Лето. Пора отпусков. Одни тянутся к морю, к солнцу, другие взбираются в горы, пьют красное вино, кушают настоящий шашлык, другие бродят по тайге в надежде на встречу с опасным хищником. Есть и еще одна категория отпускников: те, которые горбатятся на своих огородах и получают истинное удовольствие от физического труда и его результатов. Люди разные и выбор отдыха разный.
В отличие от большинства, которое развлекается в эти жаркие летние дни, мне приходится сидеть в четырех стенах, допрашивать людей, составлять планы расследования, выезжать на места происшествий. Чем я такую кару заслужил? С начальником повздорил, обругал его? На службу пьяный пришел? Нет! Конечно, нет. Я не мог обидеть своего старшего товарища. Водку я пью исключительно в связи. Есть график отпусков, и он для нашего отдела священный, его надо соблюдать. Наступит осень, и я на 45 суток забуду о существовании следственного отдела, я забуду о том, как составляются протоколы, постановления, и наступит душевная благодать. Представить себе трудно: нет трупов, нет насильников, ночью никто не звонит в дверь, никто не тревожит мой телефон. А я на диване с «Тремя мушкетерами» или «Парижскими тайнами». Завтрак, обед, ужин вовремя, как полагается. Размечтался. Дожить еще надо!
Мечты, мечты, где ваша сладость? Одна горечь! Вторую неделю бьюсь, как рыба об лед, а дело не продвигается никак. Сделано практически всё, что можно было сделать. Опрошены свидетели, проведена судебно-медицинская экспертиза, опера получили содержание телефонных переговоров жертвы, а информации о подозреваемом никакой. За исключением сведений о машине, которую видели примерно во время убийства. Номера московские, автомобиль не то «четвертка», не то «пятерка», а может, и «семерка». Бабушка не разбирается в машинах и все три модели для неё едины. Попробуй в Москве отыскать нужную машину! Проще найти иголку в стогу сена.
«Ну, Павел, надо сконцентрировать свое внимание и еще раз проанализировать ситуацию», – уговариваю я себя.
Итак, что я имею? Я имею труп девушки, продавщицы деревенского магазина. Смерть наступила от колото-резаного повреждения сердца. Удар – смерть. Случайность или профессионал – вот первая тема для размышления. В заключении судебно-медицинского эксперта написано, что угол удара клинка 90 градусов. Вывод: не профессионал. Профессионал бил бы снизу вверх с обязательным поворотом клинка.
Да, было бы проще, если бы в помощь пригласить Эдгара По, Чейза, женщин наших – Донцову и Маринину. Все вместе с их фантастическим воображением не одну следственную версию выдвинули бы. Всё просто, – сказала бы Донцова, – ищите мотив. Найдете мотив – сразу станет ясно, кто убийца. Маринина заявила бы: поставьте вопрос, кому выгодно. Когда ответите, сразу станет ясно, кто убийца.
Нет, милые женщины! Всё окружающее нас не подчиняется общим правилам, обязательно есть и исключения. Каждое преступление индивидуально! В моем деле нет мотива и выгоды нет! Ну, так кто убийца? Кто, кто? Мужик в кожаном пальто! Из магазина ничего не похищено, девушка не изнасилована, она вообще девственница, врагов мужского и женского пола нет. Домашняя девочка. И надо было ей на каникулах принять решение о пополнении бюджета семьи приработком продавца, и именно в своей деревне. Ведь хотела поработать лето в городе, мать не отпустила, аргументируя свой отказ многочисленными делами по дому. Как эта женщина проклинала себя на похоронах своей дочери! Сердце щемило глядеть на несчастную.
Да уж, ищи мотив, а его и нет. Как быть? Мотив, мотив. Стоп, кто, когда? Отсутствие мотива есть признак мотива патологического. Сыщик от Бога – Хлебников, это его слова на занятиях по криминалистике.
Вот оно, озарение или признак склероза, как я мог забыть! Отсутствие признаков половой извращенности не является основанием для категорического вывода о том, что преступление совершено не половым извращенцем, или, как теперь модно называть, сексуальным маньяком – это опять мэтр сыска. Псих! Так вот оно что: убийца – псих!
Поэтому с места убийства исчезла туфля девушки, он ее взял с собой. В качестве чего? Сувенира?
Фетиша!
Стоп! Я в болоте, пока по пояс, скоро начну погружаться. Почему туфля, какие ассоциации могут появиться в больном мозгу, почему туфля, именно женская туфля причинила такую психическую травму этому субъекту?
Похоже, я на правильном пути, но туфля-фля-фля?..
Есть контакт! Мама «воспитывает» своего сынишку-шалунишку туфлей. Это становится системой, и вот итог: появляется на свет Божий туфлененавистник, заодно он ненавидит и тех, кто туфли носит. И нет им прощенья, они должны умереть. Логично? Пока да.
