Остроумие и милосердие

               
                Остроумие и милосердие






                творческая эволюция Джейн Остен







В отличие от Диккенса, Льва Толстого эта писательница по большому счету – камерная. Как принято говорить: писатель малой темы. Описывающий не глобальные мировые проблемы, а обычную жизнь – семейные драмы и комедии из жизни обыкновенных людей. Джейн Остен написала всего шесть небольших романов: «Гордость и предубеждение», «Чувство и чувствительность», «Аббатство Нортенгер», «Мэнсфилд-парк», «Доводы рассудка», «Эмма». Остались черновики ее незаконченных работ. Но это – все ее творческое наследие. Трехтомник.

В наше время Джейн Остен стала мегапопулярной, благодаря экранизациям. Выражаю свое исключительно частное мнение – они совершенно не дают представления об авторе. Вся ее прелесть – не в сюжетных перипетиях, а в диалогах. Возможно, такой стиль больше подходит для театральной постановки, телеспектакля, а не кинематографа.

Начала она с пародий. Высмеивания штампов сентиментальных и приключенческих романов той поры, когда в моде было отрицание здравого смысла и культ романтических чувств. Затем стала создавать свои основные произведения, где пародировались типажи английской жизни и прозы. Она обладала редким даром вдохнуть жизнь в положительных героев, сделать их такими, чтобы они не были скучны. Конечно, они не острят каждую секунду, но это на редкость живые люди. А не мелодраматические схемы. Ее литература ближе к реализму, чем к романтизму с его культом исключительной личности, не вписывающейся в обывательское общество. Романтизм если и есть, он тщательно дозирован – его ровно столько, чтобы герои не превращались в экзальтированных «чудиков».

Видимо, таков был идеал молодой Остен – герои, в которых живость ума, красноречие, ирония сочетаются с твердыми нравственными принципами, чувством долга и готовностью к самоотречению. Это типично для английского мировоззрения и стиля.

Возможно, увлекшись остроумием реальных людей, она была глубоко разочарована  –  это не сочеталось с высокоморальными качествами, которые для нее были важны. Люди обнаруживали цинизм, черствость, эгоизм, алчность. И она разуверилась в том, что ее идеал достижим. Тогда, к сожалению многих читателей, ее стиль потускнел – персонажи, любящие пошутить, стали разоблачаться как не самые морально чистоплотные люди, а персонажи непоколебимо серьезные (если не сказать более резко – откровенно занудные) стали воспеваться и ставиться в пример окружающим. То есть, менторство, назидательность невольно перечеркнули многие достоинства ее поздних романов. Это уже проза глубоко разочарованного человека. Который не верит в то, что остроумные могут быть милосердными, а милосердные – остроумными. И делит их на две группы героев. Изобличая одну и превознося другую.

Проследим эту эволюцию – от «Гордости и предубеждения» до «Мэнсфилд-парка». Для камерного писателя самое главное – персонажи, характеры которых тщательно анализируются. Потому что исключительно на них строится повествование. Оно не перемежается картинами большого мира и философскими отступлениями. Поэтому позволить себе персонажей, которых можно охарактеризовать только одной чертой, схематичных, такой автор не может.

У Остен в юности просматривалось ярко выраженное сатирическое дарование. «Гордость и предубеждение» - это история семьи Беннет, самым интересным героем которой, на мой взгляд, является отец: «В характере мистера Беннета так затейливо сочетались живость ума и склонность к иронии, замкнутость и взбалмошность, что за двадцать три года совместной жизни жена все еще не сумела к нему приноровиться». Он женился на редкость глупой и сварливой женщине. Поняв это, отстранился от нее и дочерей, которые рождались одна за другой, и проводил время в одиночестве. Мистер Беннет любил природу и книги. Время от времени он высмеивал жену и дочек, получая от этого удовольствие. И питая хоть какую-то отеческую привязанность практически только к Элизабет, унаследовавшей его склад ума. Она была единственной из семьи, с кем ему не было скучно.

