Зимние каникулы! Сколько радостей и забав приносит этот короткий, но такой безмятежный период зимнего времяпровождения! Это катание на санках и лыжах, лазанье по сугробам, прыжки с крыш в глубокий снежный нанос, проделывание ходов и «комнат» в высоких сугробах, а затем заползание туда со свечкой всей ребячьей толпой, размещение вокруг маленького трепещущего язычка пламени и повествование загробным голосом страшных историй, от которых «мурашки» бегут по коже. Иногда дети представляли себя путешественниками, заблудившимися в ледяной пещере или альпинистами внезапно накрытыми снежной лавиной.
Зимние каникулы не проходили без игр в войну с самодельными автоматами, выпиленными из фанеры или собранными из деревянных деталей при помощи маленьких гвоздиков. Мальчишки сами делали их и дарили девчонкам. У Юльки над кроватью, на стене висело их два. Юлька мечтала стать разведчицей-героиней и всегда была ею в играх.
Зимние каникулы -- это детские утренники, спектакли, просмотр сказок в кинотеатре, подарки, обнаруженные под ёлочкой или под подушкой, подложенные накануне взрослыми. Конфеты, печенье, яблоки, -- всё то, что в обычной жизни выдаётся в виде лакомства и поощрения в зимние каникулы представляет доступное изобилие. Яркое, красивое, изумительное время, приносящее с собой дух волшебства, особого очарования, дышащее чудом, проходящее в ореоле загадочности и всеобщего восторга.
На детский утренник в школу Юлька пришла с бабушкой. На Юльке был обычный, как и у других девочек, костюм снежинки, представляющий из себя пышное накрахмаленное марлевое платьице, расшитое ёлочными бусами и украшенное блёстками, только вместо короны на голове красовался венок из цветов, сотворённых бабушкой из целлулоида, что давало сходство со льдом. Эта необычная и оригинальная деталь костюма притягивала внимание. Многие дотрагивались до венка и, убедившись, что «лёд» тёплый, улыбались. Костюмы других детей вызывали не меньшее удивление, ведь все они были изготовлены своими руками, представляя собой творчество, полное креатива и изысканной фантазии, напитанное сердечным теплом к любимому чаду: снежинки, зайчики, волки, лисы, медведи, пираты, яркие бабочки, сказочные феи, отважные капитаны, покорители морей и, конечно же, космонавты, мечта всех мальчишек, -- все эти представители кружили в сверкающем хороводе вокруг изумительной ёлки, которая зажгла свои огоньки по приказу детей, подвигнутых на это Снегурочкой и самим Дедом Морозом.
Много детей были в купленных накануне масках зайца, лисы, волка, медведя. Маска держалась при помощи резинки на затылке. Она ограничивала боковое зрение, в ней было душно и дети поднимали её на лоб, открывая лицо, чтобы полностью наслаждаться окружающим зрелищем сверкающей всеобщей радости. Конечно, костюмы и маски были не у всех, остальные дети были на празднике, просто, нарядно одетые, украшенные ёлочными дождинками, тоненькими, голубого цвета, которые в то время были непрочными, легко рвущимися. И только Валька пришла на утренник в школьном платье. Юлька удивилась: «Хорошо, что фартук догадалась не надеть!», но ничего не сказала, так как мысли из её головы вылетали, порой не успевая оформиться. Юлька познакомила Вальку со своей бабушкой и девчонки побежали танцевать вокруг ёлки.
Взрослые, усевшись на места, предназначенные для зрителей, с восхищением взирали на своих детей, а те, найдя взглядом родное лицо, улыбались. Вскоре дети забыли про зрителей, потому что Дед Мороз со Снегурочкой стали проводить игры и маленькие соревнования, испытывая на быстроту, ловкость и сообразительность. Раздавались и призы. Валька получила приз в виде акварельных красок за сообразительность. Юльке Дед Мороз выдал скакалку за быстроту. Девочки были рады, особенно Валька. Она прижала коробочку с красками к груди и счастливо улыбалась. А Юльке загорелось, прям сейчас и здесь, скакать через скакалку вокруг ёлки, но бабушка вовремя забрала её со словами: «Ещё игрушки побьёшь, чего доброго!»
