Как-то в Лондоне

Снежная Лавина
 
    Странная зима нынче в Лондоне: что-то между осенью и весной. Или словно сезон проливных дождей. Я выбрала ресторан « Mari Vanna» как особую защиту от ностальгии, правда, не моей. Мы договорились встретиться здесь с моей новой знакомой, Людой, и я изначально хотела предложить ей какое-нибудь успокоительное место для беседы. Я-то Лондон люблю, наверное, больше других городов  мира. Ну, разве что Сингапур второй в этом списке, но речь не об этом. Речь идет о Люде, которая попала в этот город три месяца назад и мучается, бедная.  Я уже начинаю сомневаться в успехе предприятия, потому что у Люды нет денег, а здесь все достаточно дорого. Но ресторан такой уютный, такой русский, и так все вкусно, к тому же тут тепло и сухо. Я заказала блинчики с икрой, съем до ее прихода, тогда будем пить чай с ватрушками, подешевле, чтобы она смогла заплатить.
 
 Мы познакомились недавно у входа в музей, где она раздавала рекламные листочки. Она бойко заговорила со мной на неплохом английском с этим неподражаемым акцентом, и я тотчас ответила по-русски. Секундное молчание, недоуменный взгляд и самый что ни есть чистосердечный вопрос: « Как вы поняли?...» Девочка, тебе указать на высоченные шпильки, блестящие дешевые серьги до плеч, вечерний макияж с утра или желтые крашеные локоны?  Я ответила: « Почувствовала.» Мы разговорились, и я предложила сопровождать ее, пока она работает, а заодно показать ей город. Люда оказалась умненькой девочкой из маленького белорусского городка Жлобина ( у вас там что, все жлобы?  - обычный вопрос, не смешно, вспылила она), у нее объявились супер способности к химии, и вот она получила грант в одном из лондонских университетов. Это стало ее звездным восхождением и большим событием для Жлобина, где, как она мне поведала, до сих пор не утихают разговоры. А сама она страдала. Здесь все не так, здесь плохая погода, все невероятно дорого, и все снобы. Работать на полную катушку она не может в силу визового режима, а денег катастрофически не хватает, вот и берется за малейшую возможность подработать в рамках закона. Ее способности пока не оценили, но уже все ей завидуют: как это она, какая-то чужестранка из «третьего» мира, схватывает все на лету, пока остальным уже который раз надо объяснять. Ей не с кем общаться на курсе, у них у всех куча денег, они все идут в рестораны и на вечеринки и приезжают на такси ( в то время как она ковыляет пешком на своих каблуках достаточно долго,  транспорт ведь дорогой).  Я так думаю, что Люда взяла с собой свою лучшую одежду и обувь и пустилась покорять Лондон, и вот по улицам и университетским коридорам разгуливает жлобинский стиль в своем лучшем проявлении. Расслабься, девочка, Лондон еще не такое видывал. Хотя она довольно расслаблена по этому поводу и чувствует себя комфортно. Какое мне дело?  Представляю себе это явление: в дополнение ко всему сказанному с вызовом вздернутый носик и воинственный взгляд. Потому что за время нашего знакомства Люда никогда не изменила своего тона: она то оправдывается, то защищается, не в состоянии рассказать о чем-либо просто, без интерпретаций.
 
