По себе знаю, что выпить у нас — не так - то и просто. Понимаете, просто взять и выпить, скажем, бокал вина. Говорю это со знанием дела, поскольку в своей жизни я мало выпивал просто так, но зато клюкал, квасил, дёргал, вздрагивал, крякал, керосинил, дерябал, бАхал, вмазывал, бухАл, трЕскал, хлопал, поддавал и врезал. Может быть делал ещё что-то, чего я не помню, но уже и этот перечень, приведенный выше, впечатляет даже меня самого.
Мне предлагалось пропустить по-маленькой, заложить за воротник, принять на грудь, пропустить рюмочку, остограмиться и остаканиться, опрокинуть стаканчик, проложить прокладочку и залить глаза. При этом предполагалось, что я могу быть поддатым, подшофе, навеселе, под банкой, а то и бухим, ужратым, пьяным в стельку, вдупель, в хлам, вдрызг, в дым, в дугу и в сосиску.
Приняв все эти приглашения, я мог бы напиться до чёртиков, вернуться домой на бровях, подметая улицу драгоценным биологическим материалом, быть пьяным вдребадан, в зюзю, в лоскуты и даже, как сапожник, как-будто шофера или дворники не напиваются точно также — до положения риз...
А мне всего-то хотелось просто выпить, насладиться глотком хорошего вина, почувствовать привкус винограда на кончике языка, ощутить солнце юга на своём нёбе, слегка отстраниться от реальности, попридержать время за локоток, заглянуть в зазеркалье, постараться найти истину там, где мне обещали её найти признанные авторитеты.
Хотелось принять себя таким, каков я есть в этот миг, не думать о завтрашнем дне, не копаться в собственной душе, не бояться любить и оттого сверкать, и сиять глазами, и глупо улыбаться, наблюдая за крохотными пузырьками газа, которые отталкиваясь от дна бокала, и толкая друг друга, стремятся вверх, чтобы едва достигнув поверхности, исчезнуть без следа.