреди зала находится хрустальное древо с дивными плодами. Его лепестки, дрожа от дыхания Вселенных, создают дивную вибрирующую мелодию жизни, которая есть движение. Сами же плоды прозрачны, но внутри каждого сокрыта спираль Бесконечности: в ней заключены и начало, и конец.
Никто ещё не пробовал этих хрустальных сфер. Не было смельчаков. Не было никого.
Зал дрожит в предвкушении, замирая в ожидании. Вирджиникс. Оседлав свежий протуберанец потока чистой энергии, он проник в Зал. Воровато озираясь по сторонам, юноша, чьи волосы — светлое прошлое, лик — загадочное будущее, а тело — стабильное настоящее, крадётся лёгкой походкой хищного лунного кота, пробираясь в центр.
Древо ощущает желание Вирджиникса. Ведь оно ещё так же девственно, как и пришелец, ещё никто не пробовал плодов Древа, и оно готово отдать себя первому смельчаку. Вирджиникс ещё не знает о существовании полярностей Мироздания, ибо Зал — это Абсолют, где нет градаций, есть только объединённая радуга, пульсирующая сквозь тьму.
Длань Вирджиникса дрожит, когда он касается плода. Древо дрожит в такт, изнемогая от нетерпения. Его листья колыхаются от напряжения, повисшего в Зале, где застыло всё на единый, краткий миг.
И вот свершилось! Вирджиникс держит в руках хрустальный плод, хвостатая вечность внутри него пришла в движение, разбуженная от бесконечного покоя. Юноша ощущает тепло, которое оборачивается жаром, и в конце концов обжигает руки. Плод падает на прозрачный пол, разбиваясь на мириады осколков.
Звон. Стон. Какофония непривычных и кажущихся кощунственными в Зале Мироздания звуков наполняет всё пространство. Плод разбит. Вирджиникс смотрит на руки, которые покрыты волдырями от ожога. В страхе он пытается собрать осколки, но лишь ранит себя. Надежды нет. И Омнес уже присутствует там.
Вирджиникс смотрит на него испуганным взглядом и вопрошает:
— Почему? Почему это так больно? — Его руки кровоточат, а ожоги распространяются по всему телу.
— Теперь нет одной реальности. Она рассыпалась на тысячи фрагментов, и каждый из них теперь способен стать новым миром. Это Познание, Вирджиникс.
— Но почему... Почему оно такое горькое? Неужели я теперь никогда не обрету былую гармонию?
— Почему же? Если ты сможешь объединить миры вновь, то баланс будет восстановлен, а восьмёрка вечности снова свяжет конец с началом.
— Но я... Как... Как это сделать?
— Путешествуя по мирам, которые ты создал, — разводит руками Омнес.
— Но... — Вирджиникс поднимает на собеседника испуганный потухший взгляд.
— Ты должен прожить каждый мир, каждый осколок, пропустить его через себя. Ведь разбит не плод, а ты. Ты теперь — мертворожденный. И имя тебе отныне Витиум.
***
Он прожил тысячи вечностей в тысячах реальностей, но им не было конца. И везде он был чужим и ненужным. Мертворожденный. Тот, кого не должно здесь быть. Тот, кому здесь не рады.
Страшная участь: быть отверженной частью самого себя. Пытаться собраться из осколков.
Он старался преодолеть всё, каждый раз возрождаясь в новой реальности.
Пробивался ростком сквозь лежащие на поле боя трупы, но Солнце не хотело протянуть ему луч, а пряталось за густым и холодным одеялом туч.
Прорастал знаниями в умах цивилизаций, но разум топтал всходы, уничтожая самоё себя.
Горным ручьём с живительной влагой раздвигал камни равнодушия и бездуховности, выливаясь реками эмоций и чувств, но Златой Телец иссушал их или выводил русла в сточные каналы.
Бальзамом живым окутывал гнойные раны, дабы излечить их, но чёрная гниль пожирала его усилия.
Свежим хлебом запекался в горниле звёзд и ложился на столы праздничные, но плесень поселялась внутри, портя сдобу, делая её непригодной.
Но он каждый раз возрождался, пытаясь помочь другим снова и снова. И каждый раз вновь и вновь его отвергали. И он уходил. Тот, чьё имя теперь Витиум. Мертворожденный.
***
А Омнес наблюдает за всем сквозь трещину в полу Зала Мироздания, глядя, как Вирджиникс собирает себя вновь. В руках наблюдателя мешочек с проростками зла, и он щедро сыплет их в дыру, направляя вакуумным ветром. Ведь без них Познание не будет полным, потеряет своё истинное значение.