Из дневника Н. П. Чирвинского, сына профессора Петра Николаевича Чирвинского.
Мой отец был приговорён к 10 годам лагерей за то, что в 1927 году на его 25-летний юбилей вместе с приветствиями от отечественных учёных президента Академии наук А.П. Карпинского и академика В.И. Вернадского он получил поздравления от профессоров Варшавы, Праги, Мюнхена, Вены, Лондона.
Этого было достаточно, чтобы его обвинили в преступной связи с зарубежными разведками.
В 1933 году П. Н. Чирвинского перевели на работу в геологический отдел Мурманской «шарашки» (вольное поселение), когда понадобились учёные кадры для геологической разведки Кольского п/о.
По ходатайству А.П. Карпинского моего отца перевели на должность петрографа в трест «Апатит» города Хибиногорска (ныне Кировск). «Сын за отца не отвечает», - сказал Сталин в этом году.
И вот я, 11-летний мальчик, в середине сентября 1933 года стал пассажиром вагона, влекомого «кукушкой» со станции Апатиты до Хибиногорска.
Наш поезд подошёл к городу, окружённому горами, скрытому пеленой тумана, к реке Белой, воды которой были белого цвета (туда сливались нефелиновые отходы фабрики). Чувство тревоги не покидало меня, я ждал с нетерпением встречи с отцом.
Отца я увидел сразу по выходе из вагона. На нём были серые в полоску брюки «хэбэ», солдатские ботинки, дореволюционное пальто и потрёпанная фетровая шляпа, указывающая на его принадлежность к «социально опасным» элементам.
Жил он в бараке №7 по Обогатительной улице, где проживали преподаватели горно-химического техникума. Здесь прожил я вместе с родителями до 1941 года, до дня окончания школы №1 города Кировска ( Хибиногорск переименован в 1934 году).
Все ученики в школе были детьми спецпереселенцев ( раскулаченных), только я был сыном «контрика» по статье 58 «за вредительство». Одним словом, это дети «социально-опасных» родителей.
В классе были дети всех национальностей: финны, татары, грузины, немцы, но я не помню ни одного случая конфликта на национальной почве. Нас также не интересовало, кто в классе спецпереселенец, кто приехал по своей воле, у кого какой достаток и какое положение родителей.
За семь лет учёбы в данной школе не было случаев воровства, как и жестоких драк, вымогательства денег, издевательства над слабыми. Правда, как и в каждой нормальной школе, мы курили тайком и иногда выворачивали пробки, устаивая в школе темноту, чтобы поорать при этом во всё горло.
И каждого из нас привлекали горы. И зимой, и летом, мы взбирались на кручи, бродили по неведомым тропинкам в горах, прятались и играли в горных пещерах и ущельях.
Моими верными друзьями были Вадим Соловьёв, Анатолий Малахов, Тойво Татти, Владимир Дахель, Мария Ланхинен, Валентин Морозов. Всех не перечислишь.
Знаю я и судьбы родителей моих сверстников. Отец Лёвы Достовалова – участник первой мировой войны, был в заключении на Соловках. От него мы узнали о знаменитой Секирной горе и песню «Хороши комары на Секирной горе».
В кровавом 1937 году он был арестован и приговорён к расстрелу. Также был арестован в этом году отец Орловой Тамары, преподаватель техникума, и отец Владимира Дахеля, бухгалтер комбината «Апатит».
Из городских событий запомнилась трагедия 1935 года, когда снежная лавина с горы Юкспор унесла более 80 жизней в горняцком посёлке. Запомнился приезд в город Папанина, покорителя Северного полюса, а также прославленных конькобежцев Мельникова и Аниканова. Были мы свидетелями съёмок фильмов «Семеро смелых» и «Волочаевские дни».
Дома в городе были, в основном, домами барачного типа, но в бараках поддерживалась чистота и порядок, несмотря на совместное проживание людей разного культурного уровня. У меня сохранились тёплые воспоминания о соседях.
Первыми каменными зданиями в городе были школа №1, больница и банно- прачечный комбинат.
В годы войны в нашей школе расположился госпиталь. Кировск бомбили почти в первые дни начала войны. Сбросили несколько бомб, но не все разорвались.
Попали в химическую лабораторию около фабрики, погибла одна женщина, которая находилась там в ночное время (это было около 2 часов ночи).
Я видел в окно низко летящий синевато-серый самолёт с крестом на фюзеляже и людей, выбегающих на улицу в бомбоубежище.
15 июня 1941 года без трогательных напутствий и прощального вечера я окончил школу, простился с родителями и ставшим мне родным городом, чтобы продолжить учёбу в институте.
фото из архива историко-краеведческого музея, 1933 год (Хибиногорск, ныне Кировск)
текст взят из газеты "Котлован", 1990 год. Автор - Б.Н. Ржевский. Напечатано с разрешения автора