Воевода молился неистово, рыдая бесслезно, по–мужски. Просил у лика темного от древности сына Алешеньку - наследника. День и ночь трудился, но лишь шесть девиц подряд уродилось.
Но за грехи, видать тяжкие, и седьмой ребенок народился девочкой.
Олешей назвали малютку, как надежду порушенную.
И слушок в народе пошел, раз седьмая дочка подряд, знать ведьмочка непременно.
Росла девчушка смышленая, забавная, шкодливая. Вытворяла чудеса разные. А питалась только зернами маковыми.
Однозначно, ведьмочка. Приворотливая! Глазливая!
Все сынки княжичей во дворе дома воеводы. Все красуются перед Олешкой, сердца ее добиваются. А она только хохотом заливается, да со двора всех охочих выпроваживает.
Возненавидели ее сестры старшие, черной завистью, словно мхом, поросшие. Козни стали придумывать разные.
Про то от Лешего Главного проведала соседка воеводы, ведьма не по рождению, а ученная через бабушек, ворожеей обучаемая. Пожалела она ведьмочку. Предостерегла:
-Надо бы тебе до совершеннолетия твоего дом отчий покинуть, в лес завороженный уединиться, ума изворотливого набраться, а то изведут тебя сестры злобные.
- А где же я, бабушка, в лесу том княжичей встречу? А вернусь совершеннолетней, а сестрицы всех и запрягут в узы свои. Не могу я без внимания княжичей.
Успокоила ее соседка:
- А в том лесу завороженном есть дворец не тёсанный. Там пугало страшное лежит, спящее. Поцелуешь оного, оно дорогу тебе укажет в монастырь мальчишечий. Вот там общество, не то, что здесь. Убожество деревенское.
- Ой, - обрадовалась ведьмочка, - быстрей включи в мозгу моем указатель, чтобы дорогу к лесу чудному нашла я немедля.
Крутанулась ведьма полицейским разворотом, что телега импортная, аж дым пошел, дегтем паленым запахло.
Исчезла ведьма, а перед Олешей дорожка постелилась, зеленым фосфором горящая, и лес загадочный на горизонте появился.
Собрала быстрехонько она котомку, в платочек льняной коробочки маковые положила, узелками завязала.
Да поспешила прямиком к лесу загадочному. Но только вошла в него, меж стволов дубов могучих тревога ее обуяла - шумит неприветливый лес, пугает.
Голод навалился на ведьмочку от страха. Села она на пенек, узелок рядом поставила. Густые волосы под платок расписной упрятала. Не прилично девице порядочной не замужней простоволосой по лесу-то шастать. Потянулась за узелком, маковыми зернами решила полакомиться. А узелок исчез загадочно.
Вскочила она на ноги, оглядывается вокруг, воришек ищет.
Углядела, как в дупло меж корней дубовых два карлика в шапочках красных прошмыгнули с котомочкой уворованной. Осерчала ведьмочка, пнула поганку, хихикающую под ногами. Полетела та прямиком в дупло гномье. И выругалась девчушка словом неприличным:
- Чтоб вы подавились, гомики пузатые!
- Мы гномики, а не гомики, мы любим Белоснежек, - отозвалось дупло, залепленное поганкой.
Еще пуще осерчала ведьмочка голодная, и путь дальше держит.
Злой лес скрипит, стонет. Летучие коты –хохотуны носятся, хохочут жутко, крылами черными норовят сбить с ног девочку – ведунью. Гады ползучие ноги обвивают, с пути верного сбить стараются.
- Сгинь, омч болотная!- приказала она кричалкой заклятой страшенной.
И сразу светло стало вокруг. Огляделась ведьмочка. Поляна перед ней, кронами деревьев от света белого укрытая.
Светлячки-упыри висят на ветвях деревьев вокруг поляны, освещают ее, клыками острыми в стволы дубов впиваются. Смолянистая кровь течет по стволам. Оттого и стонут деревья.
