В основе рассказа абсолютно достоверные люди, места и события.
Сальвадор Дали
и
мистер Мохаммед бин Салех абу Хаким Куреши.
Имеющие терпение способны создавать шелк
из листьев и мед из розовых лепестков
(Арабския пословица)
Когда вокруг меня образуется жизненный хаос и многие вещи выходят из-под контроля, я устраиваю себе “священный” кофейный ритуал. Это означает, что, рано утром приняв долгий контрастный душ, я натираю свое тело ароматическими маслами с экстрактами лаванды, вербены и иланг-иланг, наношу дневной макияж, брызгаюсь любимыми духами, а в такие дни это всегда почему-то “Eclat D'arpege”от Ланвин, на прозрачной сиреневой коробке которых удивительное лого – женщина и маленькая девочка в тиарах и одинаковых одеяниях девятнадцатого века кружатся в вальсе. Родоначальница этого бренда, француженка Жанна Ланвин, настолько любила свою дочь Маргариту, что ее безграничное чувство материнства стало основным источником вдохновения при создании ее высокой линии одежды для девочек и женщин, а впоследствии и этих великолепных духов. Теперь я понимаю, почему за все годы у меня было бутылок восемь этого парфюма. Вот абсолютно такая же мамочка и я. Только у меня сын.
Я тщательно укладываю предварительно удобренные питательными масками и доведенные до журнального блеска волосы, одеваю свой шелковый пеньюар длиной в пол, нежнейшая структура и розовый цвет которого дают мне наиболее полное ощущение женственности, и вся благоухающая и красивая иду готовить свой кофе.
Для таких случаев у меня припасена упаковка зерен самой лучшей “арабики”. Я бросаю пару мерок в блендер, и, после того как тот прекращает свое веселое жужжание, наполнив все пространство дома горьковатым запахом арабского херитаджа*, включаю какую-нибудь музыку зенг. Под завораживающие звуки медных чаш и вкрадчивое журчание ручья благословенная масса отправляется в кофеварку, а пока тот колдует, булькая, шипя и шкварча в процессе приготовления напитка богов, я достаю свой любимый маг* с изображением Сальвадора Дали, который приобрела лет восемь назад в штате Флорида. По размерам и стилю он совершенно не вписывается в характер ритуала, зато дает мне ощущение причастности к чему-то высокому...Когда-то в юности Дали поразил меня смелостью своих идей, своей неуемной фантазией и сумасшедшинкой. Вся экспрессивная эпоха двадцатого века ознаменовалась его экстраординарностью взглядов и желанием расшатать не только привычные стереотипы искусства, но и самого человеческого бытия. При серьезных попытках обвинения художника в сумасшествии (на что культурная общественность того времени имела вполне достаточно оснований) он всегда говорил: ”Это не я сумасшедший, а тот, кто платит такие бешеные деньги за мои картины”....Возможно, он был и прав. Правда, я точно не знаю, что именно меня роднит с этим человеком больше, любовь к искусству или расшатыванию стереотипов...
Чашка с черно-желтой гаммой графики была куплена мной в небольшом музейчике художника, который, между прочим, находится в городе Санкт-Петербурге вышеупомянутого штата. Интересно, что в Америке есть двойники почти всех знаменитых городов мира. Иногда едешь по какой-нибудь глухой провинции штата Айова и вдруг видишь маленький знак – Париж...В Техасе есть Москва, В Кентуки Лондон, В Индиане Варшава, в Иллиное Каир, причем точно такие же ”cтолицы” могут встречаться и в других штатах. Кстати, их флоридовский Санкт-Петербург очень даже ничего. Конечно, этот южный городок на побережье Мексиканского залива с пальмами, яхтами и духом морского курорта имеет мало чего общего с нашей северной Пальмирой, но их все же роднит утонченное ощущение богемности. В порыве своего нового творческого бзика сюда на какое-то время и переехал сюрреалист Сальвадор Дали, наверное, как и многие, бежав из Европы в поисках свободы духа...Семейной четой Морзе и его благодарными миллионерами-покровителями и был создан этот музей, где собрана неплохая коллекция творений художника, выставлено одно из знаменитейших полотен “Открытие Америки Христофором Колумбом”, на котором художник не преминул изобразить самого себя вместе со своей главной жизненной музой. Там же есть и отдельные портреты его прославленной воодушевительницы и жены, а по некоторым слухам и суровой мучительницы Галы, в простонародье Елены Дьяконовой родом из стольного города Казани, положившей начало новой тендеции наших соотечественниц выходить замуж за иностранцев...
