Можете ли вы описать самые первые в вашей жизни осознанные воспоминания? Помните ли: какой это был год, сколько вам тогда было лет, что вас окружало, какие краски, цвета, образы, звуки остались у вас в памяти из самого раннего детства? Существует мнение, что в возрасте до трех лет человек не обладает способностью к запоминанию, и лишь единицы способны помнить отдельные эпизоды из своего младенчества, в других источниках встречаются мнения, что этот "порог" ниже, составляет два года и менее. Вместе с тем, многие известные люди в своих мемуарах утверждали, что помнили себя в возрасте даже до года. Говорят, что под гипнозом человека можно заставить вспомнить всю свою жизнь вплоть до самого рождения, если даже не до того периода, когда он находился в утробе. Чем выше интеллект человека, тем, как правило, более ранние детские годы он в состоянии вспомнить, и вообще, отличается лучшей памятью на лица и события. Сторонники теорий реинкарнации полагают, что дети в возрасте до года очень мудры, помнят свою прошлую жизнь и знают, что их ждет в этом воплощении, но потом эти способности постепенно теряются.
Все-таки не многие, думаю, помнят свои первые шаги или, например, первое произнесенное в своей жизни слово. Тем не менее, считается, что начальный период жизни человека самый важный: именно тогда формируется характер, взгляды, стратегии поведения и реагирования на разные события и ситуации. Интереснее всего для меня извечные вопросы: приходим ли мы в этот мир с уже установленным (Богом ли, или из-за наследственности, генетики, или кармы, наработанной за прошлые жизни, или еще по каким-то причинам или законам) набором качеств, характером и судьбой? Или все-таки мы рождаемся почти как «чистый лист бумаги», а решающую роль с самого начала жизни играет среда, в которой оказывается человек (обстановка в его семье и в стране, в обществе в целом)? Роль каких факторов важнее?
Почему в детстве у довольно многих людей появляется стремление к творчеству, обнаруживаются независимость и иногда необычность суждений, порой с проблесками какой-то даже гениальности: не зря же говорят, что «устами младенца глаголет истина», что «дети забывают половину, и становятся взрослыми». А потом, уже к совершеннолетию, многие становятся почти одинаковыми: одинаково мыслят, смеются над одними и теми же несмешными, пошлыми и глупыми шутками, делают многие вещи просто «для галочки», «потому что так принято», безропотно, без какого-либо серьезного анализа и размышлений принимают распространенные социальные установки, даже самые глупые и нелогичные, становятся до отказа набитыми какими-то штампами и шаблонными суждениями, линиями поведения? Создают семьи не из-за чувства влюбленности, а «потому что так надо, все подруги уже замужем, а как же я», а потом изменяют, стареют и «обрастают бытом», детей заводят «чтобы было кому стакан воды подать», «чтобы поднять социальный статус», в школу ходят «потому что так надо, потому что все ходят», в школе пинают изгоев «потому что так всегда было, главное, чтобы меня не били», считают, что социализм, или демократия, или соблюдение законов это «утопия», словом: «родился я в роддоме, учился в училище, работал на работе», такова биография многих. А в итоге от человека получается «тире между датами жизни и смерти». Их можно назвать людьми-гаечными ключами, людьми-функциями. Они просто с детства исполняли свою функцию, технологию. Они не задумывались над глобальными вещами, не мечтали. Для них это всё "бред, шизоидность, сопли", и так далее. Что у них остается в сухом остатке? Они не предприняли никаких попыток сделать общество более справедливым, бросить вызов сильным и авторитетным, поддержать изгоев, сгенерировать идеи, что-то изменить в системе (критерии, ценности, заставить как-то по-новому смотреть общество на какие-то вещи). Иными словами, они просто стремились «социализироваться», то есть, проще говоря, адаптироваться, занять не самую низкую жердочку в курятнике, гадить на низших и терпеть помои от высших.
Хотели ли они такой жизни, когда рождались? Обрадовались бы, если бы правда знали в младенчестве, что их ждет? А может быть, действительно знают, именно поэтому многие младенцы так горько все время и плачут? В какой момент происходит эта ломка, всегда ли общество, семья виноваты в том, что человек становится серым и его таланты угасают, не развиваются, или здесь все-таки больше лень, отсутствие уверенности в себе у самого человека?
