Педагогика, образование, просвещение, обучение…
Не будем сейчас – об объеме понятий, содержательном их наполнении, о нюансах и оттенках, и т.п. Само по себе это дело важное и необходимое, и, при кажущейся его «бородатости» – очевидно погружено в проблемную ситуацию. По уши. Вот пусть остепененные и степенные (а, равно, и подрастающие) академики, членкоры, коры и кореша от дела педагогического этим и занимаются. Мы же – в несколько легковесном (в смысле – не отягощенном нарочитой академичностью) стиле, в стиле эссе – о некоторых, представляющихся нам принципиальными, или просто любопытными, вещах из мира педагогики. Из педагогической Вселенной. Загадочной, влекущей, беспредельной.
Предварительно: несколько, может быть и банальных, выводов и умозаключений. Своих и чужих.
Первый: «Человек не рождается, а становится». Это – Людвиг Андреас Фейербах.
Второй. Рождается не человек, но три с половиной кило живого веса, особь биологическая рода homo sapiens, которая может стать человеком, а может и не. Не, это если вслед за сугубо физиологическим актом появления потенциального человека на свет (роды) не последует процесс социализации (вкультуривания, культивирования, окультуривания etc.) – процесс индивидуализации общественного и обобществления индивидуального. Ух. Это – я. Об очевидном – своими словами. Почему Л.А. Фейербах – лаконично. А я – многословно? Ну, это же очевидно. Во-первых, чем больше у человека есть что сказать, тем меньше для этого нужно времени. И бумаги.
Во-вторых, Л.А. Фейербах – он же классик. А я? Да, просто так, погулять вышел. Хотя, скрывать не стану, прогулки эти, особенно по чистому, – а не загаженному умышленно, – философскому воздуху, мне очень по душе…
Итак, гуляем. Ну, то есть, неспешно прогуливаемся. По сложнейшей, составляющей сердцевину, средоточие, фокус и контрапункт научно-философской проблематики, теме: теме человека. Разумеется – людей, человечества. Одного, многих, всех. Ближайшим образом – производства человека, выделывания (выделки) человека. В конечном счете – по теме действительного, либо же не, гуманизма.
…Из трех основных видов производства (вещей, идей и людей) последний – самый-самый. Сложный, важный, интересный. Очень тонкий, деликатный и захватывающий. Ты здесь – почти как Бог. Ты, человек – творишь человека. Но ты больше, чем Бог: твое творение должно превзойти тебя. Ибо Учитель. Педагог (неважно на каком этаже социализации) может состоятся лишь при том, – одном-единственном, – условии, что ученик перерос, превзошел его. Почему Учитель – с большой буквы, а ученик – с маленькой? Ничего, перебьется. Тем более, что у него всегда есть шанс стать Учителем. Да не просто шанс – это жребий, это удел. Нормального человека. И – не стоит этого избегать. Чем бы ты не занимался, ты, – опосредованно, либо непосредственно, – производишь людей. Бывает – изводишь. Об этом – в другой раз и в другом месте.
…Итак, фиксируем позицию: ученик (и, единомоментно – Учитель) может (могут) состоятся лишь при непременном условии – он должен превзойти в том деле, к которому приобщается, лишь если: глазами не в подошвы штиблет учителя, не в его пупок, либо даже «глаза в глаза», т.е. вровень, но – превосходит его. И тогда он – ученик, а учитель – Учитель. Важно, крайне важно, чтобы это было взаимостремление, взаимоусилие, взаимодействие. Со-творчество. К чему-то весьма похожему, полагаю, направлены призывы к педагогике сотрудничества, к педагогике взаимодействия, вместо педагогики воздействия, уже весьма давно сформулированные и провозглашенные как императив классикой мировой и отечественной педагогической мысли.
Сформулировать-то их сформулировали, да вот до банализации в практиках педагогики почему-то дело не доходит. Впрочем, категорический моральный императив Э. Канта тоже ведь не вчера был сформулирован, а все на уровне голого долженствования находится. Впрочем, он даже и не Э. Кантом, но еще в Библии, – как бы это позаковыристее выразиться, – артикулирован.