Ну вот кофе и готов. Я сажусь в свое ритуальное кресло в байроновском стиле, покрытое бархатом цвета бордо, чтобы собраться с мыслями и настроиться на новый день. Уже пожилой Дали с тонкими тараканьими усищами, задранными кверху, высокомерно смотрит на меня с кружки. Я усмехаюсь:
-- Ну здравствуй, спаситель. Кажется, так переводится с испанского твое имя? Вот мы и снова вместе. Что ж, будем внушать друг другу, что мы не сумасшедшие...
Делаю несколько глотков, ставлю чашку на столик, отворачивая Сальвадора лицом к стене, а надписью “вся разница между мной и сумасшедшим состоит в том, что я не сумасшедший” на обратной стороне к себе, и закрываю глаза. Концентрируясь на таинственных звуках буддийских монахов и глубоко дыша, пытаюсь отрешиться от реальности и уйти в мир, полный гармонии и покоя. Вот я иду по узкой тропинке, окруженной тропическим лесом, наполненым щебетанием экзотических птиц и отдаленными звуками водопада. Вокруг меня огромные энтандрофрагмы*, опутанные лианами, бабочки, какие-то гигантские белые цветы совершенно неизвестных мне сортов. Глубокий вдо-о-о-о-о-ох и вы-ы-ы-ы-до-о-о-о-ох.....Вот я выхожу на поляну, посреди которой расположено круглое озеро с абсолютно зеркально-гладкой поверхностью. Озеро гипнотически влечет меня, тянет к себе, в свои неведомые темные глубины...Но мне совсем не страшно... потому что я знаю, это озеро как мать хочет обнять меня….это моя колыбе-е-е-е-ль...мое спасительное приста-а-а-анище...Глубокий вдо-о-о-ох .... Я ощущаю прохладу росистой травы под ногами, затем ступаю на шероховатый песок на берегу и медленно погружаюсь в слегка прохладную воду.... Вы-ы-ы-ы-д-о-о-х-х-х-х.....Вот она достает до щиколотки, я делаю еще один шаг и погружаюсь по колено, потом захожу по пояс, ложусь на спину, озеро тут же заботливо подсталяет мне свои ладони, и я начинаю плавно дрейфовать по поверхности, глядя на сонно плывущие по небу облака....Вдо-о-о-о-х-х-х-х-х... Вот одно облако напоминает расплывчатый номер сто, но он постепенно растворяется в густой голубизне неба…. вот другое, похожее на девяносто девять, но и оно исчезает….вот девяносто восемь...Вы-ы-ы-ыдо-о-о-х...Я медленно погружаюсь в глубокий транс...Как хорошо, как спокойно, будто во чреве матери...
-- Дзи-и-и-и-и-н-н-н-н-н-н-н, у-у-у-у—м-м-м-м-м-м-м-м, я-я-я-я-я-янн-н-н-н-н-н-н.... Вдо-о-о-о-о-о-о-х-х-х-х......Вы-ы-ы-ы-ы-д-о-о-о-о-х-х-х-х-х…. Душой, сознанием и телом я изо всех сил стараюсь слиться с вибрациями зенг.
И тут я слышу, что в эту уже снисходящую было на меня нирвану вдруг начинает внедряться какой-то посторонний звук. Он все усиливается и усиливается, полностью выводя меня из астрального состояния, и я, теряя ощущение безопасности и свою плавучесть, чуть ли не ухожу на дно...Панически глотая ртом воображаемую ледяную воду, открываю глаза, и, судорожно отпив полуостывшего кофе, понимаю, что все это время кто-то отчаянно пытается вернуть меня в действительность настойчивыми звонками в дверь...