 Что-то в ней мне интересно, и я хочу понять, что именно. А вот и она! Зимние сапоги на шпильках, короткая дерматиновая юбочка и куцая курточка, вероятно, белорусского производства. Она замерзла и устала, и, похоже, голодна. Я уже заказала ватрушки и чай, и Люда с удовольствием принялась за еду. Она получила высокую оценку сегодня, поэтому очень довольна. Все остальные получили оценки ниже. Люда расхваливает  белорусскую систему образования, а вот здесь все тупые и необразованные. Стоп, Людочка, что ты несешь? Если у тебя есть талант, то это то, что остается тебе как раз вопреки твоему образованию, а никак не наоборот. Она не совсем согласна со мной, но только из принципа. Да, ее учительница по химии никак не могла смириться с ее уникальными способностями и гнобила ее, как могла, это правда. И вообще ненавидела учеников, в людином классе никто не знал и так и  не понял химии. Так о каком образовании ты говоришь? Все равно, не сдавалась она. А английский? О, учительница предпенсионного возраста, никогда в своей жизни не слышавшая английского в оригинале, зато долбившая ученикам произношение, которое, как она решила, было единственно правильным. Но Люда испугалась, что слишком много мне рассказала, и поняла, что противоречит сама себе, поэтому сменила тему. На тему всеобщей зависти и денег. Я стала сомневаться, так ли она интересна, как показалась сначала. Надо бы попробовать помочь адаптироваться и воспользоваться возможностями этого огромного города, раз уж она сюда попала, но что-то говорило мне, что это нелегко. Здесь есть прекрасные бесплатные музеи, попробовала я начать с другого конца. Да, это, конечно, хорошо, еще бы музеи были платными, и так все ненормально дорого. Здесь такие магазины, так всего много, и так всего хочется! И как у всех этих тупых ( капиталистов?) полно денег, все магазины вечно забиты людьми, и все гребут, гребут… Люда уплела все ватрушки, выпила чай и засобиралась на какую-то подработку. Платить в ее планы не входило, она даже ухом не повела, когда я рассчитывалась, и терпеливо ковыряла облупившийся ноготь. Ладно, в следующий раз пойдем в музей. Бесплатный.
 
 Распрощавшись, я пошла к своему бойфренду Нику, на ходу соображая, стоит ли мне продолжать общаться с Людой и что меня, собственно, в ней зацепило. Да, мне хотелось ей помочь, открыть глаза, переубедить… сама не знаю, в чем. Чтобы она могла радоваться жизни и своему шансу, что ли…  Все же никак не могу понять, зачем мне это надо. Причем, многое в ней раздражает, но я все списывала на адаптационный период. Не знаю, почему я так завелась, ощущая, что помощь Люде – как я ее понимала – нужна, скорее всего, больше мне, чем ей.
 
 Мы ходили с ней в музеи, но она быстро уставала и хотела домой. Ей больше нравилось сидеть в кафе ( платила я, ведь у нее не было денег) и жаловаться на все и всех. Ее академические успехи были потрясающими, ее взяли работать над проектом, который будет представлен на международной конференции, и она гордилась этим так, словно представляла всю свою страну и свой Жлобин в придачу. И вот она покажет всем этим буржуям, чего стоит простая девочка из неведомого захолустья: Люда часто негодовала по поводу того, что, когда она представляется, кто-нибудь обязательно да спросит, чем отличается Беларусь от России; да они же все неграмотные!
 
 Я решила сделать еще одну попытку помирить Люду с буржуями и пригласила ее на вечеринку с моими друзьями, среди которых немало англичан ( мой бойфренд тоже в счет), а также француз, итальянец, немка и два поляка.  Она с энтузиазмом согласилась, я видела, что ей любопытно. Это был день рождения, и отмечался он дома у именинницы Линды. Мы встретились и пошли туда вместе. Люда была в своем стиле, ее наряд состоял из той же дерматиновой юбочки и обтянутой блестящей майки с большим декольте. Она заметно волновалась и нервно похихикивала. Со всеми поздоровавшись, успокоилась -  и как будто кто-то ее подменил. Люда стала говорить совершенно другим голосом, каким-то грудным и томным, стала громко смеяться по малейшему поводу, всякий раз закидывая голову, и постоянно трясла волосами, подкидывая их вверх. Это объяснялось наличием мужчин, не иначе. Я ее такой еще не видела. Она сияла, была в восторге от всего, живая, горячая и манящая. Нет, она была настолько искусственной и манерной, что мы с Линдой только выпучили глаза, не в состоянии поверить в этот спектакль. Людочка, ты это серьезно? Это и есть твой способ покорения Лондона?
 
