— Андрюха, просыпайся, кончай дрыхнуть!
— Ну, чего тебе, отстань, дай поспать.
— Ты посмотри, что вчера-то натворил – Леху замочил.
— Кто замочил, кого?
— Встань, сам посмотри.
— Кто это его? Он, что дохлый что ли?
— Сам видишь, что дохлый. Ты его вчера по башке бутылкой шарахнул.
— За что это я его, Колян? Ничего не помню, голова раскалывается.
— А хрен тебя знает. Поначалу орали вы друг на дружку, он что-то про твою бабу говорил, про Верку. Ты его и шарахнул.
— Страшно мне как-то, Колян, ведь мне тюрьма светит.
— Ну, разнюнился. Много-то тебе не дадут. Ты, ведь, не хотел Леху-то убивать, а за неумышленное не больше пятерика получишь. Побольше сидят: помнишь Петьку-то кривого, так он пятнашку получил и ничего, сидит и не жалуется.
— Не выдержу я там, в тюрьме-то. Ты, Колян, умный, выручай, придумай что-нибудь.
— Расчленять надо.
— Как расчленять? Кто расчленять-то будет?
— Ты и будешь. Видел, небось, в кино-то, как это делают. Да побыстрей с этим надо кончать. Леха-то, ведь, скоро тухнуть будет, соседи унюхают.
— Колян, я не смогу, уж лучше в тюрьму.
— Кончай придурять-то, не боись. Я сейчас пилу принесу.
— Да, ты, Колян, серьезно что ли?
— В таких делах, Андрюха, не шутят.
— Ну вот и пила, только тупая, подточить надо бы.
— Колян, может быть, ты распиливать будешь, я ей Богу, не смогу. Меня вырвет, да и Леху-то жалко, хороший ведь друган-то был, сколько мы с ним перепили водяры-то. Колян, я литр поставлю.
— Литр? А где деньги-то достанешь? Ты, ведь, уж два года нигде не работаешь.
— Да, уж где-нибудь и достану для такого-то дела.
— Втягиваешь ты меня, Андрюха, в криминал, ведь, и я могу в тюрягу-то с тобой загреметь. Ну, да ладно – другану надо помогать. Через час приходи с водярой, и я за это время постараюсь управиться. Только, помоги Леху-то в ванную занести.
— Колян, достал я денег. У матери выдрал. Вот два бутыля принес.
— Ну молодец, Андрюха, слово держишь. И я управился. Весь в кровухи перемазался, еле отмылся. А ты чего такой бледный, кончай трястись. Вон у двери два мешка, в них весь наш Леха и вещи его. Отнеси их куда подальше, а вернешься, Леху поминать будем.
— А, это ты, Андрюха. Заходи. Мешки-то где выбросил? Никто тебя не засек?
— Да, далеко оттащил, к магазину, там в мусорный бак и свалил. Никого не встретил, а вот все трясусь, не могу успокоиться. Страшно мне, Колян. Выпить бы – тошно мне как-то.
— Выпьем, как не выпить. Леху-то и помянуть надо. Пусть земля ему будет пухом.
— Колян, жалко мне Леху-то, хороший пацан был, ведь, не хотел я мочить-то его, все из-за этой Верки-шлюхи. И сам знаю, что она шлюха, а вот обидно мне стало, как Леха-то про нее говорить стал.
— Ну, опять ты разнюнился, Андрюха. Водку-то нам надо допить, выспаться, а завтра с утра в церковь двинем.
— Как в церковь? Зачем?
— Да ты что, Андрюха, не знаешь, зачем в церковь ходят? Свечку за Леху поставим, да к батюшке подойдем: может быть, он нам и грехи отпустит. О Лехе-то говорить ему не будем, скажем только, что грешные мы.
— Это ты, Колян, хорошо надумал – мне, даже, как-то и легче становится. Успокоил ты меня, умный ты. Вот еще выпью и спать завалюсь.
— Андрюха, ты спишь? Посмотри – в окне кто-то. Видишь?
— Вижу, Колян – кто-то черный и с крыльями. Это с перепоя, Колян.
— И я думаю, что спьяну, давай спать… Что это, Андрюха! Меня кто-то схватил и тащит куда-то!
— И меня, Колян! Летим мы!
— Колян, где это мы? Мне страшно: темно, а там внизу, видишь? – огонь, и серой пахнет. Колян, ты слышишь стоны, уж ни в аду ли мы?
— В аду, Андрюха. Я задыхаюсь!
— Но это, Колян, несправедливо как-то: ведь, и суда над нами еще не было. А где же Бог?!...
Господи, спаси нас грешных, помилуй.