Две стороны одной луны

Шац Анастасия
Надежде приснился жуткий сон – ей отрезали палец, она держит его на своей открытой ладони. Он еще теплый. Крови нет. Невероятная боль ощущается во всем теле. Она открыла глаза и содрогнулась. Ладонь и правда была раскрытой, ей даже показалось, что она все еще чувствует теплоту, исходящую от пальца. К болезни, - пронеслось у нее в голове. На улице начинало светать.  Она поднялась с кровати и, вглядываясь в нечеткие очертания предметов, побрела к двери. Надела сапоги, накинула первую попавшуюся кофту  и вышла в сени. Несмотря на то, что на  календаре начало августа, уже четвертые  сутки не прекращался мелкий, моросящий дождь. Туалет  был на улице  и при одной мысли, что ей сейчас придется выйти во двор, пройти вдоль огорода, становилось жутковато. Да еще этот сон. Стреляло где-то в спине. И зачем было вчера таскать эти ведра с луком.          Вернувшись  в свою постель, закутавшись с головой под  одеяло, она попыталась заснуть. Ломота в теле вроде прошла, а сон, как рукой сняло. Она лежала под одеялом и ненавидела. Ненавидела себя, за  неправильный выбор, который и предопределил все последующую жизнь. Ненавидела мужа, который знает, что с ее больными почками противопоказаны такие уличные вылазки. Пять лет назад, приобретая дом в деревне, он уверял ее, что первым же делом проведет все коммуникации, что ей не придется таскаться с ведрами на местную колонку,   ходить в уличный  сортир. На выходные обещал приехать сын, нужно будет поставить забор, а то замучили соседские  коровы. Все сбережения уйдут на этот чертов забор. А коммуникации, похоже, опять только на следующий год. На кровати за стеной заворочался муж, темная тень встала и направилась  к ней.
-Боже, только не это, – пронеслось у нее в голове.
- Ну что, мамочка, может тряхнем стариной? Утренний секс, полезен для здоровья таких тетенек как ты. Через мгновение она почувствовала его руки, которые как щупальца осьминога стиснули ее.
-Больно, - отвернувшись к стенке, простонала Надежда. Сегодня опять так плохо спала, - словно пытаясь вызвать сочувствие,  произнесла женщина.
- Возраст тетенька, уже не двадцать, - попытался пошутить мужчина. Надежда выбралась из его тисков и пошла на кухню.
- Юр, под умывальником полное ведро, вынеси, пожалуйста, у меня что-то спину прихватило.
- Бррр, зябко на улице как-то, - приоткрывав штору,  -  произнес он. Затем встал и побрел к умывальнику. Проходя мимо женщины, снова попытался ее приобнять, но она сразу увернулась.
- Ты бы хоть привел себя в порядок, прежде чем лезть с этими телячьими нежностями.
- Воду экономлю, - съерничал мужчина. – Ты это, меня сегодня не теряй,  Вовка пригласил, футбол решили посмотреть.
- Я думала, что ты сегодня начнешь забором заниматься..
- Андрей в выходные приедет, вместе  начнем.
-Ты же знаешь, на Андрея тоже рассчитывать нельзя, он работает с утра до ночи, полгода уже выбраться к нам не может. Вдруг и нынче не получится. Юра, а может все-таки возьмем кредит, проведем воду в дом, душ установим, туалет…
- Я тебе миллионер что ли. Я только и слышу… забор сделай, туалет установи..,   камни в бане поменяй, дверь покосилась, а ты-то сама  сделай хоть что-нибудь.
Слышь, у тебя телефон звонит  кажется.
   За завтраком Надежда была задумчива. Затем, стараясь сохранять спокойствие, обратилась к мужу:
- Юр, Светка, помнишь, несколько лет назад кредит оформляла, вписала меня в поручители. В общем, ей платить нечем, тут позвонили и сказали, что придется мне…
- Что тебе? Платить? Дура что-ли! Она брала для  хахаля своего, пусть он и платит. Они ведь бизнес какой-то даже замутили.
- Да. Купили  старенькую Газель для грузоперевозок, гараж. Но муж – то у нее был гражданский, официально нигде не работал. Кто бы ему кредит дал. А все что он купил на ее деньги, сразу оформил на свою бабку. Сейчас нашел новую сожительницу, по кредиту не платит. На Светке долг,  зарплату ей не дают  уже третий месяц, а я, понимаешь, подписавшись под поручительством, взяла на себя обязательства…я ведь и подумать не могла, что так получится, подруга все-таки…
-Подруга, подругой, а денежки врозь, - с злобной усмешкой произнес мужчина.
