Синдром "попутчика" присущ не только пассажирам в поезде, но и владельцам собак на прогулке. Иногда невинный вопрос может спровоцировать неожиданные откровения.
Мартовское утро, вопреки ожиданиям и прогнозам, оказалось пасмурным и прохладным. Начавший было таять снег лежал вдоль дорог уродливыми валунами. Городская пыль довершала картину зимнего апокалипсиса. Хотелось или солнца, или метели, лишь бы не видеть городских реалий и того, что было когда-то снегом. Так иногда случается, что и природа, и настроение в унисон. Как предчувствие.
Пустынный парк, в котором я гуляла с собакой, выглядел не столь удручающе. Берёзовая аллея вносила в пейзаж некоторое разнообразие и позитив.
Я заметила его не сразу, пёс почти слился с окружающей средой. Белый цвет с вкраплениями чёрных пятен делал русского спаниеля просто неотразимым. Особенно шикарно смотрелись уши. Иного определения, как чёрный шёлк, подобрать было сложно. Взгляд этой породы собак - вообще отдельная тема. Так может смотреть только вселенская скорбь.
Собачий этикет предписывал обязательный ритуал - вильнуть хвостом и понюхать. Питомцы натянули поводки, и нам с хозяином спаниеля ничего не оставалось, как сократить дистанцию. Пока собаки знакомились, у нас завязался неспешный разговор. Разумеется, я не могла не поинтересоваться: рабочая ли собака?
Мужчина отрицательно качнул головой.
- Я больше не хожу на охоту. Да и ружья давно нет. А современные методы вообще презираю. Расстреливают с вертолётов, джипов, ставят капканы. Да мало ли варварских способов. Но самое подлое, что животных уничтожают в святая святых - заповедниках. Когда-то я тоже промышлял охотой. Но после одного случая - как отрезало.
Начало сентября выдалось тёплым и солнечным. Природа, словно выступая на бис, радовала палитрой красок. Взяв реванш, осень не скупилась ни на красоту, ни на дары. Мелькали рыжие шляпки грибов, горела рябина, переливалась разноцветьем крушина.
В тот день удача оказалась не на моей стороне. Я брёл по лесу, потеряв всякую надежду на трофей; и уж было хотел махнуть рукой, да заняться сбором опят, как внимание привлек след косули. Стараясь не шуметь, я приблизился к зарослям. Судя по ландшафту, поблизости могла быть лёжка.
Зрение у косули неважное, но слух отменный, поэтому я особо не маскировался, однако ступал аккуратно. Ветер был моим союзником, относя запах в противоположную сторону. Шорох в кустах подтвердил догадку. Не мешкая я вскинул ружьё. Навстречу мне выскочил косулёнок. Животинке отроду было не более двух-трёх месяцев. Огромные глаза смотрели с любопытством. Лишь пятнистая шкурка вздрагивала, то ли от ветра, то ли от испуга. Следом выбежала взрослая самка.
Похоже, это была мать. Покрыв в два прыжка разделяющее их расстояние, она встала и закрыла собой телёнка.
Косуля смотрела с укоризной и мольбой, а по морде катились слёзы. Ради малыша она была готова пожертвовать собственной жизнью.
Ничего подобного я раньше не встречал, и даже не подозревал, что животные способны на подобные чувства. Я опустил ружьё.
До сих пор не пойму: зачем, ради чего я ходил на охоту? Разве я был голоден? Или голодала моя семья? Азарт и желание показать превосходство. Вот, пожалуй, и всё, что мной руководило.
Что мы знаем о зверье, что они живут инстинктами? Но когда мать закрывает телом дитя, разве её поступок обусловлен только ими?
С тех пор прошло много лет. Если кто-то спрашивает, рабочая ли у меня собака, я отвечаю, что нет. И каждый раз с сожалением и стыдом вспоминаю свое охотничье прошлое.