Потом столпились все за подарками. В воздухе пахло яблоками и апельсинами. Маленькая, скукоженная апельсинка. Но до чего же она была ароматная! Этот запах детства и Нового года навсегда останется в памяти и будет сопровождать всю жизнь, являясь каждый год, вызывая грустную улыбку, тихий вздох, оживляя милые сердцу воспоминания о беззаботной поре длинной человеческой жизни.
Домой все шли радостные и довольные. Скрипел снег под валенками, мороз пощипывал щёки и перехватывал дыхание, под скудным зимним солнцем вспыхивали снежинки в сугробах нежными оттенками сиреневого, розового, голубого и изумрудного цвета. Бабушка шла неторопливо, временами останавливалась и кашляла. Юлька с Валькой, положив подарки бабушке в сумку, носились вокруг неё и вдоль пешеходной дорожки, догоняя друг друга, старались толкнуть в сугроб и, когда это получалось, хохотали, так, ни с чего, от переполнявшего их восторга, от радости несказуемой, от счастья неведомого. У развилки Валька, взяв свой подарок и краски, свернула на свою улицу, а бабушка с запыхавшейся Юлькой неторопливо продолжили дальше своё шествие.
В самом начале января Юлька успела побывать и получить подарки ещё на двух утренниках, устроенных для детей работников завода и поликлиники, где трудились её папа и мама. Потом она с мамой ездила на автобусе во Дворец Культуры «Победа» на детский спектакль «Золотое сердце». Красочное и яркое представление, прославляющее доброту и щедрость сердца человеческого оставили след в душе впечатлительной Юльки и она, по возвращению домой, взахлёб, с восторгом пересказывала содержание спектакля так, что бабушка останавливала её и предлагала успокоиться, -- из-за обилия междометий, той мало что было понятно.
Бабушка подарила Юльке замечательную книгу Николая Васильевича Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» и Юлька теперь каждый вечер читала бабушке вслух по одному рассказу. Бабушка слушала и вязала. Книга очень нравилась Юльке. Она любила книги, но эта была особенной. В ней столько было страшного, что Юлькино сердечко не только замирало от ужаса, но и тоскливо ныло так, как будто неизведанное было когда-то частью её жизни. Прочитав рассказ, бабушка и Юлька одевались тепло и выходили во двор подышать свежим воздухом перед сном.
Лунный свет, отбрасывая резкие, хорошо прочерченные синие тени от забора и деревьев, усиливал впечатление от прочитанного рассказа и легкомысленная, витающая в облаках, так тянущаяся к потустороннему, Юлька, только заслышав скрип шагов за забором, затаив дыхание, приникала к узенькой щели: а не черти ли шагают по переулку. Юлька знала, что они есть, только не каждый узреть их может. Сейчас, вот сейчас, она их увидит! Но увы, это всегда были запоздалые прохожие. Юлька с тоской вздыхала и разочарованно отходила от забора. Смотрела на луну. Когда она была маленькой, то очень испугалась её «лица» и тогда бабушка рассказала ей сказку про падчерицу и злую мачеху, объяснила, что это не лицо вовсе, а падчерица на коромысле вёдра держит, -- так луна спрятала ту от расправы злой мачехи.
В тёмные вечера бабушка под усыпанным звёздами небом рассказывала Юльке что-нибудь интересное и познавательное, затем они, просто, смотрели на звёзды, восхищаясь их сияньем. Бабушка объясняла, что, чем ярче звезда, тем ближе она, а далёкие видятся нам тускло, хоть они такие же яркие. И на всех есть жизнь, не обязательно в той форме, которую мы привыкли видеть, хоть наука и отрицает это. Бабушка многим интересовалась и постоянно читала. Юлька чувствовала, что бабушка права. Тогда Юлька, подняв глаза, выбирала из звёздной россыпи одну звёздочку и начинала придумывать на ней жизнь.
Вскоре внимание её рассеивалось и, совсем съехав с темы, она уже представляла себя, как Солоха, летающей по небу и собирающей звёзды в мешок. Юлька воображала, как она прилетит в дом и выпустит из мешка звёзды, а они поднимутся вверх и прилипнут к потолку. Юлька очень боялась темноты. А так бы она с мишуткой любовалась на звёзды, когда бабушка выключит свет. Да и не надо было бы включать его вовсе, -- звёзды по вечерам светили бы достаточно ярко. Юлька тяжело вздыхала от невозможности осуществления всего этого и они с бабушкой заходили в дом, чтобы успеть к передаче «Театр у микрофона».