Звонки в этой стране бывают либо ожидаемыми, либо вообще отсутствуют, дугими словами, без предварительного договора к тебе никто и никогда не приходит. В доме есть камера наружного наблюдения, но она какая-то совсем уж любительская и имеет крайне узкий обзор, так что полностью ты можешь обозреть лицо стоящего у ворот только в том случае, если он вплотную подойдет и специально уставится прямо в монитор, позируя тебе как на фэйс-контроле. Но так как этого никто и никогда не собирается делать, то приходится довольствоваться либо козырьком кепки, либо частью живота и шагать в неизвестность.
Пару секунд соображая, могу ли я выйти к незваному гостю в своем пеньюаре, я все-таки решаю переодеться, так как в таком беззащитном виде являться кому бы то ни было на глаза в этой стране не рекомендуется. Да и зачем? Спешно набросив на себя вполне приличное домашнее платье, я выхожу открывать ворота. За ними оказывается округлое лицо улыбающегоя филлипинского парня из “Пиццы Хат.” Моей первой мыслью является хорошенько его отчехвостить за прерванную процедуру, но, все еще пребывая под влиянием своей шикантазы*, я решаю подняться выше мира сего и приветливо улыбаюсь в ответ. Парень ловко достает из коробки позади мотоцикла упаковку с пиццей и протягивает ее мне вместе с квитанцией от ресторана, мол, распишись. Все также улыбаясь, я отвечаю, спасибо, конечно, но пиццу я не заказывала, вообще их не ем и никому есть не рекомендую. На что парень недоуменно моргает глазами и тычет пальцем в бумажку, где указан мой адрес. Скоро выясняется, что адрес-то мой, но вот имя заказчика есть мистер Мохаммед, а оно совершенно, кроме одной буквы, не совпадает с моим. Доставщик интересуется, может, это имя моего мужа, на что получает очередной отрицательный ответ. Я вежливо рекомендую ему созвониться с этим мистером, так как здесь явно произошла ошибка, что тот и делает, а я закрываю ворота и возвращаюсь в дом. Но закончить ритуал у меня уже абсолютно нет настроя. Резкий рык срывающегося с места мотоцикла окончательно рассеивает мою эфемерную иллюзию.
С того самого дня у меня, можно сказать, начинается новый период жизни. Я и незримый мистер Мохаммед. Период встреч и расставаний с его курьерами разных мастей, которые привозят ему на своих мотоциклах из всевозможных фаст фуд или вполне приличных арабских ресторанов еду, на больших или маленьких грузовичках волокут мебель и бытовую технику. Как неизбежное явление природы, я не могу остановить поток стареньких тойот, на которых с завидным постоянством являются ремонтники кондиционеров, чистильщики бассейнов и неутомимые торговцы персидскими коврами...
Они могут позвонить в мою дверь, когда я, одевшись в обычные шорты и майку, сортирую игрушки сына или натираю посуду, когда, в чем мать родила, после утренненго душа сушу феном волосы, или когда все еще моюсь в душе, они могут нагрянуть, когда я, устроившись поудобнее перед телевизором, смотрю “Комеди-Вумэн”, когда у меня гости, когда во время ланча отправляю салат в рот или увлеченно читаю книгу, а что еще хуже, пишу что-нибудь в своем ноутбуке. Они могут материализоваться возле нашего дома, как джин из лампы Алладина, в любое время суток...
Сначала это меня забавляло, потом начало немного раздражать, но когда эти визиты перевалили за полгода и никакие медитации уже не помогали справляться с ситуацией, у меня появилась навязчивая идея найти уважаемого мистера Мохаммеда и все это прекратить.