- Как сейчас быть? У меня есть некоторые сбережения, на новый забор да для Андрюшки  копила, тоже ипотека ежемесячно душит.
- Кто нас душит, так это ты. Денег заработать не в состоянии. Твоих учительских грошей на хлеб и воду только.  А сейчас еще эта кабала. Что делать? Как быть? Веревку возьми и повесься.
Мужчина  нервно отодвинул стул,  встал изо стола и резко направился  к выходу. Дверь хлопнул с такой силой, что затряслась даже посуда в доме. Надежда подошла к серванту, открыла дверцу, чтобы посмотреть не разбилось ли чего. Тут ее  взгляд задержался на отражении в зеркале. На нее смотрела   седая женщина, с двойным подбородком, обвисшими веками  и фигурой, больше напоминающей мужскую из-за отсутствия талии и наличия живота. Надо, надо, что-то делать. Срочно нужно что-то менять в своей жизни. Но нет, силы уже не те.  Их хватит только лишь одолеть заботы дня. Вдруг она почувствовала, как у нее защемило где-то  в области сердца. Сон в руку, - пронеслось в мыслях у женщины.  Сейчас я потеряю сознание и упаду. Но прошло несколько секунд, а женщина оставалась на своем месте. Она медленно закрыла дверцу серванта и  опираясь на   мебель,  поковыляла  в спальню.
-   Впереди ничего. А ведь ей только 48. Она  упала  на  кровать,  боль не проходила.  Надежда  закрыла глаза и попыталась расслабиться.
А вдруг я сейчас умру. Да, да. Вот сейчас, прямо сейчас закрою глаза и все. Темнота. Или свет. Для меня это уже не будет иметь никакого значения, - с испугом подумала женщина.  Уже  почему-то с испугом.  - Сейчас передо мной должна  пронестись вся жизнь. Боль усиливалась, ком подходил к горлу.  Вот она уже что-то видит. Это ее муж,  в растянувшейся,  выгоревшей на  солнце тельняшке.  От него как всегда веет перегаром, а позади…. боже, это же Людка, ее лучшая подруга. Почему она подходит к нему и начинает обнимать, ее совсем не смущает,  что на это все смотрит его законная супруга.  Надежда знала о неверности супруга. Знала, но закрывала глаза. А вот появился и Андрейка, единственный любимый.  Что он делает?  Идет к серванту, где у Надежды тайник от мужа, но не от сына. Забирает все сбережения,  не найдя золотых часов матери, шлет проклятья в адрес отца и удаляется. Нет, нет, - проноситься должны лучшие мгновения.  А много ли их было лучших-то? Надежда открыла глаза.
- Жива, - с облегчение вздохнула женщина.  А много ли их было? – вопрос не давал ей покоя. Учеба в академии живописи. Детство, юность Андрейки.  Сыночка любимого, единственного. А потом? Потом  он как-то странно изменился, мог забыть поздравить мать с днем рождения.  И ей порой казалось, правда она старалась гнать эти мысли из головы,  что вспоминает он о матери лишь тогда, когда возникают трудности с деньгами. Мысли путались. Снова возник образ Людки – ухоженной, но какой-то вульгарно-шлюховатой.  Ей-то быть не ухоженной, мать  восьмидесяти лет и за ребенком смотрит и огород на себе тащит. 
- Ненавижу, себя, свою жизнь, ненавижу, - вырвалось у женщины. Превозмогая боль она встала и пошла мыть посуду. Через пару часов работы по дому она успокоилась.   Надежда  даже почувствовала какие-то внутренние изменения. Ее вдруг стали терзать мысли, которые раньше  никогда не беспокоили. А вдруг она умрет, так и не увидев моря, гор. Никогда не почувствует как это сердце может замирать от счастья. Не нарисует ни одного пейзажа. А ведь когда-то в юности  она подавала большие надежды. И этих «а вдруг» появилось так много, что она и заподозрить не могла,  какая бунтарская натура таилась  все это время в покорной, несчастной, замученной жизнью тетке.  Тут почему-то она вспомнила любимую  бабушку и ее  слова перед смертью: «Заняться бы сейчас  сексом».   Бабушке было – 85, а ей 48 и секса в ее жизни не было несколько   лет. Уже поздно пускаться во все тяжкие, - порой успокаивала она себя.  Но сейчас она точно знала – поздно – это  когда жизнь мелькает перед смертью.
