В один из дождливых дней конца августа в мою дверь позвонили. На пороге стояла Галка, чуть располневшая, с грудным ребёнком на руках.
- Мой, мой, не внук, не удивляйся, - огорошила она меня, торопливо минуя прихожую и, мгновенно сориентировавшись в расположении комнат, устремилась на кухню. Мы у тебя дождь переждём. Мне бы, подходящую кастрюльку – Андрюше кашу сварить, - торопилась она, извлекая из сумки пакеты с молочной смесью, по - хозяйски, гремя посудой на кухне, где ни единого раза прежде не бывала.
Я, словно несмелая гостья, ошеломлённая внезапным визитом, примостилась на краешек табуретки.
- Как ты меня отыскала?
- Случайно. Вообще-то я к подруге. Такси отпустила, а её дома нет. Будет вечером. Куда – с Андреем? Я и вспомнила, что ты где-то в этих краях живёшь. Назвала фамилию. Спасибо, знакомая твоя оказалась – подсказала.
***
Мы познакомились с Галкой в областном центре на профсоюзной конференции, куда меня «выдвинуло» начальство, как нового сотрудника, только поступившего в эту организацию и, ещё не заработавшего себе права - на согласие или отказ от мероприятия, нужного, по-моему, только профсоюзному руководству.
Кстати сказать, конференция, с привычным отчётно-перевыборным протоколом, оказалась обставленной довольно помпезно, что было неожиданным для исхода восьмидесятых: с фуршетом, в виде незнакомого нам шведского стола, и хорошей гостиницей, где нас поселили соседями по номеру.
Бутылка «Токайского», захваченная из буфета, пришлась весьма ко времени для не обязывающего знакомства, и мы разговорились.
Симпатичная блондинка лет сорока, она весело поведала мне свою историю о том, как десять лет назад сбежала от пьющего мужа своего из деревни, что где-то под Ульяновском, захватив с собой лишь паспорт, пару белья и пятилетнего сынишку. Спряталась в нашем городе у троюродной тётки, настрого запретив матери сообщать благоверному свой адрес. Признаться, попыток отыскать семью со стороны мужа не наблюдалось, пока через год не сложил он голову, по пьяному делу, разбившись на мотоцикле. Так и получила Галка, по её весёлому выражению – «почётное звание вдовы».
Вскоре, вышла замуж за неженатого парня- дальнобойщика Костика с квартирой, оставшейся от его родителей. Работает в «номерном» НИИ, в отделе кадров. Сын учится в 8 классе. С отчимом ладит, дружит даже.
- Одинаковые, по разуму, - хохотнула Галка.
Необидно посмеялась она и надо мной, когда я с гордостью похвасталась, добытой на развале в холле, книгой «Память» В.Чивилихина, с надеждой прочесть новый вариант исследования «Слова о полку Игореве».
- Неужели в школе не надоело?
Так случилось, что, в сравнительно небольшом нашем городе, мы никогда не встречались.
Впрочем, я и в подъезде-то своём, знаю – далеко не всех.
Заключительным аккордом конференции был ужин в ресторане для вновь избранного руководящего состава, куда попали и мы с Галкой. Профсоюз расщедрился, «тряхнул мошной - однова живём»! На высоте был ужин, просто с каким-то купеческим размахом!
«Галка – зажигалка» - так окрестила я свою вчерашнюю соседку про себя. Она была – нарасхват, молодыми и престарелыми «лидерами» профсоюзов - в центре внимания, от которого и мне кое-что перепало. Вроде бы, и я была причастна к этому, фонтанирующему заразительными искрами, явлению. Танцевали мы весь вечер.
Наверх, в номер, я поднялась одна. Галка появилась под утро…
Расставаясь, наскоро обменялись телефонами. Но, как это случается, порой, повода позвонить друг другу не нашлось.
***
Прошло года три. Совершенно случайно, встречаю рядом с нашим Домом Культуры нарядную, в белом костюме, отделанном кружевом, Галку. Конечно, я прошла бы мимо, не узнав её, если бы она сама не бросилась ко мне так, словно, мы расстались с нею вчера:
- Мне срочно нужна бутылка шампанского, не выручишь?!
К закату катилась горбачёвская компания трезвости, но шампанского в свободной продаже ещё не было. Я не сразу нашлась:
- Сыну на выпускной, что ли?