 Считается, что умный и уверенный в себе мужчина не попадется на такие откровенные призывы, - неправда. Очень скоро вокруг Люды образовался круг из этих самых умных и уверенных в себе мужчин, и Ник стоял плечом к плечу с остальными. Они масляно улыбались, облизывали губы – да-да! Они таяли и расправляли плечи. И Ник. Мне ничего не оставалось, как только бессильно наблюдать за всем этим. И в довершение ко всему Люда «нечаянно» пролила шампанское себе на грудь – и у всех мужчин округлились глаза и открылся рот. И у Ника. Людочка захохотала и пустилась танцевать по комнате, изгибаясь всем своим ладненьким телом. При этом она ни на кого не смотрела, якобы позволяя музыке уносить ее подальше от грубой реальности. Тьфу!
 
 Ник случайно взглянул на меня, и чары мгновенно исчезли. Покраснев, виновато и поспешно он подошел ко мне и обнял. « Ты ее хочешь?» -  спросила я. Он напрягся, глотнул пива и покачал головой. « В какой-то момент хотел. Но нет, не хочу. Не этого хочу.» Что ж, поверю, постараюсь оставаться цивилизованной. Тем временем чары рассеялись и у других, все вдруг принялись оживленно беседовать и нарочито весело смеяться, отвернувшись от Люды. Казалось, им почему-то стыдно. А та, краем глаза заметив, что на нее никто не смотрит, вдруг заскучала, уселась на диван, вытянув ножку и ею покачивая, с досадой вытирая рукой пролитое шампанское. Потом еще больше заскучала, стала смотреть куда-то вдаль и застыла. Лицо стало жестче, взгляд печальнее, и вся ее ностальгия навалилась разом с воспоминаниями о мальчишках с соседнего двора, щипавших ее за разные места при подобном поведении. Но это я уже фантазирую, все еще истекая желчью. Люда сказала бы, что я ей завидую. Кстати, она сейчас как раз выглядит более привлекательной, на мой взгляд. Но я не мужчина.
 
 Закончилось тем, что она напилась, и толстый Вилли потащил ее домой – не знаю, к себе или к ней. Моя попытка не удалась, и даже чуть не закончилась плохо для меня самой.  Мы с Людой не виделись больше недели. Ничего, собственно, не изменилось после вечеринки, только она осудила еще и моих друзей. Разговор при встрече как-то не клеился, и мы его быстро закончили. Вставая со стула, Люда внезапно призналась: «Хочу домой! Все надоело, не вижу смысла.» « Вернешься?» - с недоумением спросила я. « Не могу. Что скажут в городе? Скажут, что меня выгнали, или что я стаскалась,» - она покраснела, на глаза навернулись слезы. « Придется тянуть.» До этого момента я была уверена, что больше не хочу ее видеть, а теперь мне опять ее жалко и хочется помочь. Вот только у меня представление о том, что нужно людям, сильно отличается от ее. Наверно, придется ограничиться добрым словом, это универсально.
 
  Моя дружба с Людой продолжается, несмотря на явную ее тяжесть для меня. Прошло несколько лет, Люда получила кучу денег за свой проект и накупила одежды и всяких вещей -  к слову, ботинки без каблуков. Закончила она с отличием свой университет и вернулась домой в Жлобин. Сейчас работает учительницей химии и клянет все на свете. Собирается замуж за стоматолога, надеется стать богатой. Мы общаемся часто по скайпу, и я слушаю бесконечные истории о том, как ей все завидуют. Весь Жлобин находится в оппозиции и никак не может переварить ее образование и безупречный английский. Да, она перекрасила волосы в черный цвет.
 
  Вот уже который год я пытаюсь понять свою позицию в этой дружбе.
 
 Мы с Ником поженились. Но разве это важно?