Ну, и кто у нас главный учитель? Ну, жизнь, это понятно. Я – в смысле: персонифицированный «обучатель и воспитатель». Мать. Ма-ма. Матушка. Да, конечно, и бабушки с дедушками, и братья с сестрами (если есть), и отец, – местами и временами, – но главной социализатор, педагог, учитель, воспитатель, главное наше все – мама. Может, еще и потому она главная, что в деле производства людей без любви – никак. Никакой голый профессионализм не заменит. Может именно потому, они и синонимы: Любовь и Мама?
«…А жена Ваша чем занимается? – С детьми дома сидит». «Где и кем работаете? Домохозяйка я. Не работаю, значит…».
Какая чушь! Какая клевета! Да если этой «сидящей» дома маме к ноге счетчик (шагометр) прикрепить, то она за 8 часов наматывает километраж, в разы больший, чем ее муж, доже если он «путейным обходчиком» работает, (а мужа ж нередко «членовоз» в пространстве перемещает). Уж не говорю о почти что оскорбительном, – в массовом мнении, – статусе домохозяйки. Хотя сами по себе слова достойные: и «дом», и «хозяйка». И, если вы напрягете свою память, то вспомните, что в лексиконе вашей матушки начисто отсутствовали слова «сидеть», «посидеть», не говоря уж «насидеться». В лучшем случае она могла сказать: «присесть на секундочку».
Это – к вопросу о «сидит с детьми». То же самое можно сказать и о «молчит с детьми». Начиная с «гули-гули» и колыбельных, и целый день – отвечая на вопросы, от «почему арбуз полосатый?», до «откуда я взялся?» (а подрастет малехо, так сформулирует свой вопрос не спеша и обстоятельно: «мама, я не спрашиваю тебя, откуда я взялся. Я это знаю. Я спрашиваю тебя, как я туда попал?». И это – отнюдь не самое сложное, на что маме приходится отвечать, хотя и от вопросов предыдущих ей впору на шифоньер залезть…
А ведь вопрос – это слово. Слова. А слово – это действительность мысли. А мысль – это мыслимое. Это – отражаемый и творимый бесконечный мир. И можно себе представить, какова мыслительная вселенная матери! А еще ж – уход, воспитание, лечение; а еще ж муж. Он ведь «с работы пришел». Умученный в офисе. А «ты ж тут дома сидишь…». А если это село: и сад, и огород, и куры, и свиньи, и корова… Короче, «не мешайте мне сидеть дома…».
Я это к чему? Да много к чему, но ограничусь двумя «позициями».
Во-первых. На мать ( ровно и на отца, и на дедушку, и на бабушку, и на брата, и на сестру etc.) – надо учиться. Всю свою жизнь.
Но почему-то считается, что, чтобы сесть за руль железяки, надо минимум 3 м-ца на водительские курсы бегать, деньги платить (за вождение, бензин и масло – отдельно), а, чтобы становиться родителями, т. е. субъектами сложнейшего из основных видов производства (вещей-идей-людей) – это вовсе не обязательно делать. Да и не просто людей, а людей на самом ответственном, – возрастном, – отрезке социализации. И не от «двух до пяти», но, ближайшим образом – от нуля до шести, от шести до восемнадцати, от восемнадцати до пока дети на пенсию не выйдут. Но мы сейчас об – от нуля до шести. (Конечно: ясли, садик, няня – но это: паллиатив. Да и не всегда и не везде они есть и возможны).
Короче: мама, мама и бесконечно много раз – мама.
Школа. Младшие классы. Самый сложный отрезок учительской судьбы. Тут «училка» – фактически, вторая мама. Дальше – в пятом-десятом уже малехо (хотя действительного, а не реального, учителя это не касается) можно себе позволить и «предметником» побыть, но тут, как говорится, можно дискутировать. Поэтому: «малые дети – большие проблемы; большие дети – очень большие проблемы; взрослые дети (молодые люди, юноши и девушки) – громадные проблемы».