А посреди поляны жилье странное.Изба темная, кривая, бревна не тесаные.
-Дворец, со спящей "красавицей", - усмехнулась девочка, - Кощей от страха вспотел – бы.
Толкнула ведьмочка дверь скрипучую, вошла в помещение полутемное, гнилушками древесными освещенное.
Посреди избы – пень продолговатый огромный, на нем гроб соляной, прозрачный. А в гробу пугало ужасное - ведьма, матерь всей нечести земной.
Лежит мертвая, глаза открытые, невидящим взором в потолок черный упертым.
Паутина вокруг толстенная. Пауки здоровенные шипят, злыми глазами сверкают.
Подошла пугливо Олеша к гробу, взглянула в лицо пугала. Взяла кресало с полки, лучину запалила. Поднесла к глазам покойницы. Не дрогнули веки, огонь не отразился в черном омуте глаз ведьмы страшной.
Вспомнила наказ - поцеловать спящую, и подумала, загрустила:
«Да не спящая она - покойница. Как поцелую-то? Жутко больно»
Да голос пугающий прошелестел по избе страшным шепотом:
- А не поцелуешь, не видать тебе монастырь мальчишечий, как коробочек маковых, уворованных гномами.
Зажмурила глаза Олеша. Представила себе принца спящего из Канар заокеанских вместо покойницы, и крепко в губы поцеловала.
Захохотали коты – хохотуны летучие снаружи избы, сотрясая стены. Жуть!
Тут же села старуха в гробу. Ругается грязно, сплюнула на пол злобно;
-Тьфу! Ты ориентацию потеряла что ли, малявка чудная? Заблудилась али? Бабу целуешь!
В кои веки размечталась я, старая, Прикинулась покойницей, красавицей спящею. Думала леший какой-никакой захудалый заглянет, залюбуется, поцелует спящую-то. Что тебе, убогая, от меня надо? Кто ты, напасть, такая?
- Ведьмочка я, из села Заречного. Счастья ищу, манастырь мальчишеский, чтобы было у меня ухажеров много, чтобы могла выбрать того самого, единственного, чтобы в девках, как ты, не остаться в старости. Там, в Заречном, сестры мои меня изводили завистью черною, а против сестер порчу не могла я вести, родные все же.
Соседка моя, ведьма ученая, чертом обученная, адресок твой дала, говаривала, что дорожку в тот монастырь только ты и знаешь. Выручай, бабулечка – красотулечка, в долгу не останусь.
-Ох, льстишь, негодница! А что это глаза у тебя синие, совсем не ведьминские? Может, ты лазутчица, шпионить за мною заслана?
- Клянусь гномами – поганцами, я ведьмочкой рождена, седьмая девочка подряд в семье воеводы!
- Плюнь в прародителя нашего, чтобы я поверила, - указала старуха на образ лешего ужасного в черном углу избы ,заплеванного всей нечестью округи.
Исполнила ведьмочка наказ и признала ее старая.
Навигатор дала из будущего, волшебный, путь указывающий, и мобильник чудный для связи с ведьминым домом, коль беда иль непонятки в дороге приключатся.
- Ну, пошла к черту! Ты теперь мне, словно внученька, - ласково напутствовала она полюбившуюся ведьмочку и утерла слезу.
***
Долго плутала Олеша по болотам с навигатором. Все он, коварный, дорогу рисовал длинную, обходную. Да порой еще ругался, прикрикивал:
-Куда прешь, взбалмошная, направо иди, ой нет, налево!
- Да, поди ты к лешему, чудо чертово,- выругалась Олеша, - раскомандовалось, как сестры мои старшие. Так я и до совершеннолетия своего не доберусь до монастыря мальчишечьего.
Отключила она навигатор и под куст клюквенный забросила.
Глянь, а оттуда Кикимора болотная, радостная, с чудом этим вылетела и побежала по маршруту указанному, к монастырю мальчишечьему.