Валька тоже время не теряла. Днями напролёт она с друзьями со своей улицы, Ольгой, Костей и Генкой, катались на санках по дороге, идущей на спуск, также играли в войну с автоматами, сделанными мальчишками, лазили по сугробам, ползли, преследуя мнимых врагов, где каждый воображал себя героем, хоть Генка заявил сразу, что только он может претендовать на это высокое звание, потому что он пионер, а героев-октябрят в войну не было. По этому поводу он очень задавался и важничал.
А вечером умненькая, внимательная, практичная, выживающая в тяжёлых условиях, обделённая любовью, заботой и сердечным родительским теплом, никому не нужная Валька, с завёрнутой в шаль куклой, бежала по скрипучему снегу, залитому лунным светом к бабе Мане. Валька училась шить. У бабы Мани нашлось много лоскутков и ненужных вещей, накопившихся годами. Накормив Вальку, всегда под предлогом чаепития, чуткая баба Маня, убрав со стола, ставила на него свою ручную машинку марки «Подольск», доставала ткань и они с Валькой приступали к действу, включающему все творческие энергии, которых у обеих было в достатке. Валька уже научилась кроить, сшивать на машинке и руками детали одежды, а самое трудное, что включало в себя отделку, баба Маня брала на себя.
Таким образом у куклы появились разные платьишки, пальто из драпа, тёплые штанишки и шапка, даже сапожки из кожаной перчатки, пролежавшей несколько лет без пары. Баба Маня освободила коробку для обуви, где хранила клубки, и подарила её Вальке. Коробка была большой и гардероб куклы легко поместился туда. Что это были за вечера! Уютные, добрые, милые. «Тюк! Тюк! Тюк!» -- часто стучала машинка, мягко прижимая лапкой ткань. Баба Маня рассказывала Вальке про своё детство и молодость. Валька слушала и думала о том, что какое, всё-таки, у неё, у Вальки, детство счастливое и вольное по сравнению с бабы Маниным.
Это надо же! Посадить семилетнюю девочку и заставлять её прясть, а по осени отправить ребёнка наниматься в няньки! Да ей самой ещё нянька нужна! Бедная баба Манечка! Валька представляла, как та, маленькая и худенькая, шагает под дождём по размытой дороге в изорванных лаптях, держа в ручонке маленький фанерный чемоданчик, сколоченный братом. Поскальзывается, падая в грязь, пачкает одёжку на себе. Плачет. Малышка голодна и несчастна. Дрожит её тельце от холода под порывами ветра. А вот и деревня. Возьмёт ли кто её в няньки там? Если нет, то придётся идти дальше. Ночью через лес. Как страшно! Слёзы застилают Валькины глаза, она хлюпает носом от сострадания к участи маленькой Машеньки. Баба Маня резко меняет тему, смеётся, рассказывая весёлое и вот уже Валька хохочет, забыв былое впечатление.
Кот Тимофей, развалившийся у печки, проснувшись, дёргает ухом и открывает один глаз, взгляд которого затуманен и ещё не осмыслен, затем глаз, мгновенно расширившись до полного круга, посылает в сторону смеющихся взгляд, полный любопытства, смешанного с удивлением и возмущением. Иногда он захлопнув его, вновь продолжает своё астральное путешествие, а иногда, потянувшись и сладко зевнув, начинает умываться, тщательно утираясь своей лапкой, создавая вокруг атмосферу добра, благодати, уюта, напитывая пространство тонкими душевными вибрациями, принесёнными из далёких миров, неслышными, но воспринимаемыми людьми как тихое счастье.
Валька всегда улыбалась, глядя на Тимофея, разговаривала с ним ласково. Ей очень нравилось гладить его или играть с ним, привязав на кончик верёвочки скрученный посередине бумажный листочек. Как хорошо, что не надо идти в школу! Теперь, в каникулы, засидевшись за шитьём допоздна, Валька иногда оставалась ночевать. Баба Маня стелила ей на маленьком диванчике и Тимофей приходил к ней, укладывался у лица и начинал урчать. Валька нежно прижимала его к себе, гладила и было ей невыразимо хорошо.