Перейду к своему детству. Я родился в 1986 году в Москве. Таким образом, примерно половина моей жизни до сих пор прошла в двадцатом веке, а вторая половина, уже чуть больше – в двадцать первом. Мне тридцать один год. Старик ли я? В 18 веке, скажем, и еще раньше тридцатилетнего человека могли считать уже старым, недаром у Пушкина встречается: «В комнату вошел старик лет тридцати». Сегодня, думаю, мало кто так считает, тем не менее, в обществе распространено мнение, что «мужчина должен к тридцати годам иметь машину, детей и хорошую работу», для женщины же к этому возрасту обществом обычно предписывается наличие «статусного мужа и детей». И что тридцать лет это та черта, после которой человек или остается неудачником навсегда, или закрепляется на каком-то уровне. Причем ничего обычно не говорится о том, зачем все это иметь, какими путями добиваться, ради чего иметь, и.т.д. Иногда я чувствую себя совсем еще молодым, даже маленьким. А иногда совсем старым, больным и уставшим от всего. Вообще, это удивительно, что мы, «дети перестройки», родившиеся в те времена, когда еще не было интернет-зависимости, да и самого интернета и массового распространения персональных компьютеров еще не было, когда уже отмирали, но еще существовали дворовые игры, всю жизнь до недавнего времени ощущали себя самыми маленькими, и вдруг: «Мы – восьмидесятники, больше не считаемся "молодыми людьми". Я привык быть младше всех. Младше всех в классе, младше всех в универе, младше всех на работе, младше всех среди детей отцовских друзей. Это придавало энтузиазма, наполняло обманчивым оптимизмом, мол "все еще впереди!", "я молод, успешен, у меня есть фора – фора времени"... Мне представлялось, что так будет всегда. Младше всех, а значит больше возможностей, перспектив. Затем, постепенно, пошли сигналы. Девочка из HR оказывается 88–го. Муниципальный депутат 89–го. Владелец популярного канала на Youtube — 91–го, стартапер–миллионер — 92–го и т.д.» (Источник: http://lurklurk.com/:)
Да что там девяностого, - добавлю я. Сегодня уже дети 2002-2005 гг. рождения вовсю общаются в интернете!
Да, это так. Мне сейчас весьма необычно видеть спортсменов 1992 года рождения, побеждающих на олимпиаде. Или, скажем, замечать, как маленькие саженцы, посаженные в сквере в 1995 году, превратились уже в достаточно большие деревья. И все-таки у моего поколения, у которого молодость все-таки еще не закончилась, есть одно большое преимущество.
Кому-то это может показаться и странным, но я горжусь тем, что родился я в Советском Союзе, а не в какой-то безликой республике, каковых в мире десятки. Родился я в социалистическом – первом в мире – социалистическом государстве, которое было, пусть даже и на момент своего распада в чем-то все еще архаичным, но все же вполне европейским, динамично развивающимся, цивилизованным государством, во многом дававшим надежду и вдохновение для разных стран и народов. В СССР была идея, программа, цель, была четкая, отлаженная система управления (пионерия, комсомол, партия), помогающая человеку определиться в жизни и получить «путевку в жизнь». В котором был создан, по сути, особый тип цивилизации, не вполне обоснованно оборванный в 1991 году (надо было отдельные черты заменить, но не рушить постройку в целом). И, честно говоря, я чувствую некоторое превосходство над теми, кто родился уже после 1991 года. Я кое-что помню, и поэтому меня уже сложнее убедить в том, что «тогда всё было плохо», чем последующие поколения. В школу я пошел в 1993 году, уже не в СССР, но еще при Советской власти, которая столь трагически окончилась осенью того же года. Хотя вот пионером и даже октябренком мне побыть, к сожалению, не удалось, а ведь еще в 1992 году кое-где в провинции в октябрята, как мне рассказывали, принимали… Я жил в своей жизни уже при четырех правителях: при Горбачеве, при Ельцине, при Путине и при Медведеве. Общался я с людьми из трех предыдущих поколений: с родителями, бабушкой и дедушкой и даже с прабабушкой, которая умерла, когда мне было около шести лет. От прабабушки (родом я из крестьян) я узнавал о жизни до революции, которая, конечно, по ее рассказам в целом была очень тяжелой, от деда (который прошел путь от пастуха в детстве, от помощника мастера на производстве в металлургии в подростковом возрасте, до фактического руководителя области впоследствии): о жизни до войны, во время и после войны в СССР, о том, какие открывались перед людьми возможности, как быстро менялась жизнь, от родителей: о жизни в эпоху «оттепели», при Брежневе и о «Перестройке».