Во-вторых. Как очевидное следствие и вывод из во-первых. И мать (родители), и учитель средней школы, не говоря уж об учителях начальной и о сотрудниках – педагогах дошкольных детских учреждений, должны быть в обществе поставлены в такие моральные, бытовые, материальные, социально-культурные, юридические (!) условия, что даже и слов нету, кроме одного, в какие. В нор-маль-ны-е. Чтобы любой, становящийся на педагогическую стезю, паче он по наивности (ибо отбор туда должен вестись исключительно с учетом призвания) задаст вопрос «а сколько я буду зарабатывать (получать) в яслях, д/садике, школе, интернате, ПТУ, техникуме?», всегда и без запинки получал стандартный (тут монотонность полезна) ответ: «Вы будете получать ровно столько, чтобы на работе Вы не думали ни о чем, кроме роботы».
Иначе – мрак. Ну, т.е. суровая реальность. Серые и постылые будни. Т.е., мало того, что не действительность (совпадение, единство сущности и существования), а реальность (рассогласование между тем и другим), так ещё и суровая. Либо очень суровая, как у нас нынче. Да и прежде тоже, откровенно говоря. Ибо количество болтовни о необходимости поставить в обществе учителя, – во всех отношениях, – на «невиданную высоту», так и осталось досужей болтовней и риторическим сотрясанием воздуха с трибун разного калибра. Ну, и – досотрясались, вестимо…
(Мы не касаемся сейчас проблем имманентно-педагогических, непосредственно касающихся нашей школы. И оптимальности набора школьных учебных дисциплин, равно, как их качества, содержания ets.; и тотальной феминизации школы, хотя для младших классов, убежден, женщина-педагог – это категорический императив; и осуществленного форменного погрома школы под заунывное «даешь болонизацию!» и пр., и пр., и пр.).
Школа высшая. Нынешняя. О, здесь – «картина маслом». Здесь нужен талант масштаба Верещагина. А я – не Верещагин Василий Васильевич, и даже не Малевич…
Ну, и пост скриптум: ода грядущему, – а, может, уже и наступившему, – педагогическому коллапсу.
***
«Образование – это ключ к будущему любой страны, если она хочет его иметь. К сожалению, очень многие функционеры нашей системы образования этого не понимают, потому их будущее становится все более туманным. Как и у самой системы образования. Этот текст – плод родительского собрания в школе моей дочери и письма читателя«Хвилі».
Сначала письмо:
Уважаемый, Юрий:
Из статьи «Что объединяет украинских пенсионеров, таксистов и олигархов»
«Польша будет переманивать нашу молодежь в свои школы и ВУЗы»
Уже это есть: Сейчас в Киеве «вербовщики» из ун-та Гжегош – 25.02.16 – вербовали студентов в Ирпенском экономическом колледже при полном актовом зале…
Мне очень нравится эта тенденция. Согласно индексу Пирсона, Польша заняла 4-е место в Европе и 10-е в мире, благодаря хорошей организации начального и среднего (базового и полного) образования (см. статью «20 лучших систем образования в мире»). Счет украинцев, обучающихся в Польше, уже пошел на десятки тысяч и с каждым годом их количество будет увеличиваться. «Рост количества иностранных студентов в Польше обусловлен главным образом беспрецедентным наплывом студентов из Украины. В текущем учебном году у нас их обучается 23,3 тыс., или на 8,2 тысячи больше, чем год назад. Они составляют уже более 50% всех иностранных студентов в Польше (в прошлом году было 42%)», – отметили весной 2015 года в образовательном фонде Perspektywy. Польская Rzeczpospolita, комментируя опубликованные данные, отмечает, что украинцы «спасают» польские вузы, и замечает, что к 2020 году в Польше будет около 100 тыс. иностранных студентов. Всего же за последние 10 лет количество украинских студентов в Польше возросло более чем в 11 раз, пишет УНИАН.
Чем больше людей выедет учиться за границу, тем меньше денег останется в руках коррупционной системы образования. Потом часть этих людей вернется в Украину и она будет без того мусора в голове, которым накачивают учащихся в наших имитационных школах и ВУЗах. Такие люди будут помогать развернуть страну в позитивную сторону.