   На следующий день  Надежда  решила понежиться  в постели часа на два дольше. Затем сходила на кухню, сделала себе кофе, вновь вернулась в спальню и, закутавшись в теплое одеяло, наслаждаясь  каждым  глотком ароматного напитка, погрузилась в размышления.  О том, что нет сил, она больше не думала. Ей показалось, что даже спина немного отпустила. Для начала Надежда решила купить красивое нижнее белье. Ей просто так захотелось. Не для мужа, который уже больше суток дома не появлялся, для себя. Она всегда где-то очень глубоко в душе, завидовала героиням сериалов, которым утром приносили в постель кофе и те сначала так изящно, неторопливо потягивались, затем скидывали одеяло и оставались в обворожительных  шелковых пеньюарах.  Кофе она  себе пока сварит  сама,  и  белье, самое красивое,  у нее тоже появится.
   Возвращаясь из магазина  с  пакетами, она чувствовала  себя настоящей женщиной,  и пусть коробочки еще не распакованы, но совсем скоро новый пеньюар,  шелковый халатик превратят ее в настоящую королеву.  Проходя мимо киоска с прессой, она обратила внимание на кричащие заголовки глянцевых изданий,  обещающих и  молодость,  и стройную фигуру.  Как же ей сейчас  без таких вот советов.  Надежда  приобрела  сразу два  журнала и продолжила путь,  мечтая  о грядущих переменах. Ведь, оказывается, эта так просто что-то изменить. 
Зайдя в дом, она почувствовала  запах перегара.
- Где шаталась, старая шлюха, - прорычал из кухни мужской голос. Тут приставы приходили, дом описывать.  На улице скоро окажемся, благодаря твоей подруженьке. Но я то не окажусь. Подберут, приютят, накормят. А вот ты…  Я жрать хочу, давай, накрывай на стол.
Даже не обратив внимание на ее покупки,  он вогрузился всей своей тушей в кресло, включил телевизор, на одном из развлекательных каналов шло его любимое юмористическое шоу.  Надежда подобные передачи терпеть не могла. Юмор ей казался настолько омерзительно низкий, что даже от доносившихся на кухню отдельных фраз пошловатого  ведущего хотелось заткнуть уши, а то и вообще выбежать во двор.  Но она мысленно представила себя уже в новых  нарядах,  и ей мгновенно  стало так  безразлично все, что происходило за пределами  кухни.  Она порхала как бабочка от сковороды к кастрюле и домашняя работа уже не казалась ей так тягостна и невыносима.  Юрка, что же мы сделали со своей жизнью.  Какой ты был красавец, как светились твои глаза, сколького хотелось достичь.  А сейчас уже слишком поздно.  Всему свое время – как там… время  разбрасывать камни и время собирать камни. И если в молодости ничего не созидал, если только и колотил жену, пил с друзьями в кабаках,  менял одну работу за другой, вместо того, чтобы  возводить мосты, возводил стены, тогда и пожинай – 55, а нет ни уважения, ни надежных друзей, только запах гари и презрение жены. Вдруг Надежда почувствовала такую жалость  к нему и  поймала себя на мысли, как это отвратительно, когда здоровый, сильный мужик только и вызывает жалость. Ей   так захотелось подойти к нему  и обнять за плечи и, как в первый год жизни, чмокнув в щечку, пригласить к столу. Она даже пошла за ним в комнату, даже  попыталась  обвить руками шею,  но тут мужчина резко  повернулся, провел  оценивающим взглядом сверху вниз  по ее силуэту и  презрительно бросил:
- Какая же ты у меня стала старая.
_На себя бы посмотрел,  - буркнула в ответ Надежда. - Иди есть.
Тут ее взгляд остановился на сегодняшних покупках.  Все было распаковано,  нижнее белье валялось на полу.  Из журналов были вырваны листы.
- Холодно стало, вот решил печку истопить, - с злорадной усмешкой,  растягивая каждую фразу, словно смакуя  болью самого близкого человека, произнес мужчина.
    Надежда не была удивлена,  за эти годы она настолько привыкла к  низости его поступков, больше  корила себя, что не спрятала в кладовку свои обновки.
- Такие бы сорочки, да соседской Людке, - пробубнил  он.
