Спустя несколько месяцев я узнал о том, что он был пойман, его судили, и приговор привели в исполнение. Перед смертью Лоран обратился к пришедшему его исповедовать священнику с просьбой передать мне следующие слова: "Помяни меня, когда приидешь в Царствие Твое".
И вновь, его мысль о том, что ненависть сродни любви, не покидает меня. Она, столь же сильная и крепкая нить между нами. Я молюсь о спасении его души и верю, что мы ещё когда-нибудь встретимся. И вот тогда уже сможем обо всём спокойно говорить.
Мне так явственно и живо снятся его последние дни в заключении: как он ждал казни и думал обо всём, больше не сопротивляясь. Анализировал свою жизнь, с новой, открывшейся ему стороны, где нет больше места угрызениям совести и сожалениям, где пройденный путь воспринимается как непреложный. Он не страдал, не испытывал чувств и был готов к тому, чтобы уйти. Нам удалось отпустить друг друга, но осталась ничем не объяснимая светлая грусть.
Вижу, как он в последний раз поднял к Небу глаза прежде, чем подставить шею косому лезвию гильотины. Лоран был невозмутим и спокоен, это утешает меня в мыслях о нём.
После вечерней службы я, как обычно, вернулся домой и застал Ренеа лежащей на полу возле входной двери. Врач сказал, что скорее всего это кровоизлияние в мозг, и только в Божьей власти либо спасти её, либо забрать к Себе. Нолюэн, дай Бог ей здоровья, помогала мне в эти дни, ухаживая за ней, как за родной матерью. Брану пришлось самому приглядывать за детьми.
Тёмными вечерами мы собирались вместе и вспоминали те дни, когда все жили под одной крышей. Оказывается, даже такие испытания, спустя время, кажутся нам счастливыми.
- Эдуард, подойдите, она зовёт, - Нолюэн смахнула с уголков глаз непрошеные слезы.
Сердце замерло в груди в недобром предчувствии. Ренеа протянула морщинистую ладонь, я взял её за руку.
- Прости меня, сынок, доставила я вам хлопот!
- О чём, ты говоришь, родная?! Ты для меня ближе матери, какие могут быть хлопоты?! Выздоравливай! Всё будет хорошо.
- Нет, Эдуард, уже не будет. Ухожу я, сынок.
- Прошу тебя, не думай так!
- Я знаю. И хочу уйти прежде тебя, не пережить мне твоей утраты. А ты сильный, справишься, замолишь душу мою грешную, - она заплакала, а я утешал, как мог, стирая мокрые дорожки на её щеках. - Об одном прошу, поживи ещё! Ты так нужен здесь! Думай о тех, чьё счастье в твоих руках и борись! Не сдавайся болезни. А мой срок пришёл. Чувствую, уже скоро... - она замолчала, тяжело дыша. Грудь поднималась и опускалась, вдох и выдох давались всё труднее.
Мне хватило сил отпеть и проводить её, а после похорон чахотка вновь ударила сильнее прежнего. Затяжной кризис привёл меня в состояние полной немощности, и я с трудом поднимаюсь, чтобы пройти всего несколько шагов. Мирабель дни напролёт проводит возле моей постели, оставив Генри на попечение гувернантки. Нолюэн тоже помогает, несмотря на весь страх и риск заразиться.
Любовь заставляет меня дышать вопреки боли, вновь и вновь подниматься и переставлять ослабевшие конечности, есть, пить, принимать лекарства... Разве могу я оставить тех, кто так сильно дорожит моею жизнью?
- Вы так красиво поёте, Мирабель! В забытьи мне казалось, что я слышу пение Ангелов...
- Не торопитесь к ним, Эдуард. Я буду петь для Вас хоть всю жизнь, лишь бы это помогло Вам поправиться и возвращало Вас на Землю!
Блаженство видеть её держит меня крепче любых других земных уз. Красоту небесных кущ затмевает нежный взгляд любимых глаз, под сенью густых ресниц таится mea promissa terra*, моя обетованная земля. Разрываясь между двух притягивающих мою душу магнитов, я не могу никак решиться, где же мне быть.
А сегодня в мою бесхитростную обитель прорвалась с боем, иначе и не скажешь, Жюзьен. Ей-таки удалось обхитрить сестёр-монашек в приюте и вырваться на волю. Девочка отыскала госпиталь, и вопреки запретам врачей, пробралась в палату.
- Я нашла тебя! - захлёбываясь от восторга пробормотала она прежде, чем цепкие тонкие ручки обвили мою болезную грудь.
Мирабель как раз вышла, незадолго до этого, прогуляться по парку.
- Как же тебе удалось разыскать меня, дитя?
- Разве есть что-то, что может остановить Жюзьен?! Спроси кого хочешь в приюте, я могу обвести вокруг пальца любого взрослого! - детский смех разлетелся по палате, кажется, даже Сикстинская Мадонна Рафаэля улыбнулась ей с репродукции. - Ты будешь жить, отец! Я не дам тебе уйти. Слишком долго я шла к тебе!.. - совсем недетские слова заставили меня глубоко задуматься. Словно тонкие раскалённые иглы пронзили лёгкие, похоже на точечное прижигание, захотелось даже кричать. Что за сила в этой девочке? Что в неё вместили Небеса? Как пройдёт она этот жизненный путь и чем наполнит своё огненное сердце?.. Боль уменьшилась, и вместе с тем, стало легче дышать.
- Что ты делаешь?
- Не знаю, моё единственное желание - помочь тебе выздороветь, отец. Ты так нужен мне! Так сильно...
Маленькое сердечко гулко стучало, прижимаясь к немощным руинам моего тела, малышка закрыла глаза и очень тихо прошептала:
- Te Deum laudamus, Te aeternum Patrem, Sanctus, Dominus Deus!***
- Ты уже так хорошо знаешь латынь?
- Когда учу её, я думаю о тебе.
* mea promissa terra - (лат.) моя земля обетованная
*** Te Deum laudamus, Te aeternum Patrem, Sanctus, Dominus Deus - (лат.) Боже, мы славим Тебя, Тебя, Отец Святый, Господь Бог...
В этой главе идёт связь событий с главой из третьей книги "Восхождение" (часть7 глава 3): http://www.proza.ru/2013/01/21/897
https://www.youtube.com/watch?v=YwS5jtzQ4bo Petra Berger - Terra Promessa
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/03/21/1004