Пять дочерей выросли без гувернантки, сами себе предоставленные. Им нанимали учителей, но их не контролировали строго. Главная героиня, Элизабет, поражала внутренней свободой – на фоне других, чье поведение и мышление подчинялось тем или иным правилам. Получилось так, что эта свобода от излишней опеки родителей или воспитателей пошла во благо ей, но обернулась бедой для ее сестер, две из которых выросли откровенными дурочками, а одна - карикатурой. Отцу и в голову не приходило самому повлиять на детей, раз он не мог изменить их мать. Он отстранился от них, жил в семье как наблюдатель. Даже когда случилась беда, и побег младшей сестры с офицером бросил тень на репутацию семьи и едва не сломал жизнь всем остальным членам семейства Беннет, отец находил в себе силы шутить, образец «свойственного ему философического спокойствия»:

«- Вы не должны слишком строго себя судить, - сказала Элизабет.
- Твой совет приходится очень кстати. Снисхождение к собственной персоне свойственно человеческой природе. Нет, Лиззи, дай мне хоть раз в жизни почувствовать всю глубину своей вины. Не бойся, это меня не сломит. Подобное чувство проходит довольно быстро».

Узнав, что офицер согласился жениться на его младшей дочери, мистер Беннет заявил:

«- Уикхем был бы дураком, женись он на ней меньше чем за десять тысяч. Мне бы не хотелось думать о нем так плохо сразу после того, как мы с ним породнимся».

Но это заставило его задуматься о своей жизни: «Мистер Беннет уже давно собирался начать что-то откладывать от своих доходов. При этом он мог бы постепенно скопить некоторую сумму и обеспечить будущее своих дочерей, а также и жены, если бы ей довелось его пережить. И сейчас он с особой остротой почувствовал, насколько разумной была бы такая экономия. Если бы прежде он подобным образом исполнил свой долг, Лидия не была бы теперь обязана своему дяде выкупом доброго имени и чести. И тогда приобретение в качестве супруга самого дрянного молодого человека во всем королевстве было бы обставлено вполне подобающим образом».

Ближе к финалу отец семейства, налюбовавшись на елейное лицемерие мужа младшей дочери, мистера Уикхема, на котором, как выяснилось, клейма ставить негде, прокомментировал его поведение:

«- Это самый отличный малый из виденных мной на моем веку, - заметил мистер Беннет, как только они уехали. – Ухмыляется, хихикает и со в всеми заигрывает! Я необыкновенно им горд. Думается, даже сам сэр Уильям Лукас не смог бы породить более достойного зятя».

Такой финал для Уикхема – типичен для романов Остен. Отрицательные персонажи отнюдь не теряют то, к чему стремились, - житейские блага. Они иной раз прекрасно устраиваются в жизни за счет всех остальных. Вот, к примеру, цитата из романа «Чувство и чувствительность»: «Таким образом все поведение Люси в этих обстоятельствах и увенчавший его успех могут послужить завиднейшим примером того, как упорные и неусыпные заботы о собственной выгоде, какие бы, казалось, непреодолимые помехи перед ними ни вставали, в конце концов приносят все блага, заключенные в богатстве, а оплачиваются они потерей лишь времени и совести».

Вот в чем реализм романов Остен. Зло разоблачается в глазах тех или иных персонажей, но преуспевает в жизни. Она не «наказывает» интриганов, мошенников. Пожалуй, эти линии в ее романах даже интереснее основных, потому что они смешнее. И вся прелесть ее повествовательной ткани именно в таких ответвлениях и комментариях. Разве можно это передать средствами кинематографа? Главное – стиль автора, а не сама история, которая рассказана.

Объектами для высмеивания Джейн Остен выбирала не только легкомысленных девушек, бегающих за офицерами, но и набожных, чопорных, уверенных в своей праведности людей. Священник мистер Коллинз, Мэри Беннет – это сатирические зарисовки. Тогда Джейн Остен свободно шутила на разные темы, не считая это кощунством. При том, что сама – дочь священника. Но среди людей этого сословия полно недалеких льстивых карьеристов, у которых нет настоящего призвания к этой профессии, и они просто не знают, чем еще заняться, или не имеют способностей вообще ни к чему. Портрет Мэри Беннет – образец самодовольной посредственности, которая решила, что можно усердием достичь высот в образовании и превзойти окружающих, но достигла только того, что ее педантичные манеры всех отпугивают или смешат. Из этих двух персонажей получилась бы великолепная пара, если бы на то было желание автора, о чем ясно сказано в романе:

«Мэри оценивала его способности значительно выше, чем ее сестры, нередко восхищаясь основательностью его суждений. И, не считая, его ум равным своему, она все же полагала, что, последовав ее примеру и занимаясь самоусовершенствованием, он мог бы сделаться достойным ее общества». Это – образец сарказма Остен.

