Генералиссимус от хоккея
Патриарх отечественного и мирового хоккея, стратег и тактик великой игры, тренер знаменитого ЦСКА и сборной страны Виктор Васильевич ТИХОНОВ вполне достоин звания «генералиссимуса»: семь побед на чемпионатах мира, три «золота» и одно «серебро» на Олимпиадах, победы в Суперсериях, еврокубках, пятнадцать лет подряд отечественного чемпионства в составе «армейцев». И вся жизнь во славу советского, а потом российского хоккея. Да и в недавнем прошлом, будучи президентом родного ЦСКА, он по-прежнему ставил перед собой и другими высокую планку. ОН ушёл. Невосполнимая потеря для отечественного спорта. Но в этом интервью ещё он жив и полон сил. Он рассказывает свою историю, больше похожую на ожившую легенду. И вспоминает, как ЭТО было…
«Ты помнишь, как все начиналось?..»
— Теперь может показаться странным, но моей первой любовью был не хоккей, а футбол. И вся карьера протекала по вертикали, что ли: из первой юношеской команды через три взрослых этапа сразу в первую мужскую, а из первой мужской — сразу в дубль команды мастеров — ВВС, «Военно-воздушные силы», «хозяином» которой был фактически сам Василий Сталин, сын «вождя мирового пролетариата». Это было в 1949 году. А попутно, как и многие тогда, играл в «русский» хоккей, в хоккей с шайбой, и так совмещал все эти занятия три года: зимой — хоккей, летом — футбол. Без отпусков и привычных сегодня межсезонных перерывов. А в 1952 году решением Правительства распустили команду ЦСКА (они тогда проиграли югославам), и все игроки оттуда перешли к нам, в ВВС. То есть, слились вместе две мощные команды. И Всеволод Михайлович Бобров, который тогда тренировал ВВС, сказал мне: «Витя, я понимаю, что бросать футбол тебе жаль, но пробиться там будет сложно. Выбирай-ка ты хоккей»… Пришлось определяться. Выбор не был слишком сложным, тем более, что и футбол, и хоккей я любил одинаково.
А если уж совсем сначала, то еще в 1945 году мы, пятеро ребят с одного двора собрались и решили записаться в футбольную команду. Куда пойти? Есть «Динамо», «Спартак», ЦСКА (до 1963 года — ЦДКА. прим. редакции)… Подумали и решили поехать в Сокольники, там была армейская спортивная база. Был просмотр на большом поле, я, кстати, не был лучшим, может, третьим, четвертым… Но почему-то тренер оставил одного меня. И я потом целый год играл в футбол за мальчиков ЦСКА. А в 1946 году сам клуб почему-то закрыли. Куда идти? Рядом находился студенческий «Буревестник», в нем — три юношеских команды и пять мужских, тренировал всех один тренер. Три года я был капитаном первой юношеской команды, а так как я играл неплохо, то меня из первой юношеской сразу взяли в первую мужскую команду. А зимой тренер спросил: «На коньках катаешься»? Кто из нас тогда не катался? И на улице и на катках мы проводили все свободное зимнее время. Так я пришел в «большой» хоккей. И, что самое интересное, играл я на самых разным позициях: в футболе — в нападении, в хоккее с мячом — защитника, в «канадском» хоккее — снова нападающего. Именно как хоккеиста меня приметил Всеволод Бобров.
В то время квартиры спортсменам не давали, и на площади Коммуны вся эта знаменитая «команда лейтенантов» ЦСКА жила в гостинице. А поле «Буревестника» было в пяти минутах, и они приходили тренироваться к нам на первый лед. И Бобров, увидев меня, сказал: «Вот этого бы мальчика нам привлечь…» На что администратор только пожал плечами: «А что его привлекать? Он давно наш, год отыграл в дубле». Вот примерно так все и было… И я стал тогда первым четырехкратным чемпионом Советского Союза по хоккею: три года в составе ВВС, а четвертый раз — в «Динамо». Меня туда пригласил Аркадий Иванович Чернышев, но теперь уже именно как хоккеиста. Правда, летом, если у меня было время, все-таки поигрывал за дубль «Динамо» в футбол, как-никак, первая любовью.
