ИЗ ЦИКЛА «ЛЮБОВЬ»
Клара закрыла дверь за мужем.
Боже, неужели все? Неужели конец? Неужели все кончено?
Она заморгала влажными от слез глазами, пытаясь удержать надвигающуюся лавину.
-Не расплакаться бы, только не расплакаться. Ушел, ну и Бог с ним! Живем дальше, навсегда выбрасываем из головы! – Клара утешала себя, как могла.
На лестнице послышался скрежет открывающихся дверей лифта. Через минуту до слуха вновь донесся мерзкий скрип, и машина пошла вниз.
«Посмотри в окно, в какую сторону пойдет», – прошептал внутренний голос. Клара воспротивилась предательскому подсказчику. Что ей за дело куда пойдет! Все, баста! Начинается другая жизнь – спокойная, без вечно взвинченных нервов, без слез по поводу и без, без постоянных забот о Его благополучии во вред своему.
И все же в какой-то момент хотелось броситься к окну и крикнуть – вернись! Как я без тебя? Но ноги, «вросшие» в пол, не подчинились минутной слабости. Клара медленно сползла по стене вниз и распласталась на полу. Сдерживать слезы больше не было сил. Словно прорвав платину, они разбежались по лицу. «Ну, все, все, хватит – ругала себя Клара. - Хватит!».
Собравшись с силами, женщина села, растопырив ноги, и согнула спину дугой. Со стороны она походила на жалкую старушку, взявшую от жизни все и ждущую своего часа. Тупой взгляд выхватил трещину на полу, в которую попал мусор – обрывки бумаги, нитки, крошки хлеба, даже рисинка. Словом все, что не смог вытянуть пылесос. «Надо бы почистить вручную, - подумала Клара. – И сказать этой засранке, так называемой помощнице, чтобы чище убирала. Помощница! С каких пор уборщицы стали называться помощницами! Помощница за деньги!». Клара срывала злость на безобидной «помощнице». Мысль сменилась другой, не менее приятной, пока, наконец, в голове не образовалась пустота. Так, вперив взгляд все в ту же трещину, Клара просидела настолько долго, насколько выдержал её больной позвоночник. Из пустоты вывел телефонный звонок. Клара хотела было взять телефон, но ноги не подчинились желанию.
Включился автоответчик.
- Это хорошо, что не берешь трубку. Когда закрыла за мной дверь, я еще надеялся, что ты опомнишься и позовешь меня назад. Но я бы не вернулся – выгнать мужчину, как собаку, это не просто конец всему, это сожженный мост. – Голос помолчал. Послышалось покашливание. Муж вновь заговорил. – Я прошу об одном – давай без истерик. Не надо всем рассказывать какая я сволочь и какая ты жертва. Мы оба – жертвы. Не хочу войны и дружеских отношений тоже. Все! Не знакомы и никогда не были!
Телефон отключился. Клара в бессилии вновь распласталась на полу. «Никогда не были знакомы», - пронеслось в голове. Игра в кошки-мышки! Как принять очередную дурость экс-мужа? Клара вспомнила, как однажды прочитала в интернете совет психолога – если тебе плохо, мысленно разрежь на кусочки неугодные жизненные эпизоды. Вообразив в руках большие портновские ножницы, Клара безжалостно стала вырезать из памяти Бывшего, многочисленных его родственников, постоянно торчавших в их доме. Особенно приятно крошить друзей, зачастую прятавших беленькую во внутреннем кармане пальто, как это делают законченные забулдыги. Она вырезала из памяти множество ночей, когда пьяный в доску, приводил домой друзей и требовал накрыть стол. А еще вырезала подружек, с которыми Благоверный флиртовал у всех на виду.
Воспоминания всплывали вырвавшимся потоком, который невозможно было удержать. Виртуальные ножницы, казалось, притупились от быстрой и большой работы. Наконец, последний эпизод, положивший конец семейной жизни.
Долг, который взят у её родного брата – коммерсанта. Долг, который не из чего было возвращать. Долг, который рассорил брата и сестру. Долг, который как дамоклов меч, висит над её головой.
Клара шумно выдохнула воздух и почувствовала неприятный запах. Гнилостный, с примесью болотного зловония. Что это? Что-то в организме или… Бабушка рассказывала, как в старину из людей, в которых вселялись сущности, изгоняли этих невидимых врагов молитвами. И только с сильным выдохом они покидали свое пристанище. С выдохом и зловонью. Неужели она изгнала сущность? Ах, какая чушь лезет в голову! Тем не менее, на душе стало легче. Но как хочется плакать. Как хочется рыдать! Как хочется разбить головой дверь! Сердце бьется, как только что загнанная в клетку птица.