Едкая ирония романа «Чувство и чувствительность» - трансформация Марианны Дэшвуд, которая, начитавшись сентиментальных стихов и романов, вообразила себя их героиней и стала жить в соответствии с вычитанными понятиями. Постепенно, ценой горьких прозрений, эта девушка взрослеет. Она понимает, что не всегда красивые слова отражают подлинную суть человека, и за той или иной манерой поведения может крыться совершенно не то нутро, которое обязательно было бы у книжных героев. Она становится жертвой афериста, который умеет подстраиваться под вкусы той или иной женщины и морочить ей голову. Но Джейн Остен смягчила образ Уиллоби, дав ему способность к раскаянию и переоценке своей жизни и приоритетов. Но, разоблачив его в глазах знакомых, отнюдь не «наказала» крахом, а женила на богатой женщине, которая стала его содержать.

К сожалению, чем галантнее и чувствительнее на словах тот или иной светский щеголь, тем больше вероятность, что он фальшив. И так было во все времена. Люди прямодушные в меньшей мере стараются понравиться и любой ценой обаять. В них труднее влюбиться. И для таких, как Марианна, это оборачивается полнейшим разочарованием в жизни. По крайней мере, в романах, которых та начиталась. Но Джейн Остен приготовила для нее иной финал: «Вместо того, чтобы исчахнуть жертвой непреходящей страсти, как некогда льстила она себя надеждой, вместо того, чтобы навсегда остаться с матерью и находить единственные радости в уединении и серьезных занятиях, как намеревалась она позже, когда к ней вернулись спокойствие и способность рассуждать здраво, в девятнадцать лет она уступила новой привязанности, приняла на себя новые обязанности и вошла в новый дом женой, хозяйкой и покровительницей большого селения!»

Здесь – трагикомедия. Откровенно сатирический стиль автора и серьезная история, едва не стоившая жизни девушке, которая действительно чуть не умерла, испытав столько разочарований.

«Аббатство Нортенгер» - произведение, продолжающее сатирическую линию Остен: «Едва ли кто-нибудь, кто знал Кэтрин Морланд в детстве, мог подумать, что из нее вырастет героиня романа. Общественное положение и характеры ее родителей, собственные качества и наклонности – все у нее было для этого совершенно неподходящим». Наивная девушка, вся прелесть которой – в чистосердечии и абсолютной естественности, опять же, начитавшись романов (на этот раз приключенческих), грезит о старинных замках. И, естественно, попадает туда, ища страшные тайны, ужасы, леденящие душу секреты - все, как в книгах. Но ничего не находит. И чувствует себя глупышкой. Поскольку Кэтрин и ее окружение не наделены особым чувством юмора, это качество компенсируется своим переизбытком у Генри Тилни, молодого человека, который понравился героине.

Главные герои, на мой взгляд, не должны быть идеальны. Иначе это не живые люди, а роботы. Элизабет Беннет склонна к скоропалительным суждениям и предвзята, Кэтрин Морланд по-детски наивна, МарианнаДэшвуд исповедует интеллектуальное высокомерие, Эмма Вудхаус (главная героиня романа «Эмма») упряма и склонна считать, что она лучше всех разбирается в людях. Как только автор пытается показать пример для подражания, получаются более бледные фигуры – Элинор Дэшвуд, Энн Элиот, Фанни Прайс. Эти героини – ангелоподобны, безупречны. Тогда как в героях их мечты есть хоть какие-то недостатки – порывистость, недостаточная твердость…

Но, если в других романах это скрашивается иными сюжетными линиями и контрастными характерами, то в «Мэнсфилд-парке» Джейн Остен решила показать величие скромной, молчаливой, не склонной к острословию бедной девушки Фанни. Она – приживалка в богатой семье Бертрам. И, естественно, в ней развились приниженность, боязливость, страх показаться неблагодарной. Могла бы получиться интересная реалистическая зарисовка (и местами так оно и есть), если бы автор этим удовлетворился, но нет – из этой девушки решили сделать святую, чуть ли не памятник ей поставить.