Однако следующему доставщику какого-то там его бренного тлена крупно повезло, так как он застал меня сразу после окончания моего очередного распития кофе с Дали. Когда снова раздался требовательный наружний звонок, я уже пребывала где-то в иных параллелях мироздания и была почти недоступна простым смертным здесь на земле. Сунув ноги в расшитые разноцветным стеклярусом индийские тапочки и развевая полами своего розового пеньюара, я торжественно выхожу к ожидающему меня у ворот посланнику. Им оказывается стройный, как бамбук, юноша в черных одеяниях какого-то ресторана, с совершенными чертами овального лица, исключительно ровными и белыми, как перламутр, зубами, с огромными цвета испанской оливы глазами и айфоном шестым в руках. “Красивый, черт”, -- думаю я.
-- Ассалам валейкум! -- вежливо улыбаясь, приветствует он меня.
-- Валейкум ассалам, -- отвечаю вслух и спрашиваю, чем же на этот раз я могу быть полезна мистеру Мохаммеду.
Как обычно начинается уже вконец прескучившая перепалка на предмет незаказанного мной продукта, как вдруг у меня возникает мысль, а что если взять и проучить своего мучителя, чтобы ему больше не повадно было направлять ко мне своих подрядчиков? Я послушно расписываюсь в накладной, принимаю огромный вкусно пахнущий лоток с едой и с чувством глубокой справедливости захлопываю за собой ворота. Сквозь них я сообщаю недоспевшему оливку, что ему нужно обратиться к заказчику и что тот их ресторану все сам же и оплатит. Став немного поодаль за высокой каменной стеной, я прислушиваюсь. Курьер, растерянно потоптавшись на месте и потыкав в мобильный телефон, наконец удаляется, разговаривая с кем-то на ходу.
Довольная своей победой и отягченная приятной ношей, я ухожу в дом.
Надо сказать, что аппетитные запахи свежайшего бириани могут заставить любого, даже самого заядлого блюстителя фигуры и морали наброситься на блюдо без всякого зазрения совести, что я незамедлительно и делаю, так как с самого утра у меня во рту, кроме, конечно, кофе, не было еще и маковой росинки. Бириани -- это что-то вроде нашего плова, только готовится намного дольше и получается намного вкуснее. Для его приготовления используются баранина, рис, топленое масло, сушеный лайм, имбирь, чеснок, порубленные на кусочки помидоры, йогурт и прочие специи. Этот явно оманский, так как, помимо шафрана, еще каких-то их специфических снадобий, здесь угадывался еле уловимый запах розовой воды. Как говорится об одежде, “весь черт в деталях”, так и я сказала бы о восточных блюдах -- весь черт их кухни кроется в специях.
Уговорив за милую душу тарелку сытнейшего яства и закусив ее салатом фаттуш с гранатовыми семенами и лепешками с хумусом*, посыпанным поджаренными кедровыми орешками и политым душистым оливковым маслом, я вальяжно располагаюсь на своей софе, уже намереваясь погрузиться в полуденный сон. Как вдруг невероятно пронзительное чувство осознания всего ужаса произошедшего заставляет меня подскочить со своего ложа, как от укуса ядовитой змеи. Ощущая себя полной разбойницей, я обреченно опускаюсь на диван и решаю смиренно ждать часа расплаты, либо со стороны разгневанного Мохаммеда, либо со стороны ограбленного ресторана, а может, и с обеих.
Но расплата ни той ни с другой стороны не наступает ни сегодня, ни завтра, ни до конца недели. Дней через десять я уже начинаю оправдывать себя тем, что, мол, ну подумаешь, какие-то там двести–триста дирхам* за это блюдо, я ведь получила намного больше морального ущерба, и считать инцидент исчерпанным, как очередной неумолимый визит разбивает все мои надежды в пух и прах.
Надо сказать, что к этому приходу я уже была полностью готова. Надев на себя длинную черную абайю* и предварительно нанеся более чем драматический макияж, вышла встречать человека. К своему полному смущению, я увидела того же нагловатого бамбука с оливковыми глазами.
-- Мадам, это вам, — говорит он, протягивая огромную коробку из “Катрины”.