Вообще-то, конечно все было не так просто… Когда война началась, мне 11 лет было. Отец погиб на фронте, под Сталинградом. Мы с мамой вдвоем остались. Двенадцатилетним мальчишкой я уже пошел на завод. Нам совсем нечего было есть. Я даже сознание терял от голода. Мама говорила: «Неужели когда-нибудь настанет время, и мы сможем есть хлеба столько, сколько захотим?» Мама была очень сильна духом и доброты необыкновенной. Я это уже позже оценил, когда повзрослел. Однажды она собрала все свои лучшие костюмы и платья и обменяла их на мешок картошки. Привезла одна, на подножке трамвая. Как она смогла? Откуда у нее взялось столько внутренней силы? Как-то раз она принесла банку сгущенки. Мы должны были ее растянуть на целый месяц. А я, совсем еще несмышленый мальчишка, не удержался и по чуть-чуть съел ее за два дня. Как же я переживал потом! Мама, конечно же, простила меня и скоро забыла об этом, а я помню, как будто это было вчера. Очень тяжело вспоминать об этом… Трудная жизнь была, как у всех.
Потом — большой спорт, поездки, сложно было совмещать бесконечные сборы с желанием окончить школу. Но все-таки меня отпустили, закончил семилетку, следом — школу рабочей молодежи, женился, родился сын… Как-то все подряд, точнее — параллельно. Там — институт. А разъезды не прекращались, «гонялись за льдом», в Свердловск, в Пермь. С собой только сумка с формой и книгами. Учился заочно, вместо кино сидел над учебниками. Помню, пришел сдавать биохимию, а преподаватель только пожал плечами: «Как вы собираетесь сдавать, ни разу не показавшись на занятиях? Попробуйте, однако…» А когда ставил в зачетку пятерку, пожал руку. Это была хорошая школа самодисциплины, которая помогла мне в будущем. Тем более, что перед глазами был пример других, когда после многих лет спортивной славы человек, не имея образования, оказывался «за бортом» жизни, опускался… Но мне везло на хороших советчиков, старших по футбольной, хоккейной командам, людей с опытом, которые говорили: «Виктор, если хочешь чего-то добиться в спорте, не пей, не кури… А самое главное — учись». Спасибо им. И я не стеснялся учиться всю свою жизнь. К каждой тренировке готовился, анализировал все со своими помощниками, писал конспекты. Я ведь закончил играть в тридцать два года, и Чернышев сказал тогда: «Будешь моим помощником». Московскому «Динамо» я отдал восемь лет, приобретя под руководством Аркадия Ивановича неоценимый тренерский практический опыт.
Прибалтийский «полигон»
— В 1971 году меня пригласили поработать старшим тренером рижского «Динамо». Рижане в первенствах страны тогда не блистали, если не считать четвертого места в 1948 году, втором по счету чемпионате СССР. А к моему приходу скатились на предпоследнее место в турнирной таблице второй лиги. Посмотрев их тренировки, я поразился — ребята работали всего по полтора часа! Для нас в Москве на сборах нормой были шестичасовые тренировки. Да и в других видах спорта тренировались по пять-восемь часов. Стало ясно, что с такой физической подготовкой добиться успеха на чемпионате страны нечего и думать.
Именно в рижской команде я впервые применил круговую атлетическую тренировку, мы постоянно бегали кроссы. Кстати, кроссы впоследствии и с армейской командой, и с советской сборной я постоянно бегал сам, во главе, так сказать, пока мне не «стукнуло» 65. Это, знаете ли, мобилизует, личный пример тренера. Именно в рижском «Динамо», мы ввели игру «в четыре звена». Сегодня даже странно, что кому-то тогда приходилось доказывать, что пребывание игрока на льду в течение всего 50 секунд вместо полутора-двух минут придаст гораздо большую динамику игре, позволит экономить силы на финал матча. Теперь это — мировая практика, некая аксиома хоккея. Но в меня поверили все рижские руководители, поддержали игроки.
Конечно, в первое время мы ругались. После первых сборов мы вернулись в Ригу, начальство схватилось за голову: «Виктор Васильевич, что вы делаете?! Наши игроки не привыкли так работать» «А зачем вы тогда пригласили меня?» — резонно поинтересовался я. Кстати, в первый год супругу я в Ригу не привез. Еще сомневался, получится ли… В то время вообще в стране была великолепная плеяда тренеров, в каждой команде — по три-четыре мощных игрока. Это сегодня есть пара сильных хоккеистов — можно играть… Я старался учиться у всех, причем перенимал тренерский опыт из других видов спорта — тяжелой, легкой атлетики, плавания… Кстати, у нас в ВВС физподготовку вел десятикратный чемпион страны по легкой атлетике. Консультировался даже с театральными режиссерами, меня пускал на свои репетиции сам великий Моисеев, в его ансамбле танца мой брат массажистом работал. Я видел, как все элементы прорабатываются, от простого к сложному. Опыт приходил отовсюду. В результате мы в 1977 году заняли в Высшей лиге страны четвертое место, повторили, так сказать, успех двадцатидевятилетней давности. Хотя в Риге у меня тогда была самая молодая команда в стране.
