В твоих воображаемых просоленных городках, в твоих ненастоящих заветренных мирах, там, где на пыльных полках сидят недошитые смущенные чудеса. Там я буду писать тебе воздушные стихи. Те, что ты никогда не прочтешь.
В твоих пластмассовых играх и на негативах твоего Роллейфлекс - запечатлей меня, чтобы сразу в цвете и навсегда. Потому что потом я ускользну в свою тьму и меня оттуда не выманишь. Если только осторожно, как зверя из пещеры.
В твоих неуверенных пляшущих буквах, которые, как не уговаривай, не хотят складываться в шедевры - ищи меня, и я сложу их в бриллианты. Потому что я всего лишь словесный ювелир и больше никто. Пустой словесный антиквар с пустой душой.
В моих мрачных коридорах, где время холодными каплями мешается с искаженным пространством, а мертвая кровь с живой шизофренией - ищи себя светлым пятном и прямым солнечным лучом. И если нет там света, значит, не было тебя там. Значит, мы разминулись.
В моих вечных блужданиях по чужим душам, где я обута в грубые ботинки, закована в запаянные латы и с ножами вместо рук, ты даешь мне терпение бросить оружие и посмотреть вверх. Туда, где птицы, как чаинки. Туда, где облака, как волны моря из твоих снов.
В твое настоящее, саднящее сердце я никогда не осмелюсь постучать, ибо не умею я так, не дано мне. Но я всегда буду сервировать тебе безумие на китайском фарфоре, даже когда оно станет тебе не нужно.
И плевать мне, ибо.