"Катрина" – это несколько лет назад открывшаяся в нашем районе, как здесь говорят, русская кондитерская. На самом деле ее хозяева не то молдоване, не то осетины, а может, и те и другие. Эти ребята тут сразу неплохо развернулись, так как их изделия не могут сравниться по вкусу ни с какими другими в Дубае, это я вам говорю без малейшего преувеличения. В их малюсеньком кафе, а теперь уже и не одном, подчас можно нарваться на очередь, а уж если предстоит какой-то всеобщий праздник, так на очередь и на заказ тортов. У них тут и избитые тирамису, и эклеры, и трубочки с кремами, и даже соченики, которые я люблю с детства, всевозможные торты, в общем, все, что могла до сего момента изобрести кондитерская наука, и больше. У нас с сыном традиция после окончания учебной недели приезжать сюда и съедать по пирожинке с чаем ерл грэй. Но их медовики - это что-то, они всегда свежие и тают во рту. Из всех мыслимых и немыслимых изысков с различными ароматами, начинками, прослойками и замысловатыми декорами искушенные любители сладостей арабы на свои дни рождения, юбилеи и всевозможные праздники часто выбирают именно их. Поверх обычного золотистого прямоугольника, размером впрочем с полстола (я не знаю, в каких печах они испекают коржи...), они просят написать какое-нибудь поздравление красной сахарной глазурью - и все, торт готов для торжества.
С одним из таких тортов и стоял передо мной курьер.
Я отстраняю рукой коробку и прошу у парня телефон. Тот, видя мой грозный вид и черную абайю, не сопротивляется. Пока идут долгие гудки, я собираю всю свою волю в кулак, чтобы сохранить цивилизованный тон разговора. Наконец, на обратной стороне провода, вернее, электро-магнитной волны, мне отзываются. Я начинаю изливать заранее заготовленную тираду, мол, мистер, я, конечно, извиняюсь за бириани, соглашусь, это было нехорошо с моей стороны, но почему все эти люди сначала везут их товар ко мне, что вообще происходит и какой у вас адрес. На что после небольшой паузы довольно низкий, но очень теплый и спокойный голос медленно и задумчиво, а затем как-то радостно отвечает:
-- Окей, окей, мадам...А-а-а-а-а, окей, окей, мадам, окей, окей. Мадам!
Я понимаю, что это не совсем молодой араб, а по акценту, местный, что английского у него ноль, а соответственно, выяснить отношения вряд ли получится...Тут мне на помощь приходит мой оливковый бамбук и, выхватив трубку, начинает быстро тарабанить с ним по-своему. Надо сказать, что особой вежливостью тут он не отличался и, не в пример филлипинским и индийским молодым людям, с клиентом совсем не церемонился, но говорил на вполне повышенных тонах. Мне стало как-то жалко старика и, выставив ладонь вперед, я отрезаю:"Ла!Ла!Халас!"*.
Отключив телефон, тот сообщает, все дело в том, что мистер Мохаммед, действительно, живет на другой улице, но так как переехал он в этот район совсем недавно и ему трудно объяснить дорогу, то он дает сначала ваш более узнаваемый адрес, чтобы уже оттуда доставщикам было легче найти его дом...Я ударяю себя рукой по лбу, мол, как же я раньше-то не догадалась, и радостно киваю парню:
-- Итс, ок, итс ок, но ворриз!*
В эмиратах (а вы, надеюсь, уже догадались, что все происходит именно в этой стране) нет адресной системы. Конечно, все улицы имеют свои названия и пронумерованы, но почтовая корреспонденция приходит на так называемый ПИО БОКС, то есть на работу сотруднику, кормильцу семьи, а названия улиц существуют практически для проформы. Главные хайвэи мы, конечно, знаем, но на этом все наши познания и заканчиваются. По более маленьким улицам мы ориетируемся, кто как может. Подчас даже таксистам приходится объяснять свое месторасположение по каким-нибудь близлежащим достопримечательностям, мечетям или торговым центрам. Мистер Мохаммед решил, что будет лучше, если кто-то другой более толково объяснит всем этим доставщикам верный путь, и роль проводника выпала на меня.