Армейский марш-бросок
— В тот сезон нам не хватило до бронзы одного очка. В Риге существовала традиция, что по окончании сезона я выступал перед зрителями, отчитывался, так сказать, о проделанной работе. Всегда набивался шеститысячный зал. А в тот раз вообще все перенесли на улицу, приехал Николай Николаевич Озеров, выступил, тепло поздравил с успехом и сказал: «Ваш тренер назначен тренером сборной команды Советского Союза». Именно Союза, про ЦСКА тогда еще не было и речи. А через три дня — звонок из Москвы: «Виктор Васильевич, приезжайте в Министерство обороны».
Прилетел, а контр-адмирал Николай Александрович Шашков, тогдашний начальник спорткомитета Министерства обороны, мне и говорит: «Принимайте Центральный спортивный клуб армии». «Нет, спасибо, — говорю. — Что касается сборной — проблем нет, «Динамо» могу оставить в любое время на любой срок, помощники справятся. А клуб менять не хочу. В Риге я привык, у меня там все налажено». Уговаривал он меня примерно полчаса. И вдруг — телефонный звонок. Смотрю, поднимает трубку и вдруг меняется человек в лице, тихо так говорит: «У подъезда вас ждет машина». Ждет — так ждет, выхожу, сажусь в черную «волгу», едем — и вдруг оказываемся на Лубянке. А сопровождающий меня успокаивает: «Не беспокойтесь, Виктор Васильевич, с вами хотят поговорить». И опять — никакого беспокойства. Был у меня азартный болельщик-«динамовец», Пирожков Владимир Петрович, заместитель Председателя Комитета, неоднократно приглашал при случае пообщаться. Так я тогда подумал. Но что окажусь в кабинете самого Юрия Владимировича Андропова — не мог и предположить. Андропов снова начал разговор, мягко — о ЦСКА… «Не стану принимать», — повторяю. Представьте сами: команда только что выиграла Чемпионат страны, и в такой момент сменить Локтева… Ребята не поймут. Кстати, так и получилось, вначале были трения.
В этот момент — звонок по селекторной связи из ЦК. Не знаю уж, что спросили, но Андропов спокойно так ответил: «Да вот тут Виктор Васильевич отказывается принять команду». Ответ он передал мне: «Скажите ему, что в этом доме еще никто не отказывался». Короче говоря, Андропов дал мне пять дней на раздумье. И добавил: «Я, вообще-то, тебя хотел в московское «Динамо» перетащить, но САМ приказал: «Тихонова — только в ЦСКА». Брежнев был, наверное, самым азартным почитателем армейского клуба.
В общем, альтернативы не оказалось, и пришлось мне принять клуб, «наводить там порядок» по просьбе руководства страны. Действительно, заслуженные игроки, со своими амбициями… Устоявшийся коллектив. Первые месяцы приходилось спать часа по три, планировать тренировки, график подготовки. Борьба была большая, иногда даже кого-то из игроков приходилось «прикрывать» перед начальством, других просто ставить перед выбором: или команда, или вольные хлеба… Но поддержка, конечно, была на всех уровнях. С этим, кстати, мне везло всегда. Помню, еще в войну, когда жил в «жиганском» районе, на Сухаревке, старшие пацаны просили нас, мальцов, «стоять на стреме». Так один из их главных, показав на меня, веско так сказал своим: «Этого — не трогать. Он спортом занимается». Уж не знаю, чем я ему так приглянулся… Но это уже лирика.
А проза была в ЦСКА. Попробуйте представить себе наш тогдашний игровой режим: турнир на Приз «Известий» в декабре, Чемпионат Европы — не чета сегодняшнему, Суперсерии с канадцами, апрельский Чемпионат мира… И это не считая Кубка Европейских чемпионов, регулярных игр чемпионата страны. ЦСКА отличался от других клубов прежде всего умением работать. Это был, как теперь говорят, «бренд». Чтобы обыграть нас, нужно было прыгнуть выше головы. У моих ребят было по 105–110 матчей в год. Сборы, тренировки… Интервалы между переездами иногда всего в день, многим приходилось жертвовать для достижения результата и игрокам, и их тренерам. Но мы выстояли. Я твердо знал, что если один год проигрываешь, на следующий год проигрывать нельзя. Снимут. Поэтому права на ошибку у меня тогда просто не было.