- Конкурентка задрипанная!?- удивилась ведьмочка. И бросилась сама напрямик, напролом к объекту желанному, чтобы первой успеть.
Ох, лучше бы она этого не делала!
Племя злыдней, охальников-маньяков водилось в тех краях страшных.
Как учуяли они дух малолетки, так все по следу ее и бросились.
Догнать норовят, ущипнуть, да погладить ручищами грязными.
Ох, ужас-то!
Позвонила Олеша по мобильнику бабуле своей нареченной. Пожаловалась.
Та велела передать трубку злыдню главному. Взял тот трубку, усмехаясь. А как услышал голос в трубке, побелел, позеленел, шатается, гляди того, в обморок шлепнется. Обронил он трубку красную от ругани в морошку квелую, руки опустил ниже пояса, ладошками прикрывает что-то. Видать грозилась бабка оторвать что-то важное ему и всем дружкам его бесстыжим.
Свистнул главный злыдень по-разбойничьи и сам исчез, и вся его свора страшная.
А ведьмочка дальше путь держит.
***
Уж солнце к вечеру клонится. Прыгает ведьмочка с кочки на кочку по болоту, зеленью обманчивой поросшему. Так и сорваться, утопнуть можно.
Хорошо мужичок чернявый, киллер заячий, дед Емзай, с глазками бегающими, на плоту рядом проплывал. Зайцев шестилапых спасал, себе на ужин заготавливал.
- Ой, не здешняя, красавица-пигалица, - сладко-тошно удивляется.- Что ты, на ночь глядя, по болотам шастаешь? А как лешак какой защекочет, да на дно уволочет?
- А не боюсь я здесь никого. Меня бабуля крышует, она тут авторитет главный, приструнит всех, головы лихие за меня поотворачивает. А ты, человек, видно, добрый - отвези меня к берегу Монастыреву.
- Так вот прямо даром, что-ли? Неужто, не ведаешь, что и прыщ-то даром не вскакивает? – оглядывает девчушку лукаво браконьер болотный, - А бабка-то твоя кто?
А как услышал ответ чернявый, так в момент девчушку к берегу желанному доставил. Да еще и зайца подарил - шестилапого, с золотыми рожками, в темных очках от косоглазия, да еще и говорливого.
-Бери, красавица, пригодится. Хоть и болтун он, но все по делу изъясняется. Ты бабуле-то про меня словечко доброе не забудь молвить, так и скажи - отнесся Емзай душевно, помог, чем мог.
Ступила Олеша в траву сочную. Цветы кругом странные, разные все, но цветом сплошь голубые.
«Неужто, козни чертовы? В страну гномью бабулечка меня забросила?» - загрустила Олеша.
Но тут увидела в свете луны яркой стены монастыревы, каменные.
Обрадовалась, быстро к счастью своему поспешила.
Огромные ворота, словно и не ворота, а два охранника пузатые в стальные латы одетые, вздрагивают, храпят во сне.
Постучала ведьмочка кольцом бронзовым на ремне под пузом одной створы. Затряслись они грозно и заскрипели ржавым голосом.
- Кого это, прости Господи, в полночь из болота нам черт послал?
Прикинулась ведьмочка овечкой и жалобно отвечает:
- Пустите путницу малолетнюю, в болотах заплутавшую.
- Странно долго в болотах плутаешь, да еще и ночью - простой смертный давно бы уж утоп.
Но тут позади ворчливых, подозрительных ворот голос строгий раздался:
- С кем это ты, Воротеич, препираешься?
- Девка тут, от горшка - два вершка, с зайцем болотным на постой просятся, отец Василий.
- Так впусти, негоже путника обездоленного, нуждающегося в помощи пытать за порогом, - велит игумен.
Распахнулись ворота послушно, впустили ведьмочку и ее спутника.
