26 марта в помещении школы удэгейского поселка Красный Яр, что на самом севере Приморского края, состоялся послепромысловый сход охотников общественной организации «Тигр».
Удивительны село Красный Яр, удивительны живущие в нем люди, но общественная организация Община коренных и малочисленных народов «Тигр» удивительнее всего. Дело в том, что она создана по образу и подобию почивших в бозе госпромхозов – но на общественных началах.
Сперва рухнула государственная организация. Государственная организация со звучным названием «госпромхоз» была для затерянного в отрогах Сихотэ-Алиня маленького удэгейского села, что называется, градообразующим предприятием. И вдруг его не стало. За нерентабельностью, так сказать. Некому стало снабжать охотников-промысловиков горючим и продуктами, некому стало закупать патроны и обновлять оружие, никто больше не заказывал вертолет и не принимал пушнину, мясо битого зверя, элеутерококк и ягоды. Но госструктуры создают и разрушают люди, живущие вдалеке от тех, чьи судьбы они ломают. Конторы и предприятия рушатся, но остаются люди. И эти люди решили воссоздать прежнюю структуру госпромхоза. Оставшиеся без государева крыла охотники-промысловики объединились в общественную организацию и взяли в аренду бывшие госпромхозовские угодья. Угодья поделили на участки, тридцать человек охотников оформили в штат. Что это значит? Охотники промысловики, которые считаются «штатными», выходят на промысел, бьют соболя, белку, изюбря, кабана, сдают мясо и пушнину правлению Общины и получают за сданную продукцию выручку в виде зарплаты – с учетом медицинского страхования, отчислений в пенсионный фонд – всего того, что дает человеку уверенность в завтрашнем дне.
Кроме тридцати охотников-промысловиков община включает около семидесяти охотников-договорников – тех, кто охотой занимается нерегулярно.
Председатель общины Владимир Ширко – человек с ухватками и внешность купца, на сходе отсутствовал. Он вылетел в Москву по каким-то купеческим делам Общины. Но в его отсутствие сход вел нанятый общиной охотовед Алексей Кудрявцев и его заместитель – Алексей Уза. Но, собственно говоря, в этом и заключается настоящий талант руководителя – поставить дело так, чтобы в твое отсутствие оно развивалось естественным путем.
Люди Красного Яра.
Здесь пора поговорить о людях, которые населяют село Красный Яр.
В поселке почти семьсот душ обоего пола, из них больше четырехсот – представители малочисленных народностей - удэгейцев и нанайцев. Большая их часть – охотники. А до какой степени они охотники – трудно даже себе представить.
Самую четкую племенную классификацию аборигенов дал Джек Лондон в крошечном рассказике «У начала времен». Он попросту поделил их на «мясоедов» и «рыбоедов». Так вот, нанайцы и удэгейцы села Красный Яр – мясоеды в самой высшей степени. Охота для них – это действительно «их все». Старшее поколение – охотники все сплошь – даже женщины. Причем женщины принимают участие в обсуждении проблем промысла чуть ли не активнее, чем мужики. Яростно искала во время схода правды Люба Адян. А мать ее, Надежда Павловна – старейшая охотница села. Сегодня ей 83 года, охотилась она всю жизнь, и перестала только в 1998 году, после сделанной на глаза операции. А охотница была лихая – до сих оживляется, рассказывая, как по три соболя в день загоняла! Сегодня на ее участке охотится сын. А внук уже не охотник…
Школа молодого охотника.
Про то, что охотничьи навыки и традиции теряются нанайцами и удэгейцами, говорит самый серьезный показатель – возраст. Средний возраст охотника в «Тигре» колеблется между 45 и 48 годами. Однако, и из этого положения находится выход. При поддержке Всемирного фонда дикой природы (WWF) в селе планируется создать школу молодого охотника – для того, чтобы передавать опыт старшего поколения лесных людей.
Будущее Яра.
О будущем на сходе охотников говорили очень много. Здесь – и новый рыборазводный завод, и пекарня, и гостиница. Говорилось и о зонах покоя для дичи в охотничьих угодьях – эдаких мини-заказниках, которые по своему усмотрению на своей земле организовывают сами охотники, и о туризме – по большому счету, понятно, что кормиться придется не только охотой.
Сходы охотников, на которых будут подводиться итоги и планироваться будущее, собираются проводить два раза в год.
То, что это будущее у поселка есть, говорит и здание новой школы, которая почти завершена. 15 миллионов рублей отдал на нее краевой бюджет, а тридцать взял в долг армянский строитель Сурен Маргарян – в расчете на то, что когда-нибудь они вернутся.
Испытание Рекой.