История моей семьи - типичная для двадцатого века. По линии деда я потомок крестьян, вынужденно ставших потом рабочими, перебравшихся в город. Основателя нашего рода (прадеда моего деда) звали Тит, и больше о нем ничего не известно. Знаю, что мой прапрадед (дед моего деда) был достаточно состоятельным человеком, и вроде бы даже держал мясную лавку во Владимирской области. Прадед мой был грамотным, хорошо писал. Его даже избирали на различные должности в деревне, в том числе он был и старостой. Он был репрессирован по доносу в конце тридцатых и несколько лет провел в тюрьме и в лагере. В пятидесятые был реабилитирован. Но после освобождения из лагеря он прожил недолго. К сожалению, подробности этого дела мне не известны и вряд ли когда-то будут известны. На сайте Бессмертный барак я нашел лишь следующие скупые строки: "род. 1887, д.Домнино Меленковского р-на. Проживал там же. Крестьянин. Арестован 28.11.1928. Осужден на 3 года лишения свободы. Повторно арестован 24.12.1937. Осужден на 10 лет лишения свободы." Известно только, что донос написал один из жителей деревни, у которого потом сгорел дом (и сам он сильно обгорел), а его дочери родились умственно отсталыми (вот и не верь после этого в судьбу! Когда моей прабабушке предлагали в пятидесятые обратиться в суд и привлечь лжедоносчика, она отказалась, и сказала: "Бог накажет!" - вот и наказал!) По женской линии дед моего деда был матросом, работал на речных пароходах.
Дед же всю свою жизнь пытался встроиться в новую реальность, он воспитывался уже в рабочих, индустриальных коллективах, вступил после войны в комсомол, в партию, и служил честно. Собственно, другого выхода для большинства людей в те времена не было. Работать дед начал с двенадцати лет, после ареста прадеда. Разносил молоко, выполнял всякие ремонтные работы в деревне. На момент начала войны ему не было еще шестнадцати, но он принимал участие в строительстве оборонительных сооружений на Оке (подростки таскали огромные бревна), также работал на колхоз, вместе с другими подростками их загнали в своего рода "трудовую армию". После войны страна начала достаточно быстро восстанавливаться, и для многих людей все-таки открывались возможности улучшить свою жизнь, овладеть многими профессиями. Деда отправили на военные заводы на Урале, а потом за Урал.
По другой же линии мой прапрадед (дед моей бабушки) был настоятелем крупного собора в Смоленске, разрушенного в 1918 году. Мои предки по линии бабушки носили фамилию Грибоедовы, и, может быть, являлись дальними потомками знаменитого писателя (поскольку фамилия достаточно редкая). Прапрадед-священник и прадед (который был врачом) по бабушкиной линии не любили Советскую власть, удивлялись, что она так долго держится. Умер прапрадед за несколько дней до того, как немцы ворвались в Смоленск в июле 1941 года, а прадед - уже в семидесятые годы.
Мне удалось полную мою родословную по этой линии, начиная с конца восемнадцатого века: мне удалось найти старое фото своего прапрапрадеда: http://pravoslavnoe-duhovenstvo.ru/person/2571/
Грибоедов Михаил Алексеевич, священник
Дата рождения: 02.11.1815 Место рождения: Смоленская губ., Сычевский уезд, с. Борисково
Дата смерти: 20.03.1885 Место смерти: г. Смоленск. Похоронен на кладбище у Воскресенской церкви
И на руках у него здесь мой прадед - отец моей бабушки: Грибоедов Александр Павлович, и мой прапрадед, дед моей бабушки: Грибоедов Павел Михайлович (он стоит рядом с моим прапрапрадедом на фото). А бабушка моя: Соколова (Грибоедова) Нина Александровна, также упоминается в этом списке. Всё сходится.
Родители мои являются примером счастливых и верных супругов, проживших в браке уже много лет, а точнее, скоро будет 35 лет. За все время я не видел у них ни единой крупной ссоры, ни одного безобразного выяснения отношений. По специальности они инженеры и по воспитанию являлись достаточно типичными советскими интеллигентами. Очевидно, это воспитание в значительной степени повлияло и на мою жизнь и убеждения.