Невидимая нить с силой тянет к Нему. Раздирает желание прижаться к груди, вдохнуть его запах, немного кисловатый и такой сладкий, сложить трубочкой губы для поцелуя и срастись с ним в единое навсегда. От этих мыслей Кларе на душе стало легче.
Бог с ними, с друзьями по ночам. Восток! Такие у нас мужики! И вообще черт с этими женщинами на коленях. Какой мужик не гуляет! А долг. Что долг! Брат поймет, брат простит. Он может крутиться, а Этот – нет. Загорается, строит воздушные замки, которые очень скоро рассеиваются, как туман. Со всеми недостатками все же муж, рядом, родной, свой, с улыбкой Брэда Пита, с утонченными манерами и сильными руками, которыми обнимает в редкие часы хорошего настроения.
А как ест! Не наклоняя голову над тарелкой, неторопливо, не чавкая. Спину держит ровно, словно находится на дипломатическом приеме. Одевается со вкусом.
Даже собирая чемодан, надел черную рубашку и черный галстук. И туфли. Не любимые вездеходы – кроссовки, а туфли – под костюм. Словно собирался на парад.
Боль пронзила сердце. Клара с трудом удержалась от сожалений. Нет, не стоит выделять редкие моменты счастья. Напротив, уход из дома эгоиста для Клары должен стать праздником – началом спокойной жизни.
Лежать на полу стало невозможно. Вездесущий сквозняк носился между входной дверью и приоткрытой форточкой на кухне. Застыла спина. Радикулит, который в прошлом году уложил в постель, вроде как просыпался. Клара с трудом приподнялась и села. Ноги накопили силу, и она пошла в комнату. Своим бесконечным уютом манил диван. Клара бросилась на мягкий плед, подаренный на день рождения свекровью, и уткнулась в него носом. Дышать стало трудно. Но поза защищала от окружающего мира, и легче переносилось горе. Однако долго оставаться в подобном положении не было сил. Плед источал Его запах – кисловатый с примесью табака. Сколько раз просила дома не курить. Но стоит выйти за дверь, как табу на сигаретный дым в квартире прекращалось.
Клара закуталась в плед. Жадно вдохнула несвежий запах. Она явственно почувствовала, как лежит с ним на диване, под пледом, и смотрят американский боевик. О, эти сказочные моменты! Она укладывала голову на его плечо и оказывалась в раю. На экране шла бойня, погоня, выстрелы и крики, но ей было хорошо. Клара защищена могучим торсом мужа.
Слезы вновь заструились по лицу. Сквозь водяную пелену, глаз умудрился выхватить фотографию на стене. Они на море. В Турции. Светит солнце, позади искрятся волны. Он - в плавках, она - в пляжном халате. Клара сама вложила фотографию в рамку и повесила на стену. Родители, впервые увидев снимок, стыдили дочь – убери, что за дела вешать снимки полуголых людей! Но она возразила – будьте проще, времена строгих правил прошли. Почему бы не выставить красивую фигуру мужа? А вот ту красотку, что стоит в купальнике на заднем плане, убрать не удалось. Наглая, помнится, бабенка. Стоило отлучиться, как она тут как тут. Все невод забрасывала, хотела выловить рыбину в лице её мужа. Но Клара не сердилась. Красавчик – высокий, стройный, с накаченным торсом был её мужчиной.
Захотелось пить. На столе стояла бутылка с водой. Лень идти на кухню за чашкой, и она подошла к серванту. Взяла чашку от сервиза. Хороший сервиз. Теперь уже неполный.
Как-то пришел Его дружок и, пока она хлопотала на кухне, взял бокал от сервиза и налил горькую. Муж отказался пить без закуски, а тот пропустил водку, не моргнув. Крякнул от удовольствия и задел локтем сервизную чашку. Послышался звон фарфора. Клара вошла на звук. Боже, не сдержалась, это был предсмертный подарок любимой бабушки. На что муж ответил, что чашка соскучилась по бабушке и ушла за ней. Простить такой кощунственный юмор было невозможно, и супруги поругались.
На самом деле, зачем нужен был тот скандал? Люди умирают, что говорить о вещах. Зря тогда ему наговорила всякой ерунды. Он чуть было со злости не выкинул весь сервиз. Хорошо на шум пришла соседка. Иногда верная подруга разнимала скандалистов. Конечно, до драк не доходило, но его бас гремел на три двора.