С другой стороны, понятно было, что не все так гладко и в Ассоциации «Тигр», и в удэгейско-нанайском поселке «Красный Яр. Во время схода люди очень заметно оживились при выступлении рыбинспектора Льва Суляндзиги. Лев Суляндзига пытался втолковать людям, что река – это водоток, и она не входит в охотничьи угодья, поэтому люди, имеющие право охотиться на реке, не могут препятствовать рыболовству на реке, река не является их собственностью. Также очень заметно оживились люди при выступлении милиционера – основные претензии касались практики досмотра машин и лодок.
В принципе, среди определенной части местных жителей существует внутреннее убеждение, что это они владеют рекой и прилегающими к ней лесами, поэтому все чужаки, приезжающие сюда, должны платить за посещение, рыбалку и охоту. И собственно говоря, исподволь люди именно этим очень озабочены.
Именно поэтому община «Тигр» и собирается взять в аренду реку Бикин – для того, чтобы быть на ней полноценными хозяевами – без оговорок. И брать деньги с каждого, кто на ней окажется. Получится это у них или нет – покажет время.
Законы людей и законы тайги.
Многосотлетняя охотничья жизнь выработала у удэгейцев и гольдов очень строгие внутренние правила обращения с дичью, лесом, рекой – собственно говоря, с природой. И зачастую, эти правила гораздо более разумны, чем те, которые пишут солидные люди в больших городах, которые не знают, как пахнет прелая осенняя листва, чем отличается запах елового и тополевого дыма, как выходит на солонец изюбрь, и куда целиться набегающему на тебя кабану. Поэтому удэгейцы и нанайцы не всегда строго соблюдают существующее природоохранное законодательство. Именно поэтому к ним существует, так сказать, особое отношение, и со стороны природоохранных органов, и со стороны некоторых представителей «зеленого» движения.
Но чего не учитывают активисты «зеленых» движений – так это того, что удэгейцы и нанайцы практически неукоснительно выполняют именно что СВОИ правила жизни среди тайги. И по их понятиям, нарушение ЭТИХ правил наказывается серьезнее, и неотвратимее, чем правила охоты городских людей.
Недаром, тигр является одним из богов нанайцев и также следит за выполнением законов тайги.
Как говорят охотники Красного Яра, в угодьях «Тигра» живет около шестидесяти полосатых хищников. И своим сохранением они как раз и обязаны соблюдением тем правилам леса, по которым живут лесные люди.
Церковь или заказник?
Община предлагает взять на себя и управление Верхнебикинским ландшафтным заказником – самым большим заказником Приморского края.
Положа руку на сердце, Верхнебикинский ландшафтный заказник – самая нелепая природоохранная территория на всем постсоветском пространстве. Это территория, на которой можно практически все – охотиться, ловить рыбу, с некоторыми оговорками рубить лес. Заказник не имеет ни администрации, ни четко прописанного положения. Община «Тигр», естественно, очень обеспокоена тем, что на территории заказника предлагаеися объявить тендер на проведение обширных рубок. Заказник для нее – это прежде всего, лес, который дает пищу и кров удэгейцам и нанайцам. Поэтому она готова взять на себя затраты по созданию администрации этого заказника, при условии, что эта администрация будет располагаться в селе Красный Яр. По всему понятно, что заказник нужен (именно что нужен!) пришедшим на сход удэгейцам гораздо больше, чем планирующаяся к постройке церковь. Но государство поддерживает у нас церкви, а не заказники.
Собственно говоря, главный урок общины «Тигр» и села Красный Яр заключается не в том, что охотники-удэгейцы очень хорошие люди, и они нашли способ и дальше существовать охотой в сложной экономической обстановке. И не в том, что они потихоньку пережили самый сложный период своей истории и начинают жить лучше. И даже не в том, что люди, которые занимаются столь губительным, с точки зрения большинства горожан, делом, как охота, ведут его так, чтобы сохранить и приумножить родную природу.
Главный урок в другом: В ТОМ, ЧТО МОЖНО ОБОЙТИСЬ БЕЗ ГОСУДАРСТВА, КОГДА ОНО ТЕБЯ БРОСИЛО.
Постскриптум. На обратном пути мы повстречались с представителем районной администрации Пожарского района Евгением Горшуновым. О селе Красный Яр он отозвался следующим образом:
- Село очень тяжелое. Половина народа – наркоманы, половина – пьяницы. Все, что из тайги притащат – тут же пропивают. Живут на шее страны и воображают себя государством в государстве. Считают, что должны жить они тут сами по себе и ни на кого не обращать внимания.
Что это – оценка ситуации, или обида начальника на людей, которые обошлись без него?
Справедливости ради должен сказать, что в северных регионах страны охотники в промысловых поселках предпочли не воссоздавать колхозы-госпромхозы, а выживать в одиночку. Естественно, тоже наплевав на государство, которое интересуют только нефть и газ. И у них получается выживать не хуже, чем у удэгейцев-общинников. Но как – об этом расскажу в другой раз.
Газета "Тихоокеанский комсомолец", апрель 2006.