По едва различаемой тропинке, что на опушке соснового бора, брела женщина. Её одинокая фигура, освещаемая уже почти зашедшим за горизонт солнцем, казалось, ищет что-то или зовёт кого-то. Её вытянутые перед собой руки, то ли указывали путь, известный только ей одной, то ли взывали о помощи. Иногда она останавливалась, прислонившись к дереву, и шептала, - «Потерпи малыш, потерпи! – уговаривала она, поглаживая свой большой живот, - уже скоро!».
Местность вокруг конюшни была пустынной, и только к северу от неё, примерно в километре, находился коттеджный посёлок. В остальном же вся округа, на несколько километров, была совершенно необитаема. Иногда это безлюдье нарушали кочующие цыгане, оставаясь ненАдолго в этих красивых местах.
Владельцами этой конюшни, были двое жителей из коттеджного посёлка. От каждого из них в конюшне работало по два конюха, посменно. В эту ночь дежурили Ираклий и Аким.
Сегодняшний день был особым для всех. Радостным, для хозяев конюшни и полным забот, для конюхов. После долгих «увещеваний», самая ценная особь из кобыльего семейства, кобыла «Аделия», наконец-то ожеребилась. Родился очень красивый и рыженький жеребчик. Назвали его – «Призёр», в надежде, что он сможет быть не хуже, чем его мать, на первенстве в бегах.
Создав все необходимые условия «матери с ребёнком», конюхи отправились в свою каморку, отдохнуть после трудового дня. Смеясь, Ираклий спросил Акима:
- Как ты думаешь, кому из хозяев достанется первенец от этой кобылы?
- Как, кому?! Конечно же, нашему рыжему хозяину! Он же тоже рыжий…, значит его отпрыск! – веселились конюхи.
Сменяя друг друга, конюхи изредка навешали роженицу. Подошла очередь Ираклия, навестить кобылу «Аделию».
Неожиданно до слуха задремавшего Акима, донёсся встревоженный голос Ираклия:
- Аким, Аким!... у нас двойня… у нас двойня!
Ничего не понимающий Аким, вскочил с топчана.
- Какая двойня?! Где?! У кого?! – засыпал он Ираклия вопросами.
- Пошли! – только и смог вымолвить Ираклий.
Подойдя к стойлу «Аделии» с жеребёнком, Ираклий указал Акиму на ясли у стойла. В яслях, на сене, укутанный в тёплый платок, лежал маленький ребёнок. Он слегка попискивал, но не плакал. Очумевшие от такой новости, конюхи растерялись, не зная, что предпринять. Наконец, Аким немного пришёл в себя и сказал, что надо срочно позвонить хозяину.
- А пока он появится тут, давай заберём ребёнка к нам в каморку. Здесь ему холодно.
В каморке конюхи развернули ребёнка и увидели, что это была девочка.
- Смотри-ка и она рыженькая, как жеребёнок, - вскричал Ираклий.
- ... как наш хозяин…, - поправил его Аким, ухмыляясь.
Как же так случилось, что они ничего не слышали, задавались вопросами конюхи. Коль скоро женщина рожала в конюшне, то они бы обязательно слышали крики роженицы…, но их не было! Да и вообще, как она попала в конюшню, если они двери закрыли?
- А закрыли ли? – спросил Аким. – День был такой сумасшедший, что могли и не уследить. Были-то не только мы, но и хозяева, и ветеринар… Вот нагоняй теперь получим!
- Что ж это за мать такая! – возмущался Ираклий. – Наверное, это цыганка. Я видел их табор невдалеке от нас.
- Неее, - возразил Аким, - цыгане своих детей не бросают, они часто и чужих воруют к себе в табор, а если это и случается, то очень редко и только тогда, когда им угрожают - убить или мать, или ребёнка.
- А ещё я слышал, - сказал Ираклий, - что у цыган есть такой странный обычай, что, если цыганка рожает в роддоме, то она сбегает из роддома в первую ночь после родов, а потом возвращается обратно в роддом. Ей это надо, потому как, если сразу после родов цыганка не переспит с мужем, то позже будет ему изменять – такое у цыган поверье.
- Да, кто их разберёт с ихними обычаями, - согласился Аким. – Я так слышал, что их бабы после родов сбегают из роддома вообще, потому как не с мужем дОлжны переспать, а со свёкром… Во, как! Может потому наша роженица и сбежала из табора, что не могла принять такую жизнь.
- А может она и не цыганка вовсе! Всё, давай звони хозяину, пусть сам разбирается со своим детём, - усмехнулся Ираклий.
Прошло четыре года. «Призёр» действительно приобрёл славу лучшего коня на бегах в различных ипподромных соревнованиях. Но самым любимым наездником «Призёра» и его другом была Феличия. Такая же рыженькая, как и он сам, она всегда излучала запахи его жеребячьего детства. Он помнит и знает Феличию, когда она ещё и ходить-то не умела, но могла хорошо сидеть на его спине, обнимая его за шею. Недаром её нарекли – Феличия, что значит Счастье. Она принесла счастье не только семье хозяина, у которого до Феличии и детей-то не было, но и ему, самому - «Призёру».