- Поцелуй руку настоятелю, будь кроткой, - шепотом советует заяц.
Исполнила совет ведьмочка. Обмяк старик-священник, подобрел в голосе:
- Каким чудом прошла ты болота завороженные? - вопрошает доброжелательно,- как забрела во владения нечисти?
-Сирота я, батюшка, сестры злые выжили меня из отчего дома. Ушла я, куда глаза глядели. В лес странный попала. Заплутала. Тут бес, Навигатором назвался, дорогу к счастью обещал показать, да водил меня кругами чертовыми, да в болоте и бросил. Хорошо, душа-заяц, поводырь мой нынешний, пожалел, на землю вывел, к монастырю вашему.
Настоятель вздрогнул:
- Ох, дочка, как-то легко ты произносишь имя нечисти на территории святой, без боязни. А взгляни-ка мне в глаза?
Невинно глянула Олеша, синими звездами отразился взор ее в глазах игумена Василия. Поверил святой отец в искренность и чистоту души девчушки. Списал поведение странное на молодость ее.
- Притомилось ты, дитя, в дороге, следуй за мной.
Провел он ее в здание, на отшибе стоящее. В келью одиночную определил.
- Поживи-ка пока здесь. Помощницей будешь в хозяйстве, как окрепнешь, передам тебя с паломниками в монастырь девичий - здесь мальчишечий, тебе не по полу.
Прислужник в одеянии черном и капюшоне, лицо скрывающем, принес водицы и сухарей. Пожелал игумен покойной ночи, удалились мужчины.
Усталая ведьмочка уснула сразу на постели жесткой. Рядом заяц на полу каменном вздрагивает во сне, от Емзая удирает.
В маленькое оконце лучик солнца любопытствует. Проснулась ведьмочка, слышит куры кудахчут где-то, скандалят. Вышла на крылечко. Деревянный курятник рядом. Заглянула, обомлела. Заяц кур ловит, к вымени припадает губами-варениками, птичье молоко высасывает.
- Что же ты, шестилапик косоглазый делаешь? За очками глаза бесстыжие прячешь? А ну как увидят хозяева? В тот же час нас за ворота вышвырнут!
- Так что, умирать мне с голоду? - обиделся товарищ.
-Питайся тем, что дают. Будто в болотах курей полно. Дорвался сластена до дармовщинки.
- В болотах я другой пищей питался, водой и сухарями сыт не будешь.
- Я тоже, который день кряду зернышка макового не пробовала. Жива, и тебе того желаю. Будь скромнее. Испортишь дело. Не прощу. Попрошу бабулю, сразу станешь нормальным зайцем - без рогов, очков и двух лишних лап.
***
Принес прислужник в келью ведьмочки таз и кувшин бронзовый с водой, да полотенце льняное.
Умылась девчушка, раскраснелась, что ягодка. Тут слышит крики во дворе.
Быстрехонько на крыльцо. А там, на большой лужайке, травой низкой, сочною покрытой, десятка два мальчишек крепких в монашеских платьях стена на стену кулачным боем рубятся.
- Что происходит-то? – удивленно спрашивает зайца.
-А ты что, не ведала? Монастырь-то особый. Здесь мальчишки-немычи, со всего свету боевое искусство русичей изучают.
- Так они еще и немычи? А как же изъясняться я с ними буду?
Только произнесла ведьмочка свой вопрос грустный, трубка мобильника в потайном кармане платья завибрировала. Вынула ее Олеша. Экран загадочный на нем появился, светится. Там лик бабули страшный, приветливый:
-Что ты нюни распустила, внученька? В этой трубе лешачей найди интерда, там кликни толмача, он лает, но переводит…
-Тьфу, дура старая, ворует вещи из будущего, ни черта не понимает, несет чушь всякую, - вдруг выругался сердито мобильник, и отключил старую ведьму.