Надежда молча  собрала купленные вещи, аккуратно взяла то, что осталось от журналов и вышла во двор. Опять защемило сердце, опять она вспомнила недавний сон. Чтобы не упасть от нахлынувшей слабости,  женщина   облокотилась на старый забор, еле дошла   до лавки, села  на нее  и заплакала. Зарыдала. Отчаянно. Что есть сил. Впервые в жизни не стыдясь и не скрывая слез. Это конец, - одна единственная мысль пронзала ее сердце.
В это время к лавке    подлетели два голубя.  Они так проворно и живо о чем-то ворковали друг с другом, что женщина на мгновение,  забыв  о всей своей боли, заслушалась  их.  Надежда вытерла слезы и  поспешила в дом, взяла  пшено, хлебный мякиш и вернулась к птицам .  Через несколько минут голуби окружали ее повсюду.  Она кормила птиц и сама, казалось, о чем-то ворковала с ними. Высыпав на дорогу последние крошки, женщина   вернулась   на скамейку.  Ее взгляд  остановился  на глянцевом  журнале, вернее на том, что от него осталось: Тридцать четвертая  страница, сколько же он вырвал, этот паразит.  Тридцать четвертая  страница и огромный заголовок: «Замуж за иностранца».  При других обстоятельствах, в другом настроении, она бы никогда и мысли не допустила о подобном знакомстве. Но тут, словно помешательство, словно удар молнии, ей нужно было, ей это было необходимо, как глоток свежего воздуха. Через три недели заканчиваются каникулы у школьников, а значит и у нее. Надо было срочно вытягивать себя из депрессии, не получилось с бельем, она напишет письмо. Она сделает то, что от нее никто никогда не мог и ожидать. Пусть шансов практически нет, но ей обязательно нужно отвлечься. Это такой психологический прием.
   Письмо  выбранному иностранцу она писала больше недели. Для этого Надежде пришлось даже записаться в деревенскую библиотеку. В свободное от домашних забот время она утопала в словарях,  пытаясь подобрать более точные слова для своего далекого неизвестного друга.  Появился азарт, даже одержимость.  Ведь кроме своей деревни, да маленького провинциального городка, где прошло ее детство,   она ничего не видела, а это письмо улетит  в солнечную Францию.  Да, этот небольшой лист бумаги откроют в самой романтичной точке земли. Оно будет пропитано французским воздухом.  Пусть даже не ответят…
***
   Через две недели открывается персональная выставка. Сто пятьдесят гостей – ценителей искусства. Она волновалась.  Но это волнение было таким прекрасным. Она подошла к зеркалу, улыбнулась, лукаво подмигнув своему отражению. В двухметровом резном овале с голубовато-золотистым обрамлением на нее смотрела очаровательная женщина. Бежевый пеньюар изящно подчеркивал достоинства фигуры. Ее нельзя было назвать худощавой, приятные округлые формы, стройная талия, крутые бедра и прекрасная грудь.  Оставшись довольной своим отражением, дама подошла к окну. Взору открывался огромнейший сад. Вот ее обитель вдохновения.  Три части сада с абсолютно разными характерами – водный сад, сад камней и третья часть состоящая из газонов соединялись в одно целое.   Из ее спальни, которая находилась на втором этаже, панорама была столь  завораживающей, что она могла подолгу стоять у окна и любоваться своим детищем,  где  каждый сантиметр дышал ее трудами.
Вот уже много лет она  делала все по вдохновению, наверное, это состояние, пришло к ней с любовью. Ведь когда  женщину любят у нее и дом -  полная чаша. Утром ей хотелось проснуться раньше всех и самой приготовить завтрак.  Она обожала свой сад, и он платил ей своим благоуханием.  Она души не чаяла в своей работе  – обучая  маленьких детишек живописи, она и сама находилась в постоянном творческом поиске.  Да и работой это вряд ли можно было назвать, хобби. Мастерская располагалась на первом этаже их с мужем  трехэтажного   особняка.
Вчера у нее был юбилей – 55. Она посмотрела на огромный букет из бордовых роз, стоящий у изголовья ее кровати. Андрэ, ее любимый Андрэ. Когда этот мужчина смотрит на нее, она млеет как совсем юная  девчонка, а  какими могут быть прекрасными ночи с любимым.
Надо дописывать картину, - подумала она, накинула  длинный кардиган и направилась в мастерскую.
Остались последние штрих. Среди ее работ больше пейзажей. Картину, над которой она сейчас трудилась,  нужно было обязательно закончить к выставке, с ней были связаны особые  чувства –  сгорбившаяся, высохшая старушонка кормит голубей. Этакое напоминание себе самой о той другой, уже совершенно чужой ей женщине.