Клара поймала себя на мысли, что в доме все напоминает о нем. Неплохо жили. Да, ругались, да не разговаривали неделями. Ну и что? Это жизнь. У кого-то иначе? Часто люди хвастаются – мы за всю жизнь ни разу не поругались. Быть такого не может! Блеф! Хотят хвастнуть перед другими семейной идиллией. Для чего, вызвать зависть?
Так, успокаивая себя и размышляя о жизни, Клара заснула, утонув в Его любимом кресле.
Не прошло и часа, как женщина открыла глаза. Затек бок, разыгрывался радикулит.
Сколько сейчас? Одиннадцать! Пора ложиться спать, по-человечески. Она решила не следовать установленному правилу – чистить зубы, умываться перед сном. Сразу пошла в спальну.
Надо поменять белье. Так лучше. Она открыла новый комплект постельного белья и застелила постель. Постояв возле красиво устланной кровати, сняла белье. Новое надо стирать, тем более белье. Кто знает, через сколько рук прошло, прежде, чем попасть на прилавок.
Вернувшись в большую комнату, легла на диван. Мысленно решила, что от пледа надо избавиться. Чтобы ничего о нем не напоминало. Вытащив из комода новое зимнее односпальное одеяло, также купленное свекровью, легла и укрылась с головой.
«Колется, - подумала Клара. - Колется, как и свекровь. Без уколов не могла жить. Постоянно подкалывала, причем при сыне. И подарки у нее такие же! И чего закидала односпальными одеялами? Чтобы сыну под ними было теплей, чем с ней?». А внуков хочет. Откуда, им взяться, не Даная без одеяла, и сынок её далеко не Зевс… Откуда же взяться Персею?
Однажды Клара слышала, как свекровь сказала:
-Не рожает она у тебя. Столько лет прошло! Подумай, может, другую найдешь?
Клару словно кипятком обдало. Что значит другую? Она что, кукла, чтобы поменять на другую. Да, не рожает. По чьей вине? По её же, злыдни! Когда забеременела до свадьбы (случается и такое), свекровь уговорила сделать аборт. Мол, что соседи скажут – невестка забеременела до свадьбы.
Не сказав родителям, Клара пошла в роддом. Врачи отговаривали, но слово будущей свекрови – закон.
А после свадьбы эта змеюка каждый месяц спрашивала – нет ли чего там у Клары в животике? Как-то Клара не сдержалась:
-А что вы хотите, сами заставили сделать аборт!
-А ты что хотела, чтобы я от позора сквозь землю провалилась?
-Ваши предрассудки губят жизнь.
И пошло-поехало. Разругались, на месяц.
Теперь ей, оказывается, от людей неудобно – все спрашивают, когда внуки появятся.
Клара откинула противное покрывало и неизвестно назло кому не стала им укрываться.
-Что за черт, сон не идет! - Глянула на часы – два часа ночи!
За окном стихли звуки суетящихся целыми днями людей, редкая машина нарушала ночную тишину.
Еще вчера Клара спокойно заснула в десять вечера, невзирая на шум за окном, на снующие машины. Сегодня все условия – тихо, как в горах, а сон не идет. Клара храбрилась, доказывая себе же, что ничего серьезного не произошло. Ну, расстались с мужем. Сейчас каждая вторая пара расстается, и что, убиться и не спать? От возмущения пожала плечами.
Повернулась на другой бок и застонала –потихоньку подбирался вражина - радикулит. Надо бы укрыться. Встала, решила поискать что-нибудь в спальной. Но не дошла, свернула на кухню. Захотелось есть. Клара намазала хлеб маслом, положила сверху тонкий кусок сыра и отправила кусочек в рот. Что за привычка резать сыр толщиной в промокашку? Оказывается, не интеллигентно резать сыр крупно. Так Его мамаша считает. Где это прописано про интеллигентный сыр, интересно. Его же в интеллигентном положении совершенно не чувствуется. И каждый раз, когда Клара собирается нормальненько поесть сыр, прочувствовав его вкус, муж говорил – чего ты как кишлачная, ей-богу!
Кишлачная? Да они, бедолаги, сыр годами не едят. Многим не по карману. Семьи большие, не напасешься! У них завтрак – сладкий чай, лепешки, или чай с молоком и лепешками, ширчой называется.
