Что мне не нравилось в СССР, так это расхлябанность, сорвавшаяся в конце концов с поводка, и бестолковое панибратство всех ко всем, без разбору.
От второго процветало повальное мелкое воровство где только возможно, изнасилования, драки и пьянки с переполненными вытрезвителями. Но мизерными были проценты убийств, крупных ограблений, коррупции, лишений насильственно квартир и частных домов. Что сейчас повсеместно. Разводы тоже были болезненными, а семьи крепкими, что нынче - нонсенс.
От расхлябанности этой и из-за брака, обязанного при ней быть, завалившего страну всем и всяким неупотребляемо-клоунским, экономика с вершин скатилась в конце концов на заднице к их подножию как с ледяной горки. Дошло под конец правления "бровкина" до того, что рабочие, следуя примеру этого "бровкина", державшего коньячок в рабочем кабинете, стали употреблять бормотуху прямо в цехах с мастерскими.
Никогда с царской России и со времен Сталина не было, чтобы сапожник или дворник были пьяными. А тут аж пословица сложилась: пьяный как сапожник, или колхозник. А рабочий заработал кличку - работяга.
А ведь при Сталине экономика поперла было вверх, страшно сказать, на инвалидах от Великой Отечественной. А при Хрущеве, когда УЖЕ подросло новое поколение, поздоровше калек, начала вдруг сникать. С чего бы это!?.
А с подготовки к демократическому строю, нынешнему, замышленному ИМИ УЖЕ тогда. И начхать ЭТИМ главарям было, что социализм с коммунизмом при сталинах был бы построен. Однозначно. Им нужно было свое, они его и вперли в страну, по самые некуда.
При Брежневе стали работать из-под палки, оттого и такой получили результат - бракованный.
Не при Сталине работали из-под палки, при нем трудились на патриотическом энтузиазме, а при начавшем Хрущеве и закончившем Бровкине, бросившем вовсе отпущенные Хрущевым вожжи.
Это при них начальники цехов и мастера бегали вдоль станков или конвейеров собаками на красных поводках и гавкали так, что заглушали грохот механизмов. В колхозах и на стройках стали, прежде чем приступить к работе, пропускать по стаканчику. А после работы можно было останавливать любого, затаренного чем бог послал. Это народились несуны.
И все ж мы тогда жили веселее, в своем лагере за железным занавесом, нежели сейчас, за отодвинутыми горизонтами во все стороны света. И нежели при ста с лишним телеканалах черте о чем и компах обо всем на свете.Тогда компов не было, а каналов было три пальца на одной руке.
Помнится, прикатывал я дикарем в Лазаревское, на берег Черного моря. Путевку тогда выбить у профкома можно было только показав язык. Ежели был красный, как у всех здоровых людей, то и пролетал не задерживаясь до места взлета. А ежели черный от близкой смерти, или от лизания начальственных ботинок, как у нездоровых, то выписывали. Чего греха таить.
Так вот, снимал будку на негде повернуться, но за вездесущий трояк, и перво-наперво спешил к столовой, в которой обедали санаторники. Подсаживался за любой стол и уписывал все на этом столе за обе щеки. Еще и в карманы напихивал печенье, там, яблоки.
Никто слова не говорил, не спрашивали, мол, откуда и в каком где. Разве что какая из официанток покосится, пока ей не подмигнешь. А уловила кошачий перегляд, и закрутила задницей еще хлеще. Обратно вместо грязной посуды, глядишь, прет добавку на молодого бычка для откорма.
Где такое и в каком виде встретишь сейчас? То-то и оно! За одно только ЖКХ лупят как шкуру с барана, не совсем упитанного.
Так же было и с бабами кругом, не говоря о танцах. Как говорится, пришел, увидел, поволок. Или на берег моря, дышащего не только томными волнами. Но в воде секс какой-то пустоватый, наверное из-за воды, проникающей куда надо быстрее члена. Или в лес сразу за главной улицей курортного поселка, там разве что могут наступить в темноте на ягодицы такие же озабоченно счастливые, не знающие, как друг друга зовут. А то и вовсе к темной лавочке на темной аллее в полутемном полутропическом парке с пальмами, олеандрами и прочими пробковыми деревьями.
А вокруг цвирканье цикад, томные вздохи, смачные поцелуи с более смачным еще чем-то...
После чего провал до утра с таким же ласково обжимающим морем, со встречей с сытным обедом на том же месте. Но уже с другой вечерней подружкой.
Все вокруг общее, все вокруг мое! Чего зря повторяться.
Одно тревожило - вечная сытость. Во всем без исключения. Даже в солнце. Даже во времени на работе и дома. Даже от очередей, везде и за всем.
Денег, что-ли, куры не клевали!..
А сейчас вроде всего валом: и солнца, и жратвы, и машин, и баб...
А вот не хватает ни на первое, ни на второе, ни на третье. Ни времени, ни терпения, ни...
В общем, чего-то не хватает.
Чего?