БИЛЛ И МОНИКА
Пьеса
1. Любовь
Билл. Русские уже здесь. Они лезут из трюмов и аэропортов, совсем неотличимые от нас. Они терпеливы и могут переносить любые лишения. У них землистые лица, но они могут выпить литр водки и всю ночь ломать мебель. Они лезут в любые дела, ни черта в них не смысля. Но часто побеждают. Их победы делают их беспечными. Но и победы быстро приедаются им. Они жгут и проматывают громадные деньги только для того, чтобы проснуться нищими, полными отчаяния и тоски. Только черная тоска утоляет их…
Моника. Здесь дует.
Билл. Мы перейдем в южное крыло.
Моника. Вы можете брать меня сразу, в любой момент. Мне не надо, чтобы вы показывали свой ум. Вы мне нравитесь не за то.
Билл. А за что же тогда? За должность?
Моника. Нет. Мне нравится ваша улыбка.
Билл. Моя жена считает ее глуповатой.
Моника. Нет-нет! Американцы любят только за улыбку. Вот Брюс Уиллис. В нем ведь кроме кривой улыбки - ничего.
Билл. А по-моему, он этой улыбкой оставляет двери открытыми для каждого...
Моника. Нет-нет-нет! Это как раз вы! Иначе он был бы нашим Президентом.
Билл. Но он может этого просто не хотеть...
Моника. Не хотеть? Не хотеть просыпаться с мыслью о том, что в этот момент о тебе думают миллионы? Что многие молятся на тебя и считают самым сильным из людей?
Билл. Да нет же, Моника, нет! Такие мысли о себе и своем значении убивают личность.
Моника. Боже, как я счастлива только от одного - оттого, что могу взять вашу руку и ввести ее в вырез своего платья!...
2. Измена
Билл. Клянусь, я отдернул руку.
Судья. Я еще не прошу вас клясться.
Билл. Но я знаю, что последует и решил пройти эту часть пути бегом. Так будет лучше для страны.
Судья. И снова вы лезете в чужие дела.
Билл. Виноват, ваша честь.
Судья. Итак, вы отдернули руку. Хотя, признаться честно, я не встречал людей, способных думать о протоколе в такой ситуации...
Билл. Но вы не были и Президентом, потому ваш опыт ограничен...
Судья. В Конституции ничего не сказано о перерождении индивидуума в случае его избрания. Более того, там подчеркивается его равноправие с остальными членами общества...
Билл. Я безусловно отдернул руку, которую эта женщина пыталась засунуть туда.
Судья. "Туда" вы сказали? Тогда я под присягой заявлю, что это невозможно. Отказаться от этого не в силах нормального человека. А вы ведь не сможете отрицать, что именно норма стала вашим основным козырем на выборах?
Билл. Да, ваша честь.
Судья. Потому ваше отдергивание вместо хватания, поглаживания, верчения и пощипывания производит такое невыгодное впечатление. А ведь я еще не касался таких понятий, как благородство и честь...
Билл. Вот об этом - в кругу семьи.
Судья. Не вынуждайте меня снова ставить вас на место. Мы не в Северной Корее.
Билл. Виноват, ваша честь.
Судья. Мои личные чувства и отношение к вам, как к человеку, в нашей цивилизации не имеют никакого значения. Но в качестве сноски, совсем не относящейся к сути дела, я должен довести до вашего сведения, что считаю ваше поведение по отношению к мисс Монике низким. Изменять женщине можно только ради еще более желанной. И только.
Билл. Я также хотел бы сказать не для протокола о том, что ваши претензии кажутся мне ханжескими.
Судья. Ваше право сделать мне отвод.
Билл. Чтобы избиратель обсуждал еще и это? С меня хватит практикантки.
Судья. Вы неверно оцениваете предъявленное обвинение. Вас обвиняют в лжесвидетельстве.
Билл. А вы можете предложить мне другую линию поведения, когда нет доказательств?
Судья. Вы знаете, что могу.
Билл. И вы повели бы себя...
Судья. Не повел бы. Потому что я не Президент.
Билл. Ага. Значит, Президент, когда вам выгодно одно, должен быть рубахой-парнем, а когда вам выгодно что-то другое, должен превратиться в ангела.
Судья. Вы прекрасно всё понимаете. Но стараетесь скрыть суть претензий к вам.
Билл. Я искренне раскаиваюсь в лжесвидетельстве, которое не нанесло никому ущерба.
Судья. Любой человек от Гаваев до Новой Англии обвиняет вас в отсутствии благородства в отношении к вашей любовнице.
Билл. Мои отношения с практиканткой касаются нас двоих. И никто от Гаваев до Новой Англии не должен совать туда свой нос.
Судья. А я на это повторю, что вы не в Северной Корее.
Билл. А у вас самого бывали такие ситуации?
Судья. Какие именно?
Билл. Вас застукивали?
Судья. Да.
Билл. Вот видите. Все мы грешны.
Судья. Но я не клялся перед всем миром на Библии.
Билл. Вот как? Значит, вы сами удаляете меня тем самым из нормы. Значит, я сверхчеловек и судить меня могут только равные мне.
Судья. Речь идет всего лишь о высочайшей ответственности. Не передергивайте.
Билл. Вся наша цивилизация, как вам известно, строится на умении выкрутиться, выйти сухим из воды. Демагогия - вот наша религия.
Судья. Вы не боитесь, что наша беседа записывается?
Билл. Я могу вас не принимать, но думать о вас, как о мерзавце, я не могу. Грош мне цена была бы, как Президенту, если бы я не понял вас после первых же слов.
Судья. И что вы поняли?
Билл. То, что вы никогда не играете без правил. И то, что вы делаете это не из страха наказания, а из самоуважения.
Пауза.
Судья. Вы действительно очень умны. Как же вы так вляпались?
Билл. А почему вы решили, что я вляпался?
Судья. Вы рискуете карьерой, именем...
Билл. Я рискую оказаться одним из известнейших людей в истории с этим скандалом. Но даже не это главное в моем поведении. А знаете что?
Судья. Что?
Билл. Она сказала, что у меня славная улыбка.
Судья. Что?
Билл. Славная улыбка.
Судья. Поясните, я не понял.
Билл. Если я попробую пояснить, то потеряю всё сразу. И окажусь банкротом. Попробуйте понять сами.
Пауза.
Судья. Неужели это больше, чем всемирная слава?
Билл. Она сказала "мне нравится ваша улыбка". Вы можете что-то возразить на это?
Судья. И вы предали такое.
Билл. Это было уже позже. Это было уже неважно. Она взяла мою руку... Делайте со мной, что хотите, потому что это было.