Молодой человек опять протянул мне свою увесистую коробку и сказал, что его специально послали в русское кафе купить этот торт для мадам, и, приоткрыв верх, прочитал мне написанную красной глазурью фразу:
АССАЛАМ ВАЛЕЙКУМ ВА РАХМАТУ ЛЛАХИ ВА БАРАКАТУ
Что означает "мира, божьей милости и благословения". И подпись на коробке: "От кого: Мохаммед бин* Салех абу* Хаким Куреши. Кому: мадам на улице 71/77(b)".
Этот вкуснейший торт моя семья смела за полдня, за что огромное шукран* моему мистеру Куреши. А если вы думаете, что наезды курьеров на этом прекратились, то вы здорово ошибаетесь. Совсем нет. Правда, теперь в рационе заказчика присутствует исключительно арабская пища и уже нет ни мебели, ни бытовой техники, ни ремонтников. По всей видимости, он уже успел неплохо устроиться на своем месте и решил придерживаться исключительно здорового питания.
Ну что ж, и твоему дому, значит, мира, Божьей милости и благословения, мистер Мохаммед сын Салеха отец Хакима Куреши*.
На самой верхней полке кухонного шкафа, уже довольно долго дожидаясь своего нового часа, покоится мой маг с изображением досточтимого Дали. Но пока тот час не наступил, испанец время от времени хитро подмигивает мне своими выпученными глазами и недовольно подергивает навечно запечатленными тараканьими усами. Ей богу!
Примечания.
1 Херитадж (англ. "heritage") - традиция, наследие; здесь в русской транcкрипции, по примеру слова "винтаж".
2 Маг - большая кофейная чашка.
3 Энтандрофрагма — состоящий из одиннадцати видов род листопадных деревьев семейства мелиевые, представители которого произрастают только в тропической Африке. Некоторые виды рода достигают 50-60 м высотой с диаметром ствола 2 м. Листья перистые, с 5-9 парами листиков. Мелкие цветы с пятью желтоватыми лепестками около 2 мм длиной и десятью тычинками образуют свободные соцветия. Плод представляет собой пятисекционную коробочку, содержащую большое количество снабжённых крыльями семян.
4 Шикантаза - медитация для достижения состояния полной открытости миру со всеми его проявлениями, а также предельной сосредоточенности, используемая чаще всего в восточных единоборствах. В древности применялась самураями при фехтовании на мечах.
5 Хумус - арабская паста, приготовленная из турецкого бараньего гороха нут, кунжутовой пасты тахини, приправленная черным перцем, кумином, лимонным соком, чесноком, оливковым маслом, иногда посыпанная кедровыми орехами, паприкой и петрушкой.
6 Абайя - мусульманское женское платье, предназначенное для ношения в общественных местах. Обычно оно чёрного цвета. Как говорят некоторые историки, сражения между разными арабскими племенами часто происходили ночью, поэтому женщина, одетая в чёрное, могла незаметно убежать, в то самое время как мужчины одевались в белое, чтобы их было хорошо заметно. То есть в те далекие временя мужчины не прятались и помогали своим женщинам выживать. Поэтому в арабских странах чёрный цвет стал преобладающим в одежде женщин, а белый цвет - в одежде мужчин.
Мой муж однако категорически не согласен с подобной трактовкой.
7 Дирхам - денежная единица в Арабских эмиратах. Один доллар равняется 3,68 дирхамам. Сколько я себя помню, ее курс никогда не менялся.
8 "Ла!Ла!Халас!"(араб.) - нет, нет, хватит!
9 "Итс ок, но ворриз" (англ.) - все хорошо, все хорошо, не нужно беспокоиться”
10 В переводе с арабского слово “бин” означает сын, а “абу” - отец. В своем имени уважающие себя арабы указывают, кто его отец и кто его сын. Вот и получается, Мохаммед сын Салеха отец Хакима Куреши.
11 Шукран (араб.) - спасибо.
Конец.
© Copyright: Наталия Аинтисар, 2016
Свидетельство о публикации №216041600832