- Потом узнаешь, сглазить боюсь!
Я забежала в буфет ДК, где у меня работала знакомая, и та продала мне тайком, завёрнутую в какой-то плакат, заветную бутылку.
Принимая из рук моих «добычу», Галка шёпотом , всё-таки, призналась:
- Замуж выхожу!
- А как же…? А…? – глупо бормотала я. Да, за кого же?
- За шефа своего, начальника отдела. Откуда тебе его знать! Цвинтарный Евгений Петрович.
И, оставив меня стоять с открытым ртом, со словами - «потом как-нибудь», Галка умчалась в ожидавшей её машине.
***
Фамилия – Цвинтарные, мне, как раз, была известна. Наши сыновья учились в одной школе. Не похвастаюсь, что я хорошо знала Евгения Петровича, но с женой его, в прежнее время , мы несколько лет состояли в родительском комитете школы.
Тамара Станиславовна заведовала библиотекой. Красивая, хорошо одетая, среди активных, шумных мамаш родительского комитета, она выделялась спокойствием, немногословием и каким-то приятным, благожелательным выражением лица, с готовностью немедленно откликнуться на обращение к ней.
Мы говорили с ней о книжных новинках, обсуждали статьи из «Литературки» … И стихи! Она хорошо знала поэзию. Я бывала страшно рада этим коротеньким беседам. Мужики, хоть и образованный народ, что составляли моё окружение, говорили о спорте, о политике, о женщинах, но почти ничего не читали, кроме газет.
Дома, говорила она, у них большая, прекрасно подобранная библиотека, оставшаяся от её родителей. И вообще, они с мужем большие любители классики, и русской, и зарубежной.
Кирилл, мальчик их, был в то время приглашён на конкурс юных скрипачей в Грецию. Не знаю, насколько успешным было его выступление, но директор школы и учителя, помню, страшно этим гордились.
Несколько раз заезжал после вечерних заседаний за ней муж. От Тамары я знала, что он занимал какую-то должность в руководстве НИИ. И потому, как он непременно выходил из машины навстречу жене, как привычно открывал перед ней дверцу, как внимательно выслушивал её и, как вежливым долгим поклоном приветствовал нас – всё выдавало в нём хорошо воспитанного человека.
С недоумением и сомнением представляла я взбалмошную Галку на фоне этой семьи, с этим самым Евгением Петровичем.
***
И вот теперь, через несколько лет, Галка торопливо остужает, только что приготовленную кашу, семимесячному плачущему Андрею, а я безуспешно пытаюсь его унять, то доставая из букета яркие циннии, то стуча по краешку хрустальной вазы чайной ложечкой.
- Живём теперь в Костроме. Муж работает в филиале от своего «секретного» предприятия. Получили, наконец, хорошую служебную квартиру. Ох, надоело снимать! Свою - то он прежней семье оставил. И, представляешь, сын его, неблагодарная свинья, получая паспорт, отказался от фамилии отца. Взял девичью – матери. Каково это было Евгению пережить! И старуха, мамаша его, меня не приняла. Даже с внуком знакомиться отказалась. Говорит – «пусть подрастёт, там посмотрим». Общается только с прежней женой.
Как на ребёнка решилась? Знаешь, страсть его что-то быстро поутихла. А ведь какой роман у нас закрутился! В отделе тогда на меня все ополчились -"из семьи увожу". А он говорил, что только со мной ощутил настоящую жизнь. Что до этого не жизнь у него была, а какая-то «академическая тоска». Что он просыпается утром с ощущением необъяснимого восторга, оттого, что рядом - я. Что рад будет новому кругу друзей… Да, много чего говорил. Тоже, как ты когда-то, называл меня "Галка- зажигалка".
Только выяснилось, что подруг моих он , на дух, не переносит. Да и мне: «Ну о чём с тобою говорить? Всё равно, ты порешь ахинею…». Вроде бы, в шутку, но… Заскучал , всё молчит. Домой вечером не спешит. Как-то, застала его в сквере, недалеко от дома. Сидит один и просто в пустоту перед собой смотрит. Окликнула - он вздрогнул, но не обрадовался. Я и решила – надо семью спасать.
Он в командировке, в Плесецке был, звоню ему о своей беременности, спрашиваю:
- Как ты решишь, так и будет!