- Не серчай на бабулю, чудо волшебное, - обратилась ласково ведьмочка к трубке, - ведь бабуля совет хотела дать, как мне с немычами общаться. Ты же умница, поясни, на что она намекала-то.
- Я так думаю, - пожалел ведьмочку мобильник, - она велела тебе войти в интернет, кликнуть онлайн переводчик, а он точно знает все языки земного мира.
- Мобильник, милый, чудо вселенское, выручай, будь моим толмачом!- взмолилась слезно ведьмочка .
-Что ты себе цену набиваешь? - набросился возмущенно словесно заяц на трубку, - тут мы, как семья - помогать друг дружке надо.
-Ладно, косой, как-нибудь без тебя соображу, - подобрел мобильник, - не ной, девка, буду я твоим толмачом. Нравишься ты мне, душа не зрелая, глаза синие.
Обрадовалась Олеша, быстро трубку спрятала. Как раз вовремя.
Заметили ее мальчишки. Повернулись все разом к ней. Носы расквашенные кулаками утирают, волосы трепанные приглаживают, ведьмочкой изумленно любуются.
А у Олеши вдруг платок нежданно развязался. Волосы густые, русалочьи из-под него выпали, волнами до пят прокатились по платью бирюзовому. Глаза яркие округлились изумленно. Мальчишки ладошкой прикрываются - красота! Ослепнуть можно.
Тут углядела ведьмочка настоятеля на крыльце монастыря подозрительно взглядом лупящего по фигуре девичьей. Засмущалась Олеша , раскраснелась, взор потупила . Еще краше стала! Черные стрелы ресниц синь озер спрятали. Быстренько волосы под платок убрала, да в келье гостевой вслед за зайцем трусливым спряталась.
Но поздно было, повлюблялись в нее мальчишки все, поголовно.
Настоятель о чем-то тревожном задумался.
***
С той поры мальчишки-монахи боевые, словно спятили. Вечерами у кельи Олеши под окошком серенады поют про любовь по-немичьи, что соловьи заморские. Мобильник - толмач переводит, ругается, так много разных языков чужеродных .
Закручинилась ведьмочка - как выбрать того единственного, не брать же всех оптом-то.
Заяц премудрый советует:
- А ты на свидание поочередно пригласи. Пообщаетесь на ощупь, выберешь, кто ладнее-то.
- Бесстыжий ты, косой, - серчает ведьмочка,- мне суженый, единственный нужен, чтобы душа к нему прикипела, а не тело. Сама что-либо придумаю, раз в товарищах у меня охальник болотный.
Обиделся заяц, слезы из-под очков катятся.
Защемило сердце у ведьмочки - жалко, обидела товарища. Улыбнулась она солнечно, промеж ушей ему почесала ласково:
-Ладно, не кручинься, вернемся когда-либо в Заречное родное, я тебя морковью угощу. Ел когда-нибудь?
- Нет, - всхлипнул шестилапик, успокаиваясь.- А на что похоже?
- На нос у снеговика.
- А снеговик – это кто?
- Конь в пальто! Или заяц в очках, понял?
- Теперь понял, - соврал заяц, чтобы умным глянуться.
- Вот, что я надумала, - вдруг захлопала радостно в ладоши ведьмочка, - а отпишу я попарно немычам приглашения на свидание.
Сначала первым двум, потом другим, чтобы являлись ноченькой темной, на сеновал, что в овчарне монастырской. Непременно велю - пусть рубахи свои подпоясывают, быть должны схожи они с платьями девичьими и материей голову обвязывают наподобие платка женского. Так мол, для конспирации надобно. И пускай они все, попарно, друг с дружкой на сеновале милуются, представляют себе, будто это я рядом. И лишь тот избранник будет, кто поймет впотьмах подвох. А коль нет таких, то не любовь вовсе это, страсть порочная и мне не надобно.
- Видать в бабулю свою ты разумом, - восхищается заяц.