Выше — только небо…
— То, что сделал в те годы армейский клуб, можно спокойно заносить в книгу рекордов Гинесса. Наверное, никому и никогда не удастся становиться пятнадцать лет подряд чемпионом своей страны (а всего ЦСКА становился чемпионом СССР 32 раза!), 14 раз выиграть Кубок европейских чемпионов! За это время известными на весь мир хоккеистами стали наши Вячеслав Фетисов, Алексей Касатонов, Сергей Макаров, Игорь Ларионов, Владимир Крутов, Сергей Федоров, Александр Могильный, Павел Буре.
А если добавить сюда еще и сборную СССР, которая регулярно выигрывала чемпионаты мира — в 1978, 1979, 1981, 1982, 1986, 1989 и 1990 годах (в 1987 году была второй, а в 1985 и 1991 годах - третьей), чемпионаты Европы — в 1978-1991 годах… Наши хоккеисты трижды побеждали на Олимпийских играх — в 1984, 1988 и уже под флагом СНГ — в 1992 году.
Все стало разваливаться в начале 90-х. Когда мы в 1992 году выиграли Олимпийские игры, из ЦСКА начался большой отток хоккеистов в зарубежные клубы. Уехали сразу 14 человек. И мы со второго места улетели на двадцать третье. Все стали говорить — Тихонов плохо работает. Только сейчас осознали, что причина была не во мне. Просто с тех пор хоккей очень изменился. Сегодня ставка делается на силу и скорость. Игра стала менее комбинационной. Игроки стали меньше думать, импровизировать. А хоккей — это прежде всего интуиция, импровизация и чутье. Хуже стала техника, коньковая подготовка. Игровые аспекты ушли на второй план. Ключевым стал вопрос денег. Раньше хоккей был массовым. В каждом дворе — хоккейные площадки. Сейчас катастрофа.
В Канаде, где население 30 миллионов человек, на 500 тысяч хоккеистов приходится 14 тысяч катков. В России на 77 тысяч игроков — всего сотни полторы. Разве это нормальное соотношение? Хоккей стал элитарным видом спорта, и не каждой семье он по карману. Раньше государство обеспечивало хоккеистов экипировкой. Теперь детская форма стоит минимум 400 долларов, и хватает ее на полгода. Поэтому в детские команды все чаще попадают дети состоятельных родителей. Папа оплачивает не только экипировку, но и выезды команды, поэтому его сын и выходит на лед. А талантливый парень без денег сидит на лавке и не может пробиться в состав. В то же время любой тренер знает, что звездами чаще становятся ребята из малообеспеченных семей, у которых мотивации куда больше. Поэтому очень нужна государственная поддержка именно детского спорта.
Что же касается иностранцев в отечественном хоккее, то у меня к этому отношение сложное. У нас сегодня играет около 100 легионеров, из них — порядка 10 действительно интересных игроков, остальные, пусть не будет в обиду, «ширпотреб», но они занимают места наших, отечественных, действительно качественных ребят. То же самое и с тренерами. Одно дело приглашать действительно мастера своего дела, другое — дельца из третьего, но зато иностранного дивизиона. А если он к тому же и языка русского не знает… Никакой переводчик не в силах передать всю глубину эмоций тренера, выразить его действительные требования, поскольку перевод идет на уровне сугубо технических деталей. Надо формировать свою тренерскую школу, благо потенциал у нас для этого предостаточный.
Недавно, когда проводилось совещание по вопросам физической культуре и спорта в стране, Грызлов предложил мне высказаться по этому поводу. А что сказать? Начинать надо со школы, когда учитель физкультуры на простых уроках прививает ребятам любовь к спорту, элементарно воспитывает здоровых, физически крепких людей. И тогда не будет такого провала с набором в армию, когда каждый второй изначально болен и не годен к воинской службе. То же самое и в вузах. Исчезли межвузовские соревнования, Универсиада не в счет, она проходит один раз во много лет. И пока мы не решим эту проблему, ожидать подъема спорта в нашей стране не стоит.
Но вы вспомните, как наших ребят поддерживала вся страна в последние годы, как болельщики в едином порыве вскакивали на стадионах и у экранов телевизоров, когда наша сборная забивала на чемпионатах мира, Олимпиадах, и вы поймете, что именно спорт может снова стать той Великой Национальной Идеей, которая объединит нашу страну.