«Социализировать» меня пытались очень рано. В ясли меня отдали в год с небольшим, но того своего периода я совершенно не помню. Это здание есть и сейчас, я время от времени хожу мимо него, но не могу вспомнить решительно ничего. Первое мое четкое воспоминание относится к ноябрю или к декабрю 1988 года, то есть ко времени, когда мне было всего около двух с половиной лет, была поздняя осень или начало зимы (немного снега, листьев на деревьях уже не было). Во всех подробностях помню я один день: я тогда очень сильно заболел, началась простуда с дикими осложнениями, был кашель с кровью и температурой до 41го градуса, можно сказать, и я чуть не умер. Деду удалось тогда меня устроить в очень хорошую клинику, но она была где-то на окраине Москвы. У деда тогда еще была служебная машина, но он ей не злоупотреблял, поэтому мама заказывала такси или брали попутную машину, ехать туда было долго. И вот я запомнил, как мы ехали в тот день по ночному городу, уже был вечер, у шоссе светились в стороне два каких-то ярких красных прожектора. Потом в поликлинике, пока мы ждали своей очереди, я начал от нечего делать рассказывать наизусть стих С.Маршака "Разноцветная книга", стих длинный, но я его заучил почти полностью и диктовал неплохо. Помню, рядом с мамой сидела в очереди красивая девушка, и она поразилась, воскликнула что-то вроде: "Какой у Вас умный ребенок!", мне это понравилось, и я стал рассказывать с удвоенной силой, до конца, подходил к этой девушке, трогал ее за одежду, а она улыбалась мне. Вот почему-то этот день врезался мне в память очень ясно. А весной 1989 года, когда я чуть-чуть поправился, меня забрали из яслей, и отдали к бабушке жить в уютную хрущевскую пятиэтажку, среди двориков, утопающих в зелени, в месте около Серебряного бора, чтобы на хорошем воздухе я мог долечиваться. Это я уже помню достаточно хорошо, помню первые свои прогулки в этом лесопарке Москвы, помню, как мы там жили, в какие игры я играл во дворе. Также весной 1989 года меня крестили в церкви на Комсомольском проспекте, одной из немногих действовавших в то время в Москве, что я тоже помню во всех деталях как достаточно яркое событие.
Я вернулся в дом в Хамовниках. Район это хороший, совсем недалеко от нашего дома расположен знаменитый Парк Горького, Новодевичий монастырь и парк около него, сад имени Мандельштама (бывшая усадьба Трубецких, старое название сейчас вернули), Девичье поле. Соответственно, помню я свои первые прогулки в этих местах. Я изучал историю Хамовников, и, возможно, в отдельной заметке напишу об интересных фактах из истории этого района. Вообще, ранее детство в моих воспоминаниях окрашено в яркие краски, как говорится, небо было голубее, трава зеленее, а ночь чернее. Вообще, мои самые ранние воспоминания пронизаны светом. Помню комнаты в доме, залитые ярким светом весеннего солнца; свет вечерних окон Академии Фрунзе, заходящее солнце, высвечивающее подъемные краны и леса в строящемся рядом с академией общежитии в 1988-1990 гг., свет больших, серебристых и желтых фонарей в сквере; свет полной Луны, на которую я любил подолгу смотреть и говорил на нее: «У-маа!»; свет ламп в больничных коридорах; отсвет снега в вечерних фонарях или под мартовскими лучами полуденного солнца. Из всех видов памяти зрительная память у меня определенно развита лучше всего.
Еще в числе первых моих воспоминаний виниловые пластинки, на которых были записаны сказки про Илью Муромца, Дюймовочку, Маугли, Свинку золотую щетинку, и многие другие.
Хорошо помню день рождения 31 мая 1989 года, когда мне исполнилось три года, когда мы первый раз сходили с родителями в зоопарк, я покатался на пони, а потом меня заставляли фотографироваться с каким-то дурацким медведем, а я его все время отбрасывал. Осталось в памяти и первое посещение театра: знаменитый дом культуры «Каучук» в Хамовниках, куда меня водили в декабре 1989 года, перед новым годом.
Осенью 1989 года я пошел в детский сад, в младшей группе я в основном спал, а со средней группы помню всё уже достаточно неплохо. Потом пошли эти «демократические» митинги, с осени 1990 года. Помню эти гигантские толпы людей, растянувшиеся от Зубовской площади, до самого Парка Горького, Гавриил Попов тогда их собирал и прочие "демократы", и я помню, как у нас в доме боялись, говорили, что будут погромы. Наверное, зомбированных людей было тысяч сто, если не меньше. Помню, как совсем плохо стали кормить в детском саду, появлялись такие баночки с "гуманитарной помощью" из ФРГ и США. Как после ослабления цензуры начали показывать первые "мыльные оперы" и западные мультики вроде западной версии Винни Пуха, «Утиных историй», «черепашек Ниндзя», а позднее и западных боевиков и прочего, и как воспитатели это всё с увлечением смотрели, и мы, дети, тоже подходили и смотрели. Часто по телевизору мелькал Горбачев, все эти съезды, но, конечно, мультики меня тогда интересовали больше. Помню, как однажды, когда я уже был в старшей или в подготовительной группе, нас собрали и нам сказали, что "теперь ваша страна будет называться Россия, а не Советский Союз".