Послала его ведьмочка в рощу ближайшую коры надрать берестовой для грамот – писем для немычей – приглашения к свиданию.
Месяц целый на языках разных чернилами из сока черничного писал мобильник письма на бересте. Шестилапик вечер каждый разносил послания избранным.
Попарно и поочередно ходили все мальчишки потемну на сеновал. Намиловались вволю меж собратьями, ничего не заподозрили.
Каждый ходит перед другими гордый, считает себя единственным избранником.
Только загрустила ведьмочка, опечалилась:
- Неужто нет среди немычей мальчишек, типа княжичей, пускай убожество деревенское, как ведьма ученая хаяла, но духом мужским наполненное?
А немычи уж почтовых голубей в свои земли заслали, просят у королей-отцов прислать сватов с подарками, руки и сердца ведьмочки испрашивать.
Понаехали со всех концов света сваты с подарками на телегах дорогущих. За кельей ведьмочки целый телегопарк иномарочный образовался добром несметным навьюченный.
Удивляются сваты и мальчишки избранные, подозревают ведьмочку в распутности.
Настоятель хмурится, что вершится-то, не разумеет. Неужто, сила нечистая завелась среди стен монастыревых?
Королевские сваты сердито ропщут. Скандал назревает.
Тут слышат все стук глухой в ворота, требовательный. Ворчат на кого-то они недовольно.
Вопрошает игумен:
-Кто там, Воротеичи?
- Опять девка, сирота болотная, пристанища просит. А мы что, приют для девок брошенных? Мы монастырь сурьезный. Одну уж взяли, будет, чудес и так немерено огребли.
Настоятель требует путника впустить.
Расступились послушно ворота, распахнулись. Ахнули разом изумленно постояльцы и гости.
Кикимора болотная стоит! Лицо зеленое, глаза розовые, нахальные.
Волосы-водоросли путаные. Платье из тины тонкой шитое, тело убогое, тощее - модельное высвечивается. Прячет руку за спину, скрывает что-то.
- Кто ты, убожество нечаянное? - не сдержался, воскликнул в жалости игумен.
- Сирота я, заплутала в болоте, тонула, голодала, отощала, - отвечает та. Но вдруг вспыхнули у нее глаза вожделенно. Немычей-мальчишек узрела и взмолилась в их сторону плаксиво, но требовательно:
-Обогрейте меня несчастную, приютите, пожалейте!
Шарахнулись мальчишки в свои кельи от страха, на щеколды закрылись.
Вдруг разглядел игумен в Кикиморе детей Шмидтовых и закричал грозным голосом:
-Изыди, нечистая сила! - и послал он деву болотную к хозяину ее на кулички.
А навигатор спрятанный, из-за спины Кикиморы, завопил от страха:
- Он послал нас к Черту, а я не знаю туда дорогу! – и тут же исчез вместе с Кикиморой.
- Хозяина надо знать в лицо, познакомишься! - крикнул ласково вдогонку добрый заяц.
Вдруг завопило что-то со стороны болот страшно. Ох, жути - то!
А настоятель хмуро к ведьмочке оборачивается:
- Не сестра ли тебе та девица?
Тут заяц заступается:
- Да чтоб у меня отпали рожки и две ноги, да чтобы остался я без очков своих! Не сестра она ей! Ангел она, спаситель мой!
Глянул отец святой в синие, чистые как роса утренняя, глаза вельмочки и вновь устыдился своим подозрениям.
- А что с этими-то делать будем? - указал он на сватов ропщущих, - с чего это они вдруг понаехали, кто же их попутал?
Вновь шестилапик вступается:
- Они встречались друг с дружкой, миловались, братство монастырево порочили, а вину на Олешу перекладывают!
Услышали мальчишки речь защитничка, вывалились гурьбой, берестяные грамоты тянут настоятелю, как улики неопровержимые.
Скромно теребит платочек, изумляется происходящему, смущается невинно девица, потупила грустно взор в землю.