Клара отложила бутерброд и, возмущенная, вышла из кухни. Правильно сделала – нечего на ночь нажираться. Но мозг не успокаивался – поешь, поешь… Клара вновь оказалась на кухне. Открыв «Сладкую» тумбочку, где лежали конфеты, пряники и прочая снедь, дала волю ненасытному желудку. Съела любимую пастилу, закусила зефиром, заела вафлей. Стакан воды завершил трапезу. Настроение поднялось. Но мозг требовал подбросить внутрь еще дровишек.
Тонкий сыр, продолжала рассуждать Клара, тоже неплохо. Изысканно. Впрочем, может, Он и прав. Почему противилась? Раздражали советы свекрови?
Заварив зеленый чай, Клара накрыла чайник салфеткой. Горячее утоляет голод, советует один сайт в интернете. Или чистка зубов. Кстати, надо почистить зубы. Что это она раскисла!
Да, ушел. Жизнь же не остановилась! Завтра вновь встанет солнце, забегают машины. Можно будет поспать, понежиться в постели – воскресенье!
Клара с бокалом чая подошла к зеркалу. Вглядевшись в отражение, заметила – никаких признаков расстройства. Такая же сияющая, яркая. Надо жить! Не стоит горевать! Она отхлебнула глоток чая и вернулась на диван. Часы безжалостно отсчитывали время. Боже четыре часа ночи! Ни в одном глазу! Надо выпить снотворное.
Клара долго искала таблетку. Когда же нашла, передумала. Она заснет сама, ничего страшного не произошло. Ушел муж. Ну, ушел. Что теперь – пить таблетки во вред своему здоровью, стонать и стенать? Нет, она женщина сильная и это не самое страшное, что может произойти в жизни. Вон, у Сони муж, попал под велосипед и сломал позвоночник. Лежит уже полгода в больнице. А муж Сары родил ребенка на стороне. Правда, на то она и Сара, чтобы сделать вид, что ничего не знает. Хотя ребенок от чужой женщины – на всю жизнь! Или у племянницы свекрови. Муж живет в гараже. На голову немного больной. Обустроил себе там жилище и живет. К зиме, конечно, вернется, но сейчас бастует. Кларе не говорят причину – скрывают. Но просто так мужик не уйдет в гараж! А у соседки, Шуры, муж уехал на заработки. Сначала деньги присылал, а теперь вообще исчез. Ни денег, ни адреса, ни известий. Шура думала, что убили где-нибудь. Чуть было не поставила свечку за упокой. И вдруг увидела его по телевизору. Сидит на концерте с какой-то блондинкой, что-то ей говорит. Надо же, как совпало! Шура на следующий же день пошла в церковь и поставила-таки свечу за упокой.
Клара повеселела, перебирая в памяти других несчастных женщин, коих набралось достаточно для того, чтобы почувствовать себя счастливой. Её положение выгодное – нет раздражителя, нет проблем. А у них? Мужья при них, при них же проблемы, ссоры, ругань и прочие проявления семейной жизни!
Клара улеглась на диван, укрылась покрывалом злыдни, сверху накинула плед, пропахнувший мужем, и, подтянувшись, закрыла глаза. Часы показывали начало шестого утра.
Вдруг из-под одеял послышалось всхлипывание. Через минуту это был настоящий рев. Рев тигрицы, рев медведицы, рев пантеры. Клара рыдала. Разными голосами. Она не могла остановиться, из носа текла жидкость, захватываемая открытым ртом, слезы омывали опухшее лицо, в горле появился ком, который душил, не давая дышать. Клара схватила руками волосы и стала их рвать. Она надеялась перебить душевную боль физической и, наконец, успокоиться.
О себе дал знать радикулит. Клара хотела было встать, но резкая боль в пояснице не дала двинуться. Женщина завыла. Как волк. Протяжно, жалко. Все внутри бастовало. Клара вновь попыталась двинуться, но боль цепко держала поясницу. Боль физическая, естественная, наконец, отодвинула все думы на второй план.
Клара не заметила, как ушла в забытьё…
Мозг включился мгновенно. До слуха донёсся уличный шум. Клара открыла глаза. Утро! Спина не болела. Голова ясная. Что за чудеса? Она заснула или пребывала в обмороке? Скинув одеяла, легко поднялась с дивана.
Подойдя к окну, Клара посмотрела вниз. На скамейке, у подъезда, сидел Он, Тимур. Рядом стоял чемодан. Он поднял глаза. Взгляды встретились. Тимур смотрел выжидающе. Клара закрыла окно. Надо разобраться – какая боль больнее…