По каким признакам он выбирает жертву? Допустим, что он приехал из Москвы... Зачем ехать так далеко, столица полна туфель?.. Нет, ограничение информации не позволит сделать какое-то предположение, фантазировать не буду, только предположение на фактах.
Вот распечатка телефонных звонков жертве несет крупицу довольно интересной информации. За неделю до убийства был холостой звонок длительностью в минуту. Девушка рассказала об этом звонке своей подружке, звонил какой-то мужик, пыхтел целую минуту, а сказать так ничего и не сказал.
«Симку» опера установили – с украденного мобильного телефона, зарегистрированную где? Опять – в Москве. Как по мобильному телефону можно узнать место локализации нужного абонента? Элементарно, если вы работаете в системе мобильной связи «Мегафон»!
Ну вот, я чуть сдвинулся с места, моя рабочая версия: убийца – лицо, страдающее психической патологией, работающее в системе мобильной связи «Мегафон», имеющее автомашину ВАЗ 04, или 05, или 07, вполне возможно, что машина принадлежит кому-то из родственников или знакомых лиц. Житель Москвы. Мать подозреваемого – садистка!
А теперь... Ну, Павел Дмитриевич, ты вляпался по самые уши! Маньяк! Этого еще тебе не хватало! Если это первый труп, это не так страшно. А если это не первый? Прокрутят меня в фарш. Сама система не простит. Почему сразу не нашли убийцу, почему не проявили профессионализм, не понимаете текущего момента и т.д. Строй государственный изменился, а подход чиновников правоохранительных органов остался прежний. Кого козлом отпущения сделают – трудно сказать, но проще виноватого найти из провинции. Основание имеется: две недели раздумывал, а надо было работать и работать. Слава Богу, что я фактически пенсионер, пенсию никто не отымет. А может, рапорт написать на увольнение по выслуге лет? Нет, не дождутся! Основатель военно-полевой хирургии Н.Пирогов, перед тем как лечь на операционный стол, сказал: «Даже посредственный гладиатор может уйти из жизни красиво!» Умышленно отдал себя в качестве объекта научного исследования своим коллегам. Так что уйти со службы тоже можно красиво. Даже если это будет последний мой вальс, я его станцую!
А теперь к телефону, к проводному, никаких мобильных, всё пишется, утечки информации не должно быть. От волнения сбиваюсь при наборе, исправляю ошибку.
– Алле. Это ГУУР МэВэДэ Российской Федерации? Мне нужен господин полковник Шубин Геннадий Серафимович. Что? У телефона? Здравствуйте, это говорит Павлик, он хочет просить помощи для голодающего заугорья.
Слышу смех, сокурсник узнал, хотя я и пытался изменить голос. Трубка ответила:
– Когда ждать?
– Возможно, завтра, если результат будет сегодня. Мне нужна информация об убийствах женщин в Москве, Подмосковье и прилегающих областях за год. Был бы искренне признателен, если бы применили фильтр – отсутствие мотива.
– Через час перезвони!
Всё, разговор окончен. Как приятно, когда тебя понимают с полуслова, не надо «месить глину», объяснять зачем, почему. Ценишь друзей по делам, а не по речам, которые часто бывают пустыми.
Час тянулся медленно, стрелки еле двигались, особенно секундная, она еле ползла, возникало ощущение, что минута состоит не из шестидсяти секунд, а из ста двадцати!
Ожидание было вознаграждено. Два убийства, одно в Одинцовском районе, второе в Щелканово. В Одинцовском районе 5 июня, в Щелканово 5 мая.
– Павел, тебе нужна поддержка? – спросил мой друг из столицы.
– Я должен застать оперов, которые этим занимались, но не с Петровки, а «с земли». В девять часов буду в Москве.
– Транспорт?
– Если правдивы СМИ, а они ежедневно твердят о километровых пробках, я полагаю, что по Москве лучше передвигаться под землей.
– Нашим ребятам пробки не помеха, машина будет ждать на Теплом Стане в 9 часов.
– Спасибо! До встречи!
Всё сходится. Псих убивает каждый месяц, начал в мае. Его необходимо срочно остановить, до следующего убийства остается неделя.
Около одиннадцати часов следующего дня, сидя на заднем сиденье служебной машины с министерским номерами, я трубил победный марш. Всё сложилось удачно. Июньская жертва была без туфли, за день до убийства зарегистрирован звонок с использованием «симки», которая была похищена с телефоном из Москвы. Проявилась закономерность выбора жертвы – имя и отчество женщин совпадало. Конечно, это могло быть просто совпадением, два факта – это мало. Мне осталось получить информацию о майской жертве.