А заяц пастырем ученным изливается:
- Ой, врут-то! Откуда девица из тьмутараканья грамоту немычей знает? Не она бересту писала, а лукавый видать, ибо греховные мысли в головушках немычей.
Покачал настоятель головой задумчиво и молвил:
- Утро вечера мудренее. Бог милостив, с рассветом придет совет ясный.
Разошлись постояльцы по кельям. Сваты до поры по королевствам своим разъехались, затаились мыслями недобрыми.
***
Утро хмурое. Облака тяжелые. Дождливо на душе Олеши, пасмурно. Затосковала она вдруг по Заречному, по княжичам доморощенным.
Но совестно ей перед игуменом, перед сватами заморскими, подарки жалко возвращать.
Совет у бабули вопрошает.
- А ты турнир потребуй Аглицкий. Пущай они, рыцари, туды их, за сердце девичье меж собой копьями сразятся, кто жив останется, тот и будет тебе суженый. Тем паче завтра уж тебе 14 годков стукнет, совершеннолетие ведьмино. Засиделась в девках, замуж пора.
- Так тому и быть!- грустно согласилась Олеша.
Утром настоятель хмурый в келью ведьмочки заглядывает:
- Что надумала, гостья странная, покоя нарушительница? Как имя доброе монастырю возвращать будем? Откажутся немычи от обучения, славу дурную разнесут по землям своим, Патриарх анафему наложит, захиреет монастырь, разорится.
- Банкротство, дефолт … , - ехидно подхватил мобильник, прячась в кармане Олеши.
Настоятель вздрогнул, глазами по келье шарит, ищет говорящего, крестится.
- Вы ничего не слышали? Слова непонятные, не нашинские, утробным голосом сказанные?
- Нет!! - в один голос воскликнули заяц и девчушка.
Покачал головой игумен, молитву тихую прочел, на Олешу смотрит вопросительно.
- А согласна я замуж пойти за победителя в турнире Англицком.
- Вот и ответ ясный, радуешь доченька. Сейчас распоряжение дам готовить турнир и снаряжение.
Не было конюшни в монастыре, потому и коней не было. Но в овчарне, на двадцать козочек глазастых, два козла матерых обитало - красавцев писаных, породистых, видать спонсорами из заокеанья привезенных.
Вот и велел настоятель козлов запрячь, укрыть попонами яркими, словно коней рыцарских, для турнира предоставить. И не беда, что и копий-то сроду, и щитов в монастыре не было. Что-нибудь придумают.
Огородили место состязания жердяным забором. Напротив трибуну соорудили, украсили для хозяев, почетных гостей и королевы турнира - ведьмочки.
Глашатаи известили о проведения турнира:
« Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Принцы заморские, благородные, сваты из дворянства высокого. Сегодня в полдень на ристалище ждем рыцарей вооруженных и готовых к турниру. И примет девица Олеша руку и сердце победителя под венцом свадебным.
Спешите, счастье рядом!»
Все сваты вернулись с полдороги назад, трибуны заняли.
И пробил колокол монастырский полдень. И перерезали веревки судьи, и впустили всадников на ристалище. И понеслась первая пара на козлах, с вилами наперевес, навстречу друг другу. Крышки от туесов амбарных для хранения зерна вместо щитов в руках рыцарей встречали удары вил острых.
Шум на трибунах. Восторг и аплодисменты. И вроде все хорошо пошло, сердце настоятеля возрадовалось, сваты неистово болеют за своих чад. И ведьмочка вроде успокоилась, героев - рыцарей узрела на поле бранном.
Только заяц не спокоен. Дума горькая снедает головушку. А как заполучит Олеша принца заморского и покинет тмутаракань, бросит его, зайца бесприютного. Куда ж ему тогда податься? Опять Емзаю в лапы?
«Не быть тому!» - решился шестилапик и незаметно прокрался к овчарне. И открыл засов ворот, и выпустил козочек, переживающих взаперти за своих суженых рогатых.