Если же у сил Добра не получиться развернуть этот «Титаник» на правильный курс, то остается только «поздравить» большинство наших освитян. В относительно недалеком будущем многие из них потеряют свою работу. Сначала в сегменте высшего, потом в сегменте среднего образования. Люди будут голосовать долларом, пока учительницы будут на родительских собраниях с надрывом рассказывать о своем трудовом подвиге. Рассказывать так увлеченно, что это может продолжаться часами. Почему так? Дело в том, что украинское образование потерялось во времени, потому оно им не дорожит. Отсюда неспособность поставить правильные цели, найти путь к ним и подтянуть ресурсы.
Однако, дорогие учителя и преподаватели, нам и нашим детям не нужны ваши трудовые подвиги, рассказы о низкой зарплате и прочие сантименты, которые давят на жалость, но не дают ответа на вопрос: что мы получаем, когда приводим ребенка в школу, жалея вас, вникая в ваши проблемы и старясь при этом еще и помочь вам материально. Практически ничего.
Многие старшеклассники это осознают, потому теряют мотивацию сидеть на скучных уроках, где скучные люди скучно рассказывают о чем-то, мало имеющем отношение к реальности и тем проблемам, с которыми наши дети столкнутся в недалеком будущем.
Потому логика подталкивает к одному простому решению. Вместо того, чтобы дети впустую тратили время на подготовку к ЗНО, чтобы получить шанс поступить в ВУЗ, который будет загружать молодой мозг знаниями, на 80% не нужными, лучше отправлять ребенка в польский колледж, университет. Там он, по крайней мере, выучит языки, получит хреновенький, но европейский диплом и обретет возможность посмотреть мир с другой стороны. В том мире нет дурацких родительских собраний продолжительностью в два часа, нет несчастных учителей, которые своим несчастьем неспособны убедить детей, что они знают пусть к счастью и успеху через страдания, нет неловких просьб сдать деньги на что-то там ради святых идеалов «ОСВІТИ», нет преподавателей-учителей, которые сознательно занижают оценки, чтобы потом дети начали ходить к ним на репетиторские уроки.
Короче говоря, там нет всего того, что в Украине превратило учителей и преподавателей в безработных с гарантированной зарплатой, где вдалбливание детям каких-то знаний по каким-то идиотским программам считают образованием.
Потому нашим освитянам остается только с ужасом наблюдать, как польские вербовщики заходят в ваши классы и забирают к себе тех, кто хочет учиться и кто готов платить за учебу. И останутся освитянам только несчастные дети из бедных семей, которые не могут оплатить образование за рубежом своим чадам. Тогда, наконец, наступит баланс – несчастье будет учить несчастье, чтобы уровень несчастья в стране был неизменным. Потом однажды наступит коллапс – необразованные, неквалифицированные ученики однажды не смогут содержать неэффективную систему образования. Далее трудовой подвиг из школьных и университетских классов переместится на огороды – в натуральное хозяйство, где за выборкой колорадских жуков и прополкой буряков, можно будет вспоминать о тех славных деньках, когда учитель был авторитетом, потому что он давал путевку в жизнь, а не отбывал каторгу в школе, в духе «дня сурка», на протяжении нескольких десятков лет. Со временем эти воспоминания превратятся в былины, которые можно будет рассказывать длинными зимними вечерами у костра на собрании племени маленьким чадам, завистливо смотрящим на огоньки космических кораблей, снующих по небосводу. Так мы совершим полный круг и вернемся к истокам. И, может быть, в этот момент, где-то в глубине сознания племенного шамана вспыхнут искры великого Германа Гессе:
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный,
И путь опять начнется непрерывный...
Простись же, сердце, и окрепни снова» [Ю. Романенко, Коллапс образования в Украине: плохие новости для учителей и преподавателей. – «Хвиля»].
Конечно, не Василий Стефаник. Отнюдь. Но, достаточно кратко. И – страшно.
…А стишата, прямо скажу – «не фонтан». Ну, то есть, совершенно так себе. Как, впрочем, и проза. У Германа Гессе, разумеется.