В Фанни, разумеется, нет ничего плохого, она мила. Но, по мере того, как автор разоблачает одного за другим всех остальных персонажей романа, находя в них изъяны, образ главной героини должен показаться христоподобным. Если вначале ее мало кто замечал, то потом ей стали открыто восхищаться, превозносить, обожествлять, утратив всякую меру, как в сказке про Золушку. Это симпатичная робкая девушка, но никакой уникальности в ней нет. Даже чисто человеческой. Но она потихоньку проникается ощущением своей ценности, сурово судит окружающих, ведет себя не как юная особа, а как самодовольная старушка, цель жизни которой – судить и рядить. Раньше Джейн Остен высмеивала таких героинь…

В романе некоторое оживление вносят Генри и Мэри Крофорд – брат и сестра, которые приехали погостить. Они ни к чему не относятся серьезно и заклеймены Фанни как недостойные ее общества и дружбы – разумеется, эти мысли она не высказывает, но наблюдает за ними с неодобрением. Хотя их легкомыслие кажется более естественным, чем ее суровость пуританки в восемнадцать лет. Она еще не достигла тех лет, когда рассуждают и ведут себя как религиозные фанатики. Дядя ее, сэр Томас, порядочный и очень скучный человек, возможно, племянница унаследовала эту его черту с лихвой, но в ранних произведениях Остен такими людьми не восхищалась.

Когда-то она была терпимее. И шутки над священниками не считала святотатством. Здесь Фанни шокирует отношение Мэри Крофорд к священнослужителям. Потому что герой ее мечты, Эдмунд Бертрам, выбрал эту профессию и считает ее своим призванием. Этот парень при всей своей суперположительности и правильности вызывает меньше раздражения, чем Фанни, потому что он мягче, терпимее, хоть чуточку, но веселее.

Восхищение автором главной героиней превосходит всякое чувство меры: «Не таковы были душа Фанни, ее натура, ее мнения и привычки, чтобы их требовалось хотя отчасти утаивать или обольщаться ими в настоящем, надеясь, что в дальнейшем они станут совершенствоваться. Даже в разгар своей последней влюбленности он признавал Фаннино умственное превосходство. Как же должен он был ценить ее ум теперь? Конечно, она слишком хороша для него; но ведь каждый не прочь владеть тем, что слишком для него хорошо, и Эдмунд решительно и настойчиво стремился к этому благу, и едва ли возможно, чтоб ему пришлось долго ждать награды».

Никто не спорит, что у Фанни есть достоинства, просто они явно неадекватно преувеличены и раздуты до небес. Для нее уже и Эдмунд недостаточно хорош…

Я поняла замысел автора: надо было выявить недостатки всех героев без исключения (и даже Эдмунда!), чтобы Фанни засияла как бриллиант всех мыслимых достоинств. Но это только навредило раскрытию ее образа. Людей без изъянов не бывает. И если попытаться такого человека сконструировать на страницах реалистического романа, а не детской сказки про злых мачехиных дочек и до поры до времени незаметную Золушку, может получиться – увы! – не так, как хотелось бы. И бойкий хлесткий роман превратится в слащавую мелодраму.

Никогда не стоит с таким напором и пафосом навязывать читателям свое отношение к персонажам, особенно основным. Иначе можно достичь обратного эффекта – перенасыщения, раздражения, отторжения.

Поздние романы Остен я время от времени перечитываю с удовольствием, но считаю, что ранние были лучше. Концентрат ее сильных сторон – ирония, наблюдательность, реалистичность – тогда проступал ярче. Они были живее. Авторская улыбка ощущалась во всем – и ни на миг на страницах романа не торжествовала напыщенность.

Если эволюция Остен – это движение в сторону еще большего реализма, то эта метаморфоза грустна. Возможно, это связано с утратой веры в людей. Но есть основной закон литературы – герои могут быть какими угодно, но про них должно быть интересно читать.

Конечно же, позднее творчество Джейн Остен этого качества не утратило – ведь в романах столько второстепенных линий. А в них всегда была ее главная прелесть.