И понеслись четвероногие девицы к ристалищу. Окружили жердяной забор, заблеяли любовно. Козлов своих подбадривают.
А как узрели те подруг своих, за битвой рыцарей наблюдающих, не до всадников им стало. Взбрыкивали они, сбрасывая поросль благородную со своих спин. Сами меж собой устроили бой рыцарский. Сшибаются лбами, трясут бородами, хвосты свечой. Блеют грозно, пугают друг дружку. Рогами ломаются. Красуются перед своими девчонками. А козочки в восторге округ ограды носятся, визжат по-козьи радостно.
- Вакханалия дьявольская! – вполголоса удивляется настоятель, - за что твоя немилость, Господи?!
Тут мобильник из потайного кармана ведьмочки ему вещает язвительно, словно голос небес:
- За злато, за почести - перед немычами пресмыкаешься, словно им служишь, а не Господу.
Вскочил игумен испуганно и бегом к монастырю, к алтарю каяться.
Зашумели сваты, загалдели возмущенно на дюжине языков разных. Мальчишки немычи происходящему дивятся, обиженно носы утирают. Слезы из глаз вот-вот брызнут.
Заяц к ведьмочке подкрался, шепчет заговорщически, на лапы свои кажет:
- Пора нам делать ноги, пока тут все в смятении. Очухаются - несдобровать нам. За свои грехи нас заставят каяться.
- А куда же мы и на чем?
- В Заречное возвращаемся. Возьмем телегу лучшую с добром, как награду за мучения, запряжем ее и домой! Я ход подземный нашел из монастыря. В старину другие мальчишки прорыли до болот, встречались там с кикиморами.
Радостно забилось сердце ведьмочки при упоминании села родного, от предвкушения встречи с княжичами любыми.
- А кем телегу-то запряжем? Тобой или козлами?
- Бабуля твоя позаботилась. Метлу прислала в сто лошадиных сил, спрятал я ее до поры в потайном схроне.
- А ты и дорогу знаешь до Заречного, как мы без поводыря?
- Не печалься, подружка синеглазая, есть у меня навигатор,- отозвался мобильник.
***
Вернулась ведьмочка в село родимое. Как раз в свое совершеннолетие. С телегой импортною, добром несметным груженною. Воевода с супругою обрыдались от радости.
Но весть печальная встретила Олешу. Сестры княжичей-то на себе обженили.
- А ты сделай приворот, - заяц советует, - возверни себе княжичей.
- А не буду я идти против чьей-либо воли. Вот сейчас налажу жизнь. Себе и родителям построю дворцы и полетаю на метле над городами и селами Отечества, найду себе я княжича, сердцу милого.
Сказала ведьмочка – сделала! Два дворца на берегу реки отстроила. Себе и родителям. Роскошные, как на Востоке. Любой султан от зависти кальяном подавился бы!
Родители рады. Сестры в печали. Ушли от сестер княжичи и все к ведьмочке на жизнь до гроба просятся. Пожалела их ведьмочка добрая, приняла всех – гарем во дворце у нее мужской образовался. На зависть всем земным девам. И сестер пожалела, пристроила евнухами их в свой гарем. А шестилапика определила завхозом по его же просьбе, теперь он главный в курятнике и на поле с морковью. А еще очков заморских накупила ему кучу и три пары сапожек сафьяновых подарила. Красавец! Да, решил шестилапик на год следующий в думу боярскую в столицу податься от округа Заречного.
А сама ведьмочка, как заскучает вдруг, берет мобильник в помощь и летает на метле над городами, княжичей достойных в свой гарем высматривает.
А еще разместила Олеша в мобильном будущем электронный адрес свой на ПРОЗА.РУ и ЖЖ: напишимне@прилечунев.ру*
*@ - рунический знак Русичей, означающий собаку мужского рода.