В школу я пошел 1 сентября 1993 года, хорошо помню первый урок: как перед этим нас "посвящали" в первоклассники, мы дарили цветы приглашенным для этого выпускникам, я подарил цветы красивой девушке-выпускнице по имени Вика, а она меня несколько раз поцеловала. А из политических событий, конечно, отчетливо вспоминаю события сентября и октября 1993 года, расстрел Белого Дома, мы жили в эпицентре событий. В школу в тот день я не пошел, ходил во дворе своего дома и слышал отдаленные выстрелы танков. А потом мне рассказали, что директор собрал старшеклассников, и поручил им провожать в тот день 4 октября всех учащихся младших классов до дома. Запомнилось, как вдруг в одночасье в городе стало в разы больше бездомных людей, потерявших квартиры, запомнился какой-то пожилой человек, стоявший на рынке и с трясущейся рукой, со слезами на глазах продававший свой орден Ленина. Как в нашем доме в 1997 году убили какого-то бизнесмена и волокли тело по ступенькам лестницы, а утром, когда я шел в школу, кровавый след еще не успели замыть.
Дальнейшее уже не столь ярко, многое было у нас в семье как у всех, разве что, благодаря моим родителям, катастрофических последствий в этих штормах девяностых годов удалось все-таки избежать. Причем родители нашли достойный выход: они не ушли в торговлю, не заставляли работать с малолетства меня, а остались служить государству, и добились-таки более-менее приемлемых условий труда и зарплат. Тем не менее, сохранились в памяти страхи, волнения, всевозможные обмены и вложения денег, кризисы, разговоры об этом в семье, выборы 1996 года… Конечно, я слышал много страшных историй о том, как выживали люди в девяностые, да многие, с кем я, например, переписываюсь по интернету, и сейчас так выживают. По сравнению с этим мои проблемы кажутся не такими уж большими, но в силу психологических причин, отсутствия у меня братьев и сестер, маленького количества друзей, детство мое запомнилось мне далеко не как счастливая пора. Потом в школе меня избивали много, как и многих у нас в классах. Из детства очень запомнилась физическая болезненность, а также многие психологические странности, которые тянулись у меня с самого раннего возраста. Например, вспоминаю, что еще с детского сада я дружил в основном с девочками, играли с ними, а мальчики мне казались очень грубыми, а их игры не казались хотя бы сколько-нибудь интересными. Я и сам хотел в детстве быть девочкой, пожалуй, мне хотелось бы быть девушкой и сейчас, но ведь нет такой кнопки, которую можно нажать, и ты сразу «конвертируешься» в полноценную девушку, а операции по смене пола, это пока не более чем суррогат, неполноценный и укорачивающий жизнь. Поэтому, раз уж родился мужчиной, остается все равно пытаться жить достойно, и быть мужчиной в хорошем смысле. Для меня всегда была характерна мечтательность, очень большая впечатлительность, ранимость, уход в свой мир, в свои размышления, необычные мысли. Я очень рано начал задумываться о смерти, о старении. Очень рано стал ощущать одиночество почти в любом коллективе. Мне все время хотелось куда-нибудь убежать, в какую-нибудь сказочную страну, в волшебный мир, я все время надеялся, что «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете», и доставит меня туда. В раннем детстве у меня подозревали аутизм или что-то в этом роде, частенько таскали в поликлинику, но тесты показали, что ничего подобного у меня нет, хотя и были поставлены какие-то расплывчатые диагнозы под вопросом.
В дальнейшем, однако, мне удалось в какой-то степени «социализироваться», школу и институт я окончил, даже защитил диссертацию, имею не такую уж плохую работу (работаю на государство), но никогда не мог отделаться от мысли, что все это не совсем то и не так, как нужно. В политическом плане я давно и твердо поставил себе более масштабную цель: способствовать восстановлению СССР и социализма в нашей стране, но без некоторых недостатков того предшествующего строя (стадность, некоторые необоснованные запреты, и.т.д.) [На сегодняшний день я бы уже не утверждал это с такой однозначностью - более позднее примечание автора] . И, конечно, у меня осталась мечта самому стать известным политиком и общественным деятелем, полностью избавиться от излишней интровертированности и преодолеть в себе некоторые другие ограничения, активно менять общество, бороться за права слабых, любых изгоев, помогать людям, бороться против гендерных и иных мешающих развитию стереотипов. Эти убеждения не только не разрушились с возрастом и выходом из периода «юношеского максимализма» пресловутого, но и укрепились у меня по мере изучения истории, получения и анализа новых знаний.
А о том, каковы есть и будут мои успехи в этих начинаниях, что из этого получилось и еще получится, я расскажу в других моих художественных и публицистических заметках. )