Дни, наполненные интересными занятиями, летели быстро. Кукольный гардероб пополнялся и Валька с тревогой думала о том, что скоро уже закончится это благодатное время. О школе она вспоминала с содроганием, но встреча с Юлькой радовала. Сколько Валька интересного расскажет. А та ей. Вальку очень забавляли Юлькины шкоды. Не могла слушать о них без смеха. Скоро, уже скоро они встретятся вновь. Успеет ли она накопить достаточное количество бутылок, чтобы сделать Юльке сюрприз, задумка о котором возникла ещё до каникул? Это обстоятельство очень беспокоило, так как бутылок было не так много, хоть Валька экономила, даже в кино ни разу не сходила, а также старалась не покупать на них еду, как бы ни терзало чувство голода.
Третьего дня отца уволили с работы, а вчера он под диктовку матери написал письмо дяде Лёше. Валька в это время находилась в своей комнате и до неё плохо доносились звуки, потом они позвали её и поручили сбросить письмо в почтовый ящик. Валька быстро оделась и побежала на центральную улицу к магазину. Здесь, на углу она, вытащив из кармана письмо, не спешила бросать его в ящик. Нежно погладив и прижав его к щеке, она думала о том, что его возьмёт в свои руки дядя Лёша. Сердечко её трепетало от волнения и ещё от какого-то чувства, доселе Вальке неведомого. Ей было радостно и больно.
Падал снег. По тротуару в обеих направлениях спешили прохожие. А Валька держала письмо в руке, невольно дополняя его сердечной нежностью и теплом. Несколько снежинок упали на адресные строки. Валька сняла рукавичку, провела ладонью по конверту несколько раз, погладив, опустила в ящик. Домой шла медленно. Она не понимала причину своей тревоги. Увидит ли она скоро дядю Лёшу? Конечно, если родители уже написали письмо, что было условием в разговоре тогда, за столом, свидетелем которого она была. Почему, почему же сердце ей говорит обратное? Редкие снежинки стремились поскорее слиться со скрипящим белоснежным покровом, они не танцевали, паря и кружась, а просто падали по прямой, как будто старались побыстрее выполнить скучное, неинтересное задание. Сердце Вальки тоскливо ныло.
Ночью ей приснился сон. Будто бы они с Юлькой, взявшись за руки, гуляли по красивому цветущему лугу. Пели птицы, порхали бабочки, жужжали пчёлки. Было очень тепло, аромат цветов витал в нагретом воздухе. Удивило Вальку то, что Юлька была одета по-летнему, в платье и сандалии, а она, Валька, в валенках, тёплой шапке и в зимнем пальто. Валька захотела раздеться, но не смогла, движения её были тяжёлыми и, как бы, закаменелыми. Юлька сорвала одуванчик и дунула на него, удивлённо и радостно вскинув на Вальку свои круглые глазки. Маленькие белые парашютики каскадом вылетели в пространство между ней и Валькой.
-- Правда, весело?! -- звонко засмеялась Юлька и тут выражение её лица стало испуганным, как будто, она увидела нечто ужасное. -- Бежим! -- крикнула она, схватив Вальку за руку, -- Она согрелась и, когда ей станет совсем жарко, выползет, выползет! -- истерично взвизгивала Юлька.
-- Кто? -- с недоумением спросила Валька и с ужасом обнаружив, что не в силах пошевелиться, проваливается.
-- Змея! В печке змея! И снег, снег, снег!!! -- кричала Юлька, сначала близко, а потом голос её зазвучал, как эхо, отдаляясь, отражался и в мрачном пространстве сна стало жутко. Валька вскрикнув, села на кровати. «…снег, снег, снег!» -- звучал Юлькин голос, затихая и пропадая в глубине подсознания. По телу Вальки пробежали «мурашки». «По Юльке соскучилась. -- подумала она. -- Вот и снится чепуха всякая.»
Наутро вышедшее из-за горизонта солнышко осветило приветливыми лучами всё окружающее и тяжёлое впечатление от сна растаяло, как льдинка. Дни пролетали в радости, детских заботах и играх. Количество бутылок стало пополняться и Вальке было радостно от мысли, что теперь приятный сюрприз для Юльки осуществится.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/05/14/510