Он помолчал недолго, но, полный благородства, как я и предполагала:
- Конечно, оставляй…
- А теперь, - она посмурнела лицом, - с Андрюшей, как чужой, даже на руки не берёт. И, вообще, не верит, что он его сын. Представь себе, в дверь маленькой комнаты врезал замок, закрывается и требует его не беспокоить. Книги его там, кассеты, диски, плейер. Я как-то зашла, полистала книжку, он мне:
- Не с твоими … мозгами!
Музыку слушает и, раньше коньяк тянул, а теперь спирт со службы своей приносит… как мой деревенский, первый муж, наверное, скоро будет.
Я ужаснулась. И это – элегантнейший Евгений Петрович!
- Сюда приехала, - продолжала Галка, выписаться из квартиры бывшей должна, в костромской прописаться. Мало ли что, моему в голову взбредёт! Но, надеюсь, за сыном старшим здесь одну комнату оставить, он ведь до сих пор с Костиком живёт.
Галка исчезла, как и появилась, лишь только кончился дождь. Больше мы с ней не встречались. Но…
***
Не скажу точно, года через два или три, пришлось мне, как-то, воспользоваться электричкой до Саратова и, в толпе, ожидающих её прибытия, я увидела издали Тамару Станиславовну, а рядом с ней … Евгения Петровича. У ног его стояла дорожная сумка и в ладонях своих, не обращая ни на кого внимания, сжимал он руки её. Они вместе вошли в вагон . Вероятно, она провожала его до пересадки на московский поезд.
Всю дорогу, с другого конца вагона, я незаметно наблюдала за ними. Это были два бесконечно близких человека, не разнимавшие рук. Тихо-тихо о чём-то говорили они, низко склонившись друг к другу. Вокруг равнодушно гомонил народ и , возможно, только я одна была в те минуты свидетелем человеческой драмы, которую невозможно было разрешить, не усугубив её.
***
Завертели, понеслись девяностые. Я была полностью погружена в водоворот собственных непростых событий. История с Галкой стала постепенно забываться.
***
Громко сигналя, две чёрные «Волги», украшенные лентами, промчались мимо нас с дочкой.
- Это Кирилл Цвинтарный женится. Помнишь, мам, который фамилию сменил - на Павлов?
- Интересно, - подумала я, - приехал ли на свадьбу отец?
Тем же вечером, отыскала я, оставленный Галкой, костромской телефон и позвонила. Ответил вежливый мужской голос. На просьбу - пригласить Галину, он, убедившись, что звонит всего лишь знакомая, ответил:
- Разве Вам неизвестно, что она теперь здесь не живёт? Но я могу дать Вам телефон её матери в Ульяновской области. Они с сыном теперь находятся там.
Моему звонку Галка была рада. Хотя поведала историю невесёлую. Отношения с Евгением Петровичем окончательно испортились. Общения никакого! Устроил им в доме сущий террор. Пьёт. В пьяном виде с ним рядом находиться невозможно. Особенно, ребёнку.
- Меня ненавидит, - усмехнулась Галка. Бояться стала – убьёт по пьянке. Вот и уехали. Наезжаю периодически туда, чтобы прописку и квартиру не потерять, коммуналку оплачиваю. Попробую приватизировать . Ему–то, ничего не нужно! Вот так и живём.
Я рассказала ей о давнем эпизоде в электричке. Она уточнила – когда?
- Значит, не в командировке, а у неё две недели жил. Сволочь! - равнодушно резюмировала она. Представляешь, как можно было ошибиться в человеке!
***
И вот сегодня, листая старую записную книжку, обнаружила номера галкиных телефонов, которые напомнили мне ту давнюю историю, и я позвонила - по ульяновскому номеру. Телефон молчал. С недобрым предчувствием, позвонила я в Кострому. Ответил молодой человек:
- Слушаю Вас!
- Я могу услышать Галину?
- Мама вышла проводить подругу. А с кем я говорю?
- Я её давняя знакомая. Вы, вероятно, Андрей?
- Да!
- Скажите, Андрей, как здоровье мамы, отца, я давно о них ничего не знаю.
- Мама, в общем, не жалуется на здоровье. А отец умер пятнадцать лет назад. Инфаркт, кажется…
***