В Щелканово опер оказался посмекалистей, он нашел неизвестного, который звонил жертве за сутки до убийства. Как я был расстроен, узнав, что звонок сделан с другого абонентного номера, и как был удивлен совпадением имени и отчества третьей потерпевшей. Да, в Москве становится опасно быть Еленой Сергеевной, и это факт! Оперативник встретился с владельцем номера, с которого прошел звонок. Молодой человек быстро просмотрел свои контакты и сразу признал наличие такого звонка. Ну, чего не бывает, ошибся, не так набрал, не так записал.
У меня появилось желание встретиться с этим молодым человеком, узнать детали его жизни, кто он, чем занимается. Конечно, такую информацию лучше получать из косвенных источников, не надо лишний раз волновать человека, о котором ты хочешь узнать. Опер вспомнил об участковом, который только недавно отправился на заслуженный отдых. Он знал всех и всё, или почти всё, о жителях своего «околотка». Мой интерес он понял мгновенно. Чем больше мне он рассказывал о Николае Локтионове, тем тоскливее у меня становилось на душе.
Всё объясняется просто. Когда ты идешь по следу, когда ты находишься в поиске, выстраиваешь версии, проверяешь их, ошибаешься, исправляешь ошибки, душа приобретает свойства души гончего пса, а достал эту добычу – душа возвращается в человеческие рамки. Возникают вопросы. Почему? Зачем? Что делать?
Александр Иванович рассказал нам о тяжелом детстве Николая. Его мать развелась с мужем, когда мальчику было два года. Частенько проводила месяцы в психиатрической больнице. Мужчин постоянных не было, жили в однокомнатной квартире. Когда приходили мужчины, она сына загоняла при помощи обуви под кровать, а на кровати развлекалась со своими собутыльниками-любовниками. Уже в возрасте двадцати лет молодой человек три раза пытался покончить с собой. Мать два года как умерла, теперь живет один, в армию не призвали, выдали военный билет, после попыток самоубийства лечился в психбольнице. Работает диспетчером, не то в МТС, не то в «Мегафоне».
– Павел Дмитриевич! – обратился ко мне ветеран. – Опасный этот парень, я молодому участковому говорил, чтобы он за ним приглядывал. Да толку-то, они сейчас только думают, где урвать побольше. Работа так, для записи в трудовой книжке.
– Александр Иванович, у меня есть к вам два вопроса. Как звали его мать, и может ли он управлять машиной, у кого он может ее брать напрокат? Я так понимаю, если он находился на лечении у психиатра, он не мог получить необходимую медицинскую справку, а значит, он не мог получить водительское удостоверение.
– Машину он берет у приятеля по школе, я его раза три видел в «пятерке», ездить он умеет – учился на платных курсах. А справку – да сейчас за деньги можно и справку купить. Мать звали Еленой Сергеевной.
Всё, финиш! Доказательств достаточно, а самое главное, где-то дома у него наверняка есть тайник, в котором мы надеемся найти три туфли, по которым можно будет провести ДНК-анализ.
– Мужики, а что он сотворил-то? – спросил Александр Иванович.
– Горе, – ответил я.
Мы шли с опером к дому, где жил подозреваемый в серии убийств.
Что делать? Задержать его? Или? Принять правильное решение, какое? Что будет дальше? Первая ситуация – он признается вменяемым и отправляется за решетку, вторая ситуация – он невменяемый, и его отправляют на принудительное лечение в спецпсихбольницу. Лет через пять его выпустят, и если он совершит еще преступление, его опять закроют, тогда надолго. Чего ждать от этого Коли-Николая? По типажу он схож с «черноколготочником», того признали невменяемым. Вероятно, и у этого шизофрения, мать – по рассказам участкового – точно страдала этим недугом. Что делать?
– Сергей, у тебя ствол с собой? – спросил я опера.
– Конечно, а как сейчас без него? Будем задерживать?
– Угу, – сказал я и тише, для себя, добавил: – Маловероятно.
Мы поднялись на десятый этаж. Уже перед дверью квартиры подозреваемого у меня исчезли последние сомнения в правильности моих выводов.
Сергей нажал кнопку электрического звонка, мы четко услышали из глубины квартиры звуки шагов человека, подходящего к входной двери: вот он подошел, в стекле дверного глазка мелькнула тень, смотрит, кто стоит за дверью. В этот момент я нанес несколько внушительных ударов кулаком по двери и громко крикнул:
– Откройте! Милиция! Сопротивление бесполезно!
Шум шагов стал удаляться, и через несколько секунд мы услышали звук разбитого стекла.
– Сергей, пойдем вниз. Надо вызывать опергруппу,
осматривать место происшествия. Наш подозреваемый совершил самоубийство. Он пойдет в ад